Kolesnikova_A_V_Filosofy_novogo_vremeni

«Левиафан»

Назвав одно из своих самых значительных сочинений «Левиафан», Гоббс как бы сравнил власть с чудовищным существом, описанным в Библии, в Книге Иова (гл. 40). Этим трудом Гоббс как бы обобщает и завершает свою философскую систему.

Данный труд Гоббса включает в себя четыре части, которые значительно отличаются друг от друга: «О человеке», «О государстве», «О христианском государстве», «Царство тьмы».

Раздел «О человеке» Гоббс начинает с исследования ощущения: сфизической,физиологическойиспсихическойточекзрения.Внешний объект вызывает в органе чувств движение, которое передаётся вначале в мозг, а затем в сердце: либо непосредственно, либо опосредованно – через окружающую среду. Обратное движение, ориентированное вовне, представляется нам внешней реальностью. Гоббс стремится объединить в своей теории три аспекта проблемы: механистическое объяснение ощущения, субъективное подтверждение чувства в сознании и объяснение возникающего при этом восприятия внешней реальности.

Ощущение, по мысли Гоббса, присутствует в сознании в форме образа, мысли или «призрака». Человеческое благоразумие объясняется тем фактом, что эмпирические ожидания укореняются в механизме ассоциаций. Благоразумие отличается от науки, которая основана на расчёте, на точном использовании языка на уровне как определений, так и доказательств. По Гоббсу, наука есть построение.

Геометрияистиннапосутисвоей,посколькуучёный-геометрстроит еёизразличныхсоставныхчастей,используяприэтомусловныеопределения. Там же, где нельзя воспользоваться геометрической моделью, наука заканчивается. Всякая настоящая наука есть знание всех следствий, вытекающих из определений, относящихся к исследуемой проблеме.

Гоббс считает, что жизнь – это по сути своей непрекращающееся движение органов тела, происходящее независимо от нашего желания. Это органическое движение, противопоставляемое произвольному движению. Объекты, которые мы воспринимаем, передают движение сердцу, а значит, могут способствовать или препятствовать органическому движению. Удовольствие – это то, что мы испытываем, когда воспринимаемые нами объекты соответствуют органическому движению, а недовольство, наоборот, возникает, когда между этими элементами существует противоречие.

Влечение и отвращение, таким образом, являются незаметным для нас началом движения к овладению или избеганию. Страсть направляет человека к тому, что для него благотворно, т. е. к объекту, соот-

∙ 41 ∙

ветствующему его органическому движению. Но страсть может быть и самоцелью. Некоторые страсти, согласно Гоббсу, трудно объяснить органическим движением (стремление к научной работе, желание воевать, а значит, и рисковать жизнью и т. д.). Однако в основном человек управляет своими отношениями с внешним миром не на основе свободной воли, а примиряя свои страсти, с одной стороны, и те знания (чувственные, рассудочные или научные) внешних условий, которыми он обладает, с другой.

Гоббс различает знание фактов (историю) и последовательной зависимости одного факта от другого (философию). По его мысли, могущество «человека, взятое в общем виде, есть его наличные средства достигнуть в будущем некоего видного блага. Оно может быть или естественным, или инструментальным». Природное могущество связано с личной физической силой. Инструментальные – это те формы могущества, которые позволяют получить ещё большее могущество: «Наибольшим человеческим могуществом является то, которое составлено из сил большинства людей, объединённых соглашением, и перенесено на одну личность, физическую или гражданскую, пользующуюся всеми этими силами или по своей собственной воле, каково, например, могущество государства, или в зависимости от воли каждого в отдельности, каково могущество партии или лиги различных партий…».

Затем Гоббс рассматривает различные формы могущества: богатство, репутацию, успех, дворянское звание, красоту, а также те области,

вкоторых они проявляются. О знании, например, он утверждает: «Знание – небольшое могущество, ибо оно не проявляется вовне и поэтому ни в ком не замечается, да и обладают им не все, а лишь немногие, и эти немногие обладают знанием лишь немногих вещей, а природа знания такова, что признать его наличие в ком-либо может лишь тот, кто сам

взначительной степени овладел им… Пусть люди (как это большинствоиделает)ценятсамихсебя,какугодновысоко,ихистиннаяценане выше той, в которую их оценивают другие».

Рассматривая людские нравы (манеры) во всём их многообразии, Гоббс показывает, что в человеке существует постоянное, неустанное стремление приобретать всё больше и больше власти, стремление, конец которому кладёт лишь смерть. Этим и объясняются войны. Даже когда человек становится королём, ему этого мало. Почему? Потому что всегда есть риск потерять то, что имеешь. По мысли Гоббса (этим завершается первая часть «Левиафана»), в естественном состоянии люди ведут постоянную войну всех против всех. В этом состоянии «каждый человекимеетправонавсё,даженажизньвсякогодругогочеловека…».

∙42 ∙

Благоприятное время для заключения соглашения и общественного договора наступает, когда этого требует разум, и все люди стремятся к миру, и продолжается до тех пор, пока есть надежда достичь мира… И тогда, «… в случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе». В этом случае, по мысли Гоббса, исключительно важно «выполнять соглашения после их достижения», поскольку в противном случае люди опять скатятся до естественного состояния, когда «человек человеку – волк».

Раздел сочинения «Левиафана» «О государстве» начинается с осмысления его природы: «Государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтёт необходимым для их мира и общей защиты». По мысли Гоббса, наилучшей моделью правомерно полагать монархию: «Сопоставляя монархию с другими двумя формами правления, мы можем заметить следующее… Всякий носитель лица народа или член собрания, являющийся таким носителем, есть одновременно носитель своего собственного естественного лица. Поэтому как бы усердно такой человек в качестве политического лица ни заботился об обеспечении общего блага, он, однако, более или менее усердно заботится также об обеспечении своего личного блага, блага своей семьи, родственников и друзей, и, если общие интересы сталкиваются с его частными интересами, он в большинстве случаев отдаёт предпочтение своиминтересам,ибострастилюдейобычнобываютсильнееихразума. Общие интересы поэтому больше всего выигрывают там, где они более тесно совпадают с частными интересами. Именно такое совпадение имеетсявмонархии.Богатство,могуществоиславамонархаобусловлены богатством, силой и репутацией его подданных».

Общественный договор, согласно концепции «Левиафана», – это акт, каждый из участников которого заявляет: «Я наделяю властью этого человека или это собрание людей и передаю ему право управлять собой». Гоббс отмечает, что договор подразумевает отказ человека от своего естественного права. Наделить кого-либо властью, значит, сделать его своим представителем. Суверен, таким образом, является высшим представителем всех своих подданных. Ему не должен противостоять никакой «представительный орган». И ни один подданный не имеет права оспаривать решение суверена, ведь он уже заранее одобрил это

∙ 43 ∙

решение. Он признал его как своё собственное ещё до того, как оно вынесено. Высшим выражением этого предварительного признания является абсолютизм. Суверен обладает, следовательно, огромными правами. Единственное, что может избавить подданного от обязанности ему повиноваться, полагал Гоббс, – непосредственная угроза, нависшая над его жизнью.

В третьем разделе «Левиафана» «О христианском государстве» говорится о том, что церковная власть должна подчиняться власти политической. Основываясь на текстах Ветхого и Нового Заветов, Гоббс показывает, что даже Иисус не пытался создать Царство Божье, которое противостояло бы земной власти. Царство Божье расположено в ином мире. Если подданный живёт в вере, отличной от веры суверена, то, по Гоббсу, он должен верить лишь в душе, а в практических делах исполнять требования власти: «Но как быть в том случае, может кто-нибудь возразить, если какой-нибудь царь, или сенат, или другой суверен запретит нам верить в Христа? На это я отвечаю, что такое запрещение останется безрезультатным, ибо вера и безверие никогда не следуют человеческим приказаниям. Вера есть дар Божий, которого никто не может ни дать, ни отнять обещанием награды и угрозой пыток… Всё, что подданный вынужден делать из повиновения своему суверену, и всё, что он делает не по собственному побуждению, а повинуясь законам своей страны, всякое такое деяние является деянием не подданного, а его суверена, и не подданный отрицает в этом случае Христа перед людьми, а его правитель и закон его страны».

Если суверен придерживается истинной веры, то он, а не церковь должен следить за чистотой общественных нравов. По мысли Гоббса, «… когда Папа притязает на верховенство в вопросах нравственности, он учит людей неповиновению их гражданским суверенам, что является ошибочным учением, противоречащим многим переданным нам в Писании правилам нашего Спасителя и его апостолов». Автор «Левиафана» стоит на стороне английского короля и англиканской церкви в их борьбе с Папой Римским. Он продолжает: «… Весь этот спор о том, предоставил ли Христос юрисдикцию одному лишь Папе или же, кроме него, и всем другим епископам, является спором de lana caprina (буквально это выражение переводится с латыни как «о козьей шерсти», что в переносном смысле означает «о мелочах, впустую». – Сост.). Ибо никто из них не имеет (там, где они не являются суверенами) никакой юрисдикции. В самом деле, юрисдикция есть право слушать и решать тяжбы между людьми, которое может принадлежать лишь тому, кто имеет власть предписывать правила насчёт того, что правомерно и что

∙ 44 ∙

неправомерно, т. е. составлять законы и мечом правосудия принуждать людей подчиняться своим решениям, вынесенным им самим или назначенными им для этого судьями: а такой власти не имеет законным образом никто другой, помимо гражданского суверена. […] Сам Папа не обладает правом юрисдикции во владениях других монархов […], наоборот, все епископы, поскольку они обладают правом юрисдикции, получают это право от своих гражданских суверенов».

И, наконец, в разделе «О царстве тьмы» Гоббс очень эмоционально

иэнергичнокритикуетрасширениеполитическоговлияниякатолицизма.

Вцелом же в сочинении «Левиафан» Гоббс осуществил попытку обозначить условия и границы истинного знания, установить правила, лежащие в основе политической игры (социальные установки), и определить положение и роль религии в государстве. Теория саморегуляции общественных институтов пришла на смену аристотелевской теории их неизменности. Был сделан первый шаг к вызреванию концепции «прав человека».

Заключение

Таким образом, философское учение Томаса Гоббса представляет собой единую систему, основанную на «трех китах», – эмпиризме Ф. Бэкона, геометрии Евклида и физике Г. Галилея. Концепция Гоббса насквозь материалистична, он полностью исключил из сферы философского знания богословские вопросы.

Рассматривая всю окружающую действительность как совокупность тел, Гоббс не видит принципиального различия между телами естественными, существующими «по природе» и искусственными, к которым, в частности, относится государство. А поскольку человек представляет собой нечто среднее, Гоббс, как уже было сказано, делит философию на три части: физику, антропологию и политику.

Что же касается политических предпочтений Гоббса, они при всей их жёсткости напрямую вытекают из его представлений о человеке. Естественное состояние, в котором человек пребывал до появления государства – не идиллия, а трагедия. Это «война всех против всех», когда каждый стремится к достижению могущества и счастья, но постоянно встречает на своём пути помехи – других индивидов, каждый их которых стремится к тому же самому, но только для одного себя.

Нет, Гоббс вовсе не идеализирует созданную им модель государ- ства.Недаромонназываетегоименемстрашногочудища– «Левиафан». Однако, в отличие от Платона или Ж. – Ж. Руссо, Гоббс не стремится никого обмануть, не называет рабство свободой. Мыслитель просто

∙ 45 ∙

пытается убедить своих читателей в том, в чём убеждён сам, – только всесильное чудовище, абсолютная власть Суверена, сможет заставить смириться волка, живущего «от природы» в каждом человеке.

С этой точки зрения обмен свободы на безопасность является, по мнению Гоббса, неплохой сделкой. Ведь каждый её участник получает возможность сохранить главное, что у него есть, единственную ценность, которая, будучи индивидуальной, является в тоже время и общей – собственную жизнь.

БЕНЕДИКТ СПИНОЗА

(1632–1677)

Нидерландский философ-материалист, пантеист и атеист.

Жизнь

Нидерландский философ Барух Спиноза родился в 1632 г. в Амстердаме, в семье купца, авторитетного члена еврейской общины. Так как в семье хотели, чтобы мальчик стал раввином, то своё образование он начал с семиклассной религиозной школы «Древо жизни». Чтение трактатов средневековых еврейских философов увлекло его и привело в светскую школу доктора Эндена. Здесь он изучил латынь, древнегреческий и итальянский языки, и, усвоив учение Аристотеля, стал его приверженцем.

В1656 г. за увлечение светскими науками и философией Спиноза был изгнан из общины и проклят. Около 1660 г. он покинул Амстердам, сменил имя на Бенедикт, завязал знакомства с протестантами и поселился в Рейнсбурге, где зарабатывал на жизнь шлифовкой линз.

Из переписки Спинозы видно, что в 1663 г. он работал над своей философской системой. В том же году он издал на латыни «Принципы философии Рене Декарта» – единственный из его трудов, увидевший свет не анонимно. В ней он в геометрической форме изложил и подверг критике философию Декарта, оказавшую влияние на формирование его мировоззрения.

С1664по1670 гг.онжилвпригородеГаагиВоорбурге,азатем– до конца жизни – в Гааге.

В1670 г. анонимно вышел «Богословско-политический трактат» Спинозы, содержащий критику религиозной идеи откровения и защиту интеллектуальной, религиозной и политической свободы. Эта атака рационализма на религию стала сенсацией. Хотя книгу тут же запретили,

∙46 ∙

но она повсюду продавалась, хотя с фальшивыми названиями на переплётах. Из-за злобных нападок от публикации «Трактата» на голландском языке Спиноза отказался. В пространном письме одному из лидеров еврейской общины Амстердама Оробио де Кастро он защищался от обвинений в атеизме.

Хотя Спиноза старался избегать политики, он поневоле был втянут в неё. Это произошло в дни вторжения французов в Голландию (1672), когда друг и покровитель Спинозы Ян де Витт (фактический глава Республики Нидерландов) был убит буйной толпой, считавшей их с братом виновными в поражении. Спиноза издал памфлет, где назвал жителейГааги«низкимиварварами».Еслибхозяиндоманеукрылавтора,он не спасся бы от расправы.

В1673 г.пфальцскийкурфюрстпредложилемувозглавитькафедру философии в Гейдельбергском университете, но при условии, что он воздержится от нападок на христианство. Но Спиноза отказал курфюрсту, желая сохранить свою свободу и душевный покой. Главнокомандующий войсками Франции принц Л. де Конде пригласил его в Утрехт для чтения лекций. Но предложение Конде посвятить свой труд королю Людовику XIV, что дало бы Спинозе обеспеченную жизнь, философ отверг. Несмотря на это, по возвращении в Гаагу его обвинили в связи

снеприятелем. К счастью, он смог доказать, что многие из сановников знали о его поездке в Утрехт и одобряли её цели.

В1674 г. Спиноза завершил труд своей жизни – «Этику». Попытка издатьеёв1675 г.окончиласьнеудачейиз-занападоктеологов,убеждён- ных, что Спиноза отрицает бытие Божье. Отказавшись от публикации «Этики», он по-прежнему вёл скромную жизнь. Спиноза много писал, обсуждал философские вопросы с друзьями, в том числе с Г. Лейбницем, но не пытался пропагандировать свои радикальные взгляды.

Спиноза был первым мыслителем Нового времени, не принадлежавшим к какой-либо церкви или секте. В 1677 г. он умер от чахотки – профессиональной болезни гранильщиков стекла и алмазов.

Главными сочинениями Спинозы считаются: «Основы философии Декарта», «Богословско-политический трактат», «Этика» и «Трактат об усовершенствовании разума» (1677).

Онтология и гносеология

В своей онтологии, следуя традиции пантеизма, Спиноза провозглашал единство Бога и природы, что было им выражено в идее единой, вечной и бесконечной субстанции. Эта субстанция является причиной

∙ 47 ∙

самой себя (causa sui), т. е. она, во первых, существует сама в себе и, во вторых, представляется сама через себя.

Качественные характеристики субстанции, когда ум представляет себе нечто как её неотъемлемые свойства, как сущность субстанции, называются атрибутами. Атрибут имеет с субстанцией одно общее и одно отличительное свойство. Общее свойство состоит в том, что атрибут существует сам в себе (по существу есть сама субстанция), а отличительное – то, что атрибут представляется через другое (через ум).

Хотячислоатрибутовбесконечно,человеческомуумуоткрываются только два из них – протяжённость и мышление. Если Декарт дуалистически противопоставлял протяжение и мышление как две независимые субстанции, то Спиноза монистически видел в них два атрибута одной субстанции.

Бесконечно многообразные вещи чувственного и умопостигаемого мира суть модусы – разные состояния единой субстанции. Модус существует в другом и представляется через другое. Бесконечное множество модусов порождено необходимостью божественной природы. Поскольку Бог является имманентной причиной модусов как атрибута протяжения, т. е. вещей чувственного мира, так и атрибуты мышления – от- ражения вещей умопостигаемого мира. Так что любой модус заключает в себе сущность Бога. Постигая модусы, мы познаём субстанцию.

Среди всех прочих Спиноза выделял бесконечные модусы. Бесконечный модус движения и покоя связывает другие модусы атрибута протяжения с субстанцией, мыслимой в этом атрибуте. Бесконечный модус беспредельного разума связывает другие модусы атрибута мышления с субстанцией, мыслимой через этот атрибут.

В гносеологии Спиноза выделял три рода познания. Первый род есть познание чувственное, именуемое также мнением или воображением. Этот вид знания даёт смутные идеи и нередко приводит к заблуждению. Второй род познания составляет понимание (intellectio), дающее уже отчётливое представление модусов. К пониманию относится деятельность рассудка (ratio) и разума (intellectus). Третий и высший род – это интеллектуальная интуиция, или непосредственное усмотрение истины. Благодаря интуиции можно постигать вещи под углом зрения вечности (sub specie aeternitatis), т. е. рассматривать модусы как формы единой субстанции.

Разделяя позиции математического естествознания и рационалистского метода Р. Декарта, Спиноза являлся сторонником детерминизма и противником телеологии. Так, признание «конечных причин» наравне

снеобходимостьюонсчиталпредрассудком.Ведьеслиимеются«конеч-

∙48 ∙

ные причины», то, указывал Спиноза, Бог имел бы стремление к тому, чего у него нет, тогда субстанция оказывается несовершенной.

Идею свободы воли в антропологии Спиноза отвергал. Свободной должно считать такую вещь, которая из одной необходимости собственной природы определяется сама собой к действию. Но таковой, по определению, является лишь субстанция. Отождествляя свободу с познанием, с понятием субстанции Спиноза соотносит идею «свободной необходимости»,совмещающейвсебенеобходимостьисвободукакдва момента в субстанции, самораскрывающейся в познании.

Этика Спинозы исходит из того, что человек должен руководствоваться в своей деятельности исключительно разумом. Он заложил основы научной критики Библии и выдвинул идею интеллектуальной любви к Богу: «Познающий себя самого и свои аффекты ясно и отчётливо любит Бога».

По мнению Гегеля, учение Спинозы есть «существенное начало» любого философствования.

«Богословско-политический трактат»

Именно этот труд Спинозы создал ему репутацию вольнодумцаатеиста. Его полное название – «Богословско-политический трактат, содержащий несколько рассуждений, показывающих, что свобода философствования не только может быть допущена без вреда благочестию и спокойствию государства, но что она может быть отменена не иначе, как вместе со спокойствием государства и самим благочестием». Опубликован анонимно с указанием ложного места издания (Гамбург вместо Амстердама).

«Трактат», состоящий из двадцати глав, считается одним из классических образцов исторической библеистики. Хорошо зная древнееврейский язык, Спиноза сделал предметом исторического и филологического анализа Ветхий Завет. В частности, он доказал, что авторство Пятикнижия не может быть приписано Моисею. Оно создано гораздо позже, причём многими авторами. Продолжая и углубляя свою концепцию«двухистин»,Спинозасчитал,чтовотношенииобъективногомира Библия не может служить критерием истины.

В четырнадцатой и пятнадцатой главах «Трактата» резко разграничены предметы религиозной веры и философии. М. Маймонид и другие философы-рационалисты Средневековья считали ветхозаветных пророков высшими судьями и в делах человеческих, и в понимании законов природы. Опровергая эти воззрения, Спиноза подчёркивал, что сужде-

∙ 49 ∙

ния пророков о природе метафоричны, а сутью их служения является моральная сила веры, создавшая великие примеры для подражания еврейскому и иным народам.

Трактат – программное произведение, преследующее строго определённую цель. Об этом свидетельствует уже заглавие, в котором автор фактически раскрыл его содержание. Спиноза не просто пишет теоретическое исследование – он стремится к практическим результатам, и этим объясняются многие особенности трактата.

Спиноза исследует политические реалии своей эпохи. Среди современных ему социальных сил находит лишь одну – светскую власть государства, – которая способна и обязана обуздать во имя мира и спокойствия граждан притязания теологов на господство над мыслью. Богословие не имеет ничего общего ни с наукой, ни с философией. Если бы теологи всегда ясно разграничивали эти области, не вторгались в область метафизики и усерднее возделывали принадлежащую им область практической нравственности, то человечество не представляло бы, как представляет теперь, множество враждующих, борющихся и ненавидящих друг друга сект.

Дело дошло до того, отмечает Спиноза, что этические принципы, проповедуемые религией, перестали влиять на образ жизни людей и их совесть. О вере человека приходится судить не по его добрым делам, а лишь на основе ненависти, питаемой им к представителям других вер. Неверно понимая цели религии, теологи извратили её смысл и её моральную основу. Они маскируют свои метафизические взгляды словами Св. Писания. Произвольно истолковывая их, теологи превратили собственные воззрения в религиозные догматы. Призывая власть к защите религии, они, в сущности, сделали государство поборником устарелых научных и философских воззрений, наносящих урон и религии, и благу самого государства.

Ошибочно полагать, что выступление власти в роли сторонницы тех или иных заблуждений может обеспечить в стране мир и покой. Наоборот, подчёркивает Спиноза, перенос теоретических разногласий на политическую почву всегда лишь разжигает страсти. Бесконечно разнообразными путями Бог приводит людей к познанию истины и благочестию. Люди созданы им так, что они не могут смириться с такими порядками, когда взгляды, признанные ими за истину, объявляются преступлением, а то, что побуждает их любить Бога и ближних, провозглашается грехом.

Конечно, из-за свободы мысли и слова могут возникать неудобства. Но и самые мудрые учреждения связаны с неудобствами. Нельзя всё ре-

∙ 50 ∙