А.О. Лебедев о двух диссертациях по федерализму

В правовой науке стало общим местом утверждение о катастрофическом падении уровня диссертационных работ. Число кандидатов и докторов наук растет поистине астрономическими темпами. Так, по утверждению В.А. Белова, в области цивилистики за неполных шесть лет (2001–2006 гг.) было защищено более трех тысяч (!) диссертаций – почти столько же, сколько за весь предшествующий двухсотлетний период⁰. По нашим самым скромным подсчетам, за последние десять лет в России было защищено более ста диссертаций, посвященных вопросам федерализма и федеративного государства⁰.

При этом прорыва в области юридической науки за последние годы не наблюдается. Высшая аттестационная комиссия по определению с таким наплывом «ученых» справиться не может. Если еще несколько десятилетий назад степень кандидата или доктора наук вызывала уважение в обществе, означала, что перед нами работник интеллектуального профиля, исследователь, то сейчас это пустышка, призванная придать «вес» ее обладателю, который гордо напишет на своей визитке о своих «научных» заслугах.

Особенно злободневна эта проблема для общественных наук, и, в первую очередь, для юриспруденции, истории, экономики. В этих условиях большое значение приобретает деятельность самого научного сообщества, которое по идее должно поставить барьеры на пути недобросовестных претендентов. Казалось бы, у нас существуют известные учебные заведения, сильные кафедры, авторитетные журналы. Но борьбы за «чистоту» собственных рядов как не было, так и нет. Отрадно видеть, что отдельные попытки все-таки предпринимаются⁰. В то же время в области конституционного права таких усилий не видно.

Объяснение подобной апатии лежит на поверхности, но вслух об этом говорить в научном сообществе не принято. Все знают, что, как правило, защита диссертации – определенный церемониал, в котором номинальные оппоненты таковыми в реальности не являются. В результате ни научного руководителя, ни оппонентов истинный научный уровень диссертации не волнует. Никто ни с кем не желает портить отношения. При этом проблема заключается в том, что любая глупость, любое поверхностное суждение начинают объявляться иной точкой зрения, «научной» позицией. И если в цивилистической науке в силу развитости доктрины есть работы и имена, которые можно использовать как лакмусовую бумажку для разоблачения некомпетентных диссертантов, то в науке конституционного права все намного сложнее.

Видимо, в силу тесной взаимосвязи конституционного права и политики у отечественных ученых доктринальные основания конституционного права оказались не так уж сильно развиты, собственно правовое содержание в работах российских ученых зачастую отходило на второй план. Печально, что подобная ситуация грозит падением уровня юридической науки и образования: то, что вчера воспринималось как дилетантство, сегодня стало нормой.

Для анализа в рамках данной статьи мы выбрали два автореферата докторских диссертаций:

Тэпс Д. С.-М. Российский федерализм: Проблемы теории и конституционно-правового регулирования⁰;

Симонян Г.Р. Особенности развития федеративных отношений на современном этапе централизации государственной власти в России (регионально-правовой аспект)⁰.

Первое, на что обращаешь внимание – это названия работ. Диссертационное исследование по своей природе предполагает, что ученый должен решить значимую научную проблему, разработать теоретическую модель и в диспуте с оппонентами показать преимущества этой модели. Однако диссертанты предпочитают обходить эти требования и в результате придумывают ни к чему не обязывающие названия, начинающиеся (или наоборот оканчивающиеся) с «проблемы….», «особенности…», «вопросы…», «правовое (конституционное, законодательное) регулирование…» и т.д. В результате изначально предмет исследования размывается, никаких теоретических моделей не строится, а работа заключается в некотором обобщении существующих (действительных или мнимых) проблем. При этом зачастую авторы даже не дают свой вариант решения проблем, а лишь их «раскрывают» или «обозначают».

Как можно увидеть, создатели анализируемых работ тоже пошли по накатанной колее. К тому же в работе Г.Р. Симоняна несколько удивляет указание на «регионально-правовой аспект». Разве возможно писать о федеративных отношениях и не рассматривать «региональный аспект»?

Второе, что необходимо отметить, – это выбор научного консультанта (в автореферате Г.Р. Симоняна – научный руководитель) и официальных оппонентов. Формально оппонировать на защите докторской диссертации могут доктора юридических наук вне зависимости от сферы их научных интересов. Однако принято, чтобы оппонентами были ученые, считающиеся специалистами в той области, в рамках которой проводилось исследование. Ведь именно специалисты могут адекватно оценить, насколько выводы диссертант обоснованны и новы с научной точки зрения.

Имена официальных оппонентов и официального оппонента диссертантов говорят нам немного (за исключением, конечно, Б.А. Страшуна). Учитывая свой небольшой «стаж» в изучении вопросов федерализма, мы решили специально выяснить, какие диссертации защищались и какие работы публиковались указанными специалистами. Проведенный нами поиск подтвердил правоту первоначального вывода: ни научный консультант, ни пять оппонентов (исключая Б.А. Страшуна) диссертаций по тем или иным вопросам федерализма не защищали, статей не писали (или почти не писали).

Спрашивается, а как же они будут оппонировать (консультировать), определять научную новизну? Из общего «юридического развития»? В то же время имеется довольно большое число специалистов – докторов юридических наук, отметившихся на ниве федеративных исследований, в том числе и таких для которых вопросы федерализма стали магистральным направлением научной деятельности (И.А. Конюхова, Н.М. Добрынин, М.С. Саликов и проч.).

В обоснование актуальности и научной новизны своей работы Д. Тэпс говорит о том, что его исследование «…первое в современной теоретико-правовой науке комплексное, логически завершенное монографическое исследование историко-правового развития федерализма в России, совмещенное с изучением широкого круга связанных с ним политических, экономических, исторических, философских, теоретико-правовых, конституционно-правовых вопросов».

Вообще в правоведении характеризовать свою работу как первое исследование какой-либо проблемы нужно с большой осторожностью. Во-первых, сомнительно, что оно действительно первое – последние десятилетия по праву пишут много, и ученый просто физически не в состоянии охватить все своим взглядом. Во-вторых, мы регулярно забываем, что юриспруденцией занимаются не только в России, поэтому о «первом в современной теоретико-правовой науке» говорить, не исследуя иноязычные работы, не стоит, следует хотя бы уточнить, что речь идет об отечественной научной мысли. Касательно утверждения Д. Тэпса отметим, что комплексно вопросами истории федеративного начала в России занимались, например, Р.Г. Абдулатипов, Л.Ф. Болтенкова⁰. Сравнительно недавно была защищена докторская диссертация по данной тематике⁰.

Справедливости ради отметим, что, возможно, Д. Тэпс через опровержение ранее сформулированных другими авторами выводов сумел разработать новую концепцию исторического развития федеративного начала в России, но из автореферата этого не видно.

Еще более смелые утверждения мы находим у Г.Р. Симоняна: «…за последние годы не было проведено комплексного научного исследования концептуальных конституционно-правовых основ Российской Федерации как федеративного государства, а также перспектив развития федеративно-правовых отношений в России». Правда, далее автор смягчает формулировку и говорит о своей работе, что она является лишь «…одним из первых комплексных исследований особенностей развития федеративных отношений на современном этапе централизации государственной власти в России». За последние пять лет даже навскидку можно вспомнить несколько основательных работ по этому вопросу⁰. Отметим также, что исследование важно не само по себе (какое бы комплексное оно ни было), а из-за полученных в ходе его выводов, разработанных теоретических моделей.

Наши замечания к диссертационным работам могут оказаться необоснованными, если авторы в тезисах, выносимых на защиту, действительно сказали что-то новое о сущности федерализма и федеративного государства. Рассмотрим эти тезисы.

Г.Р. Симонян выносит на защиту и, видимо, считает научным достижением определение федерализма «как сложной социально-политической, упорядоченной в правовом отношении, системы жизнедеятельности; многомерной политико-правовой категории, включающей фундаментальные принципы, режим, форму государственного устройства и другие институты политической системы, позволяющие обеспечивать единство власти и разделение политико-властных полномочий между различными ее субъектами и уровнями в целях гармонизации политико-властных отношений» (тезис № 1).

Данное определение носит скорее схоластический характер. Идея, что федерализм является принципом, режимом и формой государственного устройства не нова – об этом любит писать, например, уже упоминавшаяся И.А. Конюхова. Это признает и сам Р.Г. Симонян.

Далее автор относит конституционную модель отечественного федерализма к «классическому типу», поскольку она «содержит конституционные механизмы разделения предметов ведения между Федерацией и ее субъектами, а разграничение компетенции между органами детализируется текущим законодательством» (Тезис № 3).

А разве может быть федеративное государство без разграничения предметов ведения и полномочий? Тем более в дальнейшем автор сам пишет, что «…в основе всех федеративных отношений лежит, прежде всего, разграничение предметов ведения и полномочий».

Автор утверждает, что в России в настоящее время сложилась ситуация, характеризующаяся сочетанием двух суверенитетов в рамках одного федеративного государства (Тезис № 5). Впоследствии он это объясняет тем, что республики в составе России объявили о своем суверенитете. Но эта ситуация имела место десять лет назад. И после известных решений Конституционного Суда РФ республики привели свои конституции в соответствие с его правовыми позициями (исключение, пожалуй, составляет только Конституция Республики Татарстан). Возможно, автор сторонник тех или иных концепций деления суверенитета? Но далее он сам выделяет в качестве принципа федерализма суверенитет РФ.

Далее диссертант предлагает авторский перечень принципов российского федерализма (Тезис № 6). Почти каждый пишущий о федерализме автор выделяет принципы федерализма. При этом схема обычно стандартна: к положениям ч. 3 ст. 5 Конституции РФ добавляют «свои» два-три принципа (обычно тоже из Конституции РФ). По этому пути пошел и автор. Кроме традиционных конституционных принципов (суверенитет РФ, единство системы государственной власти, разграничение предметов ведения и полномочий и проч.) автор предложил «свои» принципы: равноправие и самоопределение народов, единство правового и экономического пространства, равноправие субъектов и проч. При желании можно сконструировать несколько десятков перечней принципов, но в чем здесь научная новизна, не ясно.

В тезисе № 13 автор утверждает, что «…в теории конституционного права не проработан вопрос о возможных вариантах развития взаимоотношений государственной власти и местного самоуправления, не выявлены их сущностные черты, не определена специфика, а также не предложена оптимальная модель взаимоотношений государственной власти и местного самоуправления для России».

Эти утверждением автор фактически перечеркивает все то, что было за последние годы написано по местному самоуправлению. Невозможно писать что-нибудь основательное, концептуальное о местном самоуправлении и не рассматривать вопросы взаимоотношений в рамках «государство – местное самоуправление». Может быть, автор имел в виду, что не было новейших исследований (после вступления в силу основных положений Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ»). Однако и здесь согласиться с ним нельзя⁰.

Сложно считать тезисами вообще и уж тем более, содержащими элемент научной новизны, утверждение о необходимости совершенствования субъектного состава России (тезис № 12), вывод о несоответствии Конституции РФ нового порядка назначения «глав» субъектов РФ (тезис № 10), констатацию несовершенства конституционных положений о предметах совместного ведения (тезис № 7), заключение о том, что российский конституционный федерализм представляет собой синтез органично сочетающихся элементов зарубежного федеративного строительства с отечественным традиционализмом (тезис № 4), выделение признаков «правовой основы обеспечения единства конституционного законодательства» (тезис № 8).

Также сложно назвать тезисом «вывод о целесообразности выработки единых критериев к определению политико-правового статуса субъектов Российской Федерации» (тезис № 9). Если бы сам автор в соответствующем тезисе отразил предлагаемые им критерии, то можно было бы назвать это полноценным тезисом, но он лишь ограничился констатацией «целесообразности».

В тезисе № 11 автор допускает грубую фактическую ошибку, утверждая, что «… суды субъектов РФ участвуют в федеративных процессах (отношениях) через осуществление конституционного, гражданского, административного, уголовного, а также арбитражного судопроизводства». Не понятно, какие это суды субъектов РФ осуществляют арбитражное судопроизводство? Сам автор ведь к судам субъектов РФ относит только конституционные (уставные) суды и мировых судей.

При знакомстве с кратким обобщением содержания диссертации обнаруживается ряд не выдерживающих критики утверждений. В третьем параграфе второй главы автор пишет применительно к России, что «…договорная практика стала установившейся реальностью и должна иметь четко очерченные в законе параметры, лишь детализируя нормы федеральной Конституции, а не пытаясь ее заменить», в четвертом параграфе той же главы Г.Р. Симонян утверждает, что особо важную роль «…продолжают играть в процессе создания правовых основ для развития федеративных отношений договоры, заключаемые между федеральными властями, с одной стороны, и властями субъектов Федерации, с другой».

Такое впечатление, что автор не знаком с практикой последних десяти лет, приведшей к тому, что договорное регулирование почти полностью изжито из взаимоотношений Российской Федерации и ее субъектов.

Попытки найти научную новизну продолжаются и при содержательной характеристике диссертации.

В первом параграфе третьей главы Г.Р. Симонян пишет: «Глава субъекта Российской Федерации, определяется диссертантом, как высшее должностное лицо, являющееся представителем субъекта, руководителем высшего органа и вместе с тем всей системы исполнительной власти в субъекте». Диссертант придумал термин «глава субъекта РФ» дал ему «авторское» определение. При этом под главой субъекта РФ автор подразумевает как раз высшее должностное лицо субъекта РФ (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) по Федеральному закону от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ».

Во втором параграфе той же главы диссертант утверждает: «На основе проведенного исследования сделан вывод о том, что правовое регулирование статуса региональных органов государственной власти в РФ осуществляется как федеральными нормативными правовыми актами, так и актами законодательства соответствующих субъектов Федерации». А для такого вывода необходимо проводить какое-то исследование?

В третьем параграфе третьей главы автор пишет: «Диссертант на основе исследования проведенного в параграфе делает вывод что, современная российская модель организации судебных органов предусматривает возможность создания судов двух уровней. В соответствии с федеральным конституционным законом от 31.12.96г. «О судебной системе РФ» в России действуют федеральные суды и суды субъектов РФ». Авторское исследование, получается, заключалось в изучении положений ФКЗ «О судебной системе РФ».

В конце концов, в автореферате содержатся просто бессмысленные утверждения. Так во втором параграфе третьей главы Г.Р. Симонян пишет: «Когда возникает целесообразность наделения органов государственной власти субъектов РФ отдельными функциями и полномочиями по предметам ведения РФ или предметам совместного ведения федеральных органов власти либо их территориальных подразделений, это допустимо в случае, если такая передача полномочий не противоречит Конституции РФ». Что такое «предметы совместного ведения федеральных органов власти либо их территориальных подразделений»? А в четвертом параграфе второй главы автор указывает, что «…конституционно-правовой статус субъектов РФ устанавливается не только Конституцией РФ, но и учредительными документами РФ, так как последние перечисляют собственные предметы ведения». И лишь впоследствии становится ясно, что автор имел в виду не «учредительные документы РФ», а «учредительные документы субъектов РФ».

Тезисы, предлагаемые Д. Тэпсом, представляют больший интерес и отличаются большей новизной.

Надо отметить, что большая часть работы Д. Тэпса была посвящена проблеме суверенитета в федеративном государстве. Это нашло свое отражение и в выносимых на защиту тезисах. Тезисы № 2, 4, 5, 6, 7 и 8 посвящены в той или иной части вопросам суверенитета. Рассмотрим их более внимательно.

В тезисе № 5 автор говорит, что «суверенитет России неделим; он осуществляется органами государственной власти Российской Федерации при участии субъектов РФ». Отметим, если уж говорить об осуществлении органами государственной власти РФ суверенитета, то осуществляется он не «при участии субъектов РФ», а при участи органов государственной власти субъектов РФ.

В следующем тезисе автор выделяет три варианта решения проблемы суверенитета в федеративном государстве: «…если в основе построения федерации лежит территориальный принцип (США, Канада, Австралия), то образующие ее субъекты, как правило, не обладают суверенитетом; если федерация создается с учетом национального принципа (СССР, ЧССР, Бельгия), то возможно признание суверенитета, как федерации, так и ее частей; если же федерация создается на базе сочетания национального и территориального принципов (Российская Федерация), то допустимо признание суверенитета тех субъектов, которые являются государствами (республики в составе РФ)».

После Д. Тэпс поясняет: «…суверенитет республик в составе РФ не может противопоставляться суверенитету федерации в целом, равно как суверенитет не может делиться между ними. Он реализуется через суверенные права Российской Федерации и республик как ее субъектов» (тезис № 7). Казалось бы, автор определился с суверенитетом в государстве, встал на какую-то позицию (верную или неверную – это отдельный вопрос).

Но далее по тексту автореферата находим: «Суверенитет является неотъемлемым признаком государства. Субъекты Федерации не являются в полном смысле слова государствами, поэтому они не обладают государственным суверенитетом» (С. 25) . Как, спрашивается, данное утверждение соотносится с тезисами, вынесенными на защиту? На наш взгляд, они друг друга исключают. А после автор присоединяется к концепции суверенитета, разработанной А.С. Ященко, и пишет, что «суверенитет в федеративном государстве принадлежит не федерации и не отдельным ее субъектам, а совместно федерации и ее субъектам» (С. 26–27). Получается, что автор начал с утверждения, что республики в составе России являются государствами и обладают суверенитетом (тезисы № 6,7), а окончил тем, что они субъекты федерации не могут являться государствами и суверенитетом не обладают?!

Подобная путаница содержится у диссертанта и в, казалось бы, самой безобидной части работы, где автор рассматривает различные теории суверенитета. Обычно этот раздел в работах, посвященных федерализму, описывается различными авторами однотипно, без особых изменений. Но у Д. Тэпса мы находим кое-что удивительное. Сначала он верно утверждает, что П. Лабанд и Г. Еллинек признавали единый суверенитет федерации при сохранении государственности ее членами (т.н. «несуверенные государства») (С. 22). А буквально на следующей странице диссертант отмечает, что теория Лабанда – Еллинека признавала суверенитет лишь федерации и отрицала государственность субъектов (С. 23–24)!

Автор пишет, что Д. Кальгун вместе с М. Зейделем и Л. Дюги являлись сторонниками единого суверенитета и единой государственности в федерации. Подобное объединение позиций весьма натянуто. Взгляды Д. Кальгуна и М. Зейделя, действительно, обычно рассматривают вместе на том основании, что они видели истинно суверенными только субъекты федерации. Что же касается Л. Дюги, то его позиция сложнее. Действительно, он выразил мнение, что из существующих концепций точка зрения Лефюра, который считал суверенным и, следовательно, единственным государством саму федерацию, при том что члены федерации участвуют в образовании воли государства, т.е. в самой сущности суверенитета, а не только в его осуществлении, вызывает всех меньше критики. Но в итоге Л. Дюги заключил, что «каково бы ни было понятие, составленное относительно суверенитета, нельзя, сохраняя эту концепцию, основанную на личности государства, создать юридически удовлетворительную конструкцию федеративного государства»⁰.

В третьем параграфе первой главы Д. Тэпс пишет, что Конституция РФ предусматривает «наличие предметов совместного ведения, органы исполнительной власти РФ и ее субъектов перераспределяют их путем заключения договоров». Но органы исполнительной власти РФ и субъектов РФ не могут перераспределять предметы ведения. Конституция РФ говорит лишь возможности передачи полномочий (ч. 2, 3 ст. 78).

Общим правилом среди современных диссертационных работ стало внесение предложений по совершенствованию законодательства. Конечно, сам по себе научный характер работы не означает, что ученые не могут на основе проведенного исследования предлагать свое видение по вопросу о целесообразности принятие того или иного акта, прилагать собственные проекты актов или отдельных их положений. Более того, давняя мечта большинства ученых, чтобы их инициативы были приняты, чтобы законотворческий процесс был поставлен на научную основу. Но для того, чтобы предлагать конкретные конституционные и законодательные положения, необходимо, во-первых, быть не просто ученым-теоретиком, но и, так скажем, законоведом, а, во-вторых, иметь определенные знания в сфере законодательной техники. Одновременно быть ученым и законоведом весьма сложно. При этом, естественно, законодательные предложения сами по себе не могут фигурировать в качестве тезисов к диссертации.

Авторы рассматриваемых нами работ тоже отличись на ниве законодательных предложений. При этом, если Г.Р. Симонян структурно обособил в автореферате диссертации эти предложения, то Д. Тэпс сделал их тезисами своего исследования, что неверно. К сожалению, знакомство с авторским «правотворчеством» оставляет горький осадок.

Так Д. Тэпс не может даже более-менее адекватно сформулировать наименование предлагаемого им проекта. Он пишет, что необходимо принять Федеральный конституционный закон «О федерализме» (тезис № 11).

С таким же успехом можно предложить ФКЗ «О конституционализме» или ФКЗ «О демократии». Первую и вторую главы он предлагает назвать «Полномочия федеральных органов власти» и «Полномочия субъекта Российской Федерации» соответственно. При этом автор сначала говорит о полномочиях органа, а потом о полномочиях субъекта РФ. Если уж называть таким образом главы, то необходимо говорить о полномочиях федеральных органов государственной власти и полномочиях органов государственной власти субъектов РФ.

В предлагаемых наименованиях третей и четвертой глав автор говорит уже о компетенции «федеральных и местных органов власти». При этом ни Конституция РФ, ни текущее законодательство никаких «местных органов власти» не знают. Не понятно, идет ли речь об органах местного самоуправления (видимо, именно их подразумевал автор) или, например, о территориальных органах федеральных органов исполнительной власти?

А уж предлагаемая Д. Тэпсом новая редакция ст. 73 Конституции РФ отличается такой «научной новизной» (в том смысле, что в науке таких предложений не бывает), что впору вспомнить о борьбе с экстремизмом. Приведем ее без дальнейших комментариев: «Субъекты Российской Федерации обязуются соблюдать Конституцию Российской Федерации, нормы федерального законодательства, уважать права и свободы человека и гражданина. Все противоречия между федеральными органами власти и органами власти субъектов Российской Федерации решаются в законодательно установленном порядке. Лица, признанные по судебному приговору, виновными в разжигании межнациональной и межрелигиозной розни, пожизненно лишаются политических прав – состоять на государственной службе, выдвигать свою кандидатуру на выборах».

Г.Р. Симонян предлагает принять федеральные законы об общих принципах административно-территориального устройства России и о компетенции местного самоуправления. Касательно содержания первого законодательного акта в автореферате содержится недостаточно информации, поэтому мы воздержимся от комментариев. Содержание второго упомянутого акта раскрывается диссертантом в третьем параграфе четвертой главы. При изучении предмета регулирования предлагаемого закона создается впечатление, что автор мало знаком с действующим Федеральным законом от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ». Для наглядности мы укажем предлагаемый автором предмет регулирования нового закона (в скобках – ссылки на положения, которые регулируют эти вопросы в действующим законе):

– понятия и термины применительно к субъектам местного самоуправления (ст. 2);

– полномочия органов местного самоуправления по основным сферам общественной жизни, отнесенным к ведению определенных муниципальных образований (ст. 14, 15, 16);

– порядок заключения соглашений о передаче полномочий между органами местного самоуправления муниципального района и входящих в его состав поселений (ч. 3 ст. 15);

– порядок наделения органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями (ст. 19);

– порядок добровольного участия органов местного самоуправления в осуществлении государственных полномочий (ст. 14.1, 15.1, 16.1);

– ответственность органов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих полномочий (Глава 10).

В результате из предмета регулирования авторского закона остались только принципы определения компетенции местного самоуправления.

Отдельно следует сказать о публикациях Г.Р. Симоняна, посвященных диссертационной проблематике. Понятно желание автора увеличить их число, понятно также, что тематика федерализма весьма обширна и «притянуть» к ней можно многое. Но все-таки необходимо отметить, что работы с названиями «Если вы – налогоплательщик», «Финансовую полицию вызывали?», «Криминальный калейдоскоп», «Без права на ошибку», «Гуманно и справедливо», «Ровесник революции», «Госприемка», «Внимание: бесхозяйственность» вряд ли имеют отношение к заявленному направлению исследований.