Внешняя политика и безопасность современной России - 3 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 491

Казахстан, Киргизия) и, возможно, в Содружестве в целом; общее усиление влияния России в мировой политике посредством доказательства своей способности к проведению столь крупномасштабной акции, как объединение с соседним независимым государством; оптимизация стратегического положения России на западном направлении; увеличение военных возможностей государства в области обычных вооружений за счет боеспособной белорусской армии; получение пространства для маневра в рамках Договора ОБСЕ, получение дополнительных возможностей для совершенствования как собственной системы ПВО и ПРО, так и объединенной ПВО Содружества; затруднение деятельности внешних антироссийских сил в Белоруссии.

Велик и политико-психологический выигрыш: сближение России и Белоруссии серьезно ослабит в России синдром «разделенной нации».

Вкачестве основных экономических приобретений можно отметить: создание общего рынка товаров, труда и капитала и устранение всевозможных барьеров на пути их движения; возможность использования чрезвычайно выгодного геоэкономического положения РБ и ее развитой транспортной и внешнеторговой инфраструктуры в общих экономических интересах; удешевление перевозок, связанных с поддержанием ее жизнедеятельности Калининградской области; получение качественной белорусской продукции по ценам, существенно ниже мировых (продовольствие, продукция легкой промышленности, химического, строительного и лесного комплекса, бытовой техники, тракторов, большегрузных автомобилей и пр.); участие в приватизации в Белоруссии; восстановление и создание новых технологических связей предприятий России и Белоруссии, которое позволит оживить отдельные российские производства, удешевить готовую продукцию и создать новые рабочие места (через совместные ФПГ); ликвидацию «черной дыры», через которую утекают доходы российского бюджета от акцизов, и создание необходимых предпосылок для реализации монополии государства на торговлю винно-водочными изделиями. Главная же геоэкономическая выгода от объединения — получение Россией надежного транспортного коридора для товаропотоков и, особенно, газа, а впоследствии, и нефти; резко ослабнут конкурентные позиции стран, через которые сейчас идут основные грузопотоки, — Украина, государства Балтии и др.

Несмотря на то, что на первом этапе объединительных процессов Белоруссия будет выигрывать относительно больше, с годами «экономическая выгодность проекта» объединения для России при разумной политике будет нарастать.

Сравнивая возможные потери и приобретения Российской Федерации от создания интегрированного объединения с Белоруссией, можно сделать однозначный вывод — объединение отвечает национальным интересам России, более того — создает «модель» реинтеграции.

Всложившейся обстановке представляется целесообразным перейти к активной схеме развития углубленной интеграции двух братских стран и народов. Этого, как подтверждают опросы населения, ждут народы как России, так и Белоруссии.

Утрата Белоруссией своей международной правосубъектности сейчас невозможна. Создание нового союзного государства повлекло бы прекращение действия Конституции Российской Федерации 1993 г со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Этот вариант неприемлем ни для российского, ни для белорусского руководства. В Белоруссии нет давления населения в пользу вхождения в Россию, способного преодолеть гарантированное в данном

случае сопротивление верхов. Неизмеримо возрос бы в данном случае и внешнеполитический ущерб ввиду прямого отпора данной схеме интеграции со стороны Запада. Попытки России навязать вариант «жесткой федерации» привели бы к росту сопротивления интеграционной идее как таковой, повышению влияния антироссийских сил, бесцельной растрате времени.

Наиболее реалистичным и отвечающим интересам двух стран вариантом является создание полноценного Союза, т.е. конфедерации суверенных государств, что и предусмотрено подписанными в мае 1996 г. двусторонними соглашениями.

Аргументы о том, что сближение или даже унификация экономических систем двух стран обязаны предшествовать интеграции политической, представляются надуманными и противоречат мировой практике (объединение Германии, создание ЕС). В случае выдвижения российской стороной требования первоначальной интеграции хозяйственных механизмов Союз двух народов никогда не состоится. Решение проблем политических должно идти параллельно или даже впереди унификации экономических систем.

В экономической области речь должна идти о самой близкой интеграции двух экономик, введении единой валюты, расчетно-кредитной системы, единого Центрального банка на основе ЦБ России, унификации экономического законодательства, т.е. создании реально единого экономического пространства.

Пока еще рано говорить о передаче в компетенцию ССР вопросов оборонного характера, однако очевидны и чисто военные интересы России и Белоруссии в регионе. На территории Белоруссии находится первый эшелон российской противоракетной обороны. Российский военный объект в Барановичах составляет неотъемлемую часть системы предупреждения о ракетном нападении. Объект, расположенный в Вилейке, входит в систему связи Военно-морского флота России. По данным российских специалистов, строительство подобных объектов в России займет 5–6 лет и потребует около 7 трлн. руб. плюс 10 трлн. на создание собственной группировки ПВО на западных границах. С Белоруссией необходим и механизм постоянного дипломатического, военно-политического и военнопромышленного взаимодействия в свете расширения НАТО.

Сотрудничество с Белоруссией должно быть выгодным. При этом оно может превратиться в своего рода «локомотив развития» всей центральноевропейской части России. Потребуется вводить налоговые льготы, льготное кредитование проектов сотрудничества. Необходимо будет рассмотреть вопрос о предоставлении льгот и особого статуса предприятиям и финансовым учреждениям, чья деятельность — в соответствии с «госзаказом» (совместным или каждой из сторон в отдельности) — направлена на укрепление экономической интеграции в рамках Союза.

Самое же главное состоит в том, что проблема дальнейшего развития рос- сийско-белорусских отношений больше не является вопросом двусторонним. С геополитической точки зрения именно Белоруссия, разделяющая государства Балтии и Украину, является «мостом» между Россией и Западом. Потеря перспективы политического и особенно военно-политического сближения с Белоруссией чревата серьезным ослаблением позиций России в СНГ. За эту перспективу можно заплатить и определенную экономическую цену, не говоря уже о финансировании собственно военного сотрудничества.

Приоритетным направлением Российской политики в СНГ являются отношения с Украиной. Наши отношения должны в перспективе приобрести союз-

нический характер, тем более что серьезных препятствий — ни экономических, ни культурно-цивилизационных, ни даже военно-политических для формирования такого союза по сути дела нет. Основная проблема здесь — внешняя: попытки США и других крупных стран не допустить воссоединения России и Украины, что привело бы к образованию в Евразии мощного государства почти тех же масштабов, что и бывший СССР. С другой стороны, без стратегического союза с Украиной Россия не станет подлинно великой державой, которую понастоящему будут ценить, уважать и относится как к реальной силе в новой системе международных отношений. Отход Украины от России, превращение ее из братского сначала в добрососедское, а потом просто в соседнее государство было бы стратегической потерей для России, не восполнимой ни числом стоянок в Севастополе, ни контрактами о взаимных поставках.

Без сотрудничества с Украиной Российская Федерация оказывается на дальних задворках Европы, лишаясь каких-либо перспектив на существенную роль в общеевропейской интеграции. При дальнейшем обострении российскоукраинских отношений Украина, даже не будучи членом НАТО, может стать краеугольным камнем для создания нового «санитарного кордона» вокруг России.

Ясно, что в сложившейся ситуации первый шаг навстречу должен сделать более сильный. Это однако не означает необходимости всеми средствами поддерживать экономику Украины или платить за проведение там реформ. Этого Россия себе позволить сейчас просто не может. Однако политическое взаимодействие наладить возможно и необходимо. В этом должны играть большую роль регулярные рабочие встречи на высшем уровне — президентов, премьеров, руководителей парламентов России и Украины. В том числе необходимы регулярные консультации по важнейшим вопросам международных отношений, их институализация. Перспективы российско-украинского стратегического союза во многом будут зависеть и от того, как пойдут у нас дела с Белоруссией и Казахстаном. В случае российско-белорусской и российско-казахстанской интеграции Украине угрожает как минимум полуизоляция в СНГ. Если же экономическое сотрудничество трех стран приведет к повышению жизненного уровня белоруссов и казахов, украинским лидерам все труднее будет объяснять населению преимущества «самостийности» Украины.

На фоне острейшего экономического кризиса сегодня на Украине активно противоборствуют центростремительные и центробежные тенденции. Данное противоборство явно отражается и в политике Украины по отношению к России и СНГ, которая остается противоречивой и, наряду с признанием объективной экономической зависимости от России, содержит и открытые конфронтационные элементы, призванные, как представляется, обслуживать внутриполитические цели.

Говоря о политике России в отношении Украины и российских национальных интересах, которые она должна реализовывать, необходимо отметить, что в данном вопросе очень сложно разделить экономические и политические аспекты. Это связано как с высокой степенью интеграции и взаимозависимости двух экономик, так и с нынешним острейшим экономическим кризисом на Украине. Вместе с тем, подобное тесное переплетение экономики и политики создает и определенные возможности для российской политики. В этих возможностях следует, видимо, исходить не из перспектив немедленной интеграции двух государств, а скорее иметь в виду более эффективное продвижение российских национальных интересов в данной стране.

Сегодня становится очевидно, что, проводя жесткий и бескомпромиссный экономический курс, Россия способна привести украинскую экономику к полному коллапсу. Однако вопрос состоит в том, отвечает ли такой подход долговременным интересам России. Представляется, что на этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Россия не только не выиграет от полного экономического,

асоответственно и политического хаоса на Украине, но, напротив, подобное развитие событий скорее всего станет и самой серьезной угрозой для российской национальной безопасности.

Сдругой стороны, Российская Федерация могла бы, используя экономические рычаги и свою относительную экономическую силу, решить многие из существующих сегодня политических и военных проблем в российскоукраинских двухсторонних отношениях и в среднесрочной перспективе реализовать интеграцию на многосторонней основе сначала де-факто, а затем и де-юре.

Вместе с тем, в случае более тесного российско-украинского сближения можно полагать, что Украина может стать тормозом азиатской политики России. Не имея жизненно важных интересов в Азии, Киев, как союзник в рамках СНГ, может сдерживать активность России и в отношениях с Японией и Китаем, и особенно с исламским миром.

Казахстан остается потенциальным союзником России в Азии. Если в начале следующего века Казахстан окажется в сфере влияния Китая или попадет под контроль исламистов, позиции Российской Федерации в Азии могут быть столь резко подорваны, что под вопросомокажетсяудержание Дальнего Востока и Сибири.

Говоря о республиках Средней Азии, необходимо отметить, что, помимо проблемы остающегося там русскоязычного населения, в формулировании и реализации российской политики самым серьезным образом следует учитывать угрозу радикальной исламизации этого региона с установлением там враждебных России режимов, поддерживающих сепаратистскую религиознонационалистическую активность внутри самой Российской Федерации. В этой связи, наряду с военной задачей защиты южной границы, политика России в данном регионе должна быть ориентирована на поддержку находящихся там у власти режимов, даже при понимании того факта, что в большинстве стран этого региона данные режимы носят антидемократический феодальнонеокоммунистический характер.

Вместе с тем, вряд ли целесообразно включение среднеазиатских государств в «ядро» СНГ. Судя по всему, этотрегион вступает в длительный период нестабильности, и наличие Средней Азии в качестве составного компонента будет не укреплять,

арасшатыватьконсолидирующеесявокругРоссииславянскоеобъединение.

Что касается Закавказья, то, видимо, можно исходить из того, что существующие там военно-политические проблемы принципиально не имеют своего решения без активного участия России. В свою очередь, для России существует объективный интерес в ликвидации очага перманентной напряженности на Северном Кавказе. Что касается конкретных форм решения этой задачи, то практически единственным на сегодняшний день следует считать проведение активной посреднической дипломатии и ограниченных миротворческих акций.

Нашими естественными геополитическими союзниками на Северном Кавказе являются Грузия и Армения. Сейчас мусульманские страны Среднего Востока по существу приступили к перегруппировке сил в широкой географической зоне, непосредственно примыкающей к южным границам России с це-

лью закрепления благоприятных для них геополитических перемен. В этой связи роль Грузии и Армении в качестве нашего геополитического форпоста на юге многократно возрастает.

Интересы — политические, военные и экономические — России, Армении и Грузии в регионе совпадают. Нынешнему руководству этих стран ясно, что без помощи Росси не удастся ни сохранить территориальную целостность, ни утвердиться в качестве сколько-нибудь влиятельных стран в регионе, ни решить проблемы экономики, поскольку Россия предоставляет им энергоносители, большинство видов сырья и товаров первой необходимости.

Если Россия в самое ближайшее время не укрепит своих позиций в Грузии и Армении — а через эти государства в регионе в целом, — «вакуум силы» будет неизбежно и быстро заполнен другими крупными странами: со стороны Запада — США и Германией, и со стороны Юга — Турцией и Ираном. Проникновение западных стран на Кавказ в качестве главной цели преследует вытеснение России из этого региона и, соответственно, закрепление своего влияния. Совокупность всех этих факторов делает реальной постановку вопроса о полномасштабном военном союзе Россия—Грузия—Армения.

Принятием Указа Президента Российской Федерации в сентябре 1995 года Россия со всей ясностью продемонстрировала приоритетность отношений с государствами СНГ. И дала четкий ответ на критику по поводу подписанных в 1991 году Беловежских соглашений. С принятием упомянутого Указа отпала необходимость говорить о какой-то специальной их денонсации.

Приоритетность отношений с государствами СНГ в ее внешней политике определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, на пространстве бывшего

СССР сосредоточены жизненно важные интересы России в области экономики, обороны, безопасности. Во-вторых, эффективное сотрудничество с государствами Содружества является фактором, противостоящим центробежным тенденциям в самой России. В этих условиях главной целью политики России в отношении СНГ должно стать создание интегрированного экономически и политически объединения государств, способного претендовать на достойное место в мировом сообществе. Для этого необходима выработка интеграционной идеологии, превращение ее в реальный противовес одностороннему национализму, который угрожает не только СНГ, но и существованию отдельных независимых государств на постсоветском пространстве. Всем странам, образовавшим СНГ, необходимо осознать, что роль и место в мире не только России, но и любого члена Содружества в значительной мере зависят от общего авторитета и международного веса СНГ.

Следует в полной мере понимать и то, что распад СССР — это не следствие каких бы то ни было «национально-освободительных движений», а прямой результат распада прежде всего деградировавшей к 1991 году транснациональной советской политической элиты, над которой союзный центр на определенном этапе не удержал контроль. Эта элита затем сделала ставку на национализм, «независимость» и определенное политическое дистанцирование от Москвы в целях самосохранения и удержания власти, а также получения прямых кредитов от Запада. Отсутствие внутренних глубоких причин распада СССР позволяет рассчитывать на возможность постепенной реинтеграции всего постсоветского пространства. Важнейшим резервом нашей политики в этом направлении является 30-миллионная российская диаспора.

Существенным фактором, работающим в пользу решения этой задачи, является и то очевидное уже для всех обстоятельство, что почти ни одно из государств СНГ не может гарантировать собственную военную безопасность без военного союза с Россией. Отсутствие военного союза между Российской Федерацией и бывшими советскими республиками означает, что Россия оказывается в полной изоляции в современном мире, где ей приходится одной реагировать на политику со всех главных центров силы — США, Японии, Китая и др. Такая невыгодная геополитическая ситуация не позволяет надежно обеспечить военную безопасность России, особенно в случае крупномасштабных военных конфликтов, вероятность которых ныне не велика, но может возрасти в отдаленной перспективе.

Образуя «стратегическое предполье» у западных и южных границ России, бывшие республики как минимум должны выполнять роль буфера, а в оптимальном варианте — стать военными союзниками Российской Федерации. При этом реальным потенциалом для оказания поддержки России могут обладать два государства — Казахстан и Белоруссия. Это связано не только с их людскими ресурсами и военной промышленностью, но и грубыми ошибками, совершенными Россией при разделе советского военного потенциала.

При этом курс на двусторонние соглашения о создании российских военных баз вместо создания объединенных военных структур по типу НАТО чреват не меньшими экономическими издержками. Опыт спора о космодроме Байконур свидетельствует о том, что содержание российского флота в Севастополе может обойтись еще дороже. Вся же сеть российских военных баз в бывших советских республиках может потребовать ежегодных выплат, превышающих миллиард долларов. К тому же само наличие «иностранных» военных баз на территории бывших советских республик будет только играть на руку националистическим, антироссийским силам. Возможны и осложнения в отношениях с«дальним» зарубежьем.

В целом же, отказавшись от создания военного союза в рамках СНГ, Россия может столкнуться с ситуацией, когда ей придется вновь в одиночку нести непосильное для нее бремя гонки вооружений. Кроме того, отсутствие такого военнополитического союза создает опасность дрейфа ряда бывших советских республик в сторону НАТО в ходе реализации программы «Партнерство во имя мира». Наоборот, наличие такого союза позволило бы не только координировать (и контролировать) действия бывших советских республик, но и придать «Партнерству во имя мира» форму более сбалансированного взаимодействия НАТО и СНГ.

Конечно, ввиду отсутствия общего военного противника строительство всеобъемлющей и эффективной системы коллективной обороны СНГ в обозримом будущем проблематично. Кроме того, идти по пути восстановления оборонного пространства СССР — значит ориентироваться на прошлое, а не на будущее. Если выполнение замысла, заложенного в Договор о коллективной безопасности 1992 г. окажется невозможным, России целесообразно иметь несколько региональных оборонительных союзов, замыкающихся на Москву. Союзнические отношения России и этих государств могли бы быть оформлены в виде двусторонних договоров о безопасности и обороне. В этом случае общий договор, объединяющий все страны СНГ (тем более, что в него не попала бы Украина), будет не нужен, а концепция коллективной безопасности СНГ имела бы положительный выход в форме совместных усилий по поддержанию стабильности, предотвращению конфликтов и коллективному миротворчеству.

Кроме того, России необходимо учитывать неодинаковое значение тех или иных стран СНГ для ее национальной безопасности. Некоторые из этих стран могут рассматриваться как перспективные союзники, а остальные — лишь как стратегические партнеры.

Приходится учитывать, что в нынешних условиях военный союз с Белоруссией может быть использован сторонниками скорейшего расширения НАТО, с Грузией — абхазским руководством, союз с Арменией — нанести ущерб интересам России в Азербайджане, а альянс с Казахстаном — породить известную озабоченность в Китае. Поэтому строительство союзнических отношений целесообразно осуществлять «снизу вверх», в условиях максимально возможной прозрачности и в режиме диалога с соседними странами.

Вторая категория потенциальных друзей России — это страны Центральной Европы, прежде всего Польша, Чехия, Венгрия, а также Словакия (несмотря на их вступление в НАТО). Это направление долгое время нашей дипломатией вообще игнорировалось, хотя потенциал развития отношений с этими странами весьма значителен, хотя следует признать, что для преодоления их «негативной исторической памяти» в отношении России потребуется еще немало времени и усилий. Речь идет

иоб экономическом сотрудничестве, и о диалоге по крупным проблемам европейской безопасности, включая роль и место в ней НАТО, и других европейских институтов, и о военно-технических связях. Кстати, военно-техническое сотрудничество с зарубежными странами должно не только приносить валютную выручку, но

ибыть, как это имеет место во всех крупных странах, одним из важнейших инструментов политики России по привлечению друзей и союзников.

Третья категория стран, которые потенциально могут стать союзниками России, относится к тем, которые имеют с ней давние историко-культурные связи. Это не только Болгария и Сербия, но и такая натовская страна как Греция. Не следует полностью списывать со счетов и Румынию, несмотря на все ее экспансионистские устремления в отношении Молдавии. Перед угрозой усиления на Балканах мусульман и католиков вероятным представляется формирование, под эгидой России, своего рода славянско-православной квазикоалиции («византийский союз»), которую, разумеется, невозможно будет как-либо оформить, но необходимо иметь в уме при проведении соответствующей дипломатической и во- енно-политической деятельности.

ДАЛЬНЕЗАРУБЕЖНЫЕ ПАРТНЕРЫ

В Европе наиболее перспективным для нас, если иметь в виду крупные государства, является, французское направление. Франция, в частности, проявляет наибольшую озабоченность в отношении усиливающихся попыток США добиться ликвидации самостоятельной западноевропейской оборонной промышленности (на деле прежде всего французской). Франция активизирует свою политику на региональном уровне, в частности, Ближнем и Среднем Востоке. При этом Париж рассматривает США как конкурента в борьбе за рынки сбыта вооружений, политическое и экономическое влияние в различных регионах. Президент Франции Ж. Ширак неоднократно демонстрировал свою приверженность голлистским идеям, стремление обеспечить внешнеполитический курс Франции «с собственным лицом», в большей мере отличающийся от курса США, нежели это свойственно Германии или Англии.

Французы понимают, что конец холодной войны, крушение биполярного мира и воссоединение Германии изменили баланс сил на мировой арене в невыгодную для Франции сторону, сузив ее прежние маневренные возможности. В этой связи они продвигают идею заключения так называемой «новой трансатлантической хартии», которая, по их замыслу, позволит ограничить командные позиции США в НАТО и перераспределить их в пользу западноевропейских стран.

Развитие отношений с Россией, в том числе в военной области, новое руководство Франции считает одним из главных приоритетов своего военнополитического курса. По словам Ж. Ширака, попытка «изолировать Россию и оставить ее наедине с сегодняшними трудностями была бы непоправимой ошибкой, чреватой серьезными последствиями». При этом французское руководство планирует использовать наметившееся охлаждение в российско-американских отношениях и выступить лидером в развитии и договорном оформлении отношений между Россией и ЕС. Известные заявления французского президента о необходимости трансформации НАТО, ее реформы и адаптации к новым европейским и мировым реалиям идут в русле российских интересов и открывают возможность для весьма перспективного взаимодействия между Россией и Францией по важнейшим вопросам европейской безопасности.

Значительно более активной может быть наша дипломатия в отношении целого ряда стран НАТО, прежде всего таких (помимо Греции) как Испания, Италия, Португалия и Дания, которые имеют особые позиции по целому ряду вопросов европейской безопасности, в том числе расширению НАТО. Явно нуждается в активизации работа со Швейцарией, Швецией, Австрией и Финляндией по закреплению их нейтрального статуса.

США, Германия и другие страны должны понять, что без учета интересов России расширение НАТО может подорвать саму основу для партнерства России и ряда ведущих стран Запада и представляет реальную угрозу для существующих договоров в области ограничения вооружений.

Сучетом всей совокупности экономических, международно-политических

ивоенных факторов можно с уверенностью говорить, что расширение НАТО в худшем для нас варианте отнюдь не является неизбежным. В политических элитах США, Германии, Франции и других членов НАТО имеется немало разногласий по этому вопросу, которые России необходимо во всей полноте учитывать и использовать. Немало деятелей и на Западе видят, что расширение НАТО лишь дестабилизирует обстановку. Использование этих противоречий позволит, с одной стороны, избежать ненужной конфронтации между Россией и ведущими странами Запада, а с другой — не дать расшириться этому блоку в военном отношении, навязать невыгодные нам условия. У России при достаточно целеустремленной и гибкой дипломатии, в том числе по военно-политической линии, имеется немало возможностей для того, чтобы повлиять на процессы в НАТО и вокруг НАТО в нужном для нас направлении.

Из стран за пределами Европы, ни в коем случае нельзя отказываться от развития связей с Кубой, в преобразование которой нашим народом вложены огромные средства. Интересные перспективы открываются во взаимоотношениях между Россией и ЮАР, где во главе государства оказалось немало людей, имеющих с нами давние связи.

В настоящий момент необходима активизация российской дипломатии на Ближнем Востоке, прежде всего в отношении таких стран как Сирия и Египет.

Правящая элита последнего, в частности, в значительной мере начинает все более тяготится чрезмерным американским влиянием и все активнее ищет ему противовес в восстановлении связей с Россией, в т.ч. в военно-технической сфере, хотя и вынуждена действовать с оглядкой на США.

Есть признаки, что чрезмерная американская «опека» не вполне устраивает и такие традиционно «проамериканские» страны, как Израиль и Саудовская Аравия и даже Бразилия, которые в последнее время посылают нам многозначительные политические сигналы, демонстрирующие их готовность к сближению с Россией. Последняя из перечисленных стран в силу своего веса и влияния в регионе могла бы стать для Россиисвоего рода «воротами» в Южную Америку.

Едва ли не главным стратегическим союзником России в Азии на десятилетия вперед является Индия. С геополитической точки зрения Индия заинтересована в тесном взаимодействии с Россией и для обеспечения должного баланса сил в отношениях с Китаем и рядом других стран, и для поддержки ее внутренней стабильности в отношении постоянно угрожающих исламистских сил, напрямую поддерживаемых из Пакистана. Индийская элита явно стремится поднять страну на значительно более высокое место в мировой иерархии держав, в том числе занять для нее место постоянного члена Совета Безопасности ООН, в чем Россия должна Индию постоянно поддерживать. Интерес Индии к российским оборонным и авиакосмическим технологиям еще более значителен, нежели у Китая.

Но возможности использования нашей «индийской карты» небеспредельны. В Индии сильно влияние США, а также Великобритании. Не менее велико для Индии значение американского рынка. Нельзя перебарщивать и в демонстрации нашей чрезмерной заинтересованности в емких рынках оружия и технологий Индии.

Хотя далеко не все проблемы китайско-индийских отношений разрешены и в перспективе между Индией и КНР нельзя исключать даже серьезных военнополитических конфликтов, вектор китайской военно-политической активности не направлен сейчас против Индии. В этой связи есть возможность продемонстрировать для западных стран вероятность формирования «великого евроазиатского треугольника» — Россия—КНР—Индия, одной из объединяющих позиций которого могло бы стать совместное противодействие исламскому экстремизму. Формирование такого треугольника могло бы послужить делу становления равноправных отношений России с США и другими странами Запада.

Для обеспечения выгодного для России баланса сил в Азии необходимо активизировать усилия по налаживанию всеобъемлющего военно-политического взаимодействия с Вьетнамом, а также со странами АСЕАН. Значительным потенциалом обладают отношения России и с такой крупной, динамично развивающейся страной, как Индонезия.

Вообще именно сейчас важно активизировать нашу политику в азиатскотихоокеанском регионе. Оптимальной с точки зрения перспективы была бы схема действий, предусматривающая, с одной стороны, формирование с основными державами АТР специфических, асимметричных зон общих интересов и сотрудничества, а с другой — сосредоточение усилий на региональных узлах проблем, из которых первоочередное внимание должно быть уделено Северо-восточной Азии. При этом устанавливались бы субрегиональные режимы стабильности, которые в идеале могли бы послужить «кирпичами» системы коллективной безопасности в рамках всего АТР. Через реализацию своей роли в основном узле, сосредоточенном с СВА, а также функции гаранта других субрегиональных систем

стабильности, Россия сохранит и упрочит свое положение как одной из главных держав АТР, что, в свою очередь, укрепит ее международные позиции на всем евразийском континенте и в мире в целом.

Особый разговор — наши отношения с исламским миром, противодействие попыткам ряда стран, воспользовавшись временной исторической слабостью России, «отыграть» важнейшие геополитические рубежи в Средней Азии и на Кавказе. При этом важно не «сорваться» и не допустить конфронтации не только со странами жесткого исламского фундаментализма, но и с относительно умеренными мусульманскими центрами, в первую очередь, с Турцией. Судя по всему, эта страна вряд ли способна стать партнером России в обозримом будущем. Речь идет скорее о необходимости нейтрализации ее экспансионистских амбиций, с тем чтобы она не превратилась в явного противника России в регионе. Крайне опасной для России является возможное формирование оси Анкара—Бонн—Баку.

С целью сохранить ощутимое российское влияние в азиатском регионе необходимо тесно взаимодействовать прежде всего с США и КНР, создавать вместе с ними систему региональной безопасности с принятием на себя согласованных стратегических функций. С этими странами желательно также согласовать правила поставок оружия в АТР, хотя в силу конкурентных в этой области отношений сделать это будет очень непросто.

Претендовать на прежнее влияние в «третьем мире» вряд ли уже возможно — влияние поддерживается деньгами, а их у России нет. Однако следует помнить, что Россия и развивающиеся страны сейчас не только конкуренты в борьбе за кредиты и доступ на сырьевые рынки, но и своеобразные внешнеполитические союзники в давлении на богатые страны. В конце концов, еще неизвестно, кто от кого больше зависит — должник от кредитора или наоборот. Более того, западные державы и международные финансовые организации сейчас особенно уязвимы для совместного давления кризисных стран, поскольку уже фактически взяли на себя ответственность за успех рекомендованных им рыночных реформ.

* * *

В 1991–1995 гг. внешняя политика России носила реактивный характер. Однако вряд ли следует в этом обвинять лишь одних наших дипломатов. Объективная причина состоит в том, что страна искала свое место и роль в мировой политике, находилась в процессе самоидентификации. Этот процесс продолжается и сейчас. Однако пять лет проб и ошибок российской дипломатии не пропали даром. Второй раз на те же грабли, как правило, не наступают. Сегодня мы значительно продвинулись в осознании национальных интересов, а следовательно, и приоритетов внешней политики. А это, в свою очередь, позволяет говорить о потенциальных друзьях, союзниках, партнерах и, естественно, оппонентах. Это хорошо не только для России, политика которой отныне из реактивной должна превратиться в «агрессивную» (в смысле активную), но и для всего мира, поскольку наша политика становится более предсказуемой.

Четко понимаемые национальные интересы только и являются надежным и незаменимым строительным материалом для жизнеспособной международной системы партнерских связей. Российским же политикам важно никогда не забывать лорда Пальмерстона, который говорил про Великобританию: «У нас нет постоянных друзей и постоянных врагов. У нас есть постоянные интересы».