Культура в период Московского царства. В условиях монголо-татарского ига соперничество князей продолжалось. На протяжении XIV–XV вв. Все более усиливается незначительное поначалу Московское княжество.

В правление Ивана Калиты (1325–1340 гг.) начинается возвышение Москвы. Главной причиной этого было принципиальное изменение Иваном Калитой политики в отношении монголо-татар. Он открыто стал на службу хану, взяв на себя не только сбор денег с покоренного русского населения, но и осуществление карательных мер (Тверь в 1327 г.). В результате Иван Данилович стал великим князем владимирским, сумел превратить Московское княжество в одно из самых богатых на Руси.

Решающий шаг в утверждении Москвы в качестве законного лидера русских земель был сделан при князе Дмитрии Донском (1359–1389 гг.). Победа, одержанная князем Дмитрием на Куликовом поле, стала победой Московского государства, соединившего идею борьбы с монголо-татарами и идею построения единого национального государства. Процесс централизации перешел в новое качество. Дмитрию впервые удалось передать великое княжение своему сыну Василию как свою «отчину», без ханского ярлыка. Это фактически было признанием суверенитета Московского государства Золотой Ордой.

Единственной силой, сопротивляющейся централизации, были удельные князья и городские республики в Новгороде и Пскове. Однако их авторитет упал из-за союза с монголо-татарами и литовцами. Это позволяло бороться с ними, не прибегая к компромиссам, оправдывая захват интересами национальной независимости и сохранения православия. В результате процесс централизации в России не сопровождался утверждением в общественном сознании ценности политического компромисса, как это было в Западной Европе. Это был монолог верховной власти. Диалогические элементы политической культуры Древней Руси, постепенно разрушающиеся еще со времен Андрея Боголюбского, переживали необратимый процесс распада.

Кроме политической розни, в стране началась и церковная смута, порожденная подписанием в 1439 г. на Флорентийском соборе унии между православной и католической церковью, в результате которой константинопольский патриарх первоначально согласился признать верховную власть папы римского. Это означало создание совершенно новой ситуации в противостоянии католической Литве, захватившей основную часть земель Киевской Руси и православной Москвы. Уния сводила на нет духовные обоснования борьбы Москвы за централизацию русских земель (за сохранение веры отцов и завещанного ими государства). Назначенный константинопольским патриархом митрополит грек Исидор подписал акт унии, но народ отказался ее признать. Собор русских епископов сам, без участия константинопольского патриарха, поставил во главе русской православной церкви митрополита Иону. До этого времени Русь не имела полного духовного суверенитета. Она находилась в зоне духовного влияния Византии: оттуда приезжало большинство митрополитов и епископов, оттуда привозили книги и иконы, служившие образцами для подражания. С этого момента греков среди московских митрополитов уже не было. Московская митрополия все более отдалялась от константинопольского патриарха. Последующее взятие турками Константинополя в 1453 г. было истолковано как свидетельство Божьего суда над Византией, отошедшей от православного христианства.

После 1453 г. Московское государство осталось единственным независимым православным государством в мире. Изменен был и титул великого князя на «Божия милостью государь всея Руси», а в международных отношениях на царя (раньше звали только византийского императора и татарского хана). Тем самым Иван III противопоставил себя как носителя верховной, божественной власти и наследника византийских императоров всем остальным князьям.

Тогда-то и возникли различные теории, доказывающие связь рода Рюрика с родом римского императора Августа, чья власть якобы имела божественное происхождение. Утверждению той же идеи способствовала политическая теория, провозглашавшая Москву «третьим Римом», по которой вся история христианства сводилась к истории трех «Римов»: первого, погубленного католичеством, второго – Константинополя, павшего жертвой униатства, и третьего – Москвы, объявлявшейся недоступной для ереси твердыней православия, которая будет в веках. Тем самым задача создания централизованного Московского государства становилась всемирно-исторической, ставилась в связь с задачей спасения всего человечества, искупительной миссией христианства. Так, в XV в. христианство вновь сыграло ключевую роль в создании централизованного Московского государства, упрочения самодержавной власти московских царей.

В этих условиях объединительная политика московских великих князей приобрела совершенно новый смысл. Это было уже не усиление одного княжества за счет других, а выполнение намеченного самим Богом высокого предназначения Москвы как последней хранительницы подлинного христианства. Сопротивление соседних княжеств при этом трактовалось как сопротивление Божественному замыслу, то есть как тяжкий грех. В связи с этим меняется и отношение русского населения к Москве.

Совершенно особый путь в период государственной раздробленности прошел Новгород. Если на основной территории страны в это время закладывались основы авторитарной государственной власти, то в Новгороде возобладали тенденции к демократии. Там сложилась другая политическая культура, другие ценностные ориентации населения, отличные от традиции сильной центральной власти и коллективных ценностей Московской Руси.

Предпосылкой была относительная безопасность северо-запада Руси от нападений кочевников, т. е. защищенность от прямых ударов монголо-татар. Это позволило сформироваться в Новгороде особому варианту развития российской цивилизации.

В отличие от южных и центральных княжеств, Новгород был повернут лицом к Европе, защищал рубежи Руси от агрессии немецких и шведских феодалов.

К XIII в. в Новгороде существовала богатая политическая и правовая традиция. Все князья, которых приглашал Новгород, давали клятвы на этих грамотах, обязуясь не нарушать вольности новгородцев. Они неизменно требовали, чтобы их будущий князь проникся интересами города, привык уважать его свободы.

Формально вечу принадлежала вся власть в городе, именно оно призывало князя и смещало его. На нем выбирались градоначальник – «посадник» – и «тысяцкий» – руководитель военной организации. Это означало введение в Новгороде демократического, республиканского государственного устройства. Основной ценностью новгородцев стала теперь не верность князю или другому феодалу, а преданность городской общине – господину Великому Новгороду. В Новгороде произошло уникальное соединение идей демократии и православия, выразившееся в особом положении архиепископа: вопреки православной культуре, он претендовал на особую политическую роль.

Однако демократический строй был архаичным и неоформленным (не существовало системы подсчета голосов, не были защищены права меньшинства и др.). Новгород так и не смог стать основой развития буржуазного общества и культуры.

Несмотря на то что новгородский вариант российской цивилизации был уничтожен, культурные традиции продолжали жить в быту северной России. Для населяющих ее русских характерны предприимчивость и расчетливость, проявления индивидуализма. Эти качества проявились в ходе освоения русскими Сибири, в котором приняли участие многие новгородцы. В этих областях гораздо яснее представление населения о своих имущественных правах и в целом правосознание, почти отсутствующее в центральной России.

В то время в Европе эпоха Возрождения достигла своего расцвета. Иван III активно использовал иностранных специалистов в строительстве Кремля и домов бояр, а также пригласил в Россию геологов, металлургов, артиллеристов, фортификаторов, скульпторов, врачей. Это дало толчок развитию отечественной культуры.

Враждебные централизации силы внутри страны не были сломлены. Результатом компромисса между ними стало венчание Ивана IV на царство (1547 г.). Это закрепляло идею о верховном характере его власти. Вместе с тем роль митрополита в процедуре коронования, получение царем короны от главы церкви, напутственное слово митрополита новому царю закрепляли особое место церкви в государстве как гаранта самодержавной власти.

Стержнем политики Ивана Грозного стало укрепление самодержавной власти. При этом идеологи самодержавия прямо опирались на восточные образцы (И. С. Пересветов: царь должен опираться только на служилых людей, которые преданы ему; деньги для уплаты жалования этим людям, дворянам, предлагал брать с горожан посредством установления твердых цен на рынке и т. п.).

Предметом дискуссии того периода русской истории культуры становится традиционное понятие «правда», которое после принятия христианства связывали только с религиозными ценностями православия. Бояре (А. М. Курбский) настаивали на традиционной трактовке понятия правды, имея в виду идеи справедливости, милосердия, соборности, т. е. коллегиального характера власти. Царская же власть уже стремилась к самодержавной власти, идеалом становилась «турецкая правда», т. е. «правда» самодержавия, дополнением которой должна служить «вера христианская». Это нарушало традиции власти и веры на Руси, являлось революционным подходом к русской системе ценностей, ставившей царя выше церкви.

Однако путь Ивана Грозного к деспотической власти не был простым. Добиться эффективного управления демократическими мерами Иван Грозный так и не смог. В России не было отдельных самостоятельных центров власти, кроме царя и высшего боярства. Царю повиновались как охранителю православной веры, представителю Бога на земле. Но не менее сильными были местные, родовые, коллективистские ценности, унаследованные от догосударственной эпохи. Усиление восточного деспотизма и беззакония гнало из страны образованных людей и сеяло социальное напряжение.

В итоге этого Московское государство еще сильнее, чем в условиях монголо-татарского ига, оказалось повернутым на восток. Правление Ивана Грозного показало, что первая попытка реформ в России закончилась неудачей. В России невозможно было построить государство ни на основе местных, общинных, догосударственных ценностей, ни на основе ничем не ограниченной власти царя. Необходимо было искать компромисс между ними.

В сущности, крестьяне жили ценностями родоплеменного общества, и главным для них оставались не имущественные или сословные различия между людьми, а подразделение, связанное с принадлежностью к определенному возрасту, обычаем уважать старших и т. п.

Препятствием в развитии феодального землевладения было право перехода крестьян от князя к князю и от боярина к боярину. Это положение не устраивало как центральную власть, так и землевладельцев. По судебнику 1497 г., время перехода ограничивалось двумя неделями (Юрьевым днем), затем появились «заповедные годы», а, видимо, с 1592–1593 гг. это право отменялось навсегда. Таким образом, Россия вступает в эпоху крепостного права.

Особенностью феодального строя в России было преобладание государственного феодализма над частновладельческим. Главной формой феодальной собственности оставалась, как и в предшествующее время, власть-собственность князя или царя. В централизованном государстве она укрепилась, распространяясь не только на крестьян и горожан, но отчасти и на привилегированные сословия. Это диктовалось возросшей ролью государства как единственного гаранта национальной независимости в условиях непрекращающейся внешней агрессии. В результате вопросы о правах сословий в России в это время не вставали. Сословия имели только обязанности, обусловленные интересами государства, которые расценивались как общенациональные интересы. Царь же рассматривал государство как свою вотчину, т. е., в сущности, как свою собственность вместе с живущими в государстве людьми. Став государственными подданными, бояре и помещики лишились свободы, хотя оставались высшим сословием и не облагались налогом.

С развитием сословного строя в России шло становление корпораций, создаваемых населением для защиты своих прав перед лицом растущей власти государства. В деревнях центральной России в условиях нехватки земли появляются (в XVI в.) первые общины, производящие уравнительный передел земель с целью сохранения платежеспособности волости при выплате налогов. При этом право крестьян на продажу, дарение, наследование своей земли ограничивалось. Сходным процессом было возникновение «сотенной» организации в городах. Возникновение общин носило тягловый характер, и они ориентировались на уравнительность (прямо противостояли западным гильдиям и цехам, скорее напоминали корпоративные организации Востока).

Земские соборы и земское самоуправление принципиально отличались от учреждений западных сословно-представительных монархий. На Западе парламенты были местом поиска правового компромисса между различными субъектами власти: королем, феодалами, духовенством, городами. В России это были совещания царя с людьми, связанными с ним клятвой и имущественной ответственностью. Они не могли ограничить царскую власть.

Государство стало для русских высшей ценностью, высшим выражением идеала «правды», в жертву которому приносились родовые ценности, а порой и ценности религии. С идеалом сильной государственной власти связывалась своя система ценностей: люди стремились быть ближе к власти; человек оценивался по его заслугам перед государством, особенно это было характерно для бояр и дворян.

Однако жестокая политика сбора налогов и закрепощение крестьян, массовые репрессии приводили к росту недовольства народа. Наметился разрыв с государственным идеалом, бегство на окраины было проявлением желания жить прежней, догосударственной жизнью. Диалог народа и власти наладить не удалось, это грозило самим основам русской государственности.

К XVI в. в основном сложился традиционный характер русской культуры, который в народной культуре сохранился вплоть до ХХ в. В отличие от современной, традиционная культура, как особый тип культуры, ориентирована не на будущее, а на прошлое; не на удовлетворение растущих потребностей и интересов людей, а на незыблемые ценности, соответствие деятельности установленным образцам; не на логику доказательств, а на веру и подражание; не на личность и внутренний контроль поведения, а на коллектив и на внешний контроль поведения.

Культура России XVI в. носила ярко выраженный традиционалистский характер. Считалось, что все происходящее в мире – это отображение божественного «первообраза», наиболее четко запечатленного в древности. Впоследствии наступило «искажение» истины. При решении конкретных государственных вопросов в Боярской думе в расчет принимались не столько обстоятельства дела, сколько примеры из истории прошлого. Побеждал в споре тот, кто ссылался на более значимый случай из истории, связанный с известным историческим деятелем, лучше святым. Изменение традиций представлялось разрушительным для государства.

Но вместе с тем традиционная христианская культура Московского государства отличалась и от архаической языческой культуры древних славян. Человек стал выделять себя из мира природы, в образе Бога он создал идеал и цель духовного развития. Но, в отличие от современной культуры, традиционная культура требовала лишь духовного совершенства. Нововведения в хозяйстве вызывали стремление вернуться к идеалу древности. Появление социальных противоречий в результате экономического развития еще более укрепляло этот идеал в общественном сознании. В итоге тенденция к застою неизменно побеждала тенденцию к динамическому развитию.

В это время Западная Европа переживала эпоху Возрождения с ее великими научными и техническими открытиями, дальними путешествиями, появлением новых направлений в искусстве, становлением в рамках христианства новых верований (протестантизм).

Особенностью истории России было то, что традиционная культура сложилась здесь позднее, чем в Западной Европе. Это было связано с затянувшимся татарским игом и медленной колонизацией, повернувшими страну лицом на Восток и отторгнувшими ее от культурного мира Европы. Все это подрывало естественное, органическое развитие культуры. Конечно, полностью прекратить контакты с Западной Европой было невозможно: в Москве появились иноземцы, распространялись новые обычаи (брить бороду, курить табак и т. д.), т. е. возрастало культурное влияние Европы на Россию. Это активизировало силы традиционалистской реакции. Предпринимались попытки возродить традиции идеальной древности (И. Грозный). Традиционалистская реакция означала не столько развитие традиционной православной культуры, сколько возрождение архаики. Это делало ситуацию противоречивой.

В культуре России вплоть до XVIII в. отсутствовало резкое противопоставление культуры «верхов» и «низов». Они были объединены общими ценностями традиционной культуры, которые при этом приспосабливались к разным условиям существования. Порой боярам было легче реализовать традиционный идеал, чем народу. Это положение коренным образом изменилось со времени реформ Петра I, когда культура господствующих классов была европеизирована, а культура народа оставалась традиционной.

В Европе XVI в. впервые появился идеологический механизм, позволяющий преодолевать сопротивление традиционализма. В концепции спасения, принятой протестантизмом, «избранность» человека Богом для спасения после смерти проявляется уже при жизни в том, что он наиболее удачлив в делах. Неудача в делах означает, что он навеки проклят Богом не только на земле, но и на небе. В эпоху, когда внешняя, общественная оценка деятельности человека была главной и становилась гораздо выше внутренней, это заставляло людей уже с детства своим неустанным систематическим трудом, предприимчивостью, финансовыми успехами убеждать окружающих в том, что именно он – избранник Бога, «счастливчик». Делать это было необходимо в рамках моральных норм, честности и справедливости, чтобы не прогневать Бога. Это позволяло постепенно разрушать традиционный характер экономики, заложило основы модернизации – промышленного развития и роста буржуазных отношений в обществе.

Ценности традиционного общества России были радикально иными. Очень важным в системе традиционной культуры был идеал нищенства, идея о том, что бедному легче войти в рай, чем богатому. Наряду с идеалом «справного мужика» в русской культуре постоянно присутствовал идеал «нищего духом», юродивого, или блаженного. Их считали наиболее близкими Богу, пророками и святыми. На подаяния нищим расходовались огромные деньги. Юродивых боялись даже цари, которым только они говорили правду.

В этих условиях обогащение казалось русским людям делом неправедным и греховным. Формой покаяния в этом грехе была раздача щедрой милостыни нищим и монастырям.

В результате трудолюбие народа, нововведения в монастырском землевладении и развитие торговли сами по себе не могли изменить традиционного характера экономики.

Традиционная культура обладала способностью развития, но этот процесс подчас имел обратное направление по сравнению с эволюцией современной культуры. В рамках традиционалистской реакции противоречия архаической культуры не преодолевались, а усугублялись.

В традиционной православной культуре отразились коллективистские идеалы русского народа. Поэтому покаяние в грехе часто носило поверхностный характер. Это было скорее покаяние перед обществом, а не перед Богом. Однако основные качества традиционного общества культивировались в основном в монастырях. Реально, несмотря на ясность идеалов и строгость запретов православной веры, человек легко нарушал их. В этом проявлялась слабость личностного начала, внутреннего самоконтроля. Не случайно «совершеннолетними» считались царь и патриарх, а остальные находились как бы в «духовной младости».

Потребность в самоуважении также удовлетворялась на основе ценностей коллективизма за счет причисления себя к какой-либо общности людей. Выделение такой общности происходило при помощи ее противопоставления другой общности по принципу «мы – они». При этом собственная общность оказывалась носителем нравственного идеала, избранным кругом праведных людей, а «они» – людьми безнравственными и проклятыми.

Наиболее характерным в этом смысле было противопоставление русского православного народа всем другим народам.

С народами, исповедовавшими одну из мировых ре­лигий – китайцами, бурятами, татарами, позже – кав­казскими племенами, – отношения складывались более сложно. В ходе традиционалистской реакции число сооб­ществ, к которым причисляли себя люди, все более мно­жилось. С ростом эксплуатации крестьянства простые люди стали противопоставлять себя боярам, монастырям, богатеям-купцам, выводя их за рамки «народа», т. е. пе­реставая считать их людьми, а также за рамки «крес­тьянства», т. е. христианства. Соблюдая нормы честности внутри «народа» и «крестьянства», простые люди не считали для себя грехом обмануть или ограбить богатого человека. Нарушая закон государства, они тем не менее чувствовали преступником не себя, а свою жертву, т. е. поступали «по справедливости», по законам своей общ­ности. В царе народ видел не защитника богатых, а, на­против, гаранта «справедливости», царя-батюшку, при­числяя его к своей, а не к чужой общности.

В рамках народной культуры логические и причинные связи считались вто­ростепенными. На первый план выступала логика мифа, мифологическое сознание. Согласно ему царь добр к простому люду, но приближенные скрывают от него правду о положении народа. Это тем более обостряло враждебное отношение к боярам. Традиционалистская реакция превращала националь­ную культуру в разнобой монологов отдельных групп на­селения, вела к развитию общественных конфликтов, культурному и социальному расколу общества. Преодо­лению этих тенденций могло способствовать только воз­вращение к диалогу групп в рамках общества и государ­ства, связанное с преодолением абсолютизации групповых ценностей народной культуры. Попытки сделать это на основе борьбы против общего врага – соседнего госу­дарства или одной из общественных групп – только усу­губляли монологический характер культуры, вели к выделению в обществе все новых и новых групп врагов, на которых направлялся гнев народа, которые объявлялись ответственными за беспорядок и нищету в стране.

Развитие в традиционной культуре мифоло­гического сознания и пренебрежение реальными логическими и причинными связями вели к недооценке в Рос­сии научного знания. Оно прямо противопоставлялось как пустое любопытство христианской вере – главному делу жизни, спасению души. В православной традиции научное знание отождествлялось с древнегреческой философией, а зна­чит, с язычеством и грехом.

Логическому мышлению, как признаку «гордости» и самомнения, противопоставлялась в качестве ценности способность повиноваться воле наставника и духовника. Внушение и подражание как психологические меха­низмы играли такую же важную роль в сохранении тра­диционного характера русской культуры, как самостоя­тельность мышления – в развитии современного науч­ного типа сознания. На этом строился особый духовный мир традиционной культуры, с незнакомыми современ­ному человеку ощущениями, массовыми исцелениями у мощей святых, но также и с эпидемиями психических заболеваний, таких как истерия. Погружению человека в состояние медитации (приведение психики человека в состояние углубленности и сосредоточенности) спо­собствовали искусства, наиболее развитые в русской тра­диционной культуре: архитектура, живопись и музыка. Вместе с тем традиционная православная культура препятствовала развитию в России скульптуры, театра и инструментальной музыки: эти искусства считались язы­ческими.

Говоря о традиционной культуре, необходимо пом­нить, что она представляет собой особый мир, который невозможно правильно оценить, используя понятия со­временной культуры, т. к. он основывался на совершенно других ценностях.

Традиционная культура находилась в большей гармонии с окружающей природной средой и с человеком. Она не требовала преобразования природы и перенапряжения сил индивида. В те времена человек чувствовал себя гораздо более уютно и защищенно, чем в современном обществе. Его права и обязан­ности были гораздо более определенными, так же как точки отсчета – внутренний идеал «правды» и обще­ственное мнение. Человек всегда мог надеяться на по­мощь большой семьи или общины-волости. Свои вну­тренние противоречия он разрешал в процессе покаяния и молитвы.

Сила традиции проявляется в куль­турных установках. Именно их чаще всего имеют в виду, когда говорят о «национальном характере». Такие установки, сохраня­ющиеся на протяжении многих веков, могут быть выявлены и в русской культуре. Выводы современных исследователей, фиксирующие основные черты и духов­ные ориентации нашего народа, во многом совпадают (см. табл.).

Установки, характерные для русской культуры	Противоположные установки
коллективизм	индивидуализм
бескорыстие, духовность, непрактичность	расчет, утилитаризм, практическая активность
экстремизм, гиперболизм	умеренность, «теория малых дел»
фетишизация государственной власти, убеждение в зависимости от нее всей жизни граждан	ограничение прав государства, независимость частной жизни от властей
русский патриотизм	космополитизм

Установки, приведенные в таблице (характерные и противоположные), играют в рус­ской культуре существенную роль. Однако, особенно в кризисные для культуры периоды (точки бифуркации), характерные для русской культуры установки являются доминирующими, а противоположные в ней полностью отсутствуют. Рассмот­рим некоторые из них подробнее.

Коллективизм, как культурная норма, требует подчинения мыслей, воли и действий индивида требованиям социальной среды. Эта норма, как мы уже отмечали, складывалась в условиях общинной жизни и патриархального быта русского крестьянства. Груп­повая сплоченность снимала проблему индивидуальной инициати­вы. Вместе с тем растворение личности в коллективе порождало безот­ветственность за свое поведение, за личный выбор и участие в совместном действии. В этих условиях идея уникальности, самоценности человечес­кой личности не привлекала к себе особого внимания в русской культуре. Преобладало стремление «быть как все», «не выделяться». Поэтому сейчас наше общество с большим трудом осваивает понятия: «права человека», «свобода личности», а личная инициатива, требующая рыночной экономики, принимает уродливые формы или ожесточенное сопротивление.

Склонность к экстремизму, гиперболизму в русской культуре проявлялись в том, что всякий замысел, всякое дело на фоне громадных масштабов становились заметными, когда приобретали достаточный размах или доводились до крайности. Огромные ре­сурсы, разнообразие географических условий, величина расстояний позволяли осуществлять в России то, что было невозможно в других странах, – грандиозные проекты.

Экстремизм длительное время воспринимается русскими как культур­ная норма. Нередко впадали в крайности даже люди робкого характера. Многие русские, в жизни не рискующие, и сегодня проявляют склонность занимать крайние позиции при решении различных вопросов и не любят компромиссные решения. Существенным проявлением экстремизма, периодически повторяющимся в русской истории, является быстрый переход от одной крайности к другой, нередко противопо­ложной. Это то и дело ставило и ставит страну на грань раскола.

Автор подчеркивает, что представленная связь носит условный характер. Есть и другие проявления этого феномена. Так, например, история науки фиксирует удивитель­ную способность и потребность российского интеллекта функциони­ровать сразу на трех уровнях творчества: абстрактно-философском, фундаментальном и прикладном. Практически все представители российского научного мира не замыкались в границах какого-то одного уровня. Видимо, это та же ментальная черта русского народа (склонность к экстремизму, гиперболизму), исторически связанная с необходимостью решения задач, сопоставимых с глобальными, что стимулировало фундаментальные исследования с уста­новкой на прикладные разработки и практические внедрения.

Одной из главных святынь русского народа постепенно стало государство, сложился его культ. Государственная власть на протяже­нии всей отечественной истории была главным фактором, обеспечивав­шим сохранение единства и целостности огромной страны. Поэтому неудивительно, что в русской культуре эта власть фетишизи­ровалась, наделялась особой, чудодейственной силой. Вместе с тем всесилие властей ставило развитие духовной куль­туры общества (искусства, литературы, науки) в зависимость от них. Фетишизация государственной власти остается реальностью и в современной России.

Основным нашим культурным достижением, нашей особенностью, нашим преимуществом является патриотизм, который пронизывает наш национальный характер, мышление и поведение на протяжении всей истории Руси – России – СССР – РФ. Мы сумели полюбить окружающую нас природу, в которой можно только выживать, причем это стало возможным только с опорой на дружбу и сотрудничество, нередко требующих жертвенности ради общего дела. В этой связи не случайно такое явление русской культуры, как соборность, понимаемая нами как сомыслие – способность нашего народа не только совместно трудиться, но и соединять интеллект для решения особо трудных задач. Показательно, что такие качества проявляются в природе у самых успешных видов. Они фиксируются как «животный альтруизм». Таким образом, природа приветствует и стимулирует выживание видов, а не отдельных особей, и это тиражируется в «алгоритме выживания» – генетическом коде. Можно предположить, что для людей таким алгоритмом является культура, а своеобразными «видами» могут быть нации. Тогда патриотизм является самым удачным «алгоритмом выживания» для народов и отдельных людей, особенно в критических для выживания зонах.

Особый русский патриотизм органически соединяет любовь к родине – родной земле, природному ландшафту, с любовью к отечеству – государству. Окруженный со всех сторон «иноверцами», русский народ выработал ощущение своей единственности, уникальности, исключительной несхожести с другими народами. Русский патриотизм, как культурный феномен, не исчерпывается «любовью к отеческим гробам» – он предполагает особую историческую судьбу России, особые отношения ее со всем человечеством и обязанности перед ним.

Автор не предусматривает рассмотрения всей динамики развития русской культуры, т. к. основной своей задачей видит только вскрытие механизмов этого процесса. Поэтому обозначим цивилизационный переход (аграрная – индустриальная цивилизация), оставив анализ состояния российской культуры в ХХ в. на последующие темы.

Поражение России в Крымской войне (1855 г.) раскрыло глаза самодержавию на то, что крепостное право – главная причина военно-технической отсталости страны. Это было первое столь масштабное военное столкновение армии страны аграрной (традиционной) цивилизации и армии нового индустриального типа. Результат превзошел все ожидания: 70-тысячная англо-французская армия (вооруженная по последнему слову техники: броненосцами на паровом ходу, скорострельным нарезным стрелковым оружием и др.) наголову разбила армию Российской империи, в то время самую крупную в мире (более 2 млн чел., но имеющую устаревшее вооружение). С этого момента началась «гонка вооружений», в которой могли участвовать только цивилизации индустриального типа. Без энергичных, спешных мер России грозило быть отброшенной в ранг второстепенных держав. Та­ким образом, русское самодержавие вынуждено было встать на путь неотложных социальных, экономических и политических реформ.

Однако осуществить такой грандиозный цивилизационный переход самодержавие, в принципе, не могло: нужны были новые движущие силы и идеи. Потребовалось около 100 лет поисков и потрясений, чтобы построить полноценное индустриальное общество в России (военно-техническое отставание было ликвидировано только в 1942 г.), но это будет уже другая страна.

Традиционные установки русской культуры сложились в услови­ях доиндустриального общества. Переход страны к индустриальному развитию в некоторой степени изменил, но не уничтожил их. В период социалистического развития России они даже окрепли: советская специфика индустриального общества, построенного на общественных (общинных) началах, состояла в реставрации определенных черт, свойственных русской традиционной культуре.

Крушение российского социализма стало закономерным итогом кризиса традиционной культуры (в т. ч. и в советском ее варианте). Переход к рыночной эко­номике потребовал творческого пересмотра, существенных изменений культурных норм, ценностей и идеалов российской культуры. Для движения к социальному государству постиндустриальному обществу российской культуре предстоит сбросить с себя груз устаревших, доиндустриальных установок.

Однако, несмотря на значительную трансформацию устаревших стереотипов, которые сложились в досоветские и советские времена, по-видимому, нет никаких оснований пола­гать, что этот процесс затронет специфическое ядро культуры – ее коренные ценности и идеалы. Наследие традиционной русской культуры продолжает оставаться основным до­стоянием русского народа и гарантией дальнейшего развития его национальной культуры.

Преемственность в освоении культуры. Понятие «культурного наследия». Общественное состояние современной России можно охарактеризовать как переходное. На наших глазах формируется гражданское общество, для которого характерен плюрализм в духовной жизни, создание политической и правовой систем, отвечающих мировым демократическим стандартам. Это общество требует более высокого уровня образования, экономической и политической культуры людей, способности самостоятельно ориентироваться в различных идейных и духовных традициях и течениях. А для этого необходима не только высокая степень массового освоения культуры, но и способность сограждан широко использовать достижения человечества в сфере культуры, национального культурного наследия.

Культурное наследие несет в самом себе и функцию подлинно современного явления культуры. Лучшие произведения отечественного искусства продолжают участвовать в жизни человечества, в них художественная культура не знает старения. При этом процесс освоения художественного наследия имеет свои особенности. Современная тенденция переосмысления роли и значения культурного наследия состоит в стремлении сохранить его в первозданном виде, активно включая его в канву современной жизни, то есть сам процесс истории художественной культуры выступает здесь не только как процесс сохранения прошлого и накопления культурных ценностей, но и как процесс открытия нового в старом.

К этому следует добавить и две особенности российского менталитета, аналога которым практически нет в истории западноевропейской художественной культуры.

Первая особенность заключается в том, что отечественное историко-культурное сознание подверглось в XX в. колоссальной деформации, не только захватившей материальную и духовную культуру, но и изменившей отношение между поколениями, структуру быта, элементарные нормы морали и т. п.

Вторая особенность заключается в том, что происходит активное вторжение историко-культурных реалий прошлых веков в современную духовную ситуацию. Старинный быт, художественный вкус, политические институты старой России становятся моделью социальной активности в современной. Поэтому столь важно понимать преемственность духовных ценностей не как механическое использование культурного наследия прошлых поколений, а как материал для строительства новой парадигмы развития. Здесь будет уместно привести справедливое высказывание Ю. М. Лотмана: «Культура есть память. Поэтому она всегда связана с историей, всегда подразумевает непрерывность нравственной, интеллектуальной, духовной жизни человека, общества и человечества. И поэтому, когда мы говорим о культуре нашей, современной, мы, может быть сами не подозревая, говорим и об огромном пути, который эта культура прошла. Путь этот насчитывает тысячелетия, перешагивает границы исторических эпох, национальных культур и погружает нас в одну культуру – культуру человечества».

Охрана национального культурного наследия России осуществляется в рамках программ международного сотрудничества в области охраны памятников культуры. В 1972 г. по инициативе Комитета всемирного культурного и природного наследия при ЮНЕСКО была принята «Конвенция по охране культурного и природного наследия человечества» и был составлен список выдающихся памятников мировой культуры. В него внесены памятники отечественной культуры: Московский и Новгородский кремли, Троице-Сергиева лавра, «Золотые ворота», Успенский и Дмитровсий соборы во Владимире, историко-архитектурный ансамбль на о. Кижи, центр С.-Петербурга и др. Внесение памятника в список всемирного наследия означает, что он становится объектом особой защиты. В тесном сотрудничестве с ЮНЕСКО работает Международный совет по вопросам сохранения исторических мест и исторических памятников – ИКОМОС. В нашей стране функции охраны историко-культурного наследия выполняют: «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры» (ВООПИиК), «Российский фонд культуры», «Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия», «Комиссия по реституции культурных ценностей» и др. Таким образом, на современном этапе развития культуры в России в диалоге с культурой других стран мы «приобщаемся к иным культурам, иным смысловым мирам, но не растворяемся в них».

Только таким путем происходит взаимообогащение культур стран и народов, при этом сохраняется самобытность культуры каждой народности в отдельности.

В духовной жизни российского общества происходит существенное переосмысление ценностных установок и идеалов, осуществляется мировоззренческая переориентация личностного и общественного сознания.

Изучая пройденный отечественной культурой исторический путь, можно объективно оценить ее нынешнее состояние и перспективы выхода из тяжелого современного кризиса. Как уже отмечалось, прерывистость и катастрофичность русской истории неразрывно связаны со спецификой нашей культуры.

Вопросы для самопроверки:

1. Дайте общую характеристику понятия «мировая культура».

2. Причина кризисов в культуре.

3. Информационная технология: этапы развития.

4. Информационные революции в истории развития цивилизций.

5. Информационное общество в концепции «третьей волны» Э. Тоффлера.

6. Основные идеи западников и славянофилов.

7. Н. А. Бердяев об особенностях русской культуры.

8. Евразийство как историко-культурная концепция.

9. Культура периода Древней Руси.

10. Роль христианства в развитии русской культуры.

11. Культура периода золотоордынского ига.

12. Культура в период Московского царства.

13. Причины возвышения Москвы.

14. Когда произошло фактическое признание суверенитета Московского государства Золотой Ордой?

15. Охарактеризуйте особый путь развития Новгорода в период государственной раздробленности.

16. Русская тра­диционная культура.

17. Памятники отечественной культуры, входящие в список выдающихся памятников мировой культуры.

Ключевые слова:

Культура как система. Культурогенез. Традиции и нововведения. Традиционная культура. Динамика культуры. Культура и цивилизация. Информацион­ное общество. Информационная культура. Информационные революции. Культурное наследие. Культурные универсалии. Социальный идеал. Пассионарность. Место и роль России в мировой культуре. Культура Руси. Культура России. Культура СССР. Культура РФ.

Темы докладов:

1. Наиболее характерные особенности системного подхода.

2. Культура и цивилизация.

3. Проблемы информацион­ного общества.

4. Основные черты информационного общества.

5. Евразийство как историко-культурная концепция.

6. Н. А. Бердяев об особенностях русской культуры.

7. Характеристика современной мировой культуры.

8. Культура Руси.

9. Культура России.

10. Культура СССР.

11. Русская тра­диционная культура.

12. Охрана национального культурного наследия России.

13. Современный миф о России.

14. Охарактеризуйте процесс информатизации в российском обществе.

15. Место и роль России в мировой культуре.