Внешняя политика и безопасность современной России - 3 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 491

ПРО. Это может привести к развалу всего режима контроля над вооружениями, на котором многие десятилетия основывал международная стабильность.

К сожалению, принцип паритета утратил свою объективную основу после развала биполярной системы и исчезновения Советского Союза. Сегодняшнее положение России и США в мире отличается колоссальным дисбалансом в экономической и политической областях. В сфере военных расходов Россия тратит на оборону в 50 раз меньше США по обменному курсу и в 10–15 раз меньше по паритету покупательной способности. Американские расходы на ПРО, составляющие 1,5% бюджета Пентагона, практически равны всему оборонному бюджету Российской Федерации (по обменному курсу). Поэтому Москва не в состоянии вести гонку вооружений с Вашингтоном ни в стратегической сфере, ни в ее сфере обычных вооружений, где Пентагон начал так называемую революцию в военном деле, связанную с переходом к высокоточным дальнобойным системам.

Этим и объясняется изменение российской военной доктрины, ставка на ядерное оружие. Но ядерное сдерживание — не панацея. Без постепенного восстановления мощи обычных вооруженных сил Россия не сможет надежно обеспечить свою военную безопасность.

Стратегический курс США на рубеже веков направлен на закрепление и увеличение американского военного превосходства над любым другим государством. Как заявил в своем докладе президенту и конгрессу за 1999 министр обороны Уильям Коэн, речь идет о «свободе от нападения и свободе для нападения». В официальных документах администрации Клинтона подчеркивается задача недопущения появления на мировой арене соперника, примерно равного по силам Соединенным Штатам (каким был СССР в период холодной войны). Еще более жестко ставят вопрос руководители pecny6ликанской партии.

Поэтому соглашения о контроле над вооружениями начинают приниматься в Вашингтоне как односторонние уступки США, которые мешают обеспечениюамериканского военного превосходства. На долю Пентагона приходится 60% расходов всех государств мира на модернизацию вооружений. Поскольку никто, включая Россию, Китай и другие крупные государства, не в состоянии дать симметричный ответ, создав аналогичную угрозу Соединенным Штатам, неизбежными становятся попытки США изменить сложившуюся в военно-стратегической сфере ситуацию и в одностороннем порядке отказаться от модели взаимного ядерного сдерживания. Сохранение Договора по ПРО оказывается под вопросом. Похоже, что, как и случае с решением о расширении НАТО, развертывание тактической и стратегической противоракетной обороны становится неизбежным, предстоит лишь уточнение Вашингтоном сроков, масштабов и других деталей национальнойПРО.

Важно отметить, что оппозиция ПРО на американской политической арене сегодня куда слабее, чем во времена Рейгана. Для республиканцев противоракетная оборона стала идеологическим кредо. У демократов также есть группа сторонников ПРО, в партии по этому вопросу возник раскол. Администрация Клинтона фактически отказалась от прямого противостояния с республиканцами, предпочитая, как и в других случаях, лишить своих политических противников возможности использовать этот вопрос, пообещав выдвинуть свою собственную программу противоракетной обороны. Результаты голосования по этим вопросам в конгрессе в прошлом году показывают, что сторонники ПРО впервые преобладают. Ситуация может измениться только в том случае, если в ноябре этого года демократы одержат круп-

ную победу на выборах в конгресс и вернут себе большинство хотя бы в палате представителей, но пока такой вариант выглядит весьма сомнительным.

Всостоянии ли Россия удержать паритет в военно-стратегической сфере в ближайшие годы? Видимо, сохранить статус-кво не удастся. Но это не означает, что невозможно договориться с Вашингтоном о таком компромиссе, который позволит защитить интересы национальной безопасности Российской Федерации. Такой компромиссный пакет должен предусматривать более существенные сокращения стратегических наступательных вооружений по сравнению с уровнем в 2000–2500 боеголовок, согласованным Ельциным и Клинтоном в марте 1997 года в Хельсинки, при одновременном сохранении ограничений на ударные компоненты и систему боевого управления ПРО. Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы не допустить одностороннего отказа США от модели ядерного сдерживания.

Вэтих условиях чрезвычайно важное значение приобретает переговорная тактика России. Нам ни в коем случае нельзя идти на уступки по ПРО без американских уступок по СНВ-3.

К сожалению, мы потеряли 8 лет, отказавшись от ратификации Договора СНВ-2 в середине прошлого десятилетия, когда все еще имелись реальные шансы сохранить Договор по ПРО в первоначальном виде. В конце 90-х годов ситуация принципиально изменилась. Теперь речь идет не только о развертывании американской ПРО на ТВД, но и о создании национальной (стратегической) противоракетной обороны. Пока не ясны параметры стратегической ПРО США, но неизбежность ее развертывания, увы, не вызывает сомнений.

Внынешних условиях ратификация СНВ-2 отнюдь не предотвратит развертывания национальной ПРО, а наоборот — будет истолкована в США как свидетельство готовности России идти на дальнейшие уступки, в том числе и по вопросам противоракетной обороны. Сегодня ратификация этого договора целесообразна только в пакете с новыми договоренностями по ограничению стратегических наступательных и оборонительных вооружений.

Основой такого пакета мог бы стать Договор СНВ-3, устанавливающий потолок не выше 1000–1500 боеголовок (при этом не более 1000 боеголовок на ракетах) к 2010 году. При этом в отличие от Договора СНВ-2 Россия должна получить право развертывания нескольких боеголовок на мобильных межконтинентальных баллистических ракетах. В таком случае у нас будет достаточный задел для того, чтобы сохранить способность нанести США неприемлемый ущерб даже в том случае, если американцы решат в будущем создавать не ограниченную, как обещает Клинтон, а полномасштабную национальную ПРО.

Что касается Договора по ПРО, то развертывание 20 или 50 ракетперехватчиков на Аляске не подорвет стратегической стабильности. Даже воз-

врат к условиям Протокола 1972 года, разрешавшего 200 противоракет и 2 района их базирования, не отразится существенно на эффективности взаимного ядерного сдерживания. Куда более сложной проблемой являются ограничения на систему боевого управления ПРО. Любые американские варианты ПРО предусматривают размещение сенсоров на орбите и новых наземных радаров. Это позволит Соединенным Штатам лет через 10 создать такую систему боевого управления, которая позволит перейти к «плотной» обороне с использованием нескольких тысяч перехватчиков. То есть к 2015–2020 гг. ситуация может принципиально измениться.

Можно ли ограничить технические характеристики системы боевого управления? Скорее всего — нет. Значит, наши возможные уступки американцам могут привести к переходной ситуации, конечный итог которой непредсказуем. Однако на 10–15 лет мы получим достаточно предсказуемую ситуацию. Это лучше, чем риск быстрого возврата к неограниченной гонке вооружений.

Но за наши уступки по ПРО мы можем и должны потребовать очень большую цену. Это касается не только необходимых нам условий СНВ-3. Вспомним, например, что США заставили нас разрушить гигантскую РЛС под Красноярском, обвинив нас под весьма спорным предлогом (якобы эта РЛС должна была стать основой системы боевого управления советской территориальной ПРО) в нарушении буквы и духа Договора. Сегодня же Вашингтон добивается нашего согласия на куда более серьезные изменения.

Следовательно, мы можем и должны потребовать очень серьезной компенсации за изменение Договора по ПРО не только в военно-стратегической сфере. Напомню, что США всегда увязывали и продолжают увязывать в отношениях с Россией экономические и военные вопросы. Пора и нам научиться пользоваться такими методами. Вспомним, как мы вывели танки из Германии в обмен на заверения в любви и дружбе без каких-либо гарантий нерасширения НАТО. Смехотворная компенсация в 8 млрд. марок не покрыла и десятой доли расходов на вывод наших войск. Сегодня же Германия, забыв о дружбе Бориса и Гельмута, даже не хочет вести разговора о реструктуризации наших долгов.

Будут ли преемники друга Билла благодарны России за наши уступки администрации Клинтона?

С этой точки зрения, тактика в подходе к ратификации СНВ-2 приобретает сейчас особое значение. Напомню, что США дважды срывали голосование бомбардировками Ирака (в декабре 1998 года) и Югославии (в марте 1999 года). Очевидно, вступление в действие Договора СНВ-2 перестало быть для Вашингтона решающим приоритетом, ради которого они готовы хотя бы на пару недель отложить очередную силовую акцию. Почему же администрация Клинтона сейчас стала торопиться с ратификацией? Возможно, после провала в сенате Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний нынешний президент не хочет заканчивать свой срок в Белом доме, не сумев добиться за 8 лет вступления в силу хотя бы одного крупного соглашения о контроле над вооружениями. Но нельзя исключать и того, что в США хотят убедиться, что экономические трудности сделали Москву готовой к далеко идущим уступкам в стратегической сфере, включая ПРО.

На мой взгляд, стоит не спешить, а просчитать варианты. Если мы ратифицируем весной этого года Договор СНВ-2, обусловив его полным выполнением Договора по ПРО, то может возникнуть очень неприятный сценарий. Что произойдет, если в ответ на ратификацию Думой многострадального Договора контролируемый республиканцами сенат отвергнет Протоколы 1997 года о продлении сроков СНВ-2 и демаркации тактической и стратегической ПРО? Нельзя исключать, что на ратификацию СНВ-2 администрация Клинтона ответит летом объявлением своего плана развертывания национальной противоракетной обороны к 2005-му или 2007 году в нарушение Договора по ПРО. Тогда Россия окажется перед очень трудным выбором.

Если мы оставим американский вызов без ответа, то тем самым признаем, что блефовали, увязав СНВ-2 с ПРО. При этом Россия окажется связана обяза-

тельством уничтожить старые и не развертывать новые межконтинентальные баллистические ракеты с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Без МБР с РГЧ ИН нового поколения преодолеть американскую национальную ПРО окажется весьма сложно. В результате уже к концу нынешнего десятилетия механизм взаимного ядерного сдерживания будет серьезно подорван.

Если же мы будем вынуждены ответить по принципу «острие против острия», то придется объявить о своем выходе не только из Договора СНВ-2, но и Договора СНВ-1, который содержит еще более жесткую увязку с неукоснительным выполнением Договора по ПРО. Таким образом, буквально в одно мгновение развалится весь режимконтролянадстратегическимивооружениями(ПРО, СНВ-2 иСНВ-1).

При первом сценарии мы продемонстрируем всему миру, что Москва не способна защитить свои интересы и согласна безропотно следовать диктату Вашингтона. Россия вынуждена будет признать свое второстепенное, зависимое положение в системе международных отношений. Возможно, за это России спишут часть долгов, но проведение независимой внешней и даже внутренней политики будет нереальным.

При втором сценарии Российская Федерация ввяжется в острую и длительную конфронтацию с США, новую гонку вооружений, которую мы не в состоянии выиграть, но можем окончательно разрушить свою экономику. Такая конфронтация сделает невозможным какой-либо компромисс по вопросу о долгах. Возникнет ситуация 1918 года, когда, аннулировав свои долги, Россия превратится в осажденный лагерь, окруженный врагами. Естественно, что и рыночные реформы и политическая демократия в таких условиях вряд ли будут возможны.

К сожалению, подход Клинтона к ПРО будет определяться внутриполитическими и техническими факторами в куда большей степени, чем голосованием в Думе. Ведь дата его решения приурочена к съезду республиканской партии в июле с.г. Если к этому времени станет ясно, что укрепились шансы вице-президента Гора на победу на президентских выборах, то демократическая администрация не будет бояться критики со стороны оппозиции. К тому же не исключено, что окажется неудачным третье испытание американской ракеты-перехватчика. При этом сценарии Клинтон, скорее всего, объявит, что по техническим причинам развертывание ПРО откладывается до следующей администрации.

Тогда нам целесообразно ратифицировать Договор СНВ-2, что может в какой-то степени сыграть на руку вице-президенту Гору в предвыборной борьбе. Необходимо будет и интенсифицировать переговоры по СНВ-3 и ПРО, хотя они, очевидно, завершатся уже при следующем хозяине Белого дома. С новой администрацией США, видимо, придется искать решение и финансовых проблем. Естественно, что нам придется идти на серьезные уступки, но компромиссы должны быть обоюдными.

Если же Клинтон в июле все-таки объявит о развертывании ПРО, то при нератифицированном Договоре СНВ-2 у нас будет куда более широкое поле для маневра в выборе тактики дипломатического и военного ответов.

ПЕРСПЕКТИВЫ

Завершилась «ельцинская» эра в истории России и российскоамериканских отношений. Перед новым президентом, избранным 26 марта, стоит задача вывода страны на путь устойчивого развития, возрождения российской

мощи, обеспечения интересов России на международной арене. В ближайшее время предстоит принять стратегические решения, которые на долгие годы определят сценарий нашего движения.

Новый президент России явно стремится восстановить нормальные отношения с Западом. Об этом свидетельствуют возобновление диалога с НАТО, готовность к ратификации СНВ-2, стремление к договоренностям по финансовоэкономическим вопросам. Но пока нет свидетельств того, что Запад (может быть, из-за выборов в США) готов положительно реагировать на первые шаги российского руководства так, как на это надеются в Москве. В результате возможно уже через несколько месяцев прогнозировать неожиданный кризис.

Внынешних условиях весьма непросто избежать все большего охлаждения российско-американских отношений при крайне неблагоприятном для нас соотношении сил. Российская Федерация должна противодействовать попыткам Соединенных Штатов закрепить второстепенную роль нашей страны на мировой арене, игнорируя жизненно важные интересы России. В этих условиях необходимо не допустить дальнейшего обострения международной напряженности, сохранить основные механизмы, стабилизирующие российско-американские отношения.

Однако преждевременно предрекать неизбежную конфронтацию России и США. Если США изберут курс на приспособление к реалиям многополярного мира, то в этой системе международных отношении Россия — важный партнер Соединенных Штатов. Это позволяет надеяться, что нам удастся не допустить разрастания расхождений и возврата к геополитическом конфронтации, а в конечном счете обеспечить позитивное взаимодействие на основе национальных интересов обеих держав.

Формирование действительно взаимовыгодного партнерства Российской Федерации и США будет непростой задачей — слишком различны сегодня возможности двух государств. Ситуация может измениться только в том случае, если Россия преодолеет системный кризис и восстановит свою экономическую, политическую и военную мощь, превратившись в один из центров силы на мировой арене. Это создаст потенциальную основу для более равноправных партнерских отношений между Соединенными Штатами и Россией.

Ксожалению, в ближайшие годы асимметрия между Россией и США, прежде всего в экономической сфере, будет сохраняться.

Вкраткосрочной перспективе баланс сил в российско-американских отношениях вряд ли изменится в нашу пользу, что может быть использовано Соединенными Штатами для усиления нажима на Россию. В случае победы на выборах 2000 г. республиканской партии не исключено еще большее ужесточение политики Вашингтона.

По мере выхода России из кризиса и обеспечения устойчивых темпов экономического развития в следующем десятилетии будут возникать предпосылки для выравнивания отношении с Соединенными Штатами, обеспечения равноправного взаимодействия двух государств, преодоления рецидивов холодной войны.

Это создаст основу для формирования в более отдаленной перспективе (к 2015–2020 гг.) устойчивой модели взаимовыгодного сотрудничества России и США как в рамках двусторонних отношении, так и в подходе к решению ключевых вопросов мировой политики и экономики, обеспечению международной безопасности на глобальном и региональном уровнях.

гатейший по своим природным запасам край. Россия только приступает к его масштабному освоению. И мы приглашаем наших соседей по АТР к активному сотрудничеству. Уже сейчас российские производители стали задумываться о новых рынках сбыта, а добывающие компании — о повышении эффективности разрабатываемых месторождений.

Свидетельством тому является разработка грандиозных планов вроде создания энергетического моста из России в Японию через Сахалин, газопроводов из Томской области в Западный Китай и из Иркутской — в Восточный Китай и далее в Северную и Южную Корею.

Считаю необходимым особо отметить, что уже сегодня Россия в регионе является не только поставщиком сырья, но и современных технологий. Во Вьетнаме постоянно наращивает добычу нефти совместная российско-вьетнамская компания «Вьетсовпетро». Там же по российским технологиям возводится крупный нефтеперерабатывающий завод.

Российские нефтяники совместно с компанией «Калтекс Пасифик Индонезия» реализовали пилотный проект, позволивший существенно повысить нефтеотдачу на нефтяных месторождениях Суматры, после чего эти технологии было рекомендовано использовать на всех месторождениях «страны тысячи островов». Думаю, что это хороший пример для тех, кто в условиях дефицита нефтепродуктов обращается к технологиям, позволяющим существенно повысить отдачу пластов.

Немаловажно и то, что в феврале 2000 года на орбиту с помощью российского ракетоносителя был выведен индонезийский искусственный спутник «Га- руда-1». Теперь наши отношения, основа которых заложена еще в начале века, выходят на новый технологический уровень. Деловые круги Индонезии заинтересовались и нашими разработками в области использования нетрадиционных источников энергии, в медицине, информатике и целом ряде иных отраслей.

Это только отдельные примеры эффективного использования странами АТЭС технологического опыта, накопленного Россией. Мы готовы предоставить государствам региона услуги по запуску космических аппаратов, по использованию российских космических данных дистанционного зондирования Земли для решения природоресурсных, метеорологических, экологических и других задач.

Россия имеет солидный опыт и необходимую базу в деле предупреждения и ликвидации последствий стихийных бедствий. «Резервы наших спутников и каналов связи можно использовать для становления в АТЭС современного информационного обмена.

Три года назад Россия стала членом АТЭС, что дало импульс нашему сотрудничеству. Этот регион будет всегда нуждаться в России — ив вопросах сохранения стабильности и безопасности, и в обеспечении баланса интересов всех сторон. Мы готовы сотрудничать и с большими, и с малыми государствами региона. С экономически развитыми и теми, кто пока только стремится достичь такого уровня.

Вступление России в АТЭС отвечало нашему стремлению к более активному участию в азиатско-тихоокеанской кооперации. Во многих странах Азии нас знают как надежного экономического партнера. И мы стремимся к расширению круга этих стран.

К государствам — участникам АТЭС в полной мере относится инициатива России, прозвучавшая на Саммите тысячелетия ООН о совместной разработке инновационной реакторной технологии и ядерного цикла естественной безопасности. Эти вопросы заинтересуют не только государства, для ко-

торых проблема утилизации ядерных отходов уже стоит в повестке дня, но и тех, кто может рассчитывать на укрепление своего экономического потенциала, используя дешевую электроэнергию.

Россия предлагает современные технологии, исключающие использование в мирной энергетике обогащенного урана и чистого плутония. Это особенно важно, учитывая угрозу расползания ядерного оружия.

Многие из стран АТР входят в число мировых лидеров по темпам экономического роста. В этом году Россия по своим показателям вошла в число таких лидеров. Прирост ВВП планируется у нас более 6%. Уверен, что дальнейший подъем экономики в странах АТР, а также дальнейший рост экономики России ускорят развитие нашего взаимовыгодного сотрудничества. Мы намерены активно содействовать продвижению и работе российских компаний на рынках региона.

Нынешний визит будет для меня второй поездкой на форум АТЭС. В качестве главы российского Правительства я уже участвовал в саммите 1999 года. Деловая конструктивная атмосфера, готовность выходить на согласованные решения, совместно планировать наше общее будущее произвели на меня большое впечатление. Программа предстоящей встречи и график моих двусторонних контактов в Брунее предполагают продолжение такого конструктивного общения.

Как известно, на этот раз вопросы повестки дня форума в значительной мере перекликаются с темами, которые обсуждались на саммите «восьмерки» на Окинаве в июле 2000 года. Там проблемы международной торговли и информа- ционно-коммуникационных технологий также были в числе главных. Важно, что разговор, начатый в Японии, будет продолжен в гораздо более широком формате. Мы будем стремиться к тому, чтобы июльские договоренности получили развитие в ходе Брунейского саммита.

У нас нет скрытой «повестки дня» в АТР. Заявленные цели российской политики в регионе предельно ясны. Наша страна, проходящая этап глубинных внутренних преобразований, заинтересована в общем оздоровлении региональной обстановки, сохранении в Азии и на Тихом океане стабильной предсказуемой ситуации.

К сожалению, в Азиатско-тихоокеанском регионе по-прежнему сохраняется немало «горючего» материала региональных конфликтов. На пороге третьего тысячелетия здесь нашли питательную среду терроризм, религиозный экстремизм и сепаратизм транснациональная преступность. До конца не преодолено и взаимное недоверие, порожденное многими годами отчуждения. По этим вопросам мы настойчиво ищем взаимоприемлемые решения на всех уровнях, во всех организациях, созданных для этих целей, и прежде всего в ООН.

В последние годы в российской внешней политике произошел решительный поворот в сторону ATР. Преемственность этой линии будет сохранена. О серьезности наших намерений продолжать активно присутствие в регионе свидетельствует не только плотный график моих встреч с лидерами стран ATР. За полгода мне удалось посетить с официальными визитами Китай, КНДР, Японию, провести ряд важных встреч с главами региональных государств на Саммите тысячелетия в Нью-Йорке. В эти дни пройдет мой визит в Монголию. Высоко ценим то, что монгольское руководство придает приоритетное значение активизации разноплановых связей и взаимовыгодного сотрудничества с Россией, в том числе и в международных делах. Речь, однако, идет не столько о частоте контак-

тов на уровне руководства, сколько о происходящих в последние годы существенных качественных изменениях в отношениях России со странами АТР.

Судите сами. Россия и Китай уверенно держат курс на строительство равноправного и доверительного партнерства, которое стало весомым фактором сохранения глобальной стабильности.

Идет успешный процесс строительства партнерских отношений с Японией. Мы вышли на серьезные договоренности в сфере экономического сотрудничества — на глобальные проекты в области транспорта и энергетики.

В последние годы в самостоятельное направление российской внешней политики выделились отношения с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), объединяющей все страны этого обширного субрегиона АТР. У нас исторически тесные отношения с Вьетнамом, тысячи граждан Камбоджи и Лаоса обучались в наших вузах, мы внимательно анализируем опыт экономического развития Малайзии, Таиланда, других стран Юго-Восточной Азии и готовы развивать с ними взаимовыгодное сотрудничество во всех областях.

Россия как ответственный партнер не намерена отстраняться и от участия в развязывании сложных региональных «узлов». Наглядный тому пример — ситуация на Корейском полуострове, в отношении которой Россия стоит на позициях помощи и содействия национальному примирению Севера и Юга, их продвижению к мирному, самостоятельному объединению. Приоритет России в этом регионе — мир и стабильность, без чего немыслимы социальноэкономический прогресс и развитие всех государств Северо-Восточной Азии.

Сегодня, на рубеже тысячелетий, обширный Азиатско-Тихоокеанский регион переживает этап становления во всех измерениях: экономическом, политическом, военном, социальном, культурно-цивилизованном.

Мы с оптимизмом смотрим в будущее и уверены, что следующее тысячелетие — это время новых возможностей для АТР. А для России открываются новые восточные перспективы, которые мы будем, безусловно, развивать, и будем активно участвовать в процессе превращения этого региона в наш «общий дом».