3 В. И. Ленин. Соч., т. 14 стр. 117

⁴ Там же, стр. 288.

⁵ Там же, стр. 39—40.

к сознанию решать только в подобном плане перехода от неорганической к органической материи, то создается ошибоч­ное представление о том, будто бы такой переход не имеет места в жизни человека, именно в развитии его познаватель­ной деятельности. Но без такого перехода нельзя понять и того, почему и как всякое ее явление, в том числе и мышление, есть отражение движущейся материи. Отражение немы­слимо без постоянного и непрерывного перехода от материи к сознанию, которое осуществляется бесконечной (для инди­видуальной жизни) массой ощущений.

Примечательно, что современные философы-марксисты, внимательно изучающие философские труды Ленина, особенно «Материализм и эмпириокритицизм», многократно цитирующие одни и те же положения Ленина в разных кон­текстах, именно это положение Ленина недостаточно иссле­дуют, а подчас и не комментируют. Ни в одном из современ­ных руководств или монографий по теории познания мы не | встретим хотя бы комментария по поводу колоссальной мно­жественности ощущений как доказательства непрерывного постоянного превращения энергии внешнего мира в факт .сознания.

Как представить себе подобную массовидность и постоян­ство перехода от материи к сознанию в индивидуальной жизни человека?

Некоторый, весьма приблизительный ответ на этот вопрос дал в свое время Сеченов. Принимая состояние бодрствова­ния за 12 часов дня и «положив средним числом на каждую '• новую фазу зрительного ощущения по 5 секунд, через глаз ; войдет больше 8000 ощущений, через ухо никак не меньше, а через движения мышц несравненно больше. И вся эта масса психических актов связывается между собой каждый день новым образом, сходство с предыдущим повторяется лишь в частностях».⁶

Уместно отметить, что Сеченов как материалист и естествоиспытатель полагал, что вся эта масса ощущений порождается воздействием внешнего мира на органы чувств и пред­ставляет собой ту или иную трансформацию внешних энергий в органах чувств и мозгу человека. Отсюда возникло обозначение органов чувств как трансформаторов внешней энергии (Павлов), причем каждый акт деятельности эти" органов — периферических концов анализаторов — являете превращением внешней энергии в первичный процесс.

Сеченовский расчет массы ощущений, конечно, весьма

^{---------------}

6И. М. Сеченов. Рефлексы головного мозга. Избр. Философск психолог, произв. М., Госполитиздат, 1947, сгр. 135.

ориентировочный. Во времена Сеченова экспериментальное исследование ощущений различных модальностей только еще начиналось. Но в настоящее время, имея более точные данные длительности и свойствах каждого ощущения любой мо­дальности, можно рассчитать суточный, недельный, месячный, годовой и средний для всей жизни человека объем ощущений. Эту задачу могут и должны разрешить психология и физио­логия. Но пока эта задача не разрешена, продолжим расчет Сеченова, исходя из принятой им единицы измерения. Коли­чество только зрительных ощущений будет колоссальным. Условно на неделю их будет приходиться 56 000, в месяц -224000, в год — 2688000. Принимая среднюю продолжитель­ность жизни человека за 60 лет, мы получим число, превы­шающее 16000000 чувственных единиц. К этому следует добавить, что бодрствование в зрелом возрасте не ограничи­вается 12 часами, что, кроме зрительных ощущений, человек испытывает множество других, что ряд ощущений человек получает и в состоянии деятельности так называемых дежур­ных центров, в состоянии сна и т. д.

Все эти колоссальные массы ощущений ассоциируются по самым разным признакам, синтезируются в актах восприя­тия, закрепляются в виде следовых явлений, особенно в форме представлений, и входят обобщенными группами в состав мыслительных актов.

Чувственный источник мышления, следовательно, множе­ствен и разнороден. Этот источник действует не однократно, порождая спонтанную мысль, а бесконечное число раз, свя­зывая сознание с объективной действительностью.

Значит, надо понимать этот источник в движении, в непре­станном становлении, а не как инертную, пассивную единицу отражения, умирающую с рождением мысли. Увы, такое пони­мание чувственного источника как инертной однократно дей­ствующей силы сохранилось до сих пор и в нашей научной литературе. Справедливо подчеркивая ведущую роль теоре­тического мышления и языка по отношению к обобщению дан­ных чувственного отражения, исследователи нередко изобра­жают процесс умственного развития как смену чувственного познания логическим. Так .представлял себе процесс умственного развития ребенка Выготский, так и сейчас изображают отличие подростка и юноши от ребенка многие психологи. Нечего говорить о том, что взрослый человек выступает в такой трактовке не как ощущающий и мыслящий, а только как мыслящий субъект, у которого сохранились лишь следы прошлых ощущений в его памяти.

Подобной рационалистической односторонностью стра­дают и те физиологи, которые абсолютизируют деятельность

второй сигнальной системы, отрывая ее от деятельности пер­вой, или рассматривают первую сигнальную систему человека вне совокупной деятельности всех анализаторов, забывая указания Павлова, что кора больших полушарий есть прежде всего гигантский анализатор внешней и внутренней среды. .

Из всего сказанного следует, что количественный анализ массы ощущений и ее непрерывное воспроизводство необхо­димы для понимания движения важнейшего процесса пере­хода от материи к сознанию. Лишь в этом плане можно ; понять сущность ощущений как движущихся и живых источ­ников процесса познания.

Но не менее важен и качественный анализ этих сенсорных масс, образующих источник познания. В связи с этой задачей возвратимся к аналогии с рациональным познанием. Законо­мерно возникает вопрос о структуре чувственного познания, которое является, очевидно, не только начальной частью про­цесса познания, но и относительно самостоятельным целым. Такой вопрос вполне правомерен, если не усматривать в раз­нородной массе ощущений хаос случайных явлений, лишенных каких-либо взаимосвязей между собой. Идеалисты-психологи так именно и смотрят на ощущения. Джемс, например, являвшийся одновременно видным , философом-прагматистом, усматривал в этом движении ощущений лишь хаотический поток, который человеческая воля пытается организовать в определенный опыт.

В психологической литературе вообще довольно распро­странен взгляд на своего рода алогичность чувственного познания в том смысле слова, что в нем нет объективных закономерных взаимосвязей, что оно бесконечно распылено между бесчисленным множеством единичных вещей, воздействующих на органы чувств.

При такой постановке вопроса игнорируется качественная разнородность состава чувственного отражения, взаимосвязь в нем различных модальностей. Считается, что вопрос о вза­имодействии ощущений это особый, дополнительный вопрос, не имеющий прямого отношения к основным закономерностям чувственного отражения.

Поэтому, как ни парадоксально на первый взгляд, но единство чувственного познания, целостность его структуры, взаимосвязь между ее частями до сих пор еще недостаточно поняты, хотя именно чувственное познание составляет источ­ник и основу рационального познания, в единой структуре которого нет никакого сомнения.

Системность и структурность мыслительной деятельности человека все более глубоко изучаются современной психоло­гией путем сравнительных и экспериментальных исследований

формирования мышления ребенка и взрослого, нормального иг душевнобольного человека, особенностей мыслительной дея­тельности человека в разнообразных областях практики.

Как в философии и логике, так в психологии и физиологии высшей нервной деятельности человека изучается разнород­ный состав мышления и взаимосвязь между всеми его форма­ми, операциями и свойствами. Такое конкретное исследование абстрактных и обобщенных форм отражения имеет огромное значение для материалистической теории познания.

Но как это ни странно, в области чувственного познания правило такой конкретности исследования соблюдается со­вершенно недостаточно. В современной философской литера­туре главное внимание сосредоточивается на определении ощущений вообще, безотносительно к их модальностям, на обсуждении вопроса об общей природе и сущности чувствен­ного познания. Это не значит, что философы не обращаются к конкретным видам ощущений, к современным научным дан­ным об анализаторах человека. Но это обращение ограничи­вается иллюстрацией тех или иных положений теории отра­жения, .примерами, подчас весьма случайными.

Между тем даже из разобранной раньше аналогии с ло­гическим отражением следует необходимость изучения соста­ва чувственного ощущения, являющегося еще более разнород­ным, чем состав логического познания, взаимосвязей между всеми анализаторными деятельностями, отражающими объек­тивные взаимосвязи явлений материального мира, определяю­щим» целостную рефлекторную деятельность мозга, т. е. структуры чувственного отражения в целом.

Это тем более необходимо, что за последнее столетие, осо­бенно за первую половину нашего века, в огромной степени расширились естественнонаучные и психологические знания о деятельности органов чувств и анализаторов в целом, о раз­личных видах ощущений. Вновь открыты некоторые виды, и которых раньше наука не знала. Дальше предположений о «шестом чувстве» столетие назад не шли даже самые пыт­ливые ученые. Новые знания о видах ощущений человека во многом изменяют сложившиеся представления о возможно­стях чувственного познания человека, о действительном харак­тере сенсорной организации человека. Мы сделаем попытку рассмотреть эти новые знания в их значении для дальнейшего развития материалистической теории познания.

Но прежде всего необходимо устранить недоразумение, которое в современной философской литературе связано с не­правильным истолкованием одного замечания Ленина.

В конспекте книги Фейербаха «Лекции о сущности рели­гии» Ленин отметил мысль Фейербаха о том, что у человека

как раз столько чувств, «сколько именно необходимо, чтобы воспринимать мир в его целостности, в его совокупности».

На полях своего конспекта Ленин написал: «Если бы чело­век имел больше чувств, открыл ли бы он больше вещей в мире? Нет». Далее Ленин подчеркнул, что это положение «важно против агностицизма».⁷ Такова мысль Фейербаха и Ленина. Для прогресса познания нужны не новые чувства, •еще не существующие у человека, а их совершенствование и соединение с теоретическим мышлением и практикой.

Известный болгарский философ-марксист Тодор Павлов обсуждал в своем труде «Теория отражения» возможность возникновения у человека в будущем каких-либо новых видов ощущений, считая эту проблему важной для теории познания. Другие философы, например Киселинчев, считают возможным отождествлять ощущения животных и человека, не видят про­гресса чувственного познания человека и по сравнению с ана­лизаторными деятельностями животных.

Но ни Тодор Павлов, ни Киселинчев не видят философской проблемы в том, что научное познание открыло в сенсорной организации человека много ранее неизвестных чувствитель­ных деятельностей человеческого мозга. Недоразумение, о ко­тором идет речь, заключается в том, что гипотетический вопрос о новых органах чувств, которые могут возникнуть в дальнейшей эволюции мозга, подменяет реальный вопрос о ви­дах ощущений, вновь открытых наукой. Между тем включе­ние новых знаний об этих видах не только расширяет наши представления о действительном составе чувственного отражения, но и характере закономерных взаимосвязей между всеми частными видами чувственного отражения.

Именно на современном уровне развития физиологии и психологии возможна постановка проблемы структуры чувственного познания с позиций материалистической теории познания. Идеалистическая теория познания неоднократно пыталась использовать данные физиологии органов чувств и экспериментальной психологии в целях обоснования своей знаковой концепции. Этому в значительной мере благоприятствовал физиологический идеализм и интроспекционизм субъективной психологии.

Весьма выразительный альянс физического н физиологического идеализма, а также интроспективной психологии представляет собой «Анализ ощущений» Маха, реакционная сущность философии которого была разоблачена Лениным.

Ленинская критика эмпириокритицизма покончила с этим эпигонским направлением субъективного идеализма. Но сле-

^{---------------}