Внешняя политика и безопасность современной России - 3 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 491

тивоположными, так как другие их составляющие — национальные, классовые, групповые, личные и т.д. интересы, в формировании которых огромную роль играл субъективный фактор,— могли вступать в известные противоречия. Это определяло изменения (в некоторые периоды даже весьма кардинальные) как политики России относитель но ее стратегического курса на развитие дружественных отношений с Китаем, так и изменения во внешнеполитическом курсе Китая.

СОВЕТСКАЯ РОССИЯ И КИТАЙ

Китайская революция 1911 года свергла прогнившую маньчжурскую императорскую династию, но не принесла Китаю мира и процветания. В Китае началась эпоха соперничества милитаристских клик, а позже — противоборства Гоминьдана и КПК и борьбы с японской агрессией. Первым своим декретом — Декретом о мире — пришедшее к власти в октябре 1917 года Советское правительство формально отменило все тайные договоры, закреплявшие особые права России в странах Востока. Однако в целом русско-китайские договоры сохранились в качестве основы нормативной геополитической базы отношений между двумя государствами, что соответствовало реальностям первой половины XX века.

После того, как для большевиков в России стало очевидным, что мировая революция даже в отдаленном будущем не захлестнет западные страны, они направили свои взгляды на раздиравшийся смутами соседний Китай. Влияние Октябрьской революции 1917 года и большевизма на Китай было тогда огромным. С 1924 года правившая в стране партия Гоминьдан начала проводить политику на сближение с Советской Россией, гоминьдановцы решили пойти и по пути сотрудничества с коммунистами. К сожалению, из этого сотрудничества ничего не вышло, а в стране возникли две властные структуры — Советские районы и гоминьдановский Китай, претендовавшие на большие территории, чем они могли реально контролировать. Так в Китае в ходе смуты сформировались два резко отколовшихся друг от друга политических полюса, подобно тому, как это произошло в России в 1917 году. Однако постепенно суть раскола стала определяться уже не столько борьбой за власть, сколько разным видением путей преобразования страны — на базе социалистического либо капиталистического укладов. Эта борьба завершилась в конечном счете победой коммунистов: в октябре 1949 года компартия провозгласила в Пекине Китайскую Народную Республику, а Чан Кайши и его окружение были вынуждены отступить на Тайвань.

Трудно сказать, как бы сложилась судьба Китая, если бы в дело в тот период не вмешался Сталин. Как мы отмечали выше, царская Россия в своей политике до конца XIX века придерживалась стратегического курса на сохранение единого дружественного Китая, справедливо считая, что это в большей степени соответствует националь но-государственным интересам России, чем его распад. Но при этом царская Россия старалась не вмешиваться во внутренние дела самого Китая и к началу XX века приступила преимущественно экономическими методами к формированию буферной зоны по периметру российских границ. При этом царские стратеги руководство вались исключительно вопросами безопасности азиатских границ Российской империи, а не экспортом идеологических концепций.

Сталин же избрал другой курс. Поначалу он направил своих советников Чан Кайши, а впоследствии принял решение помогать и Мао Цзэдуну. Со временем сталинские стратеги пришли к выводу, что идеологически близкий и за-

висимый от большевиков Мао Цзэдун гораздо выгоднее с точки зрения интересов СССР, чем «чуждый националист» Чан Кайши, политический режим которого стремительно саморазрушался. В это время в советской внешней политике в нарушение провозглашенных принципов возобладала идея создания военным путем буферной зоны по периметру азиатских границ СССР, включающей так называемую Восточно-Туркестанскую Республику и «маньчжурскую революционную базу». Сегодня трудно сказать, кем было бы суждено стать Мао Цзэдуну, если бы не существовала «маньчжурская революционная база» и если бы Советская Армия в 1945 году не передала коммунистам вооружение разгромленной Квантунской армии Японии. Сталин, однако, не поддерживал безоговорочно и Мао, так как одновременно он помогал и правительству Чан Кайши. В его расчеты, судя по всему, входило образование двух Китаев, равно как и образование двух Германий, двух Корей и т.д. Он считал конфронтационное противостояние лучшей гарантией стабильности послевоенного мира и безопасности СССР. Действительность же преподнесла ему сюрпризы — Чан Кайши не смог удержаться на юге Китая и под натиском коммунистов оказался вынужден отступить вплоть до Тайваня, а Мао впоследствии стал гораздо большим националистом, чем это предполагали советские аналитики, и повел свою страну по пути, отличному от начертанного сталинскими стратегами.

На начальном этапе советско-китайских отношений руководители двух государств не заявляли о наличии между Китаем и Советским Союзом никаких серьезных спорных вопросов. Объяснялось это тем, что в соответствии с Договором о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР, подписанным 14 февраля 1950 года в Москве, сформировался военно-политический альянс двух государств, противостоящий США и их союзникам. Идеологическая близость двух правящих партий в это время заставила забыть о геополитических сложностях и представлять дело таким образом, будто государственные интересы обеих стран вполне совпадают. Определялось это прежде всего сохранявшимися для СССР и КНР враждебным окружением, эпохой «холодной войны» и военной напряженности, а для коммунистического Китая — еще и потенциальной угрозой вторжения армии Чан Кайши на материк, оказания военной помощи ей со стороны США, экономической блокадой и политической изоляцией страны. Так в советско-китайских отношениях с советской стороны соображения идеологического порядка возобладали над геополитическими факторами. В этом состоит коренное отличие отношений царской и советской России с Китаем. С китайской же стороны идеологические моменты в отношениях всегда были подчинены геополитическим соображениям.

В 50-х годах союз КНР с СССР являлся для Китая важнейшей гарантией безопасности страны, но в этом союзе Китай оказался «младшим партнером». Подобная ситуация отражала соотношение сил между СССР и КНР и их место в сложившейся системе международных отношений. После смерти Сталина новый советский лидер Н. Хрущев взял курс на мирное сосуществование и разоружение. Для этого он прежде всего попытался достичь координации внешней и оборонной политики союзных с СССР государств. На западном фланге СССР была создана Организация Варшавского Договора, но на восточном фланге китайские руководители отказались подчинять свою политику СССР. Разразившийся в то время «кризис в Тайваньском проливе» СССР расценил как попытку спровоцировать советско-американский конфликт, в то время как состоявшийся в 1959 году пер-

вый визит Хрущева в США был воспринят в Китае как «измена КНР». Таким образом, между обществом и государством в каждой из стран вновь возник конфликт по вопросам национальной безопасности и отношений с соседом. Однако теперь этот конфликт отягощался не только различием геополитических интересов, но и ядерным фактором и идеологическими разногласиями.

В60-х годах нарушения советско-китайской границы с китайской стороны стали приобретать все более острый характер. Для того, чтобы предотвратить нарастание пограничных трений, а на деле хоть как-то приостановить разрастание межгосударственных разногласий, которые в СССР понимались лишь как идеологические, а в КНР однозначно считались геополитическими, советское правительство в мае 1963 года заявило о готовности провести консультации об уточнении пограничной линии на отдельных участках. Стороны, однако, лишь теоретически исходили из того, что успешное завершение переговоров послужило бы делу поддержания дружественных отношений между советским и китайским народами, между СССР и КНР. Такое решение отвечало в тот момент только общественным интересам двух стран (то есть советского и китайского народов), но не государственным интересам СССР и КНР — в том крайне субъектив ном и полярно противоположном их понимании, какое было характерно для внешнеполитических стратегов обеих стран того времени.

Постепенно стратегическое противостояние между СССР и КНР приобрело глобальный характер. При Л. Брежневе произошла милитаризация советскокитайского конфликта, приведшая в конечном счете к военной конфронтации, одной из причин которой послужил провал в 1964 году советско-китайских пограничных переговоров, а также сделанные Мао Цзэдуном заявления, расцененные в

СССР как реальные претензии на полтора миллиона квадратных километров советской территории. Что же касается действительной позиции китайской стороны, то в Заявлении правительства КНР от 8 октября 1969 года при всей неоднозначности этого документа было все же специально отмечено, что «Китай не требует возвращения территорий, отторгнутых царской Россией с помощью этих (то есть русско-китайских.— А. В.) договоров». В условиях обострявшегося конфликта китайские научные и научно-популярные публикации по пограничному вопросу и истории русско-китайских отношений были, однако, однозначно восприняты советской стороной как «научное подкрепление» китайским «территориальным притязаниям». Советские руководители недооценили тогда как китайские внешнеполитические расчеты, так и внутриполитический фактор, связанный с появлением этих заявлений. Позиция руководства СССР определила острые публикации советских историков, носившие, как и статьи китайских ученых-обществоведов того времени, отпечаток конфронтационного подхода. Но в данном случае положение осложнялось геополитическим фактором и, в частности, тем, что границы, хотя они и пролегали по естественным рубежам, далеко не всегда совпадали с границами этнических общностей. Такая граница в принципе является зоной потенциальной напряженности в периоды конфронтации или нестабильности. К сожалению, понять это правительства двух стран смогли только после кровавых столкновений в районе острова Даманский и населенного пункта Жаланашколь.

Вдальнейшем насущные задачи реформирования китайской экономики, а позже попытки М. Горбачева перевести страну с пути военного противостояния

врусло нормальной созидательной жизни подвигнули двух соседей к урегулированию своих отношений, то есть к выведению идеологических соображений

из сферы межгосударст венных связей. Ныне эти отношения строятся на основе четко осознаваемого соотношения национально-государственных интересов.

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ И КИТАЙ

Со второй половины 80-х годов разрушение прежней геополитической структуры мира привело к складыванию новых центров силы, что кардинальным образом изменило всю систему международных отношений. Хотя не так давно казалось, что окончание «холодной войны» принесет долгожданную безопасность, мир стал гораздо более сложным и менее спокойным. Новый мировой порядок рождается в муках и не совсем так, как это представлялось еще совсем недавно.

Период существенных перемен переживает КНР. Успех реформ выдвигает это государство на одно из первых мест по суммарной мощи и перспективам развития среди стран уже не только «третьего мира». Однако, несмотря на успех реформ, в Китае, как и в России, существуют сегодня сложности политического и экономического порядка, а в обществе и государстве нет консенсуса по вопросам национальной безопасности.

Россия является евроазиатской державой, и ее интересы в связи с этим объективно располагаются как на Западе, так и на Востоке. Роль России в Азиат- ско-Тихоокеанском регионе (АТР) в настоящее время постепенно начинает изменяться. В то же время нашей стране предстоит сейчас определиться — на каком направлении реализуются составляющие ее национальных интересов. Речь идет не о выборе односторонней ориентации на Запад или на Восток, что все еще дает о себе знать в зависимости от внутриполитической обстановки, а о достижении консенсуса в отношении того, на каком направлении может строиться «стратегическое», а на каком — «прагматическое партнерство»: какое из них необходимо для обеспечения мирного существования и модернизации экономики, а какое — для геополитической устойчивости России.

Китай является нашим крупнейшим азиатским соседом, имеющим динамичные темпы развития (соотношение годового объема производства ВНП между Россией и Китаем с 2:1 в 1990 году снизилось до 1,25:1 в 1992 году и может измениться на 0,75:1 к 2000 году) и более чем миллиардное население перед лицом малонаселенных территорий Сибири и Дальнего Востока, что коренным образом меняет соотношение сил между нашими государствами. В то же время некоторыми российскими аналитиками КНР расценивается сегодня в качестве одной из немногих стран, на которую Россия может реально рассчитывать в деле укрепления своих позиций в АТР. По их мнению, ни США, ни тем более Япония не склонны содействовать повышению роли России в АТР, поскольку это объективно вело бы к сужению их собственного влияния в регионе в системе уже сложившихся внешнеполитических связей. Для Китая же сотрудничество с Россией может выступить в значительной степени как фактор поддержания баланса сил в АТР в противовес влиянию США и Японии. И хотя в стратегическом плане Китай может рассматривать Россию как источник нестабильности, несомненно и то, что вместе с дезинтеграцией СССР отпала угроза Китаю с Севера. Аргументы несогласных с такой оценкой не менее весомы: возрастающее экономическое могущество КНР при сохранении авторитарных тенденций в ее внутренней и внешней политике может привести к сближению позиций российских, западных и японских внешнеполитических стратегов, обеспокоенных новой экономической ролью Китая.

Перенос Россией центра тяжести из военно-политической сферы в область военно-экономических и экономических контактов, то есть изменение статуса военной сверхдержавы на статус экономического партнера, несомненно, отвечает интересам Китая. Китай заинтересован в мультиполяризации экономической структуры в регионе для предотвращения растущего относительного экономического отставания Китая. Интересам КНР отвечали бы и достаточно прочные экономические связи северных и северо-западных провинций КНР с российскими регионами Дальнего Востока и Южной Сибири для предотвращения растущего дисбаланса в экономическом развитии севера и юга страны, чреватого потенциальной опасностью усиления сепаратистских тенденций внутри Китайского государства. Чрезвычайно заинтересован Китай и в получении российской военной технологии и сырья. Для России дружественные отношения с Китаем являются гарантией обеспечения надежного тыла в отношениях с Западом, подобно тому, как дружественные отношения с Россией являются гарантией надежного тыла для Китая. Емкий китайский рынок важен для России, поскольку конъюнктура для российского машиностроения на нем более благоприятна, чем на рынках США и Западной Европы.

В то же время в рамках международной системы отношений продолжает существовать питательная среда для соперничества между Россией и Китаем, и это заставляет не исключать возможности грядущих конфликтов, при определенных условиях способных привести к потрясениям глобального характера. Это соперничество определяется сегодня как причинами геополитического и демографического порядка, так и новыми моментами. И Россия, и Китай занимают ныне сходное место в мировой системе отношений, то есть в глазах мира они являются крупными региональными державами, по своим объективным параметрам призванными в принципе играть мировую роль, но находящимися в настоящее время либо в преддверии, либо в процессе трансформации политической и экономической систем. Кроме того, среда для соперничества определяется различием исходных параметров, а также общей стратегией и контекстом социальноэкономических преобразований в наших странах. Не вдаваясь в сопоставление сути и направленности китайских и российских реформ, можно констатировать, что по таким критериям, как экономическая роль государства и будущее соотношение форм собственности, темпы и механизмы политической и экономической «суверенизации» регионов, взаимосвязь преобразований в экономике и политике, не говоря уже об «идеологическом» факторе, они развиваются по-разному.

Таким образом, разными оказываются степень совместимости Китая и России с международными экономическими структурами, а значит, и темпы проведения реформ. Нельзя исключать вероятности того, что в России уже в ближайшее время придется искать силы, способные сбалансировать непрекращающийся экономический рост Китая, чреватый для России непредсказуемыми последствиями на Дальнем Востоке в условиях, когда стратегия «ядерного сдерживания» оказывается малоэффективной, что может сделать отношения России с США, а также с Японией и некоторыми другими государствами АТР на деле гораздо более конструктивными, чем в настоящее время. Усиление Китая также может подстегнуть Россию перенести акцент в военно-экономических отношениях с КНР с военного аспекта на экономические. На сегодняшний момент Россия является единственной страной, торгующей с КНР вооружением, которое меняет стратегический баланс сил в АТР. В национальной безопасности нет

сиюминутных экономических интересов; погнавшийся за сиюминутными интересами неизбежно проиграет в вопросах «большой стратегии» (см. об этом также Фурман Д. Внешнеполитические ориентиры России // Свободная мысль. — 1995. —№ 8. — Прим. ред.).

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ОТНОШЕНИЙ

При анализе перспектив отношений между нашими странами необходимо, на мой взгляд, выделить несколько направлений возможного развития событий.

Первое направление — гипотетический распад Российской Федерации. Далее как самостоятельный вариант такое направление не рассматривается, поскольку подобное развитие событий изменило бы всю конфигурацию системы международных отношений.

Второе направление — геополитический кризис и распад КНР.

Это направление развития событий противоположно первому. Полностью его нельзя исключить из внимания в связи с обострением в КНР борьбы за власть. Для России, как мне представляется, вариант федеративного либо конфедеративного устройства Китая был бы наиболее благоприятен. Хотя у России нет возможности влиять на развитие внутриполитической ситуации в Китае, следует отметить, что полный распад КНР по своим последствиям сравним с прямой широкомасштабной военной конфронтацией с этой страной.

Третье направление развития ситуации связано с различными формами сосуществования Российской Федерации и Китая.

При учете внутреннего российского фактора основополагающим является положение, в соответствии с которым при любом изменении внутриполитической ситуации государственная власть в России будет в принципе исходить из интересов ее сохранения как самостоятельного, независимого и целостного государственного образования.

Теоретически возможны пять сценариев политики России в АТР, исходя из определения «китайского азимута» в качестве основного.

Первый сценарий. Продолжение сегодняшней политики, в результате которой продолжается нелегальная китайская иммиграция, происходит усиление сепаратистских тенденций, сопровождающееся оттоком российского населения в центральные части страны и дальнейшим ослаблением как экономики российского Дальнего Востока, так и его связей с европейской частью России. Дальний Восток во все большей мере начинает ориентироваться на АТР. Результатом этого в оптимистическом варианте может явиться обострение национальной проблемы, связанной с появлением либо очень крупного китайского национального меньшинства, либо возникновение большинства китайского населения на российском Дальнем Востоке.

Второй сценарий. Союзнические отношения России и КНР. Здесь возможны разные варианты — от «мягкого» союза до тесного военнополитического альянса на глобальном и региональном уровнях. Аргументами «за» являются определенное сходство интересов России и КНР на глобальном уровне, целый ряд сходных региональных проблем, которые предстоит решить России и Китаю, взаимодополняемость экономик Дальневосточного региона и северо-вос тока КНР, внешний успех китайских реформ, способных, по мнению некоторых аналитиков, «вытянуть» российский Дальний Восток, и др. Нужно,

по-видимому, учитывать также и соблазн определенной части российской элиты «противопоставить» что-то более или менее существенное попыткам расширения НАТО на Восток. Следует отметить, однако, что в современных условиях сложной политической ситуации как в России, так и в КНР такого рода партнерство либо останется только на бумаге, либо будет сползать к военнополитическому альянсу, имеющему антизападный характер и четкие идеологические ориентиры. Различие геополитических интересов России и Китая при таком альянсе с российской стороны будет вынуждено компенсироваться идеологической риторикой; КНР же, как и в прошлом, будет сочетать идеологические моменты с реализацией своих геополитических интересов (обеспечение энергией, сырьем, приобретение современных вооружений и производство его в КНР, сбыт ширпотреба, снижение Китаем социального напряжения и демографического давления внутри своей страны за счет России).

Как представляется, при развитии отношений в сторону российскокитайского военно-политического альянса неблагоприятные тенденции для России будут только нарастать, а в перспективе возможна или полная потеря контроля над развитием ситуации, или повторение конфликта 60-х годов, когда загоняемое вглубь различие геополитических интересов России и Китая приняло форму идеологических разногласий. Для России при этом неизбежен конфликт с Западом, ограничение доступа к передовым западным технологиям, снижение объема западных инвестиций, возобновление противостояния на Западе по новому периметру обороны и т.д. При возможной же смене существующего строя в Китае геополитические противоре чия полностью сняты не будут, исчезает лишь идеологический фактор.

Третий сценарий. Противостояние Китаю. Здесь тоже возможны мягкие и жесткие формы. Мягкие, как показало недалекое прошлое, в своем «чистом» виде оказываются малоэффективными, хотя здесь возможно определенное сотрудничество с западными странами (прежде всего с США, Англией, Францией и Голландией). Противостояние в жесткой форме сегодня означает возобновление запретительного режима на границе с Китаем, выселение из России всех нелегально живущих на ее территории китайцев, усиление дальневосточных армейских группировок. Противостояние Китаю в жесткой форме в сегодняшних условиях невозможно по экономическим соображениям.

Четвертый сценарий. Игра на геополитических противоречиях. США в определенной степени обеспокоены наращиванием экономической мощи КНР. Чем более усиливается эта мощь при сохранении авторитарных тенденций, тем большие опасения вызывает это у США. Япония проводит гораздо более гибкую и сложную политику в отношении Китая, но в принципе у Японии, как и у Южной Кореи, появление Китая в качестве нового экономического супергиганта (при сохранении авторитарных тенденций, направленных вовне) не вызывает восторга. КНР как новая супердержава вызывает беспокойство у Тайваня (особый случай в связи с проблемой «двух Китаев»), Малайзии и других стран АТР. В то же время большинство внешнеполитических стратегов сходятся во мнении, что экономические реформы в Китае — в принципе положительный фактор, поскольку они объективно способствуют эволюции авторитаризма в его мягкие формы, направленные вовнутрь; в результате них Китай будет более вписан в мировую систему экономики, а значит, ему будет, что терять в случае военного конфликта с соседями. Важно принимать во внимание и то, что набирание Кита-

ем экономического веса неизбежно будет ослаблять возможные рычаги воздействия на него. Для многих стран Китай все больше и больше будет выступать конкурентом, использующим российские ресурсы и рынок в своих геополитических интересах, а, следовательно, роль России в системе международных отношений в АТР будет объективно повышаться.

Методы проведения в жизнь сценариев могут быть как чисто внешнеполитические, так и «смешанные». Среди последних в качестве наиболее радикального заслуживает упоминания гипотетическая возможность продажи Россией Сибири и Дальнего Востока либо только Дальнего Востока. В средствах массовой информации США в 1992 году дискутировалась, но была отвергнута возможность приобретения этой страной Сибири у России. При продаже компактных частей территории среди вероятных покупателей, кроме США, возникают также Китай и Япония. Конечно, это чисто теоретический вариант, малоприемлемый — а вернее, даже вовсе не приемлемый — по политическим соображениям. При сдаче в аренду частей региона (компактных территорий) число заинтересованных сторон увеличится (в дополнение к США и Японии — Китай, возможно, Южная Корея, Тайвань). В этом случае могут быть получены капиталы и технологии для строительства туннеля между островами Хоккайдо и Сахалином (43 километра), между Сахалином и материком под Татарским проливом (7–8 километров), которые связали бы Японию с Азией и Европой. Считается также реальным строитель ство туннеля между Аляской и Чукоткой под Беринговым проливом (36 километров). Стоимость этих проектов оценивается в 100–150 миллиардов долларов, а предположительные доходы России от сдачи в аренду указанных территорий могут составить около трех триллионов долларов (оценки Ж. Медведева). Кому, что и как продать (либо сдать в аренду) определит развитие событий в соответствии со вторым, третьим либо четвертым сценарием.

Пятый сценарий. Сочетание компонентов политики, представленных в «чистом виде» в сценариях, рассмотренных ранее. Этот сценарий, по-видимому, наиболее вероятен на данный момент.

Как и каким образом он может быть осуществлен на практике в краткосрочной перспективе, покажет развитие внутриполитической обстановки в России на период после очередной российско-китай ской встречи на высшем уровне

иперед выборами президента Российской Федерации. В долгосрочной перспективе характер российско-китайских отношений будет определяться эволюцией внешнеполитических представлений российской элиты, зависящей от конкретной раскладки политических сил в России, и характером развития политической

иэкономической ситуации в Китае после ухода из жизни Дэн Сяопина.

Тем не менее уже сегодня представляется очевидным, что различие характера преобразований и темпов реформ в обозримой перспективе и при определенных целенаправленных усилиях привлечения международных инвестиций вполне позволяет России и Китаю занять определенные ниши в мировом разделении труда. С учетом взаимодополняемости экономик это может обеспечить в ближайшей перспективе относительно гармоничное развитие как межгосударственных, так и экономических отношений между двумя странами. Российским внешнеполитическим стратегам, на мой взгляд, следовало бы стремиться к тому, чтобы национально-государственные интересы России и Китая не становились антагонистическими (каковыми могут быть их составляющие), сохраняя при этом за Россией право на выбор союзников как на Востоке, так и на Западе. То-

гда существующие в межгосударственных отношениях противоречия будут вполне преодолимы, и Россия, и Китай смогут полнее использовать потенциал друг друга для модернизации и реформирования своих экономик. Открытая возможность выбора союзников и партнеров, а также их умелая диверсификация, в дополнение к малоэффективному сегодня ядерному фактору, позволят России задейство вать пока слабо используемые экономические, политические, а в более отдаленной перспективе и демографические факторы, которые усилят центростремительные тенденции, позволят развивать дальневосточные территории России таким образом, чтобы не происходило ослабления российской государственности и поглощения российского Дальнего Востока стремительно набирающим силы азиатским соседом. Все это может сделать российско-китайское партнерство более многомерным, не вызывая озабоченности ни российской общественности, ни мирового сообщества.