zagriazkina_tiu_red_frankofoniia_kultura_povsednevnosti-1

более категоричным: « Nous avons eu l’ésprit de nous établir au Canada sur des neiges entre les ours et les castors ». Объясните столь предвзятое отношение к Канаде деятелей Просвещения.

3.Как описывает индейцев Ф.-Р. Шатобриан в своих художественных произведениях? Сравните эти описания с описаниями аббата Рейналя, никогда не посещавшего Северную Америку.

4.Часто цитируют такое высказывание Ф.-Р. Шатобриана:

«En traçant le tableau d’un monde sauvage, en parlant sans cesse

du Canada et de la Louisiane, en regardant sur les vieilles cartes l’étendue des anciennes colonies françaises dans l’Amérique, j’étais poursuivi d’une idée pénible… Nous sommes exclus du nouvel univers où le genre humain recommence ». Чье отношение к Канаде вам ближе: философов-просветителей или Шатобриана?

Холкина Анна Сергеевна,

аспирантка кафедры франкоязычных культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова, e-mail: asKholkina@gmail.com

Квебекский дом, или Маленькое окно в большой мир

Kholkina Anna. La Maison Québécoise — Grand Monde Entre Quatre Murs La maison québécoise se présente comme un modèle vraiment uniforme, qui

met en relief les particularités de la vie quotidienne des Québécois à la fin XIX-1ère moitié XX siècles.

Жилище занимает важное место в любой культуре по той простой причине, что большую часть жизни человек проводит в четырех стенах. Дом — это не просто помещение, это место, защищающее нас от холода и невзгод внешнего мира. Несмотря на бешеный ритм современной жизни, сегодня, как

исотни лет назад, многие семьи собираются дома за ужином, пьют чай, вместе смотрят телевизор, играют в настольные игры. Иными словами, дом — особое пространство, где дух коллектива поддерживается ритуалами, составляющими часть повседневной культуры. Повседневность почти не осознается

ине замечается нами, но она может открыть окно в мир нашего мышления, культуры и истории.

161

Традиционное жилище народа может сказать многое не только о человеке, построившем его и жившем там, но и об обществе, культуре и истории народа. С этой точки зрения квебекский дом становится любопытным объектом исследования, маленьким миром, раскрывающим особенности повседневной жизни франкоканадцев. Во-первых, это жилище крестьян, носителей традиционной культуры. Во-вторых, как отмечает канадский историк М. Лессар, под термином «квебекский дом» подразумевается тип жилища, характерный практически для всей территории французской Канады и утвердившийся в конце XVIII — начале XIX в.1 По словам писателя М. Эбера, «франко-канадская архитектура родилась из наследия наших предков, французов, претерпев изменения, с умом согласованные с особенностями климата, и даже нравами нашего народа»2. Модель жилища квебекского крестьянина, таким образом, была заимствована у французов, а необходимость противостоять морозной зиме сделала ее квебекской. Классическая литература Квебека (романы «Мария Шапделен» Л. Эмона, «Тридцать арпанов» Ринге и «Скуин» А. Лабержа) — ценный источник, так как открывает мир повседневной культуры Квебека конца XIX — первой половины XX в.

Мой дом — моя крепость

С точки зрения структуры квебекский дом повторяет французскую модель: несмотря на вкрапление некоторых элементов англосаксонской и американской культур, квебекцам удалось сохранить «простоту и симметрию пропорций»3. Каменный фундамент, 45-градусный наклон крыши, карниз и слуховые окна, одна дымовая труба («символ победы над холодом») — основные структурные элементы традиционного квебекского жилища4. Главные строительные материалы — камень, известняк, сосна, кедр. Строительство нового дома часто было связано с созданием новой семьи. Потребность в глубоком фундаменте (почти 1 м 22 см) диктовалась необходимостью защищаться от холода и льда; погреб занимал все пространство под цокольным этажом (rez-de-chaussé), который ис-

1 Lessard M. Encyclopédie de la Maison québécoise: 3 siècles d’habitations. Montréal, 1972. P. 251.

2 Ibid. P. 59.

3 Ibid. P. 252—260.

4 Ibidem.

162

пользовался в качестве летней кухни летом и как холодильник для мясных продуктов зимой. На второй этаж (étage principal) с улицы вела лестница, переходящая в крыльцо, являющееся особенностью квебекского дома. Крыша этой веранды была плавным продолжением основной кровли (для предотвращения протекания кровли во время ливней). Второй этаж действительно был «главным», так как там жили в зимнее время. Одноэтажные дома были наименее практичны, поскольку зимой существовала угроза заносов. Тетушка Амели, героиня романа Ринге «Тридцать арпанов», вспоминает случай, когда из-за сильной метели дом был «погребен под снегом»1. Несмотря на роль, которую играла земля в жизни крестьянземледельцев, жить близко к ней (в данном случае на цокольном этаже) было опасно — канадская зима, ветер могли проявить свой крутой нрав. Сначала количество окон в доме ограничивалось 8—10, но по мере того как системы отопления совершенствовались в конце XIX — начале XX в., окон становилось больше — 20—30. С одной стороны, в окна проникал холодный зимний воздух, с другой — через окно в дом приходил солнечный свет. В разукрашенное зимним узором окно можно любоваться красотой внешнего мира длинными, зимними вечерами. Зимой жизнь крестьянина не так разнообразна, как летом. Почти все время приходится быть дома. Накануне Рождества после утренних хлопот по дому Мария Шапделен усаживается у окна, думая о возлюбленном и молясь за него2. Внешний мир за окном враждебен и опасен, ведь охотники (кем был Франсуа Паради, возлюбленный Марии) часто терялись в лесу и замерзали насмерть, поэтому дом для земледельцев был символом надежности и защиты.

Всвоей «Поэтике пространства» французский философ

Г.Башляр ссылается на творчество Ш. Бодлера, выражая идею дома-укрытия, где человек согрет, когда холодно снаружи, и это чувство защищенности будто бы усиливается, по мере того как за окном крепчает мороз. «Зима старше всех времен года. Она придает воспоминаниям давность, отодвигает их в далекое прошлое»3. Образы вместилища воспоминаний и убежища применимы и к квебекскому дому. Атмосфера защищенности, покоя и умиротворенности сближает этот дом и с образом

1 Ringuet. Trente arpents. Montréal, 1973. P.73.

2 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

3 Башляр Г. Поэтика пространства. М., 2004. С. 31—92.

163

гнезда1. Таким образом, дом — это крепость для квебекского крестьянина, работающего на земле. Внешний мир (реки и моря, леса и равнины, по которым странствуют вольные охотники) огромен, его бескрайность и бесприютность противостоят внутреннему простору, пространству родного дома2.

Фасад квебекского дома обычно был обращен к югу, что давало максимум солнечного света днем. Входных дверей было две — одна выходила на улицу, и через нее в дом входили гости; другая (которой чаще пользовались все домашние) выходила во внутренний двор. Бытовало поверье, что нельзя входить в дом через главную дверь (ту, что выходила на улицу), а выходить из другой, что якобы могло навлечь беду3.

Главный этаж, и чердак в том числе, назывались собственно домом, буквально — большим домом (grand-maison), пространство которого почти не использовалось в период с мая по октябрь, чтобы сохранить его в чистоте. Семья Шапделен во время работ по выкорчевыванию лесного участка живет на цокольном этаже. Каждый день мужчины во главе с отцом работают в поте лица, женщины готовят еду (самым долгим процессом было выпекание хлеба, поэтому Мария Шапделен с матерью часто ложились спать далеко за полночь), штопают белье, стирают. В летнее время жизнь кипит, люди много трудятся, и жить на цокольном этаже, служащем кухней, столовой, спальней и гостиной, практичнее, так как на уровне земли

вжару прохладнее. Большую часть года вся семья (как правило, многодетная) жила на одном этаже, что предопределяло размер этажа и дома вообще. Разделение пространства было таковым: большая комната (кухня и столовая), одна-две спальни, гостиная. Так описан интерьер дома Шапделен Л. Эмоном: «Деревянные стены были оклеены старыми газетами, календарями, гравюрами, изображавшими базилику Святой Анны; там висел портрет Папы Пия X и картина Святой Девы Марии с золотым нимбом… посередине дома стояла большая печь, от которой вверх поднималась жестяная труба. В углу — деревянный шкаф, недалеко от него — стол, скамья вдоль стены; в противоположном углу находились раковина и насос;

втретьем углу — лестница, ведущая на чердак, где сыновья спали жарким летом… в четвертом — мешок с мукой. Комната

1 Там же.

2 Там же.

3 Dupont J.-C. Héritage de la francophonie canadienne: Traditions orales. Qué- béc, 1986. P. 20—65.

164

была разделена на два пространства, но перегородка заканчивалась там, где стояла печь… одну из этих “комнат” занимали супруги Шапделен»1. Необходимо сказать несколько слов о шкафе. Башляр придает ему особое значение как «сокровенному пространству», которое не открывается первому встречному2. В каждой стране в определенную эпоху в обиходе присутствуют предметы, которые у всех людей одинаковы (вспомните иронию ситуации, когда герой Андрея Мягкова принимает чужую квартиру за свою — настолько планировка квартир и мебель советских граждан были похожи). В Квебеке одним из таких предметов был сосновый шкаф в стиле Людовика XIII (первая половина XVII в., время переселения французов на территорию Нового Света), внешний вид которого был более или менее универсальным3. В небольшом шкафу хранились самые ценные вещи, что и делает этот предмет поистине «сокровенным».

Несмотря на наличие гостиной, гости собирались в большой комнате. Эта комната, где мать Шапделен «разводила огонь в печи, бегала за тарелками и скатертями, хлебом, разливала молоко и сладкий сироп»4, с удовольствием принимала гостей каждый воскресный вечер; где вся семья собиралась за одним столом в день Рождества. В романе Ринге эта комната также называется «большой кухней». Здесь «правят» женщины, стряпают и убирают, а мужчины отдыхают и едят в свое удовольствие5. В некоторых домах было также помещение, которое называлось «молочной» (laiterie), где женщины доили коров6, что наряду с уходом за домашней птицей было одним из главных занятий женской половины дома. Кроме того, все квебекские дома строились по единому образцу. Альфонсина, переехав в дом мужа, сразу же сориентировалась в новой обстановке — «настолько все крестьянские дома были похожи»7. Альфонсина, почувствовав себя женой и хозяйкой, сразу стала говорить «моя печь» (mon four — для выпечки хлеба раз

1 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

2 См.: Башляр Г. Указ. соч. С. 46.

3 Létourneau L. Petit dictionnaire illustré du patrimoine québécois. Montréal, 1995. P. 5.

4 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

5 Ringuet. Op. cit. P. 62.

6 Lessard M. Op. cit. P. 280.

7 Ringuet. Op. cit. P. 68.

165

в неделю, mon poêle — отопление), «моя комната» (ma chambre)1, что свидетельстует о важной роли печи в доме квебекца, ведь печь дает тепло и хлеб, т.е. жизнь. Отмечено также значение отдельной комнаты (chambre или chambrette) для молодоженов, где можно было отдохнуть и уединиться вечером.

Не обходился такой уютный дом без домовых, которые часто шалили в конюшне. Лошади, как и все другие домашние животные, значили очень много для квебекских крестьян, так как служили важным средством передвижения. На основе фольклора, собранного канадским историком Ж.-К. Дюпоном, сохранился небольшой рассказ о домовом, гоняющем лошадь по полю до рассвета. Избавиться от «нечисти» можно было следующим образом: попросить беременную женщину заплести гриву животного в косу или закрепить деревянную лошадку на флюгере дома, тогда домовой будет на ней кататься и к лошадям в стойле не подойдет2.

Итак, с точки зрения структуры и пользы квебекский дом в культуре французской Канады конца XIX — первой половины XX в. является воплощением надежности и защиты от холода, жилище — это крепость, где человеку тепло и сытно, где родные и близкие собираются вместе. Внешне дом предельно прост, что как бы вторит простому, доброму характеру его обитателей — квебекцев. Избыточное употребление прилагательного simple в описании внешности и характера квебекцев часто встречается в романах данного периода, например: «… l’éternelle simplicité des hommes du pays de Québec »3. А вот что писал Башляр: «Великий и простой образ несет откровение о состоянии души. Дом в еще большей степени, чем пейзаж, есть “состояние души”»4.

Дом как микромир: семья, еда, Рождество

Если в доме собирается вся семья, жилище превращается в микромир, микрокосмос, где выявляются нормы отношений между членами семьи, особенности пищи. С этой точки зре-

1 Ibidem.

2 URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/canada.htm (дата обращения: 1.02.2013).

3 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

4 Башляр Г. Указ. соч. С. 43.

166

ния «земельные» романы1 — бесценный источник. Квебекская семья рассматриваемого исторического периода — многодетная, что не всегда свидетельствовало о том, что под одной крышей уживалось сразу несколько поколений. Женившись, мужчина, как правило, строил дом для будущей семьи. Жена становилась не только хранительницей очага, но и верной помощницей мужу в хозяйстве, и брак был важен прежде всего с точки зрения продолжения рода, традиций. Так Евкарист думает о своей возлюбленной Альфонсине в романе Ринге: «В его мыслях об Альфонсине не было ничего неземного; эта девушка идеально ему подходила, и в этом не было ничего романического. Напротив, он отлично понимал, что могла ему дать Альфонсина: сильная, коренастая, трудолюбивая девушка станет хорошей хозяйкой и будет помогать во время жатвы… миловидная и хорошо сложенная, она подарит ему крепких сыновей. Поэтому он свыкся с этими мыслями и так и полюбил ее или, точнее, возжелал ее еще до того, как они стали видеться по воскресеньям. Все в деревне знали, что Альфонсина была его невестой, будущей женой»2 (пер. мой. — А.Х.).

Альфонсина и Евкарист — родом из земледельческих семей (не крестьянских (paysannes), а «земельных» (terriennes) от слова « terre » — земля), они знают, что поженятся. Альфонсина до замужества — невеста, не позволяющая жениху ничего лишнего, кроме объятий, потому что «как любая крестьянская девушка, она прекрасно понимала, что полученное даром не всегда покупается». Любовные отношения до замужества определены неписаным кодексом чести, поэтому само слово «любовь» крайне редко упоминается. Отношения мужчины и женщины регламентированы обществом; кроме того, приветствуются такие качества, как терпение, трудолюбие, целомудрие. Встречи (fréquantation) между молодыми проходят в той самой «большой комнате», где собираются гости, в присутствии старших. Мать Шапделен в романе Л. Эмона рассказывает Марии, что отец «ухаживал» за ней, приходя в гости к ее семье каждое воскресенье в течение трех лет3. Если молодые

1 Roman de terre (земельный роман) — направление во франкоканадской литературе, зародившееся в XIX в. в ответ на угрозу англо-американского влияния и проповедовавшее возврат к земледелию, католической религии. Л. Эмон, Ринге, А. Лаберж — одни из ярких представителей направления, продолжавшего существовать и в первой половине XX в.

2 Ringuet. Op. cit. P. 49.

3 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

167

люди женились в мае, то это считалось залогом счастливой любви и благополучия. Недаром Мария Шапделен с нетерпением ждет весны, когда вернется ее жених Франсуа.

Отношения в крестьянской семье пронизаны уважением

котцу и матери. Герои «земельных» романов, в том числе «Мария Шапделен», «Скуин», «Тридцать арпанов», обращаются

кматери « sa mère », к отцу — « son père », к тете — « sa tante » (возможно, следует перевести как «матушка», «батюшка», «тетушка»). Отец Шапделен называет жену по имени — Лора;

в романе Ринге Евкарист иногда обращается к беременной Альфонсине как к матери « sa mère », «как многие крестьяне величают своих супруг, напоминая этим об их самой главной роли»1. Дочери в семьях помогали по дому, сыновья работали с отцом в поле, в лесу, уходили на заработки в город. Рождение здорового ребенка было праздником в семье и в каком-то смысле необходимостью — в семье нужны были рабочие руки (Альфонсина в романе Ринге очень горюет по мертворожденной дочке).

Вромане А. Лабержа «Скуин» накануне родов жены отец семейства Дэшам собирает детей, и они едут ночевать к соседям: «Трое малышей застыли в удивлении и с тоской посмотрели на дверь. На следующее утро, возвращаясь домой, они заметили лужу крови в яме, куда обычно сливали отходы. Соседка Лекомт вошла в дом и начала стряпать, сказав детям, что теперь у них есть две сестры-двойняшки»2. Описанные Лабержом события неслучайны — перед родами родители отправляли детей к соседям, объясняя это скорым приходом индейцев3. Еще одно поверье относительно детей — новорожденного не называли именем умерших или погибших брата или сестры, так как уроженцы Акадии считали, что жить ему суждено недолго4. Плохое сообщение с городом приводило

ктому, что медицинская помощь сильно запаздывала или вовсе не оказывалась, поэтому люди, бессильные перед лицом болезней и смерти (скоропостижная кончина матери Шапделен из-за болезни, кажущейся сельчанам чем-то зловещим и непонятным5), были суеверны, верили в сновидения — сны

1 Ringuet. Op. cit. P. 70.

2 URL: http://ru.scribd.com/doc/19076862/Albert-Laberge-La-Scouine (дата обращения: 1.02.2013).

3 Dupont J.-C. Op. cit. P. 44.

4 Ibidem.

5 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

168

о снеге, земле, новорожденном, лодке в бушующем море якобы предвещали смерть1.

Еда квебекцев прекрасно описана в романе «Мария Шапделен». Собираясь за столом, семья подкреплялась гороховым супом, салом с хлебом, свежими овощами, яйцами, гречкой, картофелем, кленовым сиропом, молоком, чаем. Чай, как и простая холодная вода, прекрасно утолял жажду летом, отличной закуской был свежеприготовленный хлеб с кленовым сиропом (сцены перекуса после работы описаны в «Марии Шапделен»). Помимо мяса (баранины, говядины, свинины) ели рыбу и птицу. Летом занимались собирательством — сбор черники описан Л. Эмоном в «Марии Шапделен» как некий ритуал, во время которого есть возможность познакомиться, пообщаться, установить дружеские узы. Из ягод женщины варили варенье и пиво.

Богатый стол собирался к Рождеству. Задолго до празднества мужчины заготавливали дрова (у квебекцев сохранился обычай рождественского полена — если под утро оно еще пылало в печи, это был добрый знак), женщины варили пиво (как правило, из ягод, заготовленных летом), доставали из погреба вино местного производства. Вино и пиво пили поздним вечером, за ужином пили чай. Дети должны были ложиться рано 24 декабря, предварительно повесив у кровати или над печкой носок, куда, как говорили им родители, младенец Иисус (или Святой Николай) положит гостинец (чаще всего это были яблоки); если ребенок плохо себя вел, то получал картофельный клубень. Рождество — это семейный праздник, и вся семья собиралась дома, чтобы отпраздновать рождение Иисуса: «Все сидели за столом, а мать Шапделен лила по каплям кипящий сироп, образовывавший в оловянном блюде, полном снега, холодную сладкую массу»2.

Рождественское дерево увенчивали звездой, наряжали шишками, рождественскими открытками (появившимися в Канаде в начале XX в.), кукурузой, фигурками, вырезанными из картона и блестящих оберток из-под чая3. Посещение церкви было важной частью праздника (три мессы — полночная, утренняя в 5.30 утра и дневная в 9 часов утра), и Мария Шапделен с отцом отправляются на богослужение, несмотря на то

1 Dupont J.-C. Op. cit. P. 47.

2 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

3 Dupont J.-C. Op. cit. P. 46—60.

169

что живут далеко от церкви. Еще один обычай — в канун Рождества проговорить про себя молитву Деве Марии 2000 раз, чтобы загаданное желание исполнилось. Как правило, эта задача «распределялась» поровну между членами семьи1. Данный обычай описан и в романе Эмона: узнав от матери, что, проговорив 2000 раз молитву, можно ожидать исполнения заветного желания, Мария с усердием начинает молиться в надежде вновь встретить свою любовь. А вот песня, которую отец Шапделен поет младшей дочке Альме-Розе: «Как кроток Иисус в своем хлеву, как люб он в смирении своем, и ни один дворец не сравнится с тем хлевом, где он рожден»2 (пер. мой. — А.Х.). Описание Рождества в романе «Мария Шапделен» пронизано кротким религиозным чувством, — в этой песне чувствуется глубокая любовь к Иисусу, сочувствие к предстоящим ему страданиям. Люди ощущают близость с Богом отчасти потому, что тот самый «хлев», где родился Иисус в окружении пастухов, своей простотой и скромностью напоминает незатейливый быт самих квебекцев и нехитрое устройство их жилища, в стенах которого кроется богатый мир повседневной жизни.

Являясь типичным жилищем, распространенным на территории Квебека в определенный исторический период, квебекский дом (его облик и внутреннее убранство) отражает нрав народа. Так, отсутствие излишних украшений и архитектурных изысков говорит о душевной простоте, скромности, непритязательности; внутренний простор — о вольнолюбии и открытости; две двери — одна для гостей, другая для домашних — о трепетном отношении к семье («внутреннему миру») и уважении к гостю («внешнему»), о практичности и предусмотрительности. Таким образом, жилище отражает культурные особенности и влияет на жизнь и взаимоотношения людей.

Литература

Башляр Г. Поэтика пространства. М., 2004.

Dupont J.-C. Héritage de la francophonie canadienne: Traditions orales. Qué- bec, 1986.

Lessard M. Encyclopédie de la Maison québécoise: 3 siècles d’habitations. Montréal, 1972.

Ringuet. Trente arpents. Montréal, 1973.

1 Ibidem.

2 URL: http://www.gutenberg.org/catalog/world/readfile?fk_files=1491968 (дата обращения: 1.02.2013).

170