Yulius_Evola_-_Osedlat_tigra (1)

тательных мер, способных повлиять на потом ство, рождённое в атмосфере общества подоб ного нашему, даже если отец является отцом не просто по паспорту.

Единственным возражением против подоб ной позиции, которое можно было бы принять во внимание, является естественно не мнимая угроза полного обезлюдения земли, поскольку более чем достаточное пандемическое и ката строфическое размножение среднего человека доказывает полную необоснованность подоб ных предположений, но то, что при таком раз витии событий именно люди особого склада за ранее отказываются от потомства, которое могло бы стать наследником их идей и свойст венного им образа жизни, в пользу всё более многочисленного потомства, воспроизводимо го массами и низшими классами.

Это возражение легко опровергнуть, отде лив физическое потомство от духовного. Учи тывая, что в разлагающейся системе, в мире, где более нет ни каст, ни традиций, ни рас в выс шем смысле, два этих типа уже не связаны меж ду собой и передача крови по наследству пере стала быть условием, способствующим поддер жанию духовной преемственности, нам, воз можно, стоит вернуться к понятию духовного отцовства, за которым даже в традиционном мире иногда признавали приоритет сравни

394

тельно с отцовством чисто биологического свойства. Речь идёт, прежде всего, об отноше ниях между учит лем и учеником, посвящаю щим и посвящаемым, вплоть до идеи возрожде ния или второго рождения. Никак не связанное с физическим отцовством, оно тем не менее предполагало наличие гораздо более интимных и существенных связей, нежели те, которые могли соединять подобную личность с физиче ским отцом, семьёй, каким либо сообществом или единством натуралистического типа.

Эту особую возможность можно использо вать в качестве заменителя; она возвращает нас к тому же кругу идей, которые мы уже вы сказывали ранее, когда, говоря о националь ном принципе, указывали на то, что заменить натуралистические единства, находящиеся се годня в кризисе, может только единство, осно ванное на особой идее. Таким образом, «аван тюре» физического продления рода, рискую щей завершиться появлением совершенно чу ждого родителям «современного» существа, годящегося разве что для умножения бессмыс ленного мира количества, можно противопос тавить пробуждающее воздействие, которое люди особого типа, духовно не причастные со временному миру, могут оказать на индивидов, обладающих надлежащими качествами. Это позволить избежать образования пустоты по

395

сле физической гибели первых. С другой сто роны, немногочисленные люди особого типа крайне редко обязаны своей внутренней фор мой и ориентацией кровному или родовому происхождению. И нет никаких оснований предполагать, что следующее поколение будет отличаться от них в этом. При всей важности задачи по обеспечению духовной преемствен ности, эффективность её исполнения зависит от обстоятельств. Она будет реализована там и тогда, где ей суждено свершиться, поэтому нет никакой необходимости преждевременно бес покоиться об этом и уж тем более заниматься какого либо рода прозелитизмом. В этой об ласти в особенности всё подлинное и значимое свершается под знаком высшей непостижимой мудрости, что внешне выглядит как простая случайность, а не по прямой инициативе, «по воле» одного или другого индивида.

28. Межполовые отношения

Мы намеренно отделили проблему семьи и брака как общественную проблему, от личной половой проблемы. Повторим ещё раз, что это разделение, за исключением особых случаев, носивших в традиционном мире анормальный и незаконный характер, становится обязатель

396

ным в распадающемся мире. Итак, перейдем теперь к рассмотрению отношений между мужчиной и женщиной как таковых.

В этой области, как и во всех других, первым делом, необходимо выявить те положительные аспекты, которые, по крайней мере, потенци ально могут иметь отдельные разрушительные процессы. Положительные в той мере, на сколько они бьют по буржуазному отношению к сексу, и — в более широком смысле — унич тожают все те искажения и мутные наслоения, которые возникли в этой сфере под влиянием возобладавшей на Западе религии.

Здесь в первую очередь можно обратиться к характерному комплексу, который возник в ре зультате наложения моральных (или духов ных) представлений на проблему половых от ношений. Значение, приписываемое сексуаль ным отношениям в области духовных и этиче ских ценностей, которые нередко становятся чуть ли не критерием их оценки, можно счи тать несомненным отклонением.

Парето даже говорил о новой «сексуальной религии», которая со своими табу, догмами и нетерпимостью буквально присосалась к рели гии в собственном смысле, что наиболее на глядно проявляется в англосаксонских стра нах, где компаньонами этой новоиспеченной религии были и отчасти остаются две другие

397

светские догматические религии нового тол ка — прогрессистский гуманизм и демократия. Однако, помимо этого, мы имеем здесь дело с отклонениями, затрагивающими более широ кую область. Так, например, одно из них каса ется того значения, которое приобрело слово «добродетель» в нынешнем мире. Известно, что со времён античности и вплоть до периода Возрождения под virtus понимали духовную силу, мужество, могущество, тогда как позд нее это слово приобрело преимущественно сексуальное значение, что и позволило Парето ввести термин «виртуизм» для характеристики вышеуказанной пуританской религии. Другим типичным примером смешения сексуальности с этикой, со всеми вытекающими отсюда от клонениями, является то изменение, которое претерпело понятие чести. Хотя в большинст ве случаев это имеет отношение к женскому полу, это не снижает показательного значения данного явления. На протяжении долгого вре мени считалось (а в отдельных общественных слоях и некоторых странах так продолжают считать и сегодня), что девушка теряет «честь», не только вступая в свободные вне брачные половые связи, но даже в случае изна силования. Подобная нелепость даже стала ис точником вдохновения для «великого искусст ва» особого рода, достигнув предела гротеска в

398

пьесе Лопе де Вега «Лучший алькальд — ко роль». В ней в качестве главного персонажа выведена девушка, которую похищает и наси лует некий феодальный сеньор, в результате чего она теряет «честь», но почти тут же обре тает её вновь, после того как король осуждает насильника и выдает её замуж за суженного. Впрочем, с другой стороны, столь же нелепым можно считать общепринятое мнение, соглас но которому мужчина теряет «честь» в резуль тате измены, совершенной его женой, тогда как верным было бы, скорее, обратное; из дво их при адюльтере «обесчещенным» оказывает ся не мужчина, а женщина, и не вследствие по лового акта как такового, но с высшей точки зрения, поскольку, если к супружеству отно сятся действительно серьёзно, женщина, вы ходя замуж, добровольно связывает себя с мужчиной, и в случае измены она нарушает именно этические узы верности, тем самым «падая» прежде всего в своих собственных гла зах. Так, между прочим, становится понятной вся глупость насмешек, которым в буржуазном мире подвергался обманутый муж; с таким же успехом можно смеяться над жертвой ограбле ния или над вождём, преданным своими сорат никами, нарушившими данную ему клятву вер ности. Всё это может иметь смысл, лишь если, говоря о защите «чести», её увязывают со

399

стремлением развить в муже качества тюрем щика или деспота, которые, вне всякого сомне ния, никоим образом несовместимы с высшей идей мужского достоинства.

Даже столь банальные примеры со всей оче видностью показывают, какому осквернению подверглись этические ценности под влиянием половых предрассудков. Мы уже говорили о принципах «великой морали», которые, в руках низменных людей, не могут избежать воздей ствия нигилистических и разрушительных процессов. Речь идёт о таких принципах, как истина, прямота, верность, внутреннее муже ство, истинное чувство чести или бесчестья, не зависящие от общественных предрассудков, самообладание. Все они входят в понятие «доб родетель» и могут быть связаны с сексуальны ми вещами только косвенно, то есть исключи тельно в тех случаях, когда последние толкают человека на поступки, несовместимые с этими ценностями.

С вышеуказанным комплексом связано так же значение, которое приписывается девст венности в западной религии, даже на теологи ческом уровне. Это проявляется уже в посто янном подчёркивании девственности Марии, «Богоматери», и совершенно непонятна важ ность, которая придаётся этому факту. Ещё бо лее заметным образом этот комплекс проявля

400

ется непосредственно на моральном и норма тивном уровне в различных мнениях, признан ных «допустимыми» с точки зрения католиче ской моральной теологии (то есть высказанных и отстаиваемых отдельными представителями церковного учения, но имеющих рекоменда тельный, а не обязательный характер). Напри мер, таким является мнение, согласно которо му для девственницы предпочтительнее нало жить на себя руки, чем позволить изнасило вать себя (идея, недавно приведшая к «канони зации» некоей Марии Горетти), или даже убить насильника, если это позволит ей сохра нить анатомическую целостность. Согласно другому мнению, отстаиваемому на основании тех же казуистических принципов моральной теологии, чтобы спасти город от разорения, можно пойти на уступки, если враг потребует принести в жертву невинного, но нельзя усту пать, если в качестве жертвы требуют девст венницу, поскольку она подвергается возмож ности изнасилования. Таким образом, сексу альным табу придавалось большее значение, чем жизни. Примеры подобного рода можно легко приумножить. Однако столь развитая система запретов и осуждений свидетельству ет о крайне высокой степени озабоченности сексом, а следовательно, и о не меньшей зави симости от него, чем то свойственно грубым

401

сладострастникам. Таким образом, по мере ис чезновения из позитивной религии потенци альных способностей созерцательного харак тера, утраты ориентации на трансцендент ность, высокую аскезу и истинную сакраль ность, по всей территории христианизирован ной Европы область морали оказалась настоль ко заражённой идеей секса, что это закончи лось появлением вышеупомянутых комплек сов.

Таким образом, если это анормальная ситуа ция как таковая имеет довольно давнее проис хождение, то характерной чертой буржуазного периода стало то, что она приобрела явно выра женные черты «общественной морали». При чиной этого стал разоблаченный Парето «вир туизм», который приобрел настолько изолиро ванный и автономный характер, что даже прак тически перестал испытывать необходимость в обращении к тем предпосылкам, на которых строилась религиозная мораль. Отныне основ ным объектом разрушительных процессов, как вчерашнего, так и нынешнего дня, становится непосредственно мораль, зиждущаяся на поло вой основе. Заговорили о «сексуальной рево люции», направленной на устранение как внут ренних запретов, так и репрессивных социаль ных табу. Действительно, в современном мире «сексуальная свобода» становится всё более

402

привычным делом. В связи с этим необходимо сделать несколько замечаний.

Прежде всего, следует указать, что общая направленность текущих процессов ведёт во все не к освобождению секса, но к освобожде нию от секса. Нетрудно заметить главенст вующее место, которое уделяется в современ ном обществе темам секса и женщины. Поми мо прочего, это является типичным признаком, который характеризует конечную фазу циви лизационного цикла. Происходящее позволяет говорить о самой настоящей сексуальной ин токсикации, приобретшей хронический харак тер в современной эпохе, в чём легко убедить ся на множестве примеров из самых разнооб разных областей — публичной жизни, нравов, искусства. Оборотной стороной этого стано вится ориентация на гинекократию, то есть на главенство женского пола, что в свою очередь связано с материалистической и прагматиче ской инволюцией мужчин. Поэтому наиболее ярко этот феномен проявляется в таких стра нах, как США, где эта инволюция зашла наибо лее далеко.

Поскольку мы уже неоднократно обраща лись к этой теме, не будем останавливаться здесь на этом подробнее. Ограничимся указани ем лишь на один специфический аспект, кото рый связан с новым типом привлекательности и

403