способность терапевта к пониманию клиентской проблемы {без перцептивных искажений), точному восприятию его чувств, на­личие необходимых профессиональных навыков, поддерживаю­щих включенность (слышание, фокусировка, прояснение, отра­жение чувств, комментарии по поводу телесных реакций клиен­та, его речи и т. п.). Защитное поведение терапевта (нежелание сталкиваться с болезненным для себя опытом) проявляется в тен­денции к интерпретации, саркастичности, защищенности, а так­же в потере способности к конфронтации с клиентом.

Вопросы супервизора и интервенции супервизора, адресован­ные терапевту, по поводу включенности могут быть следующими.

1. Какова версия проблемы у клиента7

Для того чтобы диагностировать наличие перцептивных иска­жений в услышанном, супервизор просит терапевта пересказать, как он услышал проблему клиента (для сравнения с оригиналом).

Например, проблема клиентки заключается в том, что она считает себя ответственной за поведение других людей, а именно тех, которые ей интересны. В тот момент, когда дру­гой человек по какой-либо причине не отвечает на вопрос или не реагирует на ее слова, она начинает считать себя винова­той (как вариант — дурой) в том, что произошло. Именно она ответственна за то, чтобы ситуация протекала так, как она должна, по ее мнению, протекать. Клиентка хочет чувствовать себя более комфортно в межличностном взаимодействии с ин­тересными ей людьми.

Если имеются затруднения в понимании клиента, супервизор может провести следующую интервенцию — попросить тера­певта сесть на стул клиента и рассказать его историю (пробле­му) от себя, при этом осознавать свои телесные ощущения, чув­ства и желания. Затем попросить его вновь пересесть на стул терапевта и обратиться к клиенту от себя как от человека.

Б. Какие чувства испытывал клиент в сессии, когда расска­зывал о проблеме?

В ходе терапевтической сессии супервизор наблюдает, как терапевт работает с чувствами клиента, понимает ли их, фоку­сируется ли на них. В супервизорской сессии он может попро­сить терапевта рассказать о своем понимании чувств клиента.

2. Что феноменологически происходило с клиентом в тот момент, когда он рассказывал о своей проблеме?

674

Супервизор просит терапевта описать, как выглядел клиент, рассказывающий о своей проблеме, каковы были его телесные реакции, особенности речи и голоса. Например, в тот момент, когда клиентка говорила о том, что «не дотягивает» до чего- либо, она выглядела растерянной, ее взгляд метался, а голос стал срываться... Или, чувствуя себя обычной, обыденной, клиентка расслабилась, ее плечи, прежде поднятые кверху, опустились, оНа оперлась ногами о пол, голос стал более тихим, грудньш и менее резким...

Поскольку присутствие - это привнесение себя во взаимодей­ствие полностью, включающее способность к подлинному, откры­тому и искреннему общению, доступности, самораскрытию, спо­собность быть «иным», несмотря на ожидания клиента, суперви- зор может отследить — насколько широк спектр способов само­выражения терапевта. Например, в какие моменты и как терапевт проявлял свое присутствие (физическое: контакт глазами, прикос­новение, приближение-отдаление, эмоциональное: чувства тера­певта; интеллектуальное: мысли и фантазии, образы и т. п.).

Рассматривается также доступность терапевта — способ­ность поддаваться влиянию клиента и влиять самому. Один из аспектов — ожидания клиента от терапевта — давление для при­нятия определенной роли и осознавание терапевта по этому по­воду. Супервизор наблюдает и спрашивает себя, а возможно, поддерживает осознавание терапевта в ходе супервизорской сессии в следующих областях:

Какой образ себя поддерживает в ходе сессии терапевт?

Как он хочет, чтобы клиент его увидел?

• Как проявляется «инаковость» терапевта, в чем он другой

по отношению к ожиданиям?

Как клиент реагирует на эту «инаковость»?

Например, в течение терапевтической сессии начинающий терапевт в тревоге «кормит голодного клиента» своими предло­жениями по решению проблемы. После сессии он обращается к супервизору с тем же предложением — «покормить» его пред­ложением «правильных» стратегий работы (осознавая, впрочем, эту свою склонность). Супервизор спрашивает терапевта о том, каким он хотел бы, чтобы его видел клиент, и получает ответ — эффективным.

Стратегия работы супервизора в этом случае строится на соб­ственном «голоде» терапевта — супервизор терпеливо выясня­ет, есть ли что-то интересное для терапевта в сессии («голоден

43*

675

ли терапевт?», что именно («что хочет съесть?») и может ли су­первизор это обеспечить («есть ли это в меню?»), а также что именно видел в сессии, как оценивал, что чувствовал и думал терапевт («что я и сам могу приготовить?»). Во время суперви­зорской сессии терапевт выглядел заинтересованным и ожив­ленным, а после нее почувствовал себя более уверенным по от­ношению к подобным запросам.

Если на сессии присутствовали моменты самораскрытия те­рапевта, ход работы в супервизорской сессии может определять­ся и следующим:

Насколько самораскрытие терапевта было соотнесено с потребностями клиента (и каковы эти потребности) ?

• Насколько необходимым было самопредъявление в данный момент терапевтического процесса? Что происходило перед этим, и в силу чего терапевт решился на самораскрытие?

• В какой мере клиент был готов ассимилировать саморас­крытие терапевта? Не было ли оно навязано? Что клиент сде­лал с самораскрытием терапевта?

Поскольку для обучающихся гештальт-терапевтов характер­на доминирующая направленность на терапевтическую задачу, супервизор ориентируется также и в его способности отдавать­ся текущему опыту (быть вместе с клиентом «ягам, где он есть», не торопить себя и клиента по отношению к результату). Осозна­вание терапевта в супервизорской сессии может быть направле­но на то, насколько он одержим терапевтической задачей, кото­рая гарантирует ему признание как профессионалу? Насколько выражена его личностная способность находиться рядом и оста­ваться открытым другим возможностям?

Для восстановления способности к полному присутствию в' отношениях супервизор и сам занимает такую позицию в супер­визорской сессии. Для этого ему необходимо ориентироваться в возможных параметрах для самонаблюдения и самоосознава- ния, поддерживающих диалогическую позицию:

• > Насколько я отслеживаю свое физическое самочувствие и телесные реакции, сопоставляю свои эмоциональные ре­акции и реакции терапевта?

• Могу ли я ясно представить, что происходит с терапевтом, понимаю ли то, что с ним происходит, и какие терапевтичес­кие шаги делаю для того, чтобы понимать (достаточно ли я удерживаю контакт, слышу ли ответы на свои вопросы, по­буждаю ли осознавать состояние)?

676

• Какая роль мне предуготована терапевтом, как я отвечаю на это и что по этому поводу чувствую, какая роль, с моей точки зрения, будет пробуждать собственную энергию тера­певта в ходе супервизорской сессии?

Могу ли я какое-то время находиться с этим человеком, не сосредоточиваясь только на терапевтической задаче? В чем с ним интересно, хорошо, что меня в нем волнует, трога^ ет, на что я отзываюсь?

Феноменологический подход и теория поля.

Фигура и фон в супервидении

Одним из принципиальных отличий метода супервидения в гештальт-терапии от других методов является применение фе­номенологического подхода. Феноменологическое поле челове­ка включает все, что доступно для осознания — воспоминания и фантазии, текущий сенсорный опыт из среды и внутри тела, мысли и образы. Все части поля взаимосвязаны и находятся в постоянном движении. Феноменологическое восприятие — это свойство организма распознавать себя и окружающую среду, для того чтобы решить, как данная потребность («фигура») мо­жет быть удовлетворена в данном контексте («фоне»). Гештальт- терапевт внимательно относится к тому, как клиент организует данные (события) и создает смыслы, то есть как клиент способ­ствует созданию своего собственного опыта и конструирует свою реальность (Resnick, Bstrup, 2000).

Если же эта специфическая конфигурация поля между тера­певтом и клиентом в силу разных причин остается неосознан­ной для терапевта, у супервизора есть возможность помочь ему сделать это в процессе очной супервизии (что особенно важно при обучении гештальт-терапевтов). Например, супервизируе- мый терапевт в течение сессии оставался довольно пассивным по отношению к клиенту, и внезапно на супервизорской сессии супервизор осознает свою пассивность по отношению к тера­певту. Здесь-то и можно выяснить, что лежит в основе такой пассивности и «что и как» преграждает путь к выделению «фи­гуры» в данном процессе.

Основным инструментом феноменологического подхода в гештальт-терапии является осознавание как процесс (awareness), помогающий разрушить зафиксированные гештальты клиента и терапевта и построить гештальты, способствующие встрече с новым опытом и формированию адаптивных форм поведения.

677

Осознавание дает супервизору возможность исследовать и «фи- ^ГУРУ»- ^и «фон», а затем отношения между ними. При этом су­первизор работает с телесными, поведенческими, эмоциональ­ными, ментальными феноменами терапевта (так же, как тот ра­ботает с феноменами клиента).

На сессии супервизор стимулирует осознавание терапевтом широкого спектра опыта, относящегося к терапевтической сес­сии: ощущений и чувств, мыслей, сравнений и образов, форм поведения, общего и похожего в контекстах «там и тогда», от­носящихся к терапевтической сессии, и «здесь и теперь» — к супервизорской. Общий смысл такой деятельности в начале су- первизорского процесса заключается в возврате к источникам информации о поле «организм — среда», поиск более полной информации и работа, связанная с той ее частью, которая была потеряна терапевтом. По мнению Ю. Джендлина (2000), пере­живания человека, относящиеся к проблемной ситуации, все­гда являются целостной сущностью. Но в результате каких-то причин восприятие целостного переживания утрачивается, и тогда человек реагирует только на часть информации о поле «организм — среда».

Для того чтобы эта часть информации могла выйти на границу контакта и стать доступной, супервизор обращается к функции Ид супервизируемого терапевта, что помогает восстановить упущен­ную часть информации и целостную картину (контекст) происхо­дящего, на основе которой становится возможным осознанный выбор поведения. Апелляция к функции Ид проясняет зоны дис­комфорта, испытываемого терапевтом в ходе терапевтической сессии, выделяет отрезки замешательства и растерянности, дей­ствий и чувств, связанных с ощущением «тупика» и отношениями между терапевтом и клиентом, складывающимися на сессии.

Такая проработка фона дает возможность перестроить в поле «организм — среда» соотношения между первоначальной «фи­гурой» (которая вначале может быть фиксированной или недо­статочно проясненной) и более полным «фоном», что позволя­ет проявиться «фигуре» потребности, имплицитно присутству­ющей и в терапевтической, и в супервизорской сессиях*. Целью

При фиксированной фигуре клиент или терапевт осознает, например, свое неэффективное поведение, но не видит других способов поведения, то есть часть информации о фоне потеряна. При невыделенной фигуре все находится в фоне — клиент или терапевт не выделяют проблему, и эта часть работы должна быть сделана в терапии или в супервизии.

678

Фон 1 «там и тогда» (терапевт, сессия)	Фон 2 «здесь и сейчас» (супервиз. сессия)
Фигура потребности «там и тогда» (терапевт, сессия).	Фигура потребности «здесь и сейчас» (супервиз. сессия)

679