Микешина Л.А. Философия науки

действия разнородных и даже противоречивых представлений миллионов «коммуницирующих индивидов», а вовсе не являют­ ся достоянием «управляющего супермозга». Вместо планового управления из единого центра в обществе должен складываться «расширенный порядок человеческого сотрудничества». Разви­ тие человеческого знания, как и эволюция в целом, нуждается в многообразии личностей, и ценность индивида и его знания для других в значительной степени обусловлена его непохожестью на них. Реализация таких возможностей для развития знания обес­ печивается скорее децентрализованной рыночной системой, чем централизованным (тоталитарным) государственным руковод­ ством (Х айекФ .А . Пагубная самонадеянность. М., 1992).

З н а н и е в е г о с о о т н о ш е н и и с р е а л ь н о с т ь ю ,

со з н а н и е м , т и п а м и д е я т е л ь н о с т и

Взнаменитом диалоге Платона «Теэтет» Сократ поставил зада­ чу выяснить, «что такое знание само по себе», и в ходе обсуждения сформулировал ряд сопровождающих ее гносеологических вопро­ сов: соотношение общего и частного знания, соотношение знания

иощущения, чувственного восприятия, знания и незнания, знания

имнения, знания как правильного мнения, а также сформулиро­ вал свой знаменитый метод «родовспоможения», маиевтики — рождения мысли, становления знания. Для Платона знание — «са­ мая мощная из всех способностей», а идея блага — самое важное знание. Душа «вспоминает», извлекает из самой себя то, что уже существует от века в ее глубинах, — истинное знание и понима­ ние — такова суть познания. В противоположность истинному знанию (эпистеме), как знанию о бытии, мнение (докса) — проме­ жуточное знание между наукой и незнанием, бытием и небытием.

ВПисьме V II, знаменитом своими идеями о философии и позна­ нии, Платон рассматривал пять ступеней познания предмета: пер­ вая — это имя, вторая —определение, третья — изображение, чет­ вертая — само знание, понимание и правильное мнение о позна­ ваемом предмете. Все это едино, существует не в телесных формах, но в душах, из них понимание наиболее родственно, близко и по­ добно пятой ступени — тому, «что познается само по себе и есть подлинное бытие».

«Лишь с огромным трудом, путем взаимной проверки — име­ ни определением, видимых образов — ощущениями, да к тому же, если это совершается в форме доброжелательного исследова­ ния, с помощью беззлобных вопросов и ответов, может просиять

разум и родиться понимание каждого предмета в той степени, в

какой это доступно для человека» (Платон. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4.

М ., 1994. С. 496).

Труды Аристотеля, получившие название «Метафизика», начи­ наются со слов: «Все люди от природы стремятся к знанию», и раз­ мышления о первоначалах, сущности, знании о них и науке вошли в золотой фонд мировой философии, учения о познании — в осо­ бенности. Знание рассматривается здесь в соотношении с опытом и искусством как мастерством, объединяющим многие эмпириче­ ские представления и навыки. Имеющие опыт достигают больших результатов, чем те, кто обладает отвлеченными знаниями, но не имеет опыта. Это можно объяснить тем, что опыт — это знание единичного, а всякое действие, например лечение, относится именно к единичному, конкретному человеку. Однако искусство, включающее общее знание, не менее значимо.

«...Мы полагаем, что знание и понимание относятся больше к искусству, чем к опыту, и считаем владеющих каким -то искус­ ством более мудрыми, чем имеющих опыт, ибо мудрость у каждо­ го больше зависит от знания, и это потому, что первые знают при ­ чину, а вторые нет. В самом деле, имеющие опыт знают «что», но не знают «почему»; владеющие же искусством знают «почему», т. е. знают причину Поэтому мы и наставников в каждом деле по­ читаем больше, полагая, что они больше знают, чем ремесленни­ ки, и мудрее их, так как они знают причины того, что создается.

...Признак знатока — способность научить, а потому мы считаем, что искусство в большей мере знание, нежели опыт, ибо владею ­ щие искусством способны научить, а имеющие опыт не способ­ ны» (Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 1. М ., 1976. С. 66).

Проблематика знания в целом широко представлена у Аристо­ теля, как создателя логики, впервые систематизировавшего прие­ мы рассуждения, сделавшего именно их предметом научных изыс­ каний. Знание как таковое рассматривается как и соотнесенное и «противолежащее» познаваемому; оно значимо, если относится к сущему и началам (причинам); «мы тогда знаем предмет, когда зна­ ем его причину». Вычленяется «предварительное знание», необхо­ димое для изучения и обучения, общее и частное, имеющее и не имеющее предпосылки, получившее доказательства и недоказан­ ное. Невозможно знание без чувственного восприятия, но невоз­ можно доказательство посредством последнего. Не может быть на­ учного знания о случайном, «ибо случайное не есть ни то, что не­ обходимо бывает, ни то, что бывает большей частью»; знание

направлено на общее и основывается на необходимых положени­ ях. Существует различие между знанием и мнением, хотя предмет знания и мнения может быть одним и тем же, но знание рассмат­ ривает его по существу, мнение же не по существу. Невозможно од­ ному человеку об одном и том же, в одно и то же время иметь мне­ ние и знание, это возможно лишь для разных людей.

«...М нение бывает о том, что хотя и истинно или ложно, но может быть и иначе. А это и есть схватывание неопосредствован­ ной, но не необходимой посылки. И это соответствует наблюдае­ мому, ибо мнение есть нечто непостоянное, и такова его приро­ да...» (Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 2. М ., 1978. С. 114).

Научное знание возникает, по Аристотелю, «при всех исследо­ ваниях, которые простираются на начала, причины и элементы», мы уверены, что знаем вещь, если уяснили ее начала, первые при­ чины и элементы.

Древнегреческие философы выявили и исследовали ряд суще­ ственных аспектов проблемы знания, многие из которых исследу­ ются и сегодня, не имеют однозначного решения и обогащают свое содержание в новых представлениях о них. В Новое время Декарт решает задачу найти метод получения знания, «установить себе правила, с помощью которых мы могли бы подняться на вершины человеческих знаний» — обрести истину. Дж* Локк, исследуя чело­ веческое понимание-разумение, непосредственную данность в опыте элементов знания, рассматривает проблематику знания в контексте дискуссии о врожденных идеях, о различных действиях «ума», о простых и сложных, отчетливых и неотчетливых, реальных и фантастических, истинных и ложных идеях. Утверждая, что все наше знание из ощущений, он выявляет существенные различия между рациональным и чувственным знанием, предметом и содер­ жанием, познавательными процессами и их результатами — абстракциями и общими понятиями. Продолжая античную тради­ цию, Локк исследует соотношение знания и мнения, однако по­ следнее он определяет, уже привлекая понятие вероятности, на­ пример: «когда человек склоняется к какому-то положению как ве­ роятному, это называется мнением, или убеждением». Особым предметом исследования становится сама познавательная деятель­ ность субъекта, которая понимается скорее психологически, как созерцание индивидом своих психических процессов «внутренним

оком».

Философия знания и познавательной деятельности сущест­ венно обогащается исследованиями И. Канта, для которого наря­

ду с миром явлений, находящихся во всеобщих формах чувствен­ ности — пространстве и времени, вне этих форм существует мир «Iвещей в себе», под воздействием которых возникают чувственно воспринимаемые явления. Познание явлений не приближает нас к познанию «вещей в себе», возникает проблема познаваемости ре­ ального мира, что существенно усложняет теорию познания в це­ лом, требует фундаментального исследования природы знания и разума. Все эти проблемы рассматриваются философом в «Крити­ ке чистого разума», которую он начинает словами «без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта» и тут же задает вопрос: существует ли независимое от опыта и от всех чувственных впечат­ лений познание? Размышляя об этом, Кант обнаружил, что суще­ ствует два различных способа образования знания и соответствен­ но два его вида — опытное и внеопытное. Так в гносеологию была введена новая фундаментальная проблема априорного знания, по­ лученного вне и до опыта (<a priori — до опыта), и была осознана мысль о том, что, «находясь за пределами опыта, можно быть уве­ ренным в том, что не будешь опровергнут опытом». Это знание, которое носит всеобщий и необходимый характер, например, та­ кое: все, что происходит, имеет свою причину, и добывается оно не посредством эмпирического обобщения, но «расчленением поня­ тий, которые у нас уже имеются о предметах». Это знание не рас­ ширяет по содержанию существующие понятия, но ценится нарав­ не с новыми знаниями, поскольку, разъясняя или истолковывая то, что уже мыслилось в понятиях, расширяет сферу отчетливого мышления, углубляет его. Априорное знание, имеющее всеобщий и необходимый характер, включает такие положения науки и фи­ лософии, как законы, принципы, аксиомы и постулаты.

Кант вводит также понятия аналитических и синтетических суждений. «Первые можно было бы назвать поясняющими, а вто­ рые — расширяющими суждениями, так как первые «ерез свой пре­ дикат ничего не добавляют к понятию субъекта, а только делят его путем расчленения на подчиненные ему понятия, которые уже мыслились в нем (хотя и смутно), между тем как синтетические суждения присоединяют к понятию субъекта предикат, который вовсе не мыслился в нем и не мог бы быть извлечен из него ника­ ким расчленением. Например, если я говорю все тела протяжен­ ны, то это суждение аналитическое. <...> Если же я говорю все т е­ ла имеют тяжесть, то этот предикат есть нечто иное, чем то, что я мыслю в простом понятии тела вообще. Следовательно, присо­ единение такого предиката дает синтетическое суждение»

знание, если наука не может его сразу и однозначно отличить и отбросить? Должно происходить последовательное «формообразо­ вание самого сознания» — формообразование его до уровня науки. Разумеется, следовать собственному убеждению лучше, чем пола­ гаться на авторитет, но замена первого мнения на второе не приво­ дит к замене заблуждения истиной. Необходимо признать, что главным стремлением должно быть получение абсолютного знания, т. е. освобождение знания от какой-либо зависимости от объекта и полное освобождение его от индивидуального человеческого Я. Абсолютное знание (или дух) — это само-знание, возможность благодаря собственному усилию субъекта, независимо от объекта, условий, средств и приемов познания, представлять самому себе все сущее, что приближает его к абсолютной уверенности в своих возможностях. Именно это представление Гегель вкладывает в ка­ тегорию «понятие», а наука предстает «как постижение самостью себя в понятии».

Абсолютное знание, или знание абсолю тного духа, можно проиллюстрировать словами Гегеля из другой его работы: «...мыс­ лящ ий дух всемирной истории, поскольку он одновременно сбра­ сывает с себя и упомянутые ограничения особенных народных ду­ хов, и свой собственный мирской характер, постигает свою конк­ ретную всеобщность и возвышается до знания абсолютного духа

как вечно действительной истины, в которой знающ ий разум яв­ ляется свободным для себя, а необходимость, природа и история только служат к его раскрытию...» (Гегель Г.В.Ф. Ф илософия духа / /

Он же. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М., 1977. С. 371).

Многообразные аспекты знания исследуются Гегелем в «Науке логики» (1812), где еще не формализованная логическая наука по­ лучила капитальное развитие. Истинное знание рассматривается как предмет логики, как непосредственное и опосредствованное, объективное, конечное и бесконечное, исследуются заблуждение, правильное, неистинное, противоречивое и другие аспекты. В це­ лом проблема знания, рассматриваемая на стыке теории познания

инауки логики, существенно углублена и расширена.

ВX X веке с развитием аналитической философии и философии обыденного языка выявились новые аспекты проблемы знания.

Б.Рассел применил к исследованию знания метод анализа — раз­ ложения сложных форм знания на простые и выявления схемы знания, состоящей из этих простых форм (элементов) и соответ­ ствующей структуре мира. Для него — исследователя символиче­ ской логики и логических основ математики — уверенность обы­

д ен н о го , дон ау ч н о го со зн ан и я и здравого см ы сла в том , что вещи так овы , к а к и м и он и восп ри н и м аю тся, заслуж ивало сам ого серьез­

ного в н и м а н и я . К р и ти к о -ан ал и ти ч еск и й подход п оказал, что за

очев и д н ы м и просты м стоят слож ны е процессы и структуры , по­ р ож д аю щ и е со м н ен и я в достоверн ости этих очевидностей и требу­

ю щ и е п р и з н а н и я зн ач и тел ьн о го «зазора» меж ду зн ан и ем и его

объ ектом даж е в научном познан и и . М етод анализа позволил вы я­ вить с о о тн о ш е н и е ф акта и опы та, зн ан и я и веры, зн ан и я и исти ­

З н ан и е стало предм етом исследования Л .В итгенш тейна, стре­ м и вш его ся «расколдовать» сам о слово «знание», сн ять преклон е­ ние ф и л о со ф о в перед н им как сам ы м почитаем ы м словом . М н о ­ гие зн ач и м ы е для человека явлен ия н ельзя передать «инф орм ати в ­ но», п о вествовател ьн о , в ф орм е словесн о -логически вы раж енного

ж и вого ч ел о веческо го опы та.

Витгенштейн показал также, что проблема знания может об­ суждаться в форме анализа высказывания субъекта о его значении как «состоянии сознания», выведя «туман внутреннего» во вне. Бесспорное, казалось бы, заявление «Я знаю это» вовсе не однозначно, может быть понято как «Я верю», «Я не сомнева­ юсь». Из него не следует, что «это» на самом деле так, т .е. факт, за ним стоит скорее «Я полагал, что я знаю». Мое личное уверение «Я знаю это» недостаточно, оно не может быть весомым, необхо­ димы объективное обоснование данного факта, другие свиде­ тельства «знания», но оно устанавливает отношение между мной и фактом, подтверждает, что данный факт принят моим сознани­ ем. Поистине, по выражению Витгенштейна, «целое облако фи­ лософии конденсируется в каплю грамматики».

В резул ьтате своего и ссл ед о ван и я он откр ы вает особы й вид зн ан и я — п ри н яты б на веру, передаваем ы е по тради ц ии эм п и р и ­ чески е суж д ен и я, на которы е мы оп ираем ся во всех своих дей стви ­ ях, а так ж е рассуж ден иях и при п остроени и логически обосн ован ­ ны х, п р о вер ен н ы х зн ан и й . Н апри м ер, это наш и общ ие представ­ л е н и я -в е р о в а н и я о Зем ле, ее прош лом — картине м ира в целом, которы е усваиваю тся с детства и вклю чаю т нас в общ ую сист ему

чел овеческ о го зн ан и я . «М оя ж изнь держ и тся на том , что м ногое я п р и н и м аю н еп ро и зво льн о » . В целом идеи В итгенш тейна о знании

представляю т н овы й этап в п о н и м а н и и п р и р о д ы з н а н и я и п о зн а в а ­ тельной д еятел ьн ости .

З н а н и е и в е р а В к о н ц е п ц и и К. П о п п е р а о «трех м и рах » в м е т а ф о р и ч е с к о й

ф орм е заф и к си р о в ан о , п о сущ еству, д в а о сн о вн ы х зн а ч е н и я п о н я ­ ти я зн а н и я , п р и ч ем п р е д л а га е м а я и м т р а к т о в к а не с о в п а д а е т с к л а с с и ч е с к о й п р о б л е м о й м н е н и е -з н а н и е , и ли д о к с а -э п ы с т е м е . Р ечь идет, во -п ервы х, о зн а н и и к ак со с т о я н и и с о зн а н и я , или м ен ­

чески х сп о рах и т. п. П р и это м зн ан и е в о б ъ ек ти в н о м см ы сл е не за ­ виси т от ч ь ей -л и б о веры и ли стр ем л е н и я со гл аш аться, утверж дать, дей ство вать, это « зн ани е без п о зн аю щ его субъекта». П о п п е р об х о ­

ди тся здесь достаточ н о п р я м о л и н е й н ы м и к атего р и ч еск и м р еш е ­

нием : в отл и ч и е от тр ад и ц и о н н о й гн о сео л о ги и эп и ст ем о л о ги я к ак

учение о н ау чн ом п о зн ан и и д о л ж н а за н и м а т ь ся то л ьк о о б ъ е к т и в ­

ны м зн ан и ем ; зн ан и е в су б ъ ек ти вн о м с м ы сл е не и м еет к н ауке н и ­ какого о тн о ш ен и я . О чеви д н о, что так ая п о ст ан о в к а в о п р о са не м о ­ ж ет удовлетвори ть гн о сеол ога, для к о то р о го в о зм о ж н о сть тео р и и

ство ван и я о б ъ ек ти в и р о ван н о го зн а н и я , н ео б хо д и м о вм есте с тем п ро д ол ж и ть о б о сн о в ан и е з н а н и я к а к « с о ст о я н и я с о зн а н и я » , его

тесн ой связи с верой , для чего н ео б х о д и м о в ы я сн и ть к о н ст р у к т и в ­

ную роль веры в п о зн ан и и . П р и это м р еч ь идет не о р е л и ги о зн о й

вере (ее в л и ян и е на науку — другая п р о б л ем а), а о вере к а к п р и зн а ­

м ах и п р и ч и н ах ее в о зн и к н о в е н и я . М о ж н о б ес к о н е ч н о н а р а щ и ­

Витгенш тейн придавал ф ундаментальное значение сущ е­ ствованию эмпирических предложений, в которых мы не сомне­ ваемся. Прежде всего всякое обучение, начиная с детства, осно­

вано на доверии. «Будучи детьми, мы узнаем факты... и прини­ маем их на веру»; «ребенок учится благодаря тому, что верит взрослому. Сомнение приходит после веры». Но и развитая фор­ ма познания — научное познание — также покоится на вере в не­ которые эмпирические высказывания. «Нельзя эксперименти­ ровать, если нет чего-то несомненного... Экспериментируя, я не сомневаюсь в существовании прибора, что находится перед мо­ ими глазами...»; «На каком основании я доверяю учебникам по экспериментальной физике? У меня нет основания не доверять им... Я располагаю какими-то сведениями, правда, недостаточно обш ирными и весьма фрагментарными. Я кое-что слышал, ви­ дел и читал». Эмпирические высказывания, которые мы прини­ маем как несомненные, сопутствуют нам всю жизнь, предстают

как личностное знание, как «картина мира», усвоенная в детстве

(Витгенштейн Л. О достоверности / / Вопросы философии. 1991. № 2).

И сследуя п ро бл ем у н а л о ги к о -л и н гви сти ч еск о м уровне, Вит­

к аю щ ей к а к н еобходи м ое следствие «н аш его бы тия среди лю дей». Т акая п о зи ц и я п редставляется весьм а плодотворн ой и конструк ­ т и в н о й . Т аки м образом , бы ли н ам ечен ы о сн овн ы е подходы к ф е­ н о м ен у веры к а к субъ ективн ой у веренн ости и д остоверн ости , тре­ бую щ ем у д ал ьн ей ш его и сследован и я.

У тверж дени е о том , что вера — это то , что не им еет достаточ­ ны х о сн о в а н и й , ш и р око расп р остр ан ен о в р азм ы ш лен и ях ф и л о ­ со ф о в о вере. П р и такой трактовке в о зн и к ает оп ределен ное отри ­ ц ательн ое о тн о ш е н и е к ф ен ом ен у веры , стрем лен ие к ее полн ой э л и м и н а ц и и и з п озн авател ьн ой деятельности субъекта, а тем бо ­

лее и з си стем ы зн ан и я . В ы явлен ие ж е кон стру к ти вн ой природы веры в науке в о зм ож н о л и ш ь в случае п р и зн ан и я сущ ествования

со б ств ен н ы х о сн о ван и ях , и когда вера д о вед ен а до достоверн ости , о н а р азр у ш ается, тогда это уже более не вера, а зн ани е.

И так , и вер а и зн ан и е им ею т о сн о ван и я, н о их о сн о ван и я раз­ л и ч н ы , и это р азл и ч и е н оси т не просто частн ы й характер, но обла­ д ает ф у н д ам ен тал ьн ы м зн ачен и ем , а о б о сн о в ан и я веры и знания п р о т и в о п о л о ж н о н ап р авл ен ы . З н ан и е стан о ви тся таковы м в р е­ зультате л о ги ч еск о го о ф о р м л ен и я, о б о сн о в ан и я, п роверки , д о к а ­ зательства до сто вер н о сти и и сти н н ости , и л и ш ь в таком качестве

70 Часть I. Философия познания

о н о обретает не то л ь к о к о гн и ти в н у ю , н о и со ц и ал ьн у ю зн ач и м о сть, н ачи н ает ф у н к ц и о н и р о в ать в культуре, вкл ю чаться в к о м м у н и к а ­ ции и разл и ч н ы е ф ор м ы деятел ьн о сти . В ера ж е бази ру ется совсем на другом — на п о дтверж даю щ ем ее результаты о п ы те, н а с о ц и а л ь ­ ной сан к ц и и и о б щ езн ач и м о сти то го, во что верят. И л и ш ь затем м ож ет в о зн и к н у ть н еобхо ди м о сть р е ф л ек с и и и к р и т и к и этой субъ ­ ек ти вн ой у вер ен н о сти , н о так и е р еф л е к си и и к р и т и к а будут о су щ е ­

зн ан и ю , а эп и стем о л о ги ч еск и й статус веры , ее ф у н к ц и и в п о зн а в а ­ тельной д еятел ьн о сти н е о ц ен и ваю тся о д н о зн ач н о о тр и ц ател ьн о .

Подтверждения этой позиции можно найти у И.А. Ильина в работе «Путь духовного обновления» (1935). Он называет «пред­ рассудком», требующим критической переоценки, положение о том, что только знание обладает достоверностью , доказатель­ ностью, истинностью , а вера не более чем суеверие, или «вера всуе», напрасная и неосновательная. В доказанное не надо верить, оно познается и мыслится, верить же можно лиш ь в необоснован­ ное, недостоверное. Отсюда отрицательное, пренебрежительное отношение к вере, требование «просвещения» и борьбы с суевери­ ями. Он отличает настоящих ученых, которые не абсолютизируют результаты науки, прекрасно понимая, что многое из принимае­ мого за истинное знание не имеет окончательного обоснования и полной достоверности, от «полуобразованных» людей и «полунауки» (по Ф.М. Достоевскому). В последнем случае к науке отно­ сятся догматически, и «чем дальше человек стоит от научной ла­ боратории, тем более он иногда бывает склонен преувеличивать достоверность научных предположений и объяснений. Полуобра­ зованные люди слиш ком часто верят в «науку» так, как если бы ей было все доступно и ясно; чем проще, чем элементарнее какоенибудь утверждение, тем оно кажется им «убедительнее» и «окончательнее»; и только настоящ ие ученые знаю т границы своего знания и понимают, что истина есть их трудное задание и далекая цель, а совсем нелегкая, ежедневная добыча». Настоящ ий ученый помнит о постоянном изменении картины м ироздания, в чем убеждает история науки, он «духовно скромен» и, добиваясь мак­ симальной доказательности и точности, помнит, что полной дос­ товерности у науки нет, что нельзя переоценивать отвлеченные схемы и мертвые формулы, верить в них, а не в живую, бесконеч­ но глубокую и изменчивую действительность (Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 144).