Gruzia_v_puti_Teni_stalinizma_-_2017

А. Даушвили: Вызывает удивление глава, посвящённая якобы принудительному объединению мегрелов, сванов и бацбийцев в грузинском народе (глава «Административное сращивание: аджарцы, мегрелы, сваны и бацбийцы»). Это уже настолько избитая тема, что, пожалуй, даже не стоит на ней останавливаться. Новизна у авторов в этом случае лишь в том, что наряду с аджарцами, мегрелами и сванами они упоминают и цова-тушинов (бацбийцев). Авторы пишут, что личными стараниями Берии аджарцы были приписаны к грузинам, как и сваны, мегрелы и бацбийцы – при этом было проигнорировано заключение московской академической комиссии.

Начнем с терминов: предлагаемому авторами термину «административное сращивание» мы противопоставим принятый среди историков термин «национальная консолидация».

Грузия, как и Германия, длительное время была раздроблена, хотя во времена единства Х–XIV веков феодальная монархия Грузии полностью охватывала территории, которые занимали и занимают эти этнографические группы Грузии. К сожалению, авторы не углубляются в прошлое и предлагают читателям «новую» историю Грузии, согласно которой Россия во время войн 1829-го и 1877–1879 годов присоединила к своей империи земли Ахалкалаки-Ахалцихе и Аджарии, которые впоследствии грузины приписали себе, а население объявили грузинами. Авторы не знают, что в ранние средние века, когда Турции вообще не существовало и с Грузией соседствовала Византия, эти территории входили в состав Грузии, и здесь била ключом грузинская куль- турно-религиозная жизнь. Об этом свидетельствует множество сохранившихся до сегодняшнего дня на этих землях исторических памятников, храмов, монастырей.

Уже в позднее средневековье захваченное Турцией и омусульманенное население юго-запада Грузии всегда стремилось в Грузию. Прекрасный пример тому – деятельность бегларбега Аджарии Селима Химшиашвили, его взаимоотношения с Ираклием II и т. д.

Россия прекрасно знала, что территории Юго-Западной Грузии представляли историческую Грузию. Секретными пунктами Георгиевского трактата (1783 г.) российский император взял на себя обязательство вернуть Грузии указанные территории. Известно обращение русского генерала Оклобжио к солдатам перед решающим сражением в 1877 г.: «Помните, что перед вами раскинуты поля и горы древней христианской Грузии, тысячи пред-

ставителей которой сейчас стоят в наших рядах и воюют с общим врагом»10.

Если бы Грузия собственными силами присоединила исторические территории, как это сделала Германия, то грузинское общество само осуществило бы все необходимые мероприятия для национальной консолидации, – но имперская Россия не желала видеть Грузию единой. Вот что писал чиновник Синода Русской Церкви коллеге из Грузии: «Что касается старания грузин, чтоб в этом краю господствующим стало православие, это для нас неприемлемо, поскольку грузины националисты и начнут проповедовать националистическую идеологию в этом присоединенном крае, а это для нас опасно»11.

Юго-западная Грузия – колыбель грузинской цивилизации: Месхетия, Тао-Кларджети, Кола-Артаани, Аджария с VIII века были одними из основных очагов грузинской культуры, являясь мощным импульсом усиления и углубления грузинского сознания. Естественно, развитые в позднем Средневековье явления – насильственная исламизация, отрыв от единого грузинского тела – изменили быт этого населения, распространили законы шариата, внесли в быт турецкий язык, медресе, молы и моральное превосходство ходжа. Но всегда были достойные сыны Грузии, которые боролись за единство страны и народа. Пример тому – деятельность Мемед-бега Абашидзе и его прогрузински настроенной группы в Аджарии в начале XX века (об этом см. труды Е. Месхии, А. Даушвили и др.).

Естественно, в советский период имелись определённые трудности в связи с Аджарией, вызванные атеистической политикой советской власти, проявившиеся в 1925 и 1928 годах. Местному населению было трудно примириться с отменой законов шариата. Но в этом случае мы имеем дело не с капризами и мелкими желаниями советской власти, а с её центральной идеей и целью – установить единую идеологию, марксизм-ленинизм, для которого не приемлемы ни христианство, ни мусульманство, ни буддизм, ни иудаизм и т. д.

Что касается Мегрелии, то это органическая часть Грузии уже с эпохи Парнаваза (3-й в. до н. э.), составляющая единого грузинского государства, часть его фундамента. Чего стоит подвиг владетельного князя Мегрелии Цотнэ Дадиани, который доказывает, каким было национальное единство уже в то время. Проявленное ради единства Грузии, геройство князя удивило даже монгольских захватчиков в XIII веке.

И, наконец, известный грузинский общественный деятель XIX века в любимом стихотворении всех грузин писал о том, что Картли, Кахетия, Имеретия, Гурия и Мегрелия – его Родина, любимая Грузия.

Россия всячески старалась разъединить единый грузинский народ ещё в XIX веке, ещё тогда, когда во главе России не было ни грузина Сталина, ни грузина Берии, пыталась создать мегрельский и сванский алфавит, в церковном богослужении заменить грузинский язык мегрельским, но против этого восстали широкие массы населения, и осуществить этот замысел так и не удалось.

Что касается XX столетия, то значительная часть грузинских культурных, научных и экономических достижений являются заслугой именно интеллигенции, вышедшей из Мегрелии, Аджарии и Сванетии.

Неверную информацию распространяют авторы рецензируемой книги об Исаке Жвании. В труде он представлен лидером «национально-освободительного движения» мегрелов, интеллигентом, который из-за своих взглядов в 1937 г. был арестован и через несколько дней расстрелян.

Это ложь. Исак Жвания был типичным советским большевиком, одним из активных деятелей установления советской власти в Грузии, членом революционного комитета Сухуми, председателем Зугдидского уездного комитета партии, он занимал партийные и государственные должности. Скончался в 1946 году (а не в 1937 году, как утверждают авторы)12. Его попытки создания мегрельского алфавита и печатания книг и газет на мегрельском языке были встречены крайне негативно местным населением, интеллигентами – выходцами из Мегрелии (об этом см. труды А. Асланишвили, А. Даушвили, Г. Цицишвили).

Авторы: Наши данные о судьбе Исака (Исаака) Жвании основываются на протоколе № 76 заседания тройки при НКВД Грузинской ССР от 28 декабря 1937 г. (см. Архив МВД Грузии. Первый отдел. Фонд 8. Дело 37433. Л. 29). Исаак Ефтимович Жвания также проходит по «сталинским спискам» от 22 ноября 1937 г. по первой категории (хотя в базе данных репрессированных «Мемориала» сведений о нём нет). Мы не оспариваем, что Жвания был типичным большевиком, и всё же его действия в поддержку мингрелов свидетельствуют, что наряду с различными групповыми и клановыми интересами (о чём убедительно пишет Тим Блаувельт) свою роль в Грузии также играли территори-

ально-этнические вопросы, которые одновременно также были вопросами о власти13.

А. Даушвили: Что касается Сванетии и сванов – этих боевых и пламенных людей, то у них всегда была особая историческая миссия: единая Грузия в Сванетии хранила своё нерукотворное сокровище – церковные святыни во времена исторических невзгод. О том, что сваны – древнейшие грузины, говорит и маленькая надпись на рядовом сванском сельском храме, датированная XIII веком: «Святой Архангел… прославляй царей Багратиони, Дадиани, князей, Грузию, сванов…»14.

Что касается бацбийцев (тушин), которых, по утверждению авторов, якобы также против их воли насильственно присоединил к грузинам Берия, приведу один заслуживающий внимания факт, обойденный вниманием в грузинской историографии: в 1888 году российский император Александр III вместе с семьей находился в Грузии и посетил Тианети. Здесь царскую семью встретили представители населения горного региона Грузии, в том числе цоватушины (бацбийцы). Царица Мария Федоровна была восхищена одеждой тушинок, подошла к ним, стала расспрашивать о проис-

хождении. «Мы тушинки, живущие в горах грузинки», – ответили они15.

То, что тушины очень хорошо знали в 80-х годах XIX столетия, наши германские коллеги представили спорным и, более того, основанием возможных репрессий. Неужели они ничего не помнят из истории Германии о шагах национальной консолидации?..

Во времена «Культуркампфа» великого Бисмарка заработали драконовские законы против католической церкви, которая идеологически властвовала в Баварии и других католических княжествах; центральная власть посчитала, что для немецкого единства было бы плохо (это на самом деле так), если нация разделится по религиозному признаку на католиков и протестантов. К тому же в этот период на арену выходила и новая «религия» – социалдемократическое учение. Поэтому была запрещена гегемония католической церкви, из-за сопротивления этому процессу некоторые епископы и даже архиепископы попадали в заключение. Был запрещен и изгнан из страны католический орден иезуитов. Справедливым считался лозунг «Германия – прежде всего!». Когда это стало нужно Германии, Бисмарк без разговоров отнял у Дании Шлезвиг-Гольштейн. Резко усилился процесс германизации в недавно присоединенной Эльзас-Лотарингии – здесь всячески старались вместо французской культуры внедрить немецкие

ценности, такая же политика проводилась на захваченных Германией польских землях.

Национальная консолидация не достигается одними аплодисментами и криками «Ура!», национальная консолидация достигается потом и совместными усилиями.

Несмотря на старания Бисмарка, во время кризиса ноября 1918 года в Германии социал-демократы явно использовали противостояние между баварцами и пруссаками (у меня есть такая информация), т.е. различия ещё сохранялись. Процесс национальной консолидации и в Германии был связан с определёнными проблемами. Естественно, аналогичные проблемы были и у Грузии. Если бы Грузия была независимой и сильной страной, как Германия, она урегулировала бы эти проблемы уже в период позднего Средневековья, но дело в том, что в нашем случае влияние более сильных стран растерзало единую Грузию, разобщило территории, воздвигло психологические, религиозные и культурные барьеры, и требовалось много времени, терпения и сил, чтобы восстановить то единство, которое ранее существовало на протяжении веков.

В связи с этой темой можно провести много параллелей: вспомним испанскую реконкисту – руководители государств Арагона и Кастилии полностью уничтожили, изгнали и переселили мавров (Кордовский эмират), заставили испанских евреев принять христианство. Католическая церковь объявила святыми организаторов этого террора королеву Изабеллу и короля Фердинанда.

Англия тотально навязала свою языковую политику Шотландии, Уэльсу, Ирландии; Франция – Нормандии, Эльзас-Лотарин- гии, Бретани. В этих регионах английский и французский языки полностью вытеснили местные национальные языки (шотландский, ирландский, бретонский, нормандский и т. д.).

Каждый историк хорошо знает, что происходило в Соединенных Штатах Америки при решении задач национальной консолидации: всего за одно поколение Америка полностью ассимилировала недавно присоединенные испаноязычные штаты. А какой гнев навлекли на себя франкоговорящие штаты во время Гражданской войны – об этом хорошо сказано в романе Маргарет Митчелл.

Так что и грузины имели право принять энергичные меры для национальной консолидации, однако к концу 30-х годов эти процессы уже давно были завершены, так что не требовался «массовый террор», как пытаются доказать это уважаемые авторы.

Авторы: Грузинские авторы, как нам кажется, уделяют неоправданно много внимания истории раннего Нового времени, Средневековья и ещё более древней истории, расценивая её как решающее доказательство в дискуссиях вокруг современных процессов формирования нации. Поскольку немецкие авторы не последовали по этому пути и практически оставили «за бортом» историю Грузии до XVIII столетия, в наш адрес высказываются упреки в незнании, неосведомленности или даже в утаивании существенных аргументов. Однако наша точка зрения заключается в том, что отождествление территорий и персоналий древней и новой истории с новейшей историей, в особенности в смысле прецедента, не является релевантным для межнациональных отношений в XIX, XX и XXI веках. Приведённый рецензентом пример территорий Грузинского царства, захваченных Турцией, не имеет большого значения для современных жителей Турции. Им не так уж важно, с какого времени – с XVI или с VI века места их проживания стали принадлежать Турции. Зато национальная гомогенизация грузин и её последствия серьёзно затрагивают это турецкое население, поскольку с грузинской точки зрения речь идёт о «возвращении исторических территорий». Разумеется, то же самое было бы справедливым для названных рецензентом немецких областей и границ. Речь идёт о возможных немецких притязаниях на территории, до 1945 г. населенные исключительно немцами, такие, как части сегодняшней Польши и Чехии. Если бы Германия пожелала сегодня «возвратить» себе эти территории, прикрываясь историей, то это было бы для польских или чешских жителей не менее драматично, чем для польского или чешского населения других областей, которые никогда (или уже продолжительное время) не были заселены немцами.

Что же касается исторических параллелей с Германией, то хотелось бы отметить, что объединение немецкой нации в рамках рейха в результате войн с 1864 по 1871 гг., которое всячески превозносилось в «старой» немецкой историографии с националистической точки зрения, сегодня оценивается иначе, в том числе в отношении исконно «немецких» территорий, вошедших тогда в Германский рейх. В результате насильственного включения в рейх Шлезвиг-Гольштейна, Эльзаса и Лотарингии, а также вследствие продолжительного господства над польскими католиками и католиками в целом, которые расценивались как граждане второго сорта и «враги рейха», – отношения Германии

с Францией, Данией и славянами были отравлены на продолжительное время. Тем самым также была сформирована одна из причин Первой мировой войны (а косвенно – и Второй). Внутриполитически были созданы «фронты» против этнических и политических «врагов рейха» (французов, датчан, поляков и, главным образом, славян, католиков, евреев и социалистов), что, в свою очередь, сыграло решающую роль в недостаточности политической и социальной модернизации. Эти дефициты модернизации сделали невозможным развитие Германии в направлении к реальному парламентаризму, как во Франции и Великобритании, а также способствовали возникновению национал-социализма.

Кроме того, методически очень трудно установить, что на самом деле думали о своей «инкорпорации» или «объединении» с титульной нацией народы или национальные меньшинства. Так, советская историография убедительно доказывала, что столетиями все ведущие силы грузинского, а также узбекского и других народов стремились к объединению с Россией, тем более что не было недостатка в соответствующих документах. Однако эти документы были подобраны тенденциозно. Точно так же немецкая историография была в состоянии доказать, что эльзасцы всегда чувствовали себя этническими немцами и стремились стать составной частью Германского рейха. Турецкие историки доказывали, что мусульмане – жители Батуми, Карса, Ардагана, Артвина и т. п. – начиная с 1828 г. или с 1878 г. никогда не оставляли надежду на объединение с османами или турками, и эти доказательства также были тенденциозны. Реальность в отношении областей, когда-то исторически бывших грузинскими, гораздо сложнее, чем это пытается представить как грузинская, так и турецкая историографии. Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой народы таких областей имели амбивалентную этническую идентичность, где, например, ислам служил основой для общности с турками, а грузинская культура – для единства с грузинами. Одностороннее акцентирование одной или другой стороны этих «многослойных» идентичностей, даже с опорой на соответствующие источники, не отвечает действительности.

Когда после Второй мировой войны впервые за долгое время католики перестали рассматриваться как немцы «второго сорта», это стало для Германии настоящим прорывом. Только в результате толерантного отношения к противоречиям такого рода и полноценной интеграции меньшинств, без их принуди-

тельной унификации, стала возможной стабилизация немецкой демократии. Угнетение меньшинств в интересах национальной гомогенизации соответствует исторической фазе слабости немецкой политики, которая расценивается сегодня как крайне неудачная.

А. Даушвили: По нашему мнению, в труде излишне много внимания уделяется проблеме лазов и представлению этого вопроса в крайне отрицательном для грузин свете. Поэтому хочу остановиться на этой теме более детально. По-моему, интерес авторов к этой теме вызвало письмо лазского интеллигента Искандера Циташи, направленное в Москву председателю Коминтерна Георгию Димитрову, на основании которого авторы утверждают, что лазы подвергались преследованиям грузинскими властями. Они доказывают, что «лазы не случайно были самой проблемной среди всех южно-кавказских или, соответственно картвельских групп, поскольку разделительные линии между ними и грузинами пролегли очень глубоко». «Выделение лазов в отдельную этническую группу… может также объясняться той энергичной борьбой за отстаивание культурного своеобразия, которую вела небольшая группа единомышленников», а также против того,что их «заставляли влиться в грузинскую нацию»;и, раз их «посчитали возможными сторонниками Нестора Лакобы в антигрузинской деятельности»,осуществилиневообразимыерепрессиипротивних.

Следует отметить, что вопросам лазов авторы уделяют 20 страниц, приблизительно 20 процентов, почти пятую часть главы «Этнос и террор», тогда как сами лазы занимали среди населения Грузии только 0,02 процента (639 человек) согласно переписи

1926 года16.

По утверждению авторов, после демаркации границы с Турцией со стороны Советского Союза основная масса лазов, 150 тыс. человек, осталась в Турции, в Грузии лазам принадлежало только одно село у границы. Как выясняется, Кемаль Ататюрк в 1929 году вообще запретил лазам проявление культурно-языко- вой идентичности, их всех записали турками, т. е. по отношению к большинству лазов (наверное, 95 %) были осуществлены массовые репрессии. Но из книги не видно, что вслед за этим последовали массовые выступления, восстания, письма в Лигу Наций или Георгию Димитрову. Большинство лазов, живших в Турции, стало турками и сегодня гордо носит это имя. Это их выбор.

Но, оказывается, оставшееся в Грузии одно село – Сарпи и группу поселенных когда-то в Абхазию лазов угнетают грузины,

им не дают возможностей для развития культуры, отнимают родной язык, не способствуют «энергичной борьбе за отстаивание культурного своеобразия». Авторов не удивляет несоответствие в труде Циташи: он пишет о проживающих в Грузии лазах, оценивая их количество в 4 тыс. человек, из которых в 1937 году переселились в Турцию 7 тыс.

Конечно, авторы выводят огромные процентные цифры репрессий лазов, которые, по их мнению, подтверждают якобы беспрецедентное угнетение лазов грузинами.

Обидно, что наши немецкие коллеги не знают (или знают, но не упоминают здесь), что до письма Димитрову такое же письмо Искандер Циташи направил в 1935 году Иосифу Сталину, за которым последовало реагирование. Это письмо руководство КП(б) Грузии рассмотрело на заседании бюро в 1935 году.

Из письма видно, что ещё раньше Искандер Циташи обращался с письмами к Филиппу Махарадзе (Председатель ЦИК) и самому Лаврентию Берии. В этих письмах Циташи в основном заостряет внимание на вопросах социальных взаимоотношений и просит для лазов урегулировать вопросы землеустройства, более активно вовлечь лазов в кустарные и промышленные артели, проявляет заботу о бытовых особенностях лазов и, что самое главное, просит «провести партийную и советскую работу на понятном для них языке». В противном случае Циташи угрожает их массовым переселением в Турцию. При этом автор сообщает властям Грузии, что в Абхазии в этом плане уже давно ведут пропаганду агенты кемалистов17.

Власти Грузии изучили положение лазов: выяснилось, что проживающие в Абхазии лазы работали у абхазских и мегрельских кулаков (состоятельных крестьян). Когда истребили местных кулаков, лазы остались без средств к существованию. Они обратились в ЦИК Абхазии с просьбой, чтобы им выделили землю для создания кооператива «Красный Лазистан», но решение Абхазского ЦИК не было выполнено абхазским правительством. Как выясняется, ЦК КП(б) Грузии создал специальную комиссию для изучения условий жизни и пожеланий лазов. Приняли стандартное в таком случае постановление, которое предусматривало принятие определённых мер для упорядочения культурнобытового и экономического положения лазского населения. Трудно сказать, насколько сработало это постановление.

Однако справедливости ради отметим, что для диаспоры в количестве 600 человек, из которых на родном языке говорили

только 137 (никто не знал грузинского языка, а остальные знали другие языки – вероятно, турецкий), ни в одной стране не создают и не смогут создать особые условия для национальнокультурного развития. Для 600 человек нигде не печатают газет и книг, не открывают школ и вузов, и, наконец, 600 человек не могут быть действенными сторонниками Нестора Лакобы в антигрузинской деятельности.

Как правило, такое малочисленное население имеет три выбора: если оно очень дорожит своими этническими и культурнорелигиозными особенностями и желает их сохранить, может вернуться на родину, или получить образование в той школе, которая наиболее приемлема для него по культурно-религиозным соображениям, или же полностью включиться в образовательную систему титульной нации – получить то, что предлагает правительство. Так делают все.

Следует отметить, что Искандер Циташи не очень нравится и самим авторам книги, которые излишне глубоко вникают в детали его биографии, сообщая, что он не владел лазским языком, что его мать была русская казачка, что он систематически наведывался в Москву, Ленинград, Тбилиси и Баку. К этой информации мы добавим, что этот человек, но под фамилией Цитаишвили, выступил на II Республиканской конференции национальных меньшинств в 1929 г. Использование фамилии в грузинской форме явно указывает на сложный, неординарный, карьеристский характер этой личности. Одним словом, перед нами типичный графоман, для которого рассылать письма во всевозможные органы власти и учреждения – в порядке вещей. К письмам таких личностей историку следует проявлять особую осторожность и сдержанность. Недопустимо принимать все материалы этих писем без критики.

Авторы: Что касается лазов, то принципиально надо указать на то, что численность лазов, установленная в результате Всесоюзной переписи 1926 г., согласно общепринятой оценке, которую мы привели в тексте рукописи, существенно занижена; напротив, стоит исходить из численности лазов около 4 000 человек. Независимо от этого лазы, именно в силу своей амбивалентной этнической и территориальной идентичности, являются особенно показательным примером функционирования грузинской и советской национальной политики. Кроме того, ситуация с лазами в качестве исключения хорошо документирована благодаря письмам Циташи, которые чудом сохранились до