Микешина Л.А. Философия науки

уки (cognitive sciences), исследующие знание во всех аспектах его получения, хранения, переработки. В этом случае главными ста­ новятся вопросы о том, какими типами знания и в какой форме обладает данный человек, как представлено знание в его голове, каким образом человек приходит к знанию и как его использует. Особый интерес заслуживает знание эксперта, с которым и рабо­ тает интервьюер, направляющий внимание эксперта на эксшикацию неосознаваемого им самим личностного знания. Выявлен ос­ новной парадокс уникального профессионального « ноу-хау

(англ. know-how — умение, знание дела): чем более компетентны­ ми становятся эксперты, тем менее они способны описать то зна­ ние, которое используется для решения задач. Оно может быть передано другим субъектам в ходе совместной деятельности и об­ щ ения, а также путем достижения экспертом «осознания неосоз­ нанного ». «Ноу-хау» передается преимущественно в ходе непос­ редственной совместной деятельности, различными невербализованными способами обучения.

Ещ е более глубинны м и и скры ты м и п редпосы лкам и и ф акто ­ рам и п о зн авател ьн ой и творческой деятельности ученого являю т­ ся л и ч н о стн о е и коллекти вн ое бессознательное, с п озиц и й тради­ ц и о н н о й р ац и о н ал ьн о сти считавш ееся то л ько «помехой» в позна­

тел ьн о сти . С оздатель м етода п сихоан ализа, зн ам ен иты й учены й 3. Ф р ей д бы л глубоко убеж ден, что «чисто рац ион альны е мотивы даж е у со в р ем ен н о го человека мало что могут сделать против его

ст р астн ы х влечен ий » . О н считал б ессо зн ател ьн о е ц ентральн ы м

к о м п о н е н т о м ч ел о в еч еск о й п си хи ки и в своих и ссл едо ван и ях

стр ем и л ся д о к азать, что сознательное надстраивается над бессоз­ н ател ьн ы м , вы кристалли зовы вается из н его и это находит свое от­ раж ен и е в и сто р и и развити я человеческой культуры, нравствен ­ н ы х и м о р ал ьн ы х осн ов ж и зн и человека. Творчество, активная ин ­ тел л екту ал ьн ая, в том числе научная, деятельность это результат своего ро да сублим ации, п ереклю чения эн ерги и инстинктивного, сек су ал ьн о го л и б о агрессивного им пульса в человеке на социаль­

н о зн ач и м ы е цели .

Ученик 3. Фрейда, современный французский философ и психоаналитик М. Бертран, разрабатывая проблему особой про­ дуктивности бессознательного в работе теоретической мысли, ха­ рактеризует гипотезы своего учителя следующим образом. Пер­ вая гипотеза — существуют бессознательные процессы, которые

82 Часть I. Философия познания

лежат в основе стремления к знанию, поиска знания; вторая — мыслительная деятельность активизируется вследствие «расщепления» психики под воздействием двух полярных принципов — реальности и возможности его получить; третья — теоретическая деятельность имеет эротическую основу, стимулом к ее развитию был опыт «неудовольствия» — страх потерять любовь (Бертран М.

Бессознательное в работе мысли / / Вопросы ф илософии. 1993.

№ 12).

Е сли б ессо зн ател ьн ое у Ф р ей да и м еет ли ч н о стн у ю природу, то

п о К.Г. Ю н гу это л и ш ь п овер хн остн ы й слой, к отор ы й п о к о и тся н а

более гл у б и н н о м уровн е — к о л л ек ти вн о м б есс о зн ат ел ь н о м , и ли

архетипах. С о зн ан и е - это о тн о си тел ьн о н едавнее, р азв и в аю щ ееся

п р и о б р е т е н и е п р и р о д ы , то гда к а к к о л л е к т и в н о е б е с с о з н а т е л ь ­

ное — ар хети п ы я вл яю тся «итогом ж и зн и чел о в еч еск о го рода» и обращ ен и е к н и м , в ч астн о сти и н терп ретац и я р е л и г и о зн о -м и ф о -

л о ги ч еско й си м во л и к и или си м во л о в сн а су щ ествен н о «обогащ ает нищ ету со зн ан и я» , так к а к обогащ ает нас язы к о м и н сти н к то в , б ес ­ со зн ател ьн о го в целом .

Архетипы присущи всем людям, появляясь прежде всего в сновидениях, религиозных образах и художественном творчестве, передаются по наследству и являются основанием индивидуаль­ ной психики. Это «архаические остатки» — ментальные формы, следующие не из собственной жизни индивида, но из первобыт­ ных, врожденных и унаследованных источников всего человече­ ского разума (Юнг К. Г. Подход к бессознательному / / Он же. Ар­ хетип и символ. М., 1991. С. 64). «Бессознательное — это не прос­

той склад прош лого... оно полно зародыш ей будущих

психических ситуаций и идей... Остается фактом то, что помимо воспоминаний из давнего осознанного прошлого из бессозна­ тельного также могут возникать совершенно новые мысли и твор­ ческие идеи; мысли и идеи, которые до этого никогда не осозна­ вались» ( Там же. С. 39).

А рхети п ы , со п ро вож д ая каж дого человека, н еяв н о о п р ед ел я ю т

«врож денны е образцы » эти х дей ств и й , и сам и при этом п о д в ер га ­ ю тся «культурной обработке» . С ущ ествует реальн ая п р об л ем а, т р е ­ бую щ ая и зу ч ен и я, — со о т н о ш ен и е су б ъ ек ти в н о у н асл ед о в ан н ы х генети чески х образцов в о сп р и яти я , во о б р аж ен и я, м ы ш л ен и я и о б ­

И н т у и ц и я к а к в и д и р р а ц и о н а л ь н о г о в н а у к е В н ау ч н о -п о зн ав ател ьн о й деятельности особое м есто зан лм а-

ет и н ту и ц и я ученого, которая, как м ож но предполож ить, оп ирает­ ся н а л и ч н о е и к оллекти вн ое бессознательн ое, а такж е на разли ч ­

ны е ф о р м ы -неявного зн ан и я .

УЮнга, в частности, встречается рассуждение об ин уиции в

еесоотношении с ощущением, чувством и мышлением. Интуи­ ция — это иррациональная функция. Она есть «предчувствие», «...не является результатом намеренного действия, это скорее непроизвольное событие, зависящее от различных внутренних и внешних обстоятельств, но не акт суждения» (Юнг К.Г. Подход к бессознательному. С. 57). Однако развитой теории интуиции он не оставил, и необходимо обратиться к другим исследованиям,

хотя и сегодня их недостаточно.

К ак и р р ац и о н ал ьн о е начало, и нтуи ци я вы п олняет своего рода «п усковую » ф у н к ц и ю в тво р ч еск о м д в и ж ен и и разум а, которы й вы д ви гает н овы е идеи или м гн овен но «схватывает» истину не в р е ­ зультате сл ед о в ан и я зак о н ам логи ч еского вы вода из сущ ествую ­ щ его зн а н и я , н о «чисто интуитивно», л и ш ь затем «поверяя резуль­ таты л о ги к о й » . В отличие от рац и о н ал ьн о го рассудка, ж естко сле­

д у ю щ его у ст ан о в л е н н ы м п рави л ам и н о р м ам , разум мож ет, по

Гегелю , «разреш ать о п ределен ия рассудка в ничто» и, лом ая ста­ рую , созд авать новую логику. С оответственн о, н а этом пути, прео­ д о л ев ая до гм ати зм и ф о рм ал и зм рассудка, разум проходит этапы д в и ж е н и я от сущ ествую щ его рац и он ал ьн ого , через и р рац и он аль ­

гляд н ое и аб стр ак тн о -п о н я ти й н о е, в результате, по Канту, «вооб­ р аж ен и е д о став л яет п он яти ю образ».

И н т у и ц и я им еет п ротиворечи вую природу: внезап н ость о за ­ р е н и я , н е о ж и д ан н о с ть до гад к и п р едп о л агаю т п редварительн ую со зн ател ь н у ю работу и волевы е усилия по н акоп лени ю и н ф о р м а ­ ц и и , из к о то р о й «озарение», одн ако, не следует логи чески м путем, н о без к о то р о й он о п р ои зо й ти не может. В незапное «усмотрение и ст и н ы » п р ед п о л агает п р ед в ар и тел ьн ы й « и н к у б ац и о н н ы й » , по в ы р аж ен и ю А. П у ан кар е, п ериод подсозн ательной деятельности , во врем я к о то р о й п роисход ит вы зревание новой идеи. В этот п е­

м н ож ество р азл и ч н ы х к о м б и н а ц и й и д ей , о б р азо в и п о н я т и й , отбор которы х п р о и сх о д и т н е я в н о , н а о сн о ве ц ел е во й у стан о вк и м ы ш л е ­

н и я и ссл ед о вател я и в результате к а к о г о -л и б о в н е ш н е го тол чка,

д ал екого о т обстоятел ьств и ссл ед о ван и я . П уть, к о т о р ы й п р и во д и т к д о гад к е -о зар ен и ю , о стается н е о с о зн а н н ы м , ск р ы ты м от и ссл ед о ­ вателя, в сф ер у с о зн ан и я н ео ж и д ан н о п р и х о д и т го то вы й результат, и п роследи ть, к ак он бы л п олучен , н ево зм о ж н о . П ри п о п ы тк е сде­ л ать это п о л у ч ен н ы й «сплав» п о н я ти я и о б р аза «разлагается» н а о т ­

д ельн ы е п р ед став л ен и я и п о н я т и я , п ер естает бы ть ц ел ьн ы м . П о ­

и ск м етодов и зу ч ен и я и о п и с а н и я «м ехан и зм а» и н т у и ц и и п р о д о л ­ ж ается.

В науке п о д 'и н ту и ти в н ы м и часто п о н и м а ю т так и е п о н я т и я , п о ­

л о ж ен и я , к о то р ы е не и м е ю т ч етк о го о п р е д е л е н и я и д о к а за т е л ь ­

ства, м н о го зн ач н ы , д о п у ск аю т р азл и ч н ы е т о л к о в а н и я , ч асто о п и ­ раю тся не н а л о ги ч еск и е о с н о в а н и я , н о н а вы воды зд р аво го см ы с ­

л а . В ера в « сам о о ч е в и д н о с т ь » и с х о д н ы х п о л о ж е н и й , ч асто

вы раж аем ая в словах «очевидно», «легко ви д еть, что», «отсю да сл е ­

сти». В месте с тем н ево зм о ж н о в ы яви ть все и н ту и ти в н ы е м о м ен ты и и склю чи ть их, п о л н о стью о п р ед ел и в и ф о р м ал и зо в ав все зн ан и е . И н ту и ц и я за м е н я е т ещ е не с ф о р м и р о в а в ш е е с я з н а н и е , сл у ж и т своего рода о р и е н ти р о м , « п редчувствую щ и м » во зм о ж н ы е пути и с ­

Известный западный философ М. Бунге, размыш ляя об инту­ иции, в частности, формулирует интуитивисте кий тезис матема­ тики следующим образом: «Так как математика не выводится ни из логики, ни из опыта, она должна порождаться особой интуици­ ей, преподносящей нам исходные понятия и выводы математики в непосредственно ясной и незыблемой форме. <...> Поэтому в качестве исходных следует выбирать понятия самые непосред­

ственные, такие, как понятия натурального числа и существова ния» (Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967. С. 56). Однако, как от­ мечает философ, эти два понятия вовсе не являются интуитивно ясны ми, бесконечная последовательность натуральных чисел с трудом усваивается большинством людей, а понятие существова­ ния создает множество трудностей в логике, математике и эпис­ темологии прежде всего свой неопределенностью. Излагая свое видение недостатков и даже ошибок интуиционизма в математи­ ке, он вместе с тем отмечает его плодотворность, в частности, как стимулирование поиска «новых, прямых доказательств хорошо известных теорем математики, а также реконструкцию ранее ус­ тановивш ихся понятий (например, понятия действительного числа)» ( Там же. С. 86). Существенным также является его требо­ вание различать философский и математический аспекты интуи­ ционизма. В целом же, обращаясь к интуиции, он убежден, что

«одна логика никого не способна привести к новым идеям, как

одна грамматика сама никого не способна вдохновить на созда­ ние поэмы, а теория гармонии — на создание симфонии» (Там же.

С. 109).

Таким образом, иррациональные элементы познавательной деятельности, так богато и разнообразно представленные различ­ ными видами бессознательного, неявного, интуитивного, сущест­ венно дополняют и обогащают рациональную природу научного познания. Создавая трудности для построения точного знания, они одновременно включают в познание активное творческое на­ чало и личностные возможности самого исследователя.

В целом современное понимание рациональности признает следующие главные принципы: критический анализ как позна­ вательных, так и ценностных предпосылок, возможности выхода за их пределы (открытая рациональность); диалогизм, признание пра­ вомерности других позиций; единство рациональных и внерациональных форм в науке и культуре; доверие познающему субъекту, поступающему свободно и ответственно, критически переосмысли­ вающему результаты своего познания и отношения к миру.

Ли т е р а т у р а

Ос н о в н а я

Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М., 1984.

86 Часть I. Философия познания

Касавин И .Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк. М., 1989.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

Микешина Л.А. Неявное знание как феномен сознания и познания// Теория познания. Т. 2. Социально-культурная природа познания. М., 1991.

Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической филосо­ фии. М ., 1985.

Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Хрестоматия. Раздел IV. М., 1996.

Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М ., 1991.

Швырев B.C. Судьбы рациональности в современной ф илософии / / Субъект, познание, деятельность. М., 2002.

Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

Д о п о л н и т е л ь н а я

Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963.

ГейтингА. Интуиционизм. М., 1969.

Героименко В.А. Л ичностное знание и научное творчество. М инск, 1989.

Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолствующего боль­ шинства. М ., 1990.

Исторические типы рациональности. Т. І - І І . М., 1995-1996.

Смирнова Н.М. Теоретико-познавательная концепция М. Полани / / Вопросы философии. 1986. N° 2.

Фейенберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и в нау­ ке. М., 1992.

ХайекФ .А. Пагубная самонадеянность. М ., 1992.

Харитонович Д.Э. К проблеме восприятия гуманистической культуры в итальянском обществе XVI в. / / Культура Возрождения и общество. М., 1986.

В о п р о с ы д л я с а м о п р о в е р к и

1.В чем различие рассудочной и разумной рациональности?

2.Какие вам известны основные типы рациональности?

3.Как соотносится рациональное и иррациональное в общ ест­ ве?

4.Соотношение рационального и иррационального в науке.

5.Неявное знание как вид иррационального в науке. Обладает ли неявным знанием каждый из нас?

6.Две концепции бессознательного — 3. Фрейда, К.Г. Юнга. В чем их сходство и различие?

7.Архетипы, их природа и роль в процессе познания.

8.Интуиция, ее место в научном мышлении.

9.Проблема сочетания рационального и иррационального в со­ циально-гуманитарных науках.

10.В чем марксизм видит решение проблемы иррационального в

обществе?

Г л а в а 3

СТРУКТУРА П О ЗН АВАТЕЛ ЬН О Й

Д ЕЯТЕЛЬНОСТИ, ЕЕ О СО БЕН Н О С Т И

ВНАУЧНОМ П О ЗН АНИ И

§1. Репрезентация как способ представления объекта в обыденном и научном знании

О т р а ж е н и е , з е р к а л ь н а я м е т а ф о р а , р е п р е з е н т а ц и я

Известно, что реальность можно рассматривать в различ­ ных перспективах, концепциях и языках, но важно признавать, что не существует привилегированного выбора каждого из таких рас­ смотрений. В этой главе речь пойдет о близких способах представ­ ления реальности, хотя и не совпадающих между собой полностью. Существующее до сих пор влияние учения о познании Дж. Локка (XV II век) в определенной степени проявляется и втом, что фунда­ ментальное положение отечественной гносеологии — «познание есть отражение» понималось не столько диалектико-материали­ стически, сколько с позиций материалистического сенсуализма. Это положение в значительной мере трактовалось мировоззрен­ чески, в контексте основного вопроса философии, имело четко выраженную идеологическую окраску. Однако сегодня со всей оче­ видностью проявились неполнота и проблематичность трактовки познания как непосредственного получения «копии», образа ре­ ального мира. Достаточно обобщенное, метафорическое понятие «отражение» фиксирует скорее конечный результат, нежели опера­ ционную сторону познавательной деятельности, «спрямляя» мно­ гие этапы познавательного процесса. Этот процесс далеко не всег­ да имеет отражательную природу, но скорее реализует творческисозидательные, гипотетико-проблемные подходы, основанные на продуктивном воображении, социокультурных предпосылках, ин­ дивидуальном и коллективном жизненном опыте.

Стремясь втиснуть представления о познавательном процессе в рамки идеологически и социально предписанной концепции, понятие «отражение» трактовали предельно широко, включая в не­ го и неотражательные процедуры и результаты. Тенденциозность и

неоправданность такого расширения понятия отражения прояви­ лись уже втом, что в него одновременно включшшсь и представле­ ния о структурном соответствии образа и объекта, достигаемом «непосредственным» воспроизведением объекта в сознании, и представления, понятия, получаемые с помощью выдвижения ги­ потез. Этот метод, в свою очередь, предполагает процедуры, зада­ ющие предметные смыслы чувственным данным, подведение их под категории, различные способы репрезентации, редукции, ре­ конструкции и деконструкции, интерпретации и другие познава­ тельные приемы. Парадокс состоит в том, что познание, имеющее своим результатом представления и образы предметного мира, осу­ ществляется преимущественно неотражательными по природе операциями. Преодоление расширенного толкования отражения, сведения к нему всей познавательной деятельности возможно лишь при разграничении понимания отражения как свойства ма­ терии и как познавательной операции, причем последней — наря­ ду и во взаимодействии с другими.

Теория познания как отражения тяготеет к буквальной трак­ товке отражения, причиной чего является идущая от обыденного сознания и здравого смысла привычность зеркальной визуальной метафоры, а не какие-либо подтверждающие отражение свиде­ тельства. Закрепленная в языке «зеркальность» обусловливает и лингвистическую невозможность отказа от метафоры отражения. Тесно увязанные друг с другом метафора познания как отражение

иметафорическое понимание мира как механико-машинной структуры, а человека — как маіиины-животного-зеркала состави­ ли сердцевину традиционной гносеологии. Основанная на мета­ форе зеркала теория отражения увязывается с ошибочными представлениями о возможности исчерпывающих репрезентаций

и«чистых данных» или восприятий, из которых как из кирпичи­ ков строится здание человеческого знания. Эти представления закрепились также в психологии и искусствознании, в значитель­ ной степени опирающихся на визуальное мышление и обобщения зрительного восприятия в различных сферах деятельности.

Необходимо различать разные способы решения проблемы внутри самой теории отражения и через метафору зеркала. В арис­ тотелевской концепции, где субъект отождествляется с объектом, разум не является просто зеркалом, рассматриваемым внутренним глазом, он есть и зеркало, и глаз одновременно, отражение на сет­ чатке само является моделью «ума, который становится всеми ве­ щами». Другой подход, хотя и также склонный к образу зеркала,

основан на принципиально ином понимании самой визуальной метафоры. Он возникает после Декарта; именно картезианская концепция стала основой эпистемологии Нового времени, где ра­ зум исследует сущности, моделируемые отражением на сетчатке. В «уме» находятся репрезентации, представления, и «внутренний глаз» обозревает их, чтобы оценить достоверность. У Декарта, как отметил М. Хайдеггер, главной становится именно репрезента­ ция — возможность пред-ставить, поместить перед собой налич­ ное сущее, включить его в отношения с собой как предмет. Человек не столько всматривается в сущее, сколько представляет себе кар­ тину сущего, и она становится исследуемой, интерпретируемой репрезентацией этого сущего. Пересекаются два процесса: мир превращается в поставленный перед человеком предмет (объект), а человек становится субъектом, репрезентантом, понимающим свою позицию как миро-воззрение, как представление картины ми­ ра с позиций визуальной метафоры. Соответственно принципи­ ально меняется и философский дискурс, выясняющий условия точ­ ности, адекватности, истинности представления, возможности их достижения, что может породить иллюзию полного отвлечения от непосредственного видения, преодоления визуальной метафоры.

К этому весьма саркастически относился Н ицш е, высмеивав­ ший в работе «К генеалогии морали» «чистый, безвольный, безбо­ лезненный, безвременный субъект познания», а также лицемер­ ное стремление мыслить глаз, «который должен быть начисто ли ­ шен взгляда», в нем долж ны отсутствовать «активные и интерпретирующие силы, только и делающие зрение узрением». Для него существует только перспективное, т. е. оцениваю щ ее, зрение и познание, и чем большему количеству перспектив, раз­ личных глаз будет предоставлена возможность видения и оценки, тем полнее окажется наше понимание предмета, наш а «объектив­ ность». Если же устранить зрение, вообще все «аффекты», то не значит ли это «кастрировать» интеллект, —- спраш ивает Ницше. Но из этого рассуждения для Ницш е следовало л ишь одно: позна­ ние как «узрение» может быть только толкованием или толкова­ нием старого толкования, а в вещах человек находит в конце кон ­ цов лишь то, что он сам вложил в них.

В целом следует отметить, что понятия отражения, представле­ ния, репрезентации близки между собой, входят в одно «гнездо», однако за их тонкими различиями стоят самостоятельные познава­ тельные концепции. Так, если обратиться к глубинным смыслам достаточно «стершегося» слова «представление», то, как показал