Часть 1

Тема I. Фонетическая система древнерусского языка X-XI вв.

План

1. Строение слога.

2. Система гласных и характеристика отдельных звуков.

3. Рефлексы носовых гласных. Чередования в древнерусском и современном русском языках, связанные с судьбой носовых.

4. Начало слова в древнерусском языке.

5. Система согласных древнерусского языка в сравнении с системой согласных современного русского языка.

6. Фонетические признаки слов неславянского происхождения.

7. Соотносительные фонетические признаки восточнославянского (древнерусского) и южнославянского (старославянского) происхождения слов.

1. Строение слога

Для фонетической системы древнерусского языка X-XI вв., как и для других славянских языков этого периода, были характерны 2 закономерности, относящиеся к структуре слога: тенденция к расположению звуков в слоге по возрастающей звучности, или закон открытого слога (ЗОС), и тенденция к однородности звуков в слоге с точки зрения их места образования, или закон слогового сингармонизма (ЗСС).

Согласно ЗОС все слоги в древнерусских словах должны были заканчиваться максимально звучным звуком, т. е. гласным: дь-нь, бра-тъ, не-сти, се-стра. Но другим требованием этого закона была прикрытость слога: слог (и слово) должно было начинаться согласным. Идеальная структура слога выглядела так: ta-ta-ta, где [t] – любой согласный звук, [а] – любой гласный. Если внутри слога оказывалось несколько согласных, то они образовывали последовательность по возрастанию звучности, например: ста-ро-ста, жи-знь, гра-мо-та. Шкалу звучности согласных можно представить следующим образом: глухие фрикативные – глухие взрывные и аффрикаты – звонкие фрикативные – звонкие взрывные – [в] и [j] – сонорные (см. Таблицу 14. «Расположение звуков древнерусского языка по возрастанию звучности» в 3-ей части данного пособия).

ЗСС тоже ограничивал сочетаемость звуков внутри слога. Например, всегда твердые заднеязычные согласные [г], [к], [х] не могли сочетаться с гласными переднего ряда и, тем более, с [j]. Такие сочетания еще в праславянский период пережили изменения, что привело к появлению мягких шипящих и свистящих звуков на месте заднеязычных, [*j] ассимилировался новыми мягкими согласными. Остальные же твердые согласные могли сочетаться и с гласными переднего ряда, сохраняя свое качество, но приобретая при этом полумягкость ([t˙]), приспосабливаясь к передней артикуляции гласных. Рядом с [*j], смягчаясь, сохраняли свое качество только сонорные [*r, *l, *n], остальные переживали переходные смягчения, [*j] во всех случаях не сохранялся.

Все эти процессы (перестройка слогов в соответствии с требованиями основных закономерностей) произошли еще в праславянский период. В древнерусском языке письменного периода закономерности продолжали характеризовать строение слога, но уже не вызывали заметных фонетических процессов.

Конечно, слоговая структура не всех слов, зафиксированных древнерусскими памятниками, отвечала основным законам. Встречались и отклонения, например, в заимствованных словах мог быть нарушен принцип возрастания звучности или сочетаемости по близости артикуляции (па-сха, А-ле-кса-ндръ, ки-па-ри-съ, ле-ги-о-нъ и др.). По таким нарушениям можно сформулировать фонетические признаки заимствованных слов: нерусских и неславянских. (О них см. ниже.)

Была в древнерусском языке еще одна группа слов, в которых идеальная слоговая структура была нарушена - это не заимствованные, а исконные слова с сочетанием «редуцированный гласный перед плавным согласным», или tъrt-, например въл-къ, сьр-пъ, вьр-хъ, стъл-пъ, тър-гъ и т.п. Эти общеславянские (далее – о.сл.) сочетания по-разному отразились в славянских диалектах. В старославянском языке в таких словах слогообразующим был плавный согласный, гласный звук утратился, изменения произошли в южнославянском диалекте (далее – ю.сл.) под влиянием ЗОС. В восточнославянском же диалекте эти сочетания не изменились, оставаясь в древнерусском языке (далее – др.р.) начала письменного периода в противоречии с ЗОС. Как известно, в языке не всегда можно разложить все факты по полочкам, в существовании отклонений и исключений заложено зерно дальнейшего развития языка. (Ср. точку зрения – о слоговом характере и восточнославянских плавных согласных в данных сочетаниях в кн.: Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка.)

Попутно надо сказать и о том, что в восточнославянском диалекте (далее – в.сл.) сочетания *tъlt- и*tьlt- еще в дописьменный период совпали в одном сочетании *tъlt-. Это было связано с особым характером восточнославянского звука [*l], который был лабиовелярным: гласный переднего ряда [*ь] передвинулся под воздействием твердого и огубленного плавного в зону непереднего ряда и совпал с [*ъ]. Ср. русск. волк < др.р. вълкъ < о.сл. *vьlkos, что находит соответствие, например, в литовском vilkas.

Та же лабиовелярность [*l] вызвала и лабиализацию гласного переднего ряда [*е] в сочетании о.сл. *telt- > в.сл. *tolt- > tolot-. Например, молоко < др.р. молоко < др. вост.сл. *molko < о.сл. *melkos в соответствии со ст.сл. млÝко. Ср. нем. Milch - «молоко», melken - «доить корову».

2. Система гласных и характеристика отдельных звуков

Система гласных древнерусского языка X-XI вв. может быть представлена следующим образом:

Ряд: передний непередний

Подъем:

верхний И Ы У

Ђ

средний Е Ь Ъ О

нижний Ä А

Сравнив древнерусскую систему со старославянской, унаследованной из общеславянского праязыка, отметим основные различия: в древнерусском этого периода уже нет носовых. Носовой гласный непереднего ряда [Q] совпал с гласным [у], а носовой гласный переднего ряда [ę] дал особую фонему переднего ряда < а > (или [ä]). Кроме того, гласный [Ý] в др.р. был закрытым гласным верхне-среднего подъема [ê], в то время как в ст.сл. это был открытый гласный нижнего подъема [æ]. В остальном системы обоих языков совпадали.

Ср. (о.сл. = ст.сл.):

*I *Y *U

*E *Ę *Ь *Ъ *O *Q

(æ)*Ђ *A

Особых замечаний требуют звуки, которые впоследствии утратились, например, редуцированные. Они были свойственны всем древним славянским языкам. Характер [ъ] и [ь] устанавливается на основании того, что в слабой позиции они рано обнаруживали тенденцию к утрате. Слабые и сильные позиции для редуцированных в древнерусском были те же, что и в старославянском. Сильные позиции: 1) под ударением, например, дь-нь, съ-нъ; 2) в односложных словах, типа тъ, сь, нъ; 3) в слоге перед слабым редуцированным – бь-рь-вь-ну; 4) в сочетаниях перед плавным (особый случай) - вьр-хъ, пъл-нъ, сьрдьце, зьр-ка-ло, пьр-вы-и, дьр-жа-ти, вьр-ба и т.д. (независимо от ударения). Слабые позиции: 1) конец слова - до-мъ; 2) перед слогом с гласным полного образования - дь-ня, съ-на; 3) перед слогом с сильным редуцированным - жь-нь-ць.

Редуцированные гласные [ъ] и [ь] имели и позиционные варианты - редуцированные звуки [ы] и [и]. Как и в ст.сл., они возникали в особых позициях, например, в сочетании [ъ] и [ь] с [j]: в окончаниях полных прилагательных м.р. ед.ч. - красьн-ъ +jь > красьныи, молод-ъ + jь > молодыи; син-ь + jь > синии. В сочетании гласных [ы] и [и] полного образования с [j] тоже появлялись редуцированные [ы] и [и]: мы-ти, [мы-jу] > мыю > мою; ли-ти, [ли-jу] > лию > лью; [шъjа] > шея. Для них также различались сильные и слабые позиции. (Подробнее об этом см. в теме II.) Дальнейшая судьба редуцированных [ы] и [и] в древнерусском языке отлична от их изменений в старославянском. Особых букв для их обозначения в азбуке не было, поэтому они обозначались буквами ъ и ь или ы и и.

В системе гласных древнерусского языка была еще одна особая фонема переднего ряда, которая утратилась во всех его диалектах – < ä >, восходившая к о.сл. [*ę]. Эта фонема выступала в ограниченной группе слов и форм, например, [м˙äта], [м˙äсо], [п˙äт˙ь], [нач’äло], лю[б˙äт˙ь]. Она просуществовала недолго - с середины X в. до конца XI в., до смягчения полумягких согласных, после чего она совпала с гласным непереднего ряда [a].

Т.о., в древнерусском языке X-XI вв. носовых гласных не было. Они утратились, совпав с гласными неносовыми [у] и [а], например, рука, зуб, пять, жать. Гласные [у] и [а] в корнях этих слов можно назвать рефлексами носовых гласных [*Q] и [*ę].

Носовые были утрачены большинством славянских языков. Их сохранили только польский и кашубский языки, причем их качество не всегда соответствует о.сл. носовым, например, ст.сл. ð1êÀ, Ç1Áú, ï0Òü - в польск. ręka, ząb, pięć.

3. Рефлексы носовых гласных. Чередования в древнерусском и русском языках, связанные с судьбой носовых

Как было указано, носовые гласные утратились в древнерусском языке еще в дописьменный период, но следы их былого существования сохранились в современном русском языке, что проявляется в определенных чередованиях звуков. Чередование - закономерная мена звуков в пределах одной морфемы - приставки, корня, суффикса или окончания. Восстановить исконный вид морфемы помогает внутренняя реконструкция, которая опирается на сопоставительное изучение фактов одного языка в одном хронологическом срезе (в данном случае – современного русского языка). При этом синхронное тождество морфем с чередованием, например, корней родственных слов, рассматривается как диахронное тождество, т.е. восходящее к общему источнику. Другими словами, сопоставляя чередования в морфеме, можно восстановить ее первоначальный облик. Например, современное чередование [’a] / [м] / [им] в однокоренных словах вз-я-ть – воз-(ь)м-у – вз-им-ать позволяет сделать вывод о том, что исконный корень имел гласный переднего ряда с носовым элементом [*im-].

Вспомним, как появились носовые в о.сл. языке. (См. таблицу происхождения гласных звуков в 3-ей части данного пособия.) Сочетания [*on], [*om], [*en], [*em], [*in], [*im], т.е. «гласный + носовой согласный», в положении перед согласным по закону открытого слога монофтонгизировались, образовали носовой гласный [*Q] или [*ę], тем самым слог открылся. В положении же перед гласным монофтогизации не было, сочетание «гласный + носовой согласный» сохранялось, это приводило к появлению о.сл. чередований: [*ę] / [*im] / [*ьm]; [*ę] / [*in] / [*ьn]; или [*Q] / [*оn] (ср. ст.сл.: æ0-ÒÈ – ïî-ÆÈÌ-ÀÒÈ– Æüì-1; Æ0-ÒÈ – ïî-ÆÈÍ-ÀÒÈ- ÆüÍ-1; ÇÂ1Êú - ÇÂîÍú).

После утраты древнерусским языком носовых гласных и фонемы < ä > переднего ряда появились чередования, отражающие рефлексы носовых гласных, например: мя-ти - мьн-у ([’а] / [ьн]); жа-ти - по-жин-ати - жьн-у ([’а] / [ин] / [ьн]); звукъ - звонъ ([у] / [он]). В словах современного русского языка эти чередования сохраняются, что и дает возможность определить исконный звуковой состав морфем. Ср.: нача-ло - начин-ать - начн-у; жатва - жн-у - пожин-аю; заня-ть - заним-ать - займ-у; время - времени; наду-тый - дым - надм-енный; звук - звон - звен-еть - звякать. В последнем примере в ряду чередований - рефлексы носовых гласных [у] / [’а] < [*Q] / [*ę].

Нередко промежуточные звенья (гласный + носовой согласный) в цепочке чередований оказываются утраченными, и в языке остается только чередование рефлексов носовых [’а] / [у]. Это чередование весьма необычно, поэтому исконно родственные слова перестают осознаваться носителями языка как родственные, семантические связи ослабляются и могут совсем оборваться. Например: вязать - узел, узы; мятеж, смятение - смута, мутный; грязь, погрязнуть - груз, грузный, погрузить; напрягать, напряжение, упряжка, сопрягать - пружина, упругий, супруг (пара волов); тряска, трястись - трус, трусца; тяга, тяжелый - тугой, тужить. В этих примерах семантическая близость еще ощущается, хотя и ослаблена. Но в других случаях былое родство слов можно установить только этимологическим путем, например: густой - частый; скудный - щадить; мять, мягкий - мука; зябь, зябнуть, прозябать - зуб.

Чередование рефлексов носовых отмечается в суффиксах причастий и прилагательных и в окончаниях глаголов. Например, в суффиксе действительных причастий настоящего времени -ущ- (у глаголов 1 спр.) / -ащ- (у глаголов 2 спр.): живущий, поющий - лежащий, горящий. У прилагательных, являющихся по происхождению древнерусскими причастиями, или образованных от глаголов в позднее время по сходной модели, в суффиксе -уч- / -ач-: живучий, горючий, дремучий - лежачий, горячий. В глагольном окончании 3 л. мн.ч. наст. вр. -ут (в 1 спр.) / -ат (во 2 спр.), например: ид-ут, пиш-ут, дума-ют - леж-ат, прос-ят, сто-ят.

Рефлекс носового можно обнаружить и в приставках. Так, в о.сл. было 3 префикса-предлога с носовым согласным: *sъn-,*vъn-,*kъn-. При образовании новых слов или словоформ они могли оказаться перед согласным, что вызывало монофтонгизацию дифтонгического сочетания в гласный [*Q]. Перед гласным же носовой согласный сохранялся, но отходил к корню, происходило переразложение приставки или предлога, то есть перемещение границ морфемы.

В русском языке сохранилась только одна приставка с рефлексом носового – это приставка су- (со значением «сопровождающее свойство», «примесь»), но и она уже практически слилась с корнем, во всяком случае, перестала быть продуктивной, ср.: су-мрак, су-мерки, сутки, сугроб, су-глинок, су-мятица, су-кровица, сутолока (ср. толчея), супруг, супостат, сутулый (ср. туловище), сустав, су-против, сугубый (ср. с-гибать, согнутый).

Переразложение предлогов-приставок проявилось: 1) в склонении местоимения 3-го лица: сън + имь > съ нимь > с ним; вън + ихъ > въ нихъ > в них; кън + имъ > къ нимъ > к ним; 2) при глагольном словообразовании: вън-имати > въ-нимати > в-нимать; сън-имати > съ-нимати > с-нимать; вън-ушити (буквально - «вложить в уши») > въ-нушити > внушить (в современном русском языке пристака полностью срослась с корнем, произошло опрощение); 3) реже при образовании существительных и наречий: снедь (еда) < др.р. сънÝдь; внутрь < др.р. вънутрь, и даже нутро (утроба).

Во всех приведенных примерах согласный [н] не являлся исконно корневым, а был частью приставки-предлога, но в результате переразложения отошел к корню. И по аналогии стал появляться в начале корня после других приставок-предлогов, например, от него, перед ним, о нем, за ним; или: принять, занять, отнять, перенять.