Глава 1

ПОНЯТИЕ О НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

■ 1. Процесс научного исследования, его цели и задачи

Место темы в учебном курсе

В данной теме дается общее представление о науке и научном методе. Раскрываются важнейшие принци­пы [тучной методологии. Выделяются различные ви­ды научных исследований: фундаментальные и при­кладные, эмпирические и теоретические.

Основные рассматриваемые вопросы

1. Чем занимается наука?

2. Какие требования предъявляются к научному зна­нию?

3.Какие функции выполняет научное знание?

4. Какова роль научной теории?

5. Какова роль научной гипотезы?

6.Чем язык науки отличается от обыденного языка?

Что такое наука и чем она занимается? Термин «на­ука», употребляемый как собирательный, обозначает деятельность людей по «производству» знаний о мире по всем его многообразии. Отдельные науки имеют де­ло с конкретными аспектами этой сложной реальнос­ти. Каждая из них выделяет в ней свой специфический предмет, использует особые методы исследования и нарабатывает свой особый понятийный аппарат. ')то разделение отражает исторический процесс развития научного знания и прогрессивной специализа­ции исследователей. Параллельно со специализацией научной деятельности встает проблема интеграции знаний из разных областей, построения целостной картины мира из тех фрагментов, которые создаются внутри отдельных научных дисциплин. Это особая проблема, которая решается разными путями, в част­ности — путем возникновения новых дисциплин на стыке наук. Кроме того, идет активное заимствование понятий и методов из смежных наук, рождаются обоб­щающие теории. Другими словами, наряду с центро­бежной тенденцией (выделение отдельных областей знания в самостоятельные научные дисциплины) дает о себе знать и центростремительная тенденция (про­цесс интеграции научного знания).

Итак, наука — это специальным образом организо­ванная познавательная деятельность людей. Историче­ски она вырастает из потребностей практики, связь с которой сохраняется, хотя и становится более опо­средованной. Точнее говоря, в самой науке складыва­ются два раздела: фундаментальные и прикладные ис­следования. Подобное разделение особенно ярко вы­ражено в развитых науках: в физике, химии, биологии. Прикладные исследования теснее связаны с практи­кой, намечают решения тех проблем, которые она ста­вит. Фундаментальные исследования вытекают в пер­вую очередь из потребностей самой науки, обеспечи­вают ее непрерывное внутреннее развитие. К ним относятся те мыслительные усилия, которые направле­ны на построение самого здания научной теории.

Основной формой человеческого познания являет­ся мышление. Можно сказать, что в науке мыслитель­ная деятельность человека представлена в ее наиболее рафинированном виде. Но хотя научное мышление ча­сто противопоставляют так называемому обыденному мышлению, между этими двумя формами познава­тельной деятельности есть много общего. Главное раз­личие заключается в том, что научное мышление ха­рактеризуется строгостью и дисциплинированностью. Данная характеристика проистекает из свойственной научному мышлению рефлексии — склонности уче­ных постоянно контролировать ход своих мыслей, тщательно анализировать исходные предпосылки сво­их рассуждений, проверять и перепроверять полученные результаты. Ученый скрупулезно и критически относится к выбору «орудий», которыми он пользует­ся. Помимо теории, важнейшим элементом науки яв­ляется методология, а методологическая культура об­разует ядро профессиональной компетенции каждого исследователя.

Отмеченные особенности научного мышления, от­личающие его от простого здравого смысла, связаны с тем фактом, что наука — это и особый социальный институт. В науке находит себе место и талантливый ученый-одиночка, но по самой своей сути она есть де­ятельность коллективная, в которой подлинным субъ­ектом познания выступает профессиональное сообще­ство в целом. Каждый его член вносит свою посильную лепту в общее дело, однако, появившись на свет, науч­ное знание дальше начинает жить как бы своей особой жизнью. Известно, что в науке важную роль играют традиции. Прежде чем пытаться сказать новое слово и науке, человек должен усвоить все сделанное до него н определенной области. Можно сказать, что каждый исследователь как бы стоит на плечах у своих предше­ственников, и вследствие этого он способен видеть дальше их. Со своей стороны, результаты опытов и размышлений отдельных исследователей становятся достоянием всего профессионального сообщества. 11равда, перед этим они должны пройти достаточно сложную процедуру коллективной оценки, получить научное признание. А для этого они должны отвечать определенным критериям научности, выработанным самим этим сообществом.

Уже отмечалось, что в науке большое внимание уделяется методологии. Слово «метод» образовано от греческого корня «путь». В науке — это способ дости­жения результата, решения задачи, проверки гипотез. Методические приемы постоянно совершенствуются и накапливаются, образуя тот багаж, которым начина­ющий исследователь должен овладеть, чтобы активно участвовать в процессе строительства здания науки — процессе, который никогда не заканчивается, по­скольку каждое удачное решение поднимает новые проблемы, каждое достижение открывает новые воз­можности для дальнейшего продвижения вперед.

О методологии можно говорить в широком и в уз­ком смысле, имея в виду либо общие закономерности научного познания и требования, предъявляемые к не­му, либо конкретные приемы проведения исследова­ния в определенной области, которые часто называют методиками. Прежде чем переходить к описанию раз­личных методов сбора и анализа информации, кото­рые применяются в исследованиях, связанных с соци­альной работой, остановимся на методологии в широ­ком смысле этого слова.

Итак, общая методология научного познания рас­сматривает структуру научного исследования как та­кового и формулирует те требования, которым оно должно отвечать. Анализ подобного рода в своем до­статочно проработанном виде образует особую дис­циплину — науковедение. Поскольку речь идет о фун­даментальных принципах научного познания безотно­сительно к конкретной сфере исследования, мы оказываемся в области философии. Общая методоло­гия смыкается с тем разделом философии, который носит название гносеология, или теория познания. Каждая научная дисциплина выдвигает своих методо­логов — людей, которые мыслят широкими категория­ми, задумываются над наиболее сложными и универ­сальными проблемами своей науки. Обычно такие лю­ди хорошо знакомы с историей исследований в данной области, и это помогает им распознать причины ны­нешних затруднений, выявить перспективные направ­ления дальнейших поисков.

Обозначим те аспекты научного исследования, ко­торые относятся к сфере общей методологии. Прежде всего, это вопросы, касающиеся истинности научных знаний, то есть соответствия наших представлений са­мому предмету изучения. Процесс познания сложен и противоречив. В нем всегда присутствуют помимо объективных моментов, задаваемых той внешней ре­альностью, на которую человек направляет свой взор, также субъективные моменты, обусловленные вклю­чением в этот процесс живого человека с его особыми интересами и потребностями, не всегда полностью осознаваемыми. Идеалом научного познания выступа­ет объективное знание, свободное от всяких искаже­ний, связанных с ограниченностью познавательных возможностей отдельного индивида или со свойствен-16 ной человеку предвзятостью суждений. Научная методология формулирует требования, соблюдение кото­рых призвано исключить невольные искажения ин­формации, гарантировать валидность получаемых данных. Термин «валидность» используется для обо­значения полного соответствия наших знаний предме­ту, каким он существует сам по себе, достоверности выводов.

Одно из главных требований научной методоло­гии — воспроизводимость результатов исследования. Оно означает, что должна существовать принципиаль­ная возможность проверить справедливость любых за­ключений, претендующих называться научными. Доб­росовестный исследователь проверяет и перепроверя­ет результаты своей работы прежде чем сообщить о них. Он сам стремится удостовериться в том, что на­блюдаемые им явления не случайны, а закономерны. Наука призвана раскрывать законы природы, обнару­живать существенные, то есть устойчивые и универ­сальные связи между явлениями. Если мы действи­тельно познали эти объективные законы, то мы можем в принципе управлять протеканием природных про­цессов, вызывая или прекращая их по своей воле. Вос­производимость результатов исследования — это один из критериев надежности делаемых выводов.

Требование воспроизводимости результатов озна­чает также, что описание опыта должно содержать нею существенную информацию об условиях его про­ведения. Любой другой исследователь должен быть и состоянии повторить опыт и убедиться в справедли­вости сделанных на основании его выводов. Хотя обычно опыт повторяют с некоторыми модификация­ми условий с целью получения дополнительной ин­формации, уточнения некоторых деталей. Но и для та­кого повторения нужно досконально знать все особен­ности использованной процедуры. Основные детали проведения опыта нужно знать и просто для того, что­бы оценить качество его методического обеспечения и степень надежности полученных результатов. Отсю­да вытекают определенные правила оформления отче­та о научной работе, которые излагаются в последней главе настоящего пособия.

Другой отличительной особенностью научного подхода является стремление осуществить тщательный контроль все условия протекания изучаемых про­цессов. Здесь ученый не просто полагается на непо­средственные данные своих органов чувств, а исполь­зует специальные технические приспособления, в ча­стности измерительные приборы. Впечатляющие успехи классической физики стали возможными во многом благодаря тому, что ученым удалось разрабо­тать достаточно надежные процедуры измерения ос­новных физических величин: массы, времени, рассто­яния. Недаром научная лаборатория в сознании про­стого человека связывается прежде всего с массой разнообразных приборов. Хитроумные технические устройства расширяют возможности наших органов чувств. Микроскоп позволяет разглядеть детали, недо­ступные невооруженному глазу. Телескоп дает воз­можность увидеть далекие небесные тела. Кроме того, специальные устройства применяются для регистра­ции результатов наблюдений. Все это чрезвычайно расширяет границы познания и устраняет источники возможного искажения информации.

Но задачи науки не ограничиваются только описа­нием и каталогизацией явлений, хотя всякая эмпири­ческая наука начинается с наблюдения и описания. Функцией науки является также объяснение, то есть раскрытие внутренних и устойчивых связей явлений между собой. Важнейшим типом связей, интересую­щих ученых, выступают причинно-следственные свя­зи. О них можно говорить в тех случаях, когда одно яв­ление закономерно вызывает другое при наличии не­которых условий, которые наука стремиться выявить. Знание причин и условий их действия важно в том смысле, что позволяет управлять ходом процесса. На­пример, знание причин болезней открывает путь к их предотвращению и лечению. Прикладная наука как раз и занимается использованием накопленных зна­ний о природе явлений для решения практических за­дач, для разработки эффективных средств управления всевозможными естественными процессами.

В своем прикладном аспекте наука непосредствен­но выходит на практику, обслуживает ее потребности. Однако прежде чем использовать знания, их нужно получить. Этим занимается, как уже отмечалось, фун­даментальная, или «чистая», наука, которая, в свою очередь подразделяется на эмпирическую и теорети­ческую сферы исследования. Соответственно, в среде ученых, по крайней мере если речь идет о развитых научных дисциплинах, существует разделение на экс­периментаторов и теоретиков. Ученые-эксперимента­торы в области естественных наук проводят свои исследования в специально оборудованных лаборато­риях. В социальных науках основная масса эмпириче­ских исследований проходит «в поле», то есть в естест­венной обстановке. Полевые исследования, так же как и лабораторные, направлены прежде всего на сбор данных с целью уточнения наших представлений о конкретных явлениях. Здесь ведущим методом вы­ступает индукция — движение мысли от частного к об­щему, от конкретного к абстрактному. Индуктивными иногда называют также опытные науки в целом, по­скольку логика исследования в них ведет от накопле­ния фактов к их систематизации и построению объяс­нительных схем. Это вовсе не значит, что они не име­ют своей теории. Просто сама теория оказывается вторичной по отношению к наблюдению, постоянно «прилаживается» к фактам и носит «заземленный» ха­рактер.

Ученый-теоретик, как известно, работает преиму­щественно в тиши кабинета. Необходимые ему дан­ные он черпает главным образом из литературы по специальности. Он занимается мыслительной перера­боткой уже накопленного материала, по-новому орга­низует его, оттачивает существующие концепции. В его деятельности имеет место индукция, то есть обоб­щение фактического материала. Но важное место за­нимает и противоположный процесс — дедукция, ко­торый заключается в логическом выведении опреде­ленных следствий из принятых общих положений. Возможность исследовательской работы не только на эмпирическом, но и на теоретическом уровне связана с тем обстоятельством, что научное знание всегда сис­тематизировано. Причем в этой сложной системе не­которые положения сформулированы явно (экспли­цитно), а другие содержатся в неявной (имплицитной) форме. Задача теоретика — проверить соответствие теории имеющимся эмпирическим данным (фактам), проанализировать саму научную теорию на предмет ее внутренней логической строгости и непротиворе­чивости, обнаружить неявные следствия из общих теоретических положений, сделать на этой основе со­ответствующие практические выводы и прогнозы.

Возникая как вторичное по отношению к эмпириче­скому исследованию образование, теория затем начи­нает жить своей относительно самостоятельной жиз­нью. Она содержит в себе особый познавательный по­тенциал, позволяет путем сопоставления известных фактов делать выводы о существовании каких-то еще не открытых явлений и закономерностей. История на­уки знает немало случаев, когда теория опережала на­учную практику. Так, существование девятой планеты в Солнечной системе было предсказано чисто теорети­чески на основании сопоставления траекторий движе­ния известных к тому моменту небесных тел. Периоди­ческая система химических элементов, разработанная Менделеевым, указывала на существование в природе еще не открытых к тому времени простых веществ, ко­торые вскоре действительно были обнаружены. Все это — примеры силы научной теории и возможностей дедуктивного метода, базирующегося на ней.

Противопоставление эмпирического и теоретичес­кого исследования, индуктивного и дедуктивного ме­тодов конечно же весьма условно. В реальном процес­се исследования постоянно происходит переход от эм­пирического анализа к теоретическому и наоборот, сочетаются элементы индукции и дедукции. Наблюда­емые факты получают определенную интерпретацию в свете общих представлений о природе изучаемых яв­лений. Реально практически невозможно выделить «чистые» факты как таковые: они всегда выступают в свете какой-то более или менее явно выраженной теории, уже имеющейся у наблюдателя. С другой сто­роны, исследователь редко идет по пути чистой индук­ции, действует как чистый эмпирик. Его поиск обычно направляется определенными гипотезами и некоторы­ми самыми общими представлениями о данной пред­метной области. А откуда берутся сами гипотезы? Ко­нечно, из той модели реальности, которая складывает­ся в процессе знакомства с другими аналогичными исследованиями или даже просто на основе здравого смысла и жизненного опыта. Уже отмечалось, что развитие науки не сводится только к накоплению фактов. Теория не просто систе­матизирует их и увязывает между собой. Базовыми элементами научной теории являются понятия, в кото­рых отражаются свойства предметов и явлений, не ле­жащие прямо на поверхности. Формирование поня­тий — это мыслительный процесс обобщения эмпири­ческих данных и абстрагирования от случайных различий, результат выхода за пределы той информа­ции, которую мы получаем непосредственно с помо­щью органов чувств.

Понятийная система науки призвана схватить структуру реальности в ее существенных связях, вскрыть устойчивые и повторяющиеся моменты в на­блюдаемом калейдоскопе явлений. Например, система биологической классификации сводит все огромное многообразие форм жизни на Земле к обозримому числу базовых групп, самыми крупными из которых являются растительный и животный мир. Такое мыс­ленное объединение чрезвычайно разнообразных по своим внешним проявлениям объектов стало возмож­ным благодаря открытию некоторых общих особенно­стей внутреннего строения организмов. Мы знаем, что все живые организмы состоят из клеток, структура ко­торых в принципе тождественна. Поддержание устой­чивости внутренней среды за счет обмена веществ с внешним миром и способность к размножению явля­ются универсальными характеристиками всего живо-' го. Сравнивая между собой различные виды живых су­ществ, биология приходит к определению понятия «жизнь» как формы существования белковых тел.

Отметим, что систематизация в науке открывает путь к раскрытию механизмов развития. Обратимся снова к биологии. Построение ботанической и зооло­гической систематики создало предпосылки для появ­ления эволюционной теории происхождения всех ви­дов живых существ из одного источника путем естест­венного отбора. Мы видим, что тщательное описание ведет к объяснению, готовит для этого почву и одно­временно порождает соответствующую потребность. В геологии от описания горных пород и залежей мине­ралов перешли к изучению строения земной коры в целом и истории развития Земли как планеты. Астрономия, которая вначале сводилась к наблюдению за звездами и составлению карты звездного неба посте­пенно превратилась в космологию (учение о Вселен­ной как целом) и космогонию (учение о происхожде­нии небесных тел и Солнечной системы).

Научное описание реальности предполагает выра­ботку особого языка, который отличается от обычного точностью и единообразием. Все ключевые понятия науки должны быть строго определены, чтобы исклю­чить возможность двусмысленности и субъективного толкования. Если слово заимствуется из обыденного языка, то его значение уточняется путем указания чет­ких границ его применения. Таким образом, слово превращается в научный термин. Часто для обозначе­ния новых явлений и процессов нет подходящего сло­ва в нашем повседневном языке, и тогда вводится спе­циальный термин, для которого, как правило, исполь­зуются греческие и латинские элементы.

Термин вводится путем определения, то есть специ­фикации отношения данного понятия с другими, близ­кими к нему по смыслу. Строгая дефиниция требует указания на ближайший род и отличительный при­знак. Например, понятие «самолет» определяется как «летательный аппарат тяжелее воздуха, в котором подъемная сила создается с помощью двигателей и крыльев». Выражение «летательный аппарат тяже­лее воздуха» задает ближайший род, показывая, что существует еще и более широкий класс летательных аппаратов, куда попадает, например, аэростат (воз­душный шар). Внутри класса летательных аппаратов тяжелее воздуха, самолет — только один из представи­телей, наряду с планером, вертолетом, ракетой. Верто­лет и ракета отличаются от самолета тем, что не имеют крыльев как таковых. Планер имеет крылья, но не име­ет собственного двигателя.

Стремление к максимальной логической строгости и однозначности влечет за собой обращение к специ­альным символам, которым легко придать точный смысл. Кроме того, символическая запись, в отличие от словесной, обладает краткостью и хорошей обозри­мостью. Особый язык, широко применяющийся в на­уке, образует математический язык. Успехи так назы­ваемых точных наук во многом связаны с активным использованием математики. В XX веке математика проникла и в социальные науки (экономика, социоло­гия, психология), что способствовало, помимо прочего, повышению их научного статуса. Но вопрос о грани­цах применения математических моделей в социаль­ных исследованиях до сих пор остается дискуссион­ным. Мы к нему еще вернемся в связи с изложением методов анализа информации.

Итак, мы остановились на структуре научного ис­следования, кратко рассмотрели его цели и задачи. Те­перь можно перейти к специфике научного исследова­ния в социальных науках, к описанию основных ис­следовательских стратегий, а затем и к изложению конкретных приемов сбора и анализа информации.

Основные понятия

Наука, исследование, методология, научное мышление, теория, индукция, дедукция, научное описание, научное объяснение, экспериментальный контроль, воспроизводимость результатов, валидность, фунда­ментальное исследование, прикладное исследование.

Темы рефератов

1. Наука как социальный институт.

2. Специфика научного мышления.

3. Функции научного знания (описание, объяснение, предсказание).

4. Роль теории в научном познании.

5. Роль гипотез в научном познании.

6. Специфика прикладного социального исследования.

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Что такое наука?

2. Для чего проводятся научные исследования?

3. Чем научное мышление отличается от обыденного?

4. Как соотносятся между собой понятия «методоло­гия», «метод», «методика»?

5. Как соотносятся между собой эмпирические и тео­ретические исследования?

6. Что такое «индукция» и «дедукция»?

7. Какова специфика прикладного исследования?

Литература

1. Бутенко И.А. Организация прикладного социологического исследования. М.: Тривола, 1998.

2. Зотов А.Ф. Структура научного мышления. М.: Политиздат, 1973.

3. Логика научного исследования / Отв. ред. П.В. Копнин, М.В. Попович. М.: Наука, 1965.

4. Ракитов А.И. Анатомия научного знания: Популяр­ное введение в логику и методологию науки. М.: Политиздат, 1969.

5. Рузавин Г.И. Методология научного исследования. М.: ЮНИТИ, 1999.

6. Сичивица О.М. Методы и формы научного позна­ния. М.: Высшая школа, 1972.

7. Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в на­учном познании. М.: Наука, 1978.

■ 2. Специфика предмета исследования в социальных нацках

Место темы в учебном курсе

В данной теме рассматривается специфика предме­та исследования социальных наук в сравнении с на­уками о неживой природе. Выдвигается и обосновыва­ется тезис о том, что объекты, изучаемые социальны­ми науками, обладают значительной сложностью. Существенным параметром сложности выступает на­личие у человека сознания. Описываются две основ­ные стратегии социальных исследований.

Основные рассматриваемые вопросы

1. Сходства и различия между естественными и соци­альными науками.

2. Параметры сложности объекта исследования в со­циальных науках.

3. Сознание и рефлексия.

4. Интроспекция как способ познания.

5. Позитивизм как философия научного познания.

6. Феноменологический анализ.

7. Номотетический и идиографический подход.

До сих пор речь шла о науке в целом, о тех общих особенностях, которые характеризуют научное иссле­дование как таковое. Мы отвлекались от специфики познания разных аспектов реальности, останавлива­ясь на тех моментах, которые присущи науке во всех ее разновидностях. Теперь обратимся к своеобразию тех наук, в которых объектом исследования выступает человек. Это удобно сделать, сравнивая между собой естественные и социальные науки.

Исторически наука как таковая выделилась из фи­лософии, которая в древности охватывала всю область знаний, доступных человечеству. Первыми формами систематизированного опытного знания были, по-ви­димому, геометрия и астрономия. Причем обе эти на­уки вырастали из потребностей практики и носили вначале чисто прикладной характер. Геометр, как это видно из самого названия, был в древности простым землемером. Именно необходимость точной оценки размеров земельных наделов явилась толчком к разви­тию геометрии как науки. Что касается астрономии, то и наблюдения за звездами в древности преследова­ли в первую очередь практические цели: ориентация на суше и на море, а также точное определение време­ни. Вместе с этими эмпирическими науками развива­лась такая специфическая область знания, как матема­тика, которая со временем превратилась в особый ин­струмент любых точных наук.

Развитие ремесел стимулировало исследование особенностей природных веществ. Потребности сель­ского хозяйства и медицины двигали вперед биологию как науку о живой природе. За периодом накопления информации в этих областях знания последовал пери­од построения развитой теории, что в свою очередь су­щественно повысило предсказательную силу этих на­ук. XIX век стал веком расцвета естественных наук, успехи которых подготовили бурный технический прогресс XX века. Наука продемонстрировала свои огромные возможности в деле познания и преобразова­ния мира, стала ведущим фактором развития совре­менной цивилизации.

Социальные науки обособились от философии и стали активно развиваться в русле эмпирического знания значительно позже — bо - второй половине XIX века. Важно отметить, что более зрелые естест­венные науки задавали определенную модель науки вообще, которой нарождающиеся социальные науки пытались следовать. Точнее говоря, в самом лагере об­щественных наук разгорелись бурные дебаты по пово­ду возможности и целесообразности заимствования методов, показавших свою эффективность в исследо­вании природы — как неживой (физика, химия), так и живой (биология). Приверженцы нового взгляда го­рячо отстаивали необходимость эмпирического, то есть опытного, подхода к изучению человека как со­циального существа. В философском плане они высту­пали как монисты, утверждающие принципиальное единство мира и его законов. Отсюда делался вывод об универсальности научной методологии, разработан­ной и столь успешно применяемой в естествознании.

Сторонники традиционного подхода утверждали, что науки, изучающие человека, имеют дело с реаль­ностью особого рода. С точки зрения гносеологии их следует отнести к представителям дуализма (учения о двух субстанциях). Согласно их взглядам, естество­знание имеет дело с материей, подчиняющейся физи­ческим законам. В неживой природе царствует строгий детерминизм: одно явление (причина) с необ­ходимостью вызывает другие (следствие). Поэтому природные явления принципиально предсказуемы. Объектом изучения наук о человеке выступает свое­образная реальность — дух, требующая к себе особого подхода. Здесь не применимы объективные методы — наблюдение, измерение, эксперимент. Точнее говоря, с их помощью можно фиксировать только внешние проявления духа, наиболее характерным атрибутом которого выступает свобода воли. Дух как бы выпада­ет из всеобщей связи явлений мира, образуя свою осо­бую сферу. Физические явления мы объясняем путем указания на их закономерную связь с другими подоб­ными явлениями. Духовная сфера — это совершенно особый (субъективный) мир, который познаваем лишь путем сопереживания.

Борьбу двух противоположных точек зрения на­глядно иллюстрирует история психологии конца XIX и начала XX века. Старая психология носила пре­имущественно умозрительный характер и чаще всего рассматривалась как раздел философии.(философия духа). Пионеры эмпирической психологии выступили за превращение ее в опытную науку, то есть науку, ис­пользующую наблюдение и эксперимент как основ­ные методы исследования. Среди них был Вильгельм Вундт, организовавший в 1879 году первую психологи­ческую лабораторию в Лейпциге. Его по праву счита­ют отцом экспериментальной психологии. Правда, та­кой шаг потребовал радикально пересмотреть вопрос о предмете психологии, отказаться от понятия «душа» как ненаучного и обратиться к изучению внутреннего мира человека через внешние (поведенческие) прояв­ления. Противники такого подхода утверждали, что психические явления, будучи по сути своей субъек­тивными переживаниями, доступны лишь самонаблю­дению (интроспекции). Они в корне отвергали воз­можность объективной психологии, построенной на принципах и методах, заимствованных из естествен­ных наук.

Не имея возможности углубляться в историю, от­метим только, что к середине XX века научный подход в его современном понимании прочно утвердился в со­циальных науках. Экономика, социология, психоло­гия, педагогика, языкознание далеко продвинулись по пути утверждения своего научного статуса и применения строгих исследовательских процедур, включая математические модели. Однако споры относительно ме-1тодов исследования, адекватных предмету этих наук, не утихают до сегодняшнего дня, указывая на сущест­вование здесь подлинной проблемы.

В чем же специфика человека как объекта исследо­вания?. Здесь можно выделить несколько моментов. Прежде всего, отдельный индивид или социум — это очень сложные объекты. Конечно, сложность — поня­тие относительное. Но можно с полным основанием утверждать, что живые существа имеют более слож­ное строение, чем неодушевленные предметы; что по мере продвижения вверх по эволюционной лестнице происходит усложнение внутренней организации; что человек как вершина биологической эволюции устро­ен никак не проще своих животных предков; что об­щество — это чрезвычайно сложная система отношений между людьми. Разумеется, и те явления, с кото­рыми имеют дело естественные науки далеко не просты. Потребовались века, чтобы более или менее полно изучить их природу. Задача значительно услож­няется, когда мы переходим к анализу социальных яв­лений. Поэтому не удивительно, что социальные науки стали развиваться позже, чем естественные, и не до­стигли еще той степени зрелости, которая свойственна последним.

Существует прямая связь между сложностью внут­ренней организации системы и сложностью ее поведе­ния. Сложность строения характеризуется количест­вом элементов и богатством связей между ними. Одной из наиболее сложно устроенных систем является мозг человека. Он содержит несколько десятков миллионов*" клеток, соединенных между собой многочисленными отростками в гигантскую нейронную сеть. Не удиви­тельно, что человек демонстрирует такое разнообразие поведения, обладает таким огромным потенциалом ус­воения знаний и выработки практических умений. Другим примером чрезвычайно сложно организован­ной системы является человеческое общество, состоя­щее из громадного числа индивидов, связанных друг с другом разнообразными связями. Ясно, что психолог, социолог, экономист или историк имеют перед собой объекты, поведение которых весьма трудно доскональ­но изучить и исчерпывающе описать,

Вовсе не преуменьшая роли изучения, например, сопротивления материалов, можно с уверенностью сказать, что инженерам в каком-то смысле легче, чем их коллегам из области социальных наук. Исследуе­мые ими процессы отличаются большей регулярнос­тью, и поэтому их проще описывать, Если учтены все условия, то обнаруживаемые закономерности оказы­ваются универсальными и применимыми ко всем ана­логичным ситуациям без исключения. Поведение лю­дей находится под влиянием очень многих факторов (внешних и внутренних) и потому подвержено значительным вариациям. Поэтому его так трудно прогнозировать. Закономерности, которым оно подчиняется, носят вероятностный характер. А это значит, что лю­бые утверждения в этой области можно делать лишь с определенной степенью уверенности. Максимум, на что здесь можно рассчитывать, — это объективно оценить достоверность наших прогнозов.

Поведение людей невозможно понять во всей его полноте без учета разнообразных факторов, которые в совокупности образуют то, что обозначают как соци­альный контекст деятельности. Пытаясь «снять» сложность за счет строгого контроля условий проведе­ния опыта, мы тем самым создаем артефакт, то есть нарушаем естественность протекания изучаемых про­цессов. Строгость оборачивается потерей экологичес­кой валидности. Мы оказывается перед дилеммой: либо ради научности отвлекаться от всей реальной сложности, искусственно упрощать ситуацию, либо пытаться изучать явления в естественной ситуации, хорошо понимая, что это сопряжено с громадными, ча­сто непреодолимыми, трудностями. К этой проблеме социальных исследований мы еще вернемся.

Поведение человека всегда активно. Это означает, что он избирательно относится к воздействиям извне. В этом пункте поведение человека существенным об­разом отличается от поведения физических объектов, которые только реагируют на внешние воздействия и причем строго определенным образом. Активность поведения и избирательность реагирования живых существ как бы изымает их из жестких причинно-следственных отношений действительности. Одни и те же внешние стимулы вызывают разные реакции жи­вотного в зависимости от его состояния. Например, сытое животное ведет себя совершенно иначе, чем го­лодное. Поэтому адекватное описание поведения жи­вого существа предполагает учет множества как внеш­них, так и внутренних факторов.

В отличие от животных, у человека имеется созна­ние, и это еще больше усложняет всю картину. Сознание можно определить как особый регулятор поведе­ния, основанный на использовании внутренней речи. Включение сознательной регуляции означает удлинёние цепочки опосредствующих..элементов между внешним воздействием и поведенческим ответом на него. В ситуации выбора человек обычно вначале мыс­ленно проигрывает возможное развитие событий, оце­нивает различные исходы с точки зрения их субъек­тивной значимости и лишь затем принимает решение о конкретной тактике своего поведения. Например, в определенных пределах человек способен усилием воли тормозить некоторые свои непосредственные ре­акции, сдерживать внешние проявления своих чувств. Поведение не является прямым выражением непо­средственных внутренних побуждений. Только чело­век способен обманывать или притворяться.

Характерным моментом сознания выступает ре­флексия — способность посмотреть на себя как бы со стороны, глазами другого человека. Каждый человек не только контролирует свое собственное поведение, но также интерпретирует поведение других людей в терминах их мотивов — явных или скрытых. В ситу­ации, когда человек оказывается объектом исследова­ния, этот механизм неизбежно дает о себе знать. Изве­стно, что каждый из нас ведет себя в обществе других людей не совсем так, как наедине с самим собой. Факт присутствия другого человека уже изменяет поведе­ние. Тем более ощутим подобный эффект, если мы знаем, что кто-то наблюдает за нами. Ясно, что ситуа­ция значительно отличается от той, когда объектом на­блюдения выступает неодушевленный предмет. Вся­кое тело, погруженное в жидкость, вытесняет столько жидкости, сколько весит само, независимо от того, присутствует при этом наблюдатель или нет.

Сознание человека формируется под влиянием объективных условий существования, но само при этом играет активную роль в детерминации поведе­ния. Поэтому социальные науки имеют дело с система­ми, которые непрерывно изменяются. Более того, са­ми знания о человеке и о социуме, усваиваемые от­дельным индивидом или целым сообществом людей, способны выступать факторами изменения поведе­ния. Снова перед нами явление рефлексии — тот меха­низм, который в теории систем получил называние «обратная связь». Проиллюстрируем это примерами. Если ребенку постоянно твердить, что он бездарь, то его самооценка и учебная мотивация действительно окажутся сниженными, а в результате успехи тоже бу­дут не на высоте. Если экономисты предсказывают де­фицит какого-то товара, то обеспокоенные потребите­ли начинают лихорадочно его скупать и делать запасы, что в свою очередь приводит к обострению дефицита. Примеры можно продолжать. Все они указывают на динамический характер поведения отдельных индиви­дов и целых социальных групп.

Мир сознания — это внутренний мир человека. К него нельзя проникнуть прямо. О внутренних состо­яниях человека можно судить лишь косвенно — либо путем наблюдения за внешним поведением и соответ­ствующей его интерпретации, либо путем обращения к самоотчету — к той информации о себе самом, кото­рую человек сообщает с помощью речи. Оба эти ис­точника информации не вполне надежны. Далеко не нее компоненты внутреннего опыта непосредственно проявляются в невербальном поведении. Да и речь не всегда способна выразить все оттенки чувств. Кроме того, далее если человек готов откровенно делиться с нами своим опытом, нет полной гарантии, что он сам вполне адекватно его осознает. Короче говоря, какой бы путь сбора информации о человеке мы ни выбрали, нам не избежать принципиальных трудностей в плане ее смысловой интерпретации.

Несколько слов о самонаблюдении и характере ин­формации, получаемой с его помощью. В истории пси­хологии вопрос о месте, которое интроспекция (само­наблюдение) призвана занять среди прочих методов исследования, был тесно связан со спорами о природе психического. Представители умозрительной (интро­спективной) психологии считали, что предметом этой науки является сознание, понимаемое как содержание субъективных переживаний индивида. Ясно, что при гаком подходе ведущим, если не единственным, мето­дом становится самонаблюдение. Более того, субъект и объект исследования оказываются совмещенными и одном лице. Это противопоставляет психологию дру­гим наукам, которые имеют дело с объективной реаль­ностью, лежащей вне познающего субъекта.

Так называемая объективная психология, возник­шая в противовес традиционной умозрительной пси­хологии с ее интроспективным подходом к изучению сознания, с самого начала поставила цель изучать по­ведение людей и определяющие его внутренние про­цессы строгими научными методами. Главными мето­дами всякой опытной науки являются наблюдение и эксперимент. Новая психология провозгласила себя экспериментальной наукой и стала активно заимство­вать методы исследования, разработанные в смежных дисциплинах, например, в физиологии органов чувств. Вначале исследователи ограничивались эксперимен­тальным исследованием элементарных познаватель­ных процессов — восприятия, внимания, памяти. Но затем были разработаны экспериментальные мето­ды изучения мышления, воображения, личности, структуры межличностных отношений.

Какое место в современной экспериментальной психологии отводится самонаблюдению как методу исследования? Он оказался низведенным до уровня вспомогательного метода. Кроме того, его данные больше не считаются абсолютными. Подобно любым другим данным они нуждаются в проверке и в интер­претации. Более того, совершенно ясно, что информа­ция данного рода подвержена различного рода иска­жениям. Подробнее мы разберем эти вопросы ниже — в разделах, посвященных методике проведения бесе­ды и опросов. Сейчас отметим только, что современ­ная психология оценивает возможности самопозна­ния путем самосозерцания («копания в себе») весьма скромно. Во-первых, психическая деятельность вовсе не ограничивается только содержанием сознания. В начале двадцать первого века каждый человек, хоть немного знакомый с психологией, знает, что сущест­вует сфера бессознательного, недоступная самона­блюдению. Во-вторых, было убедительно показано, что, даже если в каких-то отношениях мы знаем себя лучше, чем кто-либо иной, в других отношениях мы су­дим о себе очень односторонне и предвзято. Механиз­мы психологической защиты, хорошо изученные пси­хоаналитиками, мешают нам составить о себе совер­шенно объективное представление.

Итак, вырисовывается следующая картина. С одной стороны, социальные науки стремятся использовать те методологические принципы и приемы анализа, кото­рые выработаны и с успехом применяются в области естествознания. С другой стороны, специфика предме­та исследования, которую мы только что попытались обозначить, заставляет ученых-гуманитариев постоян­но оценивать степень их адекватности собственным за­дачам, пытаться выработать особую методологию ис­следования, в максимальной степени отвечающую как нынешней фазе развития научного знания в данной об­ласти, так и природе изучаемых процессов.

Общий подход к построению системы научного знания, выработанный современным естествознани­ем, носит название позитивизм (от слова «позитив­ный» — то есть «положительный» в смысле «базирую­щийся на опыте»). Выше мы уже касались некоторых его особенностей. В порядке резюме попробуем еще раз кратко их сформулировать.

Позитивизм исходит из того представления, что все многообразие реальности сводимо к некоторым доста­точно простым и универсальным закономерностям, которые существуют объективно и в принципе позна­ваемы. Задача науки — исследовать окружающий мир и открывать его законы. Знание законов природы поз­воляет лучше ориентироваться в мире и преобразовы­вать его в желательном для людей направлении.

По своему духу рассматриваемый подход оптимис­тичен. Он проникнут верой во внутреннюю гармонию мира и в безграничные познавательные возможности человека. Сложной и противоречивой действитель­ность представляется нам только в своей непосредст­венности, а по сути, в ней царит глубокая внутренняя логика, которая, правда, нам не всегда понятна в силу ограниченности наших знаний.

В плане конкретной методологии позитивизм от­вергает любые умозрительные построения и требует, чтобы каждое научное положение можно было прове­рить эмпирически (верифицировать). В этом смысле проводится четкая грань между сферой науки и теми идеями, представлениями или мыслительными конст­рукциями, которые лежат за ее пределами. Другими словами, наука базируется на фактах, а факт — это то, что можно непосредственно проверить, в чем можно убедиться на практике.

В стремлении к точности описания фактов и на­дежности предсказаний позитивная наука придает большое значение измерению. Известный афоризм, хорошо выражающий дух позитивизма, гласит: «Цель науки — измерять то, что можно измерить, и сделать измеримым то, что пока таковым не являет­ся». Как всякий афоризм, эта формула слишком ка­тегорична и однобока. На самом деле, измерение — это не конечная цель научного исследования, а лишь средство достижения требуемой точности и строгости. Но само стремление чрезвычайно характерно для рассматриваемого подхода. Недаром идеалом научной теории для чистых позитивистов выступает та­кое знание, которое может быть представлено в ма­тематической форме. Другой известный афоризм, по сути своей очень близкий к первому, звучит так: «Во всякой науке столько науки, сколько в ней мате­матики».

Помимо только что рассмотренного, в социальных науках широко используется также принципиально другой подход, известный под названием феноменоло­гия. Он ставит своей целью не столько раскрытие ка­ких-то универсальных закономерностей, сколько дос­кональное исследование и описание некоторых цело­стных явлений (феноменов), значимых с точки зрения общественной жизни. Типичные примеры такого вида исследований дает историческая наука. Изучая какое-то историческое событие, историк собирает, анализи­рует и интегрирует факты, относящиеся к нему. Он воссоздает его внутреннюю картину, а также тот об­щий исторический контекст, на фоне которого оно развивалось. Как правило, само событие при ближай­шем рассмотрении оказывается неким процессом, со­стоящим из более элементарных событий, определен­ным образом связанных друг с другом. Историк прослеживает эти связи, раскрывая тем самым внут­реннюю логику процесса. Результатом такого анализа выступает картина события в его целостности: (а) ус­ловия, подготовившие его возникновение; (б) основ­ные действующие лица, их стратегия и тактика; (в) ис­ход события — новая расстановка сил, сложившаяся вследствие всех происшедших перемен.

Конечно, изучая какое-то историческое явление, исследователь обычно сравнивает его с другими явле­ниями подобного рода. Например, специалист в области военной истории сравнивает вооруженный кон­фликт, который особо интересует его в данное время, с другими конфликтами, чем-то его напоминающими. Это помогает вскрыть характерные черты именно это­го исторического события. Но главное внимание все­гда сосредоточено на конкретном явлении. Если исследователь выходит на более высокий уровень анализ, задумывается о причинах войн вообще, он перестает быть историком в узком смысле этого слова, <\ превращается в социолога (обществоведа).

Другим примером феноменологического анализа может служить биография. Изучение жизни какого-то кидающегося человека, будь то политический деятель, естествоиспытатель или художник, предполагает сбор объективных сведений (фактов), характеризующих pro жизненный путь, и, кроме того, выявление наибо­лее значимых событий как чисто личного, так и обще­ственного плана, оказавших влияние на судьбу челове­ка, его мировоззрение и направленность деятельнос­ти. Хорошо написанная биография воссоздает картину эпохи как фон, на котором разворачивается активность людей, но одновременно представляет конкретного индивида во всем его своеобразии. Био­графию можно написать в разном стиле. На одном по­люсе расположены биографии, написанные в манере строгого исторического анализа, на другом — литера­турные произведения, созданные на биографическом материале. Между ними трудно провести отчетливую грань. Наука и искусство здесь как бы смыкаются, пе­реходят незаметно друг в друга.

Является ли феноменологический анализ вообще научным методом? Ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под наукой, какой концепции на­уки придерживаться. С точки зрения «жесткой» на­учной парадигмы, законченным воплощением кото­рой выступает позитивизм, феноменология стоит ближе к обычному здравому смыслу, чем к науке с ее строгой методологией. Сторонники «мягкой» пара­дигмы справедливо указывают, что в погоне за мето­дологической строгостью позитивисты слишком су­жают рамки науки, исключают из ее сферы многие проблемы, которые представляют практический ин­терес.