Б. Т. Григорьян — Философская Антропология

выступает как существо неустаиовившееся, переживаю­ щее себя как некую требующую своего решения задачу, проблематичность своего существования вообще и вы­ нужденное в себе самом найти силы и способности для решения своей жизненной проблемы. «И поскольку че­ ловек жизнеспособен, — пишет он, — то предпосылки для решения этой проблемы должны находиться в нем, и если для него существование является задачей и тя­ жело дающимся достижением, то возможность его реали­ зации должна исходить из общей структуры человека. Все его специфические человеческие способности долж­ ны быть связаны с решением вопроса: как может столь чудовищное существо быть жизнеспособным? Этим во­ просом как бы утверждается право биологического под­ хода. Биологическое рассмотрение человека, таким об­ разом, состоит не в том, чтобы его физическую органи­ зацию сравнивать с физической природой шимпанзе, а в том, чтобы ответить па вопрос: как это слабое по сравнению с животным существо оказалось жизнеспо­ собным?»7

Согласно Гелену, в силу своей биологической иеспециализированпости и открытости миру человек в отли­ чие от животного оказывается в состоянии необычайной перегруженности обилием внешних раздражений и не­ нужных с точки зрения элементарной целесообразно­ сти впечатлений. Иначе говоря, перед человеком откры­ вается некое поражающее неожиданностью поле непре­ дусмотренных структур, которые должны быть им впервые обработаны и познаны в непосредственном со­ зерцании и исследовании. Уже здесь встает задача фи­ зической и чрезвычайной жизненной необходимости. Человек вынужден собственными силами и средствами разгрузить себя, т. е. недостаточные предпосылки своего существования собственноручно переработать в факто­ ры, способствующие поддержанию и воспроизводству его жизни. Так, Гелен обосновывает и формулирует принцип разгрузки, который оказывается ключевым для понимания структурных закономерностей в системе всех человеческих возможностей. Основная идея здесь состоит в том, что все недостатки человеческой консти­ туции, которые в естественных, животных условиях не­ обычайно обременяли и затрудняли бы его жизнедея­

7 Там же, 34.

80

тельность, превращаются в результате самостоятельно­ го и культурного творчества человека в средства его существования. В этом, по Гелену, состоят «определен­ ность человека к деятельности и его не сравнимое ни с чем, особое положение в мире»8.

Тезис о доминирующем значении бессознательно-ви­ тальной сферы человеческого бытия, а также положение Ницше о человеке как «еще не определившемся жи­ вотном» служат исходным основанием философскоантропологической концепции А. Гелена, да и всех дру­ гих основных представителей современной философской антропологии. Концепцию Гелена можно рассматривать как своеобразную попытку изначально биологического обоснования специфической, исключительной для жи­ вотного мира природы человеческого существа, его ви­ тальной предопределенности и деятельной активности. И это принципиальное отличие человека от животного он устанавливает посредством сравнительного анализа их биологической организации. Гелен отказывается от шелеровского дуализма жизни и духа, хотя и признает духовность отличительным человеческим свойством. Ду­ ховность у Гелена не есть некое внежизиениое начало, она — реальная возможность самой витальной природы человека, которая реализуется путем длительного пре­ образования и развития данных ему биологических предпосылок. Он считает, что не только дух в шелеровском понимании отличает человека от животного, а что уже практический интеллект человека качественно иного, чем у животного, свойства. Гелен тем самым пытается избежать шелеровской спекулятивно-метафизической трактовки духа и связывает интеллектуальную и духов­ ную способности человека в некоей единой эволюции самой биолого-виталистической основы.

Как уже отмечалось, согласно одному из основопо­ лагающих тезисов Гелена, человек является биологиче­ ски ущербным существом, поскольку он крайне недо­ статочно оснащен инстинктами, «не завершен» и «не закреплен» в своей животно-биологической организа­ ции. Животное, согласно Гелену, живет сомнамбуличе­ ской уверенностью, полагаясь на свои готовые, данные от природы органы; человек же в силу своей биологи­ ческой неопределенности и незакрепленности предостав­

81

своими возможностями и способностями. Иначе говоря, уже от природы он вынужден вести отличный от живот­ ного образ жизни. Человек «не живет,— пишет Гелен,— он ведет свою жизнь»9.

Гелен отвергает известную схему ступеней становле­ ния человека, по которой низшие ступени его развития рассматриваются как близкие к животному миру, а высшие ступени — как истинно человеческие. Такая схема, по его мнению, не позволяет видеть, что отличие человека от животного определено некоторой изначаль­ ной структурной закономерностью, проявляющей себя на всех уровнях его существования. Человек, согласно Гелену, должен пониматься как проект особого рода уже на ступени его органического бытия:

В этой связи существенным отличием человека от животного Гелен считает не особенности анатомическо­ го строения человека (прямая походка, изменения по­ звоночного столба) и не его способность производить орудия труда, добывать огонь и т. д., а его биологиче­ скую организацию, которая как бы самой природой предопределена как специфически человеческая. Отли­ чие человека от животного Гелен видит прежде всего в совершенно элементарных, но специфически человече­ ских комбинациях восприятий, в исключительном свое­ образии сенсомоторных движений и процессов, обеспе­ чивающих пластичность, свойственную только человеку. Одним словом, человек объявляется особым проектом природы уже в его элементарных психических свойствах вплоть до вегетативных оснований.

Итак, в силу биологической недостаточности и не­ специализированное™ человек, согласно Гелену, оказы­ вается изначально открытым миру. Животное обнару­ живает узкую региональную связанность с определен­ ной средой, человек же не имеет столь однозначно де­ терминирующей его среды, он «открыт миру», обладает необычайной пластичностью, способностью к обучению. Биологическая неопределенность и «открытость» чело­ века миру характеризуются Геленом как определяющие черты человеческого бытия. Выпавший из надежных и прочных форм животного существования, человек ока­ зался перед необходимостью сам определить себя. Что­ бы сохранить себя, он должен был создать новые усло­ вия, новую среду, пригодную для его жизни, он должен

!) Там же, с. 18.

82

был из себя самого сделать нечто такое, что способно ужиться и развиваться в этой искусственной среде. Иначе говоря, уже исходное биологическое положение человека предопределяет его деятельную природу. Так биологическая иеспециализированность и ущербность человека используется Геленом для обоснования его те­ зиса о человеке как деятельном существе. Человек за­ нимает в мире такое положение, которое делает мир ему доступным, позволяет ему овладеть им. Он реагиру­ ет на вызовы бытия и творчески созидает миры, кото­ рые в отличие от предданных условий человеческого су­ ществования являются постоянно развивающимися жи­ выми мирами культуры.

Суть основного тезиса геленовской концепции сво­ дится к положению, которое можно выразить следую­ щим образом: природа предопределила человека к чело­ вечности тем, что она не определила его животным. В такой формулировке, адекватно отражающей суть антропологической концепции Гелена, особенно отчет­ ливо проявляется ее негативная односторонность.

Конечно, в неспециализированное™ человекоподоб­ ного предка можно видеть своеобразную генетическую предпосылку его последующего культурного творчества и образа жизни, некое негативное основание его свобо­ ды и новых творческих возможностей. Но это негатив­ ное основание достаточно лишь для того, чтобы поста­ вить антропоида перед необходимостью в целях само­ сохранения избрать иной образ жизни. Однако оно ничего не говорит о том, каким должен быть этот образ жизни, и уже ни в коем случае само по себе не может обеспечить осуществление этого образа жизни. Неспе­ циализированное™— это не только условие «свободы» и «открытости» миру, но и прежде всего, как об этом говорят сами антропологи, это признак биологической ущербности, недостаточности. Она не гарантирует удачи этому «вольноотпущеннику» природы. Поэтому здесь, если следовать действительной диалектике отношений человека с природой, следовало бы указать и на дру­ гую предпосылку, уже позитивного характера, в соче­ тании с которой первая действительно может привести человека к обретению себя и своего образа жизни в ми­ ре культуры. Мы имеем в виду в данном случае живот­ ное происхождение и животную природу человека. Ведь антропоид, будучи не приспособленным к чисто природ­

83

ному существованию, все же остается чувственно-пред­ метным, животным существом, кровным чадом самой природы. И в этой единокровности человека с приро­ дой, несмотря на всю его биологическую недостаточ­ ность, заключена позитивная предпосылка, возмож­ ность, позволяющая человеку найти себя, создать свою искусственную среду культурной действительности. Дис­ сонанс, возникший между человеком и природой в ре­ зультате его неприспособленности к животному образу жизни, есть лишь выражение невозможности осущест­ вления одного определенного способа существования в природе и необходимость нахождения иного, отличного от чисто природного способа бытия. Но сам этот способ может быть найден лишь постольку, поскольку этот конкретный диссонанс не нарушил некоей высшей изна­ чальной и принципиальной гармонии между природой и человеком. Гепетическая и фактически-материальная «единосущпость» человека с природой, а следовательно, и некая общеприпципиальиая его «приспособленность» к ней служат тем важным позитивным условием, на­ личие которого только и позволяет человеку использо­ вать материалы природы для создания различных форм культурного бытия, трансформировать детерминацию природы в детерминацию культуры, социальной жизни. Это замечание напрашивается, даже когда мы рассмат­ риваем природу человека с избранной Геленом узко­ биологической точки зрения, сравнивая человека с жи­ вотными. Но перед нами откроется еще более широкая перспектива философского видения и понимания чело­ века, если мы его биологическую организацию будем рассматривать, руководствуясь критериями не только животного бытия, но и критериями социокультурного и духовно-нравственного происхождения. Такой подход позволит не просто констатировать специфичность че­ ловеческой биологической организации, но и отметить те ее уже «преимущественные» особенности, которые являлись важными и необходимыми предпосылками трудовой и духовно-культурной деятельности.

Вполне понятно стремление философских антрополо­ гов объяснить происхождение человека и культурной истории, сохраняя и демонстрируя непрерывный харак­ тер человеческой эволюции. Не библейской притчей о грехопадении первых людей и не божественным чудом, прерывающим непрерывность истории, хотели бы они

84

объяснить возникновение человека и культуры, а срав­ нительным анализом тех феноменов биологической и культурной жизни, которые в тех или иных целостных образах обнаруживают свое фактическое единство. Однако и здесь они не удерживаются на позициях по­ добной «нейтральной» констатации, а придают опреде­ ляющее значение некоторым биологическим предпосыл­ кам человека, предварительно охарактеризовав их соот­ ветствующим образом, и уже из этих определенным образом истолкованных предпосылок выводят на путях «непрерывной эволюции» все богатства и особенности культурной жизни человечества. Если еще к тому же иметь в виду некоторые часто повторяющиеся опреде­ ления изначальной специфичности органической приро­ ды человека, такие, как «человек уже от природы есть проект особого рода», в своей биологической организа­ ции «человек уже от природы неприроден» или «неес­ тествен», то станет ясно, что эта непрерывность чело­ веческого движения к духовности у них достигается за счет предварительного утверждения о том, что сущест­ вует особого рода человеческая биология, от природы чреватая этой духовностью. Таким образом, отпадает необходимость принятия идеи скачка, прерывающего непрерывность человеческого развития (новому качест­ ву незачем возникать, оно заранее дано в природном проекте человека), создается некая видимость эволю­ ционного (подтвержденного данными современной пове.- денческой науки!) объяснения возникновения человека, культуры.

В отличие от Шелера, совершившего резкий скачок от конкретных данных биологической и психологиче­ ской науки в область самой высокой метафизики, Гелей всячески подчеркивает свое осторожное отношение к выводам метафизического порядка, характеризует свою философию как эмпирическую науку, в рамках которой он довольствуется лишь высвечиванием различных но­ вых феноменов человеческого бытия, высказывает не­ которые связанные е ними гипотезы. Возможно, дейст­ вительно таковы были его намерения, но реальные вы­ воды, которые делает Гелен на узкой почве биолого­ психологических характеристик человека, носят явно метафизический характер. Основные тезисы его фило­ софско-антропологической концепции: «человек — био­ логически недостаточное существо», «человек — дсятсль-

85

зываемой гуманитаристской этике как некоей общечело­ веческой науке о духовных нормах и ценностях, направ­ ляющих нравственное поведение человека. Критическое острие этического плюрализма Гелена прямо или кос­ венно обращено против марксистского классового и кон­ кретно-исторического обоснования этики и связанного с ним гуманистического учения о принципах общечелове­ ческой морали, представленных в определенных духов­ ных нормах и ценностях, апеллирующих к человеческой сознательности и разумности.

Вслед за Ницше Гелен проповедует мораль «упоен­ ных жизнью», возвращение к первично-жизненному и естественному, призывает освободиться от «лицемер­ ных» притязаний «гуманитаристской» морали. Этику Гелена можно рассматривать как своеобразную реак­ цию на всевозрастающую роль интеллекта в жизни че­ ловека, что, по его мнению, с неизбежностью ведет к ослаблению инстинктивных функций человека, лишает его ощущения непосредственной слитности с миром. Со­ циалистический гуманизм и другие концепции общече­ ловеческой морали третируются им как абстрактный и безжизненный гуманитаризм, лишенный реальных осно­ ваний и импульсов.

Признавая культуру единственной сферой, в которой реализует себя природа человека, Гелен вместе с тем призывает для объяснения этой природы обратиться прежде всего к исследованию врожденных склонностей человека, к тем его филогенетическим наследственным свойствам, которые формируют его поведение не в неких строгих правилах нравственности, а через посредство врожденных диспозиций, установок, актуализация кото­ рых происходит уже в скрещении различных культур­ ных притоков. Этические идеалы и призывы тем самым понимаются Геленом как «социальные регуляции», при­ рода которых интерпретируется им в первую очередь в связи с его представлениями о нестабильности и огра­ ниченности инстинктивной оснащенности человека.

Исходя из биокультурной природы человека, Гелен признает необходимость рассмотрения нравственного поведения с двух сторон — биологической, с помощью соответствующих специфически биологических катего­ рий, и культурно-исторической, т. е. с учетом духовного существа человека, его особенностей как продукта тра­ диции, определенного времени, конкретно-исторической

87

ситуации. Он как бы стремится дополнить уже сущест­ вующую солидную традицию культурно-исторического истолкования этики своим, антропологическим.

Согласно Гелену, связь между духовной и биологи­ ческой обусловленностью нравственного поведения не поддается разгадке, не просматривается непосредствен­ ным образом как в случае каждого отдельного челове­ ка, так и в масштабах общественной жизни в целом, ома, по Гелену, может лишь переживаться в известных актах человеческого поведения и нравственных новоориентаций общества, рассматриваемых и осмысливае­ мых в их исторической целостности. Точки подключения и взаимоперемещения между замедленной и длительной биологической эволюцией и относительно стремитель­ ным и кратким культурным развитием человека (напри­ мер, несоразмерность современного технического и нравственного прогресса) трудно фиксируются созна­ нием. Поэтому Гелен свою задачу видит в том, чтобы путем чередования этих двух систем отношений пролить свет на характер их взаимодействия, дать прочувство­ вать связь между духом и чувством.

То, что с одной точки зрения в вопросах политиче­ ски и социально актуальных, рассуждает Гелей, пред­ ставляется проблемой ответственности, с другой, более близкой и жизненно важной точки зрения выступает как действие некоего типического механизма, которое может найти свое выражение в самых различных фор­ мах самосознания. Если один конкретный человек свою ненависть к другому переживает и воспринимает как акт духовного неприятия идейного противника, то дру­ гой, по мнению Гелена, склонный к генерализующему теоретическому осмыслению этого факта, охарактери­ зует этот случай как одну из форм проявления прису­ щей человеку агрессивности. Формально отмечая равно­ правность и равноценность этих различных подходов и способов объяснения конкретных явлений человеческой жизни, Гелен сосредоточивает свое внимание на прин­ ципе биопсихического объяснения поведения человека, всех проявлений социальной жизни. Узкоантропологи­ ческий подход, приемлемый и оправданный лишь при условии признания определяющего значения культурно­ социологического объяснения человека и его жизнедея­ тельности, приобретает у Гелена характер доминирую­ щего принципа, а культура выступает в этой связи лишь

88

как форма восполнения, компенсации биологической не­ достаточности или специфическая сфера актуализации врожденных биопсихических установок, механизмов

ит. д.

Всвоей концепции этического плюрализма Гелен ис­ ходит из предположения, что у человека имеются «мно­ гие функционально друг от друга независимые, инстинк­

топодобные импульсы — пружины социального поведе­ ния, которые составляют предмет эмпирического учения о социальных регуляциях, или этики»12. К врожденным импульсам, определяющим характер и направленность социального поведения, Гелен относит также инстинкт агрессивности, энергия которого трансформируется в различные способы поведения, а у представителей муж­ ского пола оказывается тесно связанной и с проявле­ ниями сексуального порядка. Эти полуинстинктивные социальные регуляции, включая инстинкт агрессивно­ сти, окутанные туманом рационально объясняемых и направленных мотивов, в условиях повседневного су­ ществования, характеризующегося компромиссами, со­ гласно Гелену, мало мешают друг другу и не вызывают сколько-нибудь серьезных столкновений и конфликтов. Лишь в крайних ситуациях обнаруживаются их внут­ ренние противоречия, они вступают в противодействие друг с другом, выходят на поверхность и выливаются в непримиримые противоположности. Такие ситуации воз­ никают в обществах, где нарушено внутреннее равнове­ сие, и могут вылиться в различные формы социальных напряжений и столкновений — в войну, революции. Они также могут быть результатом чрезмерных культурных специализаций.

Одним словом, всякая радикализация умонастроений общества, согласно убеждению Гелена, ведет к ситуа­ циям, нарушающим нормальное или оптимальное ре­ гулирование и направление спонтанных импульсов че­ ловеческой природы, развязывает ее врожденную агрес­ сивность, приводит к анархии и непоправимым разру­ шениям. При этом Гелен не делает различия между идейными установками сталкивающихся в обществе групп и классов и характером умонастроений масс. Радикализация умонастроений независимо от того, идет ли речь об империалистической идеологии или идсоло-

12 Там же, с. 180.

89