Гулина М. - Терапевтическая и консультативная психология

лов, правил и процессов, которые приняты как соответствую­ щие — частично или полностью — существующему изучаемому комплексу. Каждая модель обусловлена, таким образом, неко­ торой соотнесенностью с реальностью и некоторой верифицированностью модели по отношению к реальности» (Meadows, 1957, с. 33). Модели могут классифицироваться по различным ос­ нованиям, так, по уровню своей абстрактности они могут запол­ нять континуум от иконических или пиктографических моделей через различного уровня абстрактности описательные модели до математических моделей. Модели могут также различаться по характеру метафор, которые в них используются (известными примерами являются механистические и организмические моде­ ли). Некоторые авторов считают, что в области наук о человеке возможны и допустимы модели, где используются метафоры раз­ личных типов, если ученый осознает, какие метафоры для каких целей он использует (George, 1953, р. 4). Но модели любого типа и вида имеют свои ценности и ограничения.

Поскольку социальная работа имеет дело не только с инди­ видуумами, но и с группами и сообществами, представляется важным определить ряд характеристик, являющихся общими как для индивидуума как системы, так и для группы и сообще­ ства как системы. Херн (Неагп, 1958), одним из первых начав­ ший разрабатывать системный подход в социальной работе, счи­ тает, что если в качестве метафоры избрать организмическую модель, то этими чертами могут быть следующие.

1.Человеческие системы обмениваются материей со своим окружением, и эта материя может быть как информацией, так

иэнергией.

2.Энергия может поступать как изнутри системы, так и из ее окружения.

3.Поведение человеческих систем характеризуется целеполаганием.

4.В характеристиках состояния этих систем отражается их перемещение в пространстве.

5.Системы могут достигать тех же самых характеристик состояния благодаря различным первоначальным, исходным условиям и благодаря варьирующимся влияниям энергии и ин­ формации.

6.И для отдельного человеческого существа как системы,

идля агломераций людей характерным является внутреннее

взаимодействие важных функциональных процессов, позво­ ляющих им оставаться в устойчивом состоянии.

7.В функционировании данных систем можно обнаружить тенденцию к развитию механизации, т. е. ряд процессов в их развитии обнаруживает тенденцию функционировать все бо­ лее и более фиксированно.

8.Человеческие системы обнаруживают сопротивление к любому нарушению их устойчивого состояния.

9.Они способны в некотором диапазоне приспосабливать­ ся к внешним и внутренним изменениям.

10.Человеческие системы могут продуцировать себе подоб­ ные системы.

Это описание может быть рассмотрено как некоторое упрощение, но оно дает основу для рассматривания челове­ ческих систем как организмических, т. е. открытых. Подобная модель может быть с успехом использована для описания про­ цессов, происходящих в социальной работе. Кроме того, на наш взгляд, представляет интерес рассмотрение и закрытых чело­ веческих систем: в литературе не встречается подобных тео­ ретических исследований, но практика показывает, что чело­ веческие системы могут, по крайней мере, проявлять качества закрытых систем как на уровне индивидуума (например, аутистические личности), так и на уровне агломераций — групп

исообществ (например, секты). Полемика между сторонника­ ми теории и сторонниками эмпиризма понятна и заслужива­ ет, безусловно, уважения; в развитии теории социальной ра­ боты разгар этой полемики приходится на 1950—1960-е гг., затем, возможно, под влиянием новых достижений в психоло­ гии личности в социальной работе наступит новый расцвет эм­ пиризма, но уже на более высоком уровне. В защиту сторон­ ников эмпиризма уместно привести цитату из полемической работы Лутца (Lutz, 1956, р. 8) «Понятия и принципы, лежа­ щие в основе практики социальной работы со случаем ››: «...эм­ пирический опыт богаче, чем любая теоретическая система, пы­ тающаяся его описать. Человеческое существо в любой данный момент может быть описано как химическая, физическая, био­ логическая или личностная система, а также как часть различ­ ных социальных систем. Ни одно систематическое описание не является исключительно "верным". Каждое является удов­ летворительным и предпочтительным путем описания, в соот-

ветствии с некоторыми научными и практическими целями, феноменов. Принять позицию, что какая-либо отдельная кон­ цептуальная рамка (frame of references) полно и адекватно опи­ сывает феномены, — это значит навязать законченность эм­ пирическому опыту, что может быть правомерно только в отношении абстрактных теоретических систем. Подобная эм­ пирическая завершенность, безусловно, остановит продвиже­ ние вперед научного знания и эффективности практики».

РАЗВИТИЕ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА В СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЕ: ОТ РЕМЕСЛА К ПРОФЕССИИ, ОТ СОЦИОЛОГИИ К ПСИХОЛОГИИ

В зависимости от стадии своего развития в различные вре­ менные интервалы социальная работа рассматривалась самым различным образом: начиная с психиатрической помощи на дому (1870-е гг., США), когда от социальных работников тре­ бовались навыки, близкие к патронажным медицинским сест­ рам, кончая участием в формировании государственных про­ грамм социального развития общества (примером последнего может служить модель социальной работы в Дании). В каждом отдельном обществе в зависимости от его потребностей и от степени осознания им этих потребностей (второе часто игно­ рировалось в истории нашего государства) концепция социаль­ ной работы носит специфический, часто уникальный характер. Это, разумеется, не снижает, а скорее обостряет необходимость создания общей теории социальной работы, которая бы пре­ дусмотрела возможные свои теоретические и прикладные мо­ дификации согласно конкретным социальным и психологичес­ ким условиям, в которых данная модель применяется.

Оглядываясь на историю развития социальной работы за рубежом, нетрудно заметить, что первоначально социальная работа была очень тесно связана с социальными науками. Так, Стейн напоминает, что первая национальная конференция со­ циальных работников в Америке была организована Амери­ канской ассоциацией социальных наук» в 1870 г. И хотя уже в 1879 г. социальная работа выделилась как отдельная область, вплоть до 1920-х гг. этого столетия она оставалась под влия­ нием социологии, экономики, политических наук (Неагп, 1958)

как в США, так и в развитых странах Западной Европы. Начи­ ная же с 1920-х гг. под влиянием распространения идей психо­ анализа социальная работа драматически изменила свою ори­ ентацию, на первый план выступила работа с конкретным человеком (social casework), но уже не столько в традициях психиатрического или диагностического подходов, а психоди­ намического: как формулировали это теоретики и практики социальной работы, «не человек является проблемой, а у него есть проблема ». Психодинамический подход в социальной ра­ боте неоднократно анализировался в зарубежной литературе (Smalley, 1967; Turner, 1979; Lishman, 1996; Wasserman, 1979 и др.), он может именоваться «психодинамический подход», «психодинамическое консультирование», «психодинамичес­ кая работа со случаем» (psychodynamic casework), «психосо­ циальный подход». В чем соглашаются большинство теорети­ ков — это в том, что социальная работа впитала в себя следующие идеи Фрейда и его последователей (особенное ме­ сто отводится О. Ранку, а также теориям Д. Боулби, Э. Эриксона, М. Кляйн): принятие опыта клиента и ситуации, в кото­ рой он находится; учет предыдущего опыта отношения клиента со значимыми близкими, особенное внимание уделяется трав­ мам отрыва от матери, недостатка привязанности, проблемам сепарации; роль желаний и контржеланий клиента; сопротив­ ление изменениям; необходимость усиления Эго и др. (данные формулировки взяты из работ по теории и практике социаль­ ной работы, поэтому, как нетрудно заметить, они несколько отличаются от принятых в психологической и психоаналити­ ческой литературе).

Другим фактором, повлиявшим на развитие методологии со­ циальной работы, явились социально-экономические изменения в довоенной Америке и Европе. Великая депрессия 1930-х гг. послужила сильным толчком для развития новых, более ак­ тивных методов работы в сообществах, группах, семьях, в этот же период началась эра эмпирических исследований в облас­ ти прикладных социальных исследований (заметим, что в СССР

примерно в это же время педологи работали с беспризорными детьми на грани психологии и, казалось бы, социальной рабо­ ты, хотя этот термин и не употреблялся, поскольку социальных проблем официально не существовало, были только «пережит­ ки прошлого» и «родимые пятна капитализма»). Однако в це-

лом это был период, когда «"сырой" исследовательский эмпи­ ризм прикладывался к не менее "сырому" служебному праг­ матизму» (Hoffman, 1955, р. 4). Объектами исследований в со­ циальной работе становились и социальные процессы (разра­ батывались методы сбора и регистрации информации, различ­ ные по степени вмешательства в ситуацию методы, совершен­ ствовались методы наблюдения и пр.), и сами службы помощи: например, создавались критерии для оценки их эффективно­ сти, накапливался опыт организации агентств по работе с опре­ деленным, актуальным в данный момент типом проблемы. Все более совершенные методы применялись для исследования «неизвестного содержания феноменов социальной работы» (Неагп,1958,р.22).

Послевоенный период характеризовался огромным энту­ зиазмом в отношении возможностей социального обновления

встранах Западной Европы и в Америке. Семья, дети как цен­ ности обрели новое звучание: много надежд возлагалось на внимательное отношение к развитию ребенка (напомним, что послевоенное поколение детей, получивших это «посттравма­ тическое» гипервнимание родителей, в 1960-е гг. вышло на ули­ цы во время знаменательных студенческих волнений, которые коснулись даже стран Восточной Европы). Херн пишет: «Ряд ученых, работавших в смежных с социальной работой облас­ тях, начинают идентифицировать себя с ней и посвящают свой талант области социальной работы» (Ibit., p. 22). После пери­ ода «залечивания » острого горя и ран Второй мировой войны,

вчем социальные работники оказались незаменимыми (рабо­ та с сиротами, беженцами, эмигрантами, инвалидами), начи­ нают формироваться долгосрочные социальные проекты: как исследовательские (некоторые из них длятся до сих пор, на­ пример лонгитюдные исследования детей, потерявших роди­ теля, или семей, где дети проявили девиантное поведение), так и прикладные программы помощи и развития. Так же как и в психологии, возникает новая волна интереса к проблемам лич­ ности, начинают рождаться новые психотерапевтические тео­ рии, в социальной работе накапливается все больше эмпири­ ческих знаний об индивидуальном поведении людей и групп. Не исключено, что теоретическая психология личности, и осо­ бенно психотерапия, на Западе в этот период питались в своем развитии не только экспериментально полученными данными,

но и эмпирическим опытом социальных работников. Гринвуд (Greenwood, 1955, р. 27), анализируя этот процесс, отмечает все более и более ощущаемый недостаток собственных теоре­ тических построений в социальной работе: «Если мы сегодня зададимся вопросом, что приобрела практика из теории соци­ альной работы.., то мы увидим, что практический опыт был накоплен в основном методом проб и ошибок, грубо эмпири­ ческим и прагматическим способом».

И теоретические работы начинают появляться: вторая по­ ловина 1950-х гг. знаменуется появлением обобщающих тру­ дов по индивидуальной социальной работе — динамики рабо­ ты со случаем и консультированию (Aptekar, The Dynamics of Casework and Counseling, 1955), по процессу принятия реше­ ний в индивидуальной социальной работе (Perlman, Social Casework — A Problem-Solving Process, 1957), по работе с груп­ пами (Saloshin, Development of an Instrument for the Analysis of the Social Group Work Method in a Therapeutic Setting, 1954) и со­ обществами (Ross, Community Organization — Theory and Principles, 1955). Этот период концептуализации эмпиричес­ кого и экспериментального опыта, получаемого в социальной работе, продолжается и поныне и пока далек от завершения.

Уже на ранних стадиях своего развития стало очевидным, что человеческая индивидуальность конкретного социального работника накладывала существенный отпечаток на процесс оказания помощи, поэтому многие теоретики обсуждали вопрос о соотношении искусства и науки в этой профессиональной области. В послевоенные годы, когда вопрос о теоретических основаниях социальной работы стал разрабатываться серьез­ но, многие авторы сошлись во мнении, что это область и не чис­ то искусства, и не чисто прикладной науки, а скорее категория научно обоснованного искусства (Hoffman, 1955), хотя уже в это время некоторые авторы настаивали на необходимости поиска логических императивов, а не только эмпирической реальности (Stein, 1955) в практике социальной работы. Так, Штейн в ука­ занной работе (р. 148) писал: «Социальная работа черпает свои знания из науки, но свой дух — из философии, религии, этики, моральных ценностей, а свой метод, по крайней мере частично,

— из непостигнутых (или непостижимых) нюансов человечес­ ких отношений. Совершенно очевидно, что в социальной рабо­ те есть место искусству, потому что не вся она есть наука; и хотя

мы должны постоянно стремиться развивать научную базу на­ шей работы, мы не должны (даже если бы мы могли) умалять значение эстетического или этического компонента». Он так­ же подчеркивал, что, поскольку роль навыков в социальной ра­ боте чрезвычайно велика, именно это сближает ее с искусством и делает ее более сложной по сравнению с другими чисто при­ кладными науками.

В развитии любой профессиональной области время от вре­ мени возникает дисбаланс между теорией и практикой: прак­ тика является двигателем теории, поскольку накапливает фак­ ты и реагирует на изменение потребностей общества и условий окружающей среды, но в то же время отсутствие развитой те­ ории оставляет профессиональную практику на уровне ремес­ ла или конгломерата отдельных приемов.

Как уже упоминалось, социальная работа проделала этот путь развития от ремесла к профессии, хотя до сих пор суще­ ствуют сторонники точки зрения, что это ремесло. Койл (Coyle, 1947, р. 81-97) считает, что отличительными особенностями профессии (и это в равной мере относится и к профессии психо­ лога-консультанта, хотя Койл размышлял о проблемах профес­ сионализма в социальной работе) являются следующие черты:

□наличие разработанного, развитого и верифицируемого объема знаний;

□установление профессиональных стандартов;

□рост профессионального самосознания;

□значительный вклад в жизнь и развитие общества.

Определенно, согласно этим критериям, считает автор и другие его сторонники, социальная работа в своем развитии достигла этого уровня (заметим, что речь шла о ситуации в пос­ левоенной Америке).

Иная точка зрения, которая также беспокоит сторонни­ ков развития профессионализма в социальной работе, за­ ключается в том, что на социальную работу смотрят как на конгломерат ЗНАНИЙ (а уже не просто навыков), почерп­ нутых из других смежных областей. Например, Кан (Kahn, 1954, р. 197) описывает видение этой ситуации таким обра­ зом: «...социальная работа в настоящий момент является амальгамой следующих составляющих.

1. Положения, заимствованные из, или несущие глубокий отпечаток психиатрии и некоторых областей психологии.

1. Положения, заимствованные из, или несущие глубокий отпечаток социологии, социальной антропологии и выхвачен­ ные из некоторых других областей.

3.Несомненно некоторые оригинальные идеи о том, как работать в тех или иных ситуациях со случаем, группой или сообществом.

4.Методы, техники и установки, несомненно пришедшие из администрирования, статистики и социальных исследований.

5.Положения, заимствованные из, или несущие глубокий отпечаток прогрессивного образования».

Разумеется, проблема не в том, что эти источники неадек­ ватны: наоборот, на наш взгляд, практика социальной работы наполнила новым смыслом, оживила и развила многие теоре­ тические положения и модели смежных наук. Проблема за­ ключается в отсутствии собственного теоретического аппара­ та, что может вести к ряду искажений как в теории, так и в практике социальной работы.

Несомненно, что оригинальная теория профессиональной деятельности, во-первых, должна оперировать понятиями о сво­ их собственных, а не заимствованных, теоретических и приклад­ ных задачах и функциях. Во-вторых, теоретические разработ­ ки, сделанные в смежных областях (например, в психологии,

всоциологии), не являются достаточными для социальной ра­ боты; более того, социальная работа как практика во многом обогатила эти и другие области знания о человеке и обществе

вцелом. Интересно, что эта первоначальная МЕЖдисциплинарность социальной работы до сих пор прослеживается в различ­ ных углах зрения на ее предмет: если прослеживать границу

иопределять отличия социальной работы от социологии, то создается одно определение предмета социальной работы, если идти от другой ее ближайшей смежной области — психологии, — то предмет социальной работы видится иначе. Так, например, западные социологи видят различия между социологией и со­ циальной работой, во-первых, в «разделении ответственности»: социология как социальная наука ставит своей задачей поиск общих закономерностей развития общества, тогда как соци­ альная работа занимается вопросами взаимоотношений между общественными процессами и конкретными элементами, состав­ ляющими этого общества. Во-вторых, если социология занима­ ется вопросами всех условий общественного развития, то соци-

социального работника обеспечение протекания {facilitating) этих процессов предотвращения (профилактики) и улучшения. Гринвуд (Greenwood, 1955) вслед за Бисно (Bisno, 1952) видит функции социальной работы «в помощи людям достичь таких взаимоотношений, которые способствуют реализации их потен­ циала как человеческих существ в соответствии с их культур­ ными обычаями и ценностями»; и далее, если такие отношения по каким-либо причинам разрушаются или есть такая опасность, то функции социальных работников становятся принципиаль­ но важными для: а) помощи в создании необходимых, желае­ мых общественных ресурсов или в активизации уже существу­ ющих ресурсов; б) помощи людям в использовании имеющихся ресурсов. Роль социального работника таким образом видится в объединении различных стратегий для улучшения функцио­ нирования социальной службы, в которой он трудится, оста­ ваясь при этом представителем своей профессии и действуя в интересах своего общества.

Херн подчеркивает, что «взаимоотношения являются сущ­ ностью социальной работы, будучи как ее целью (object), так и ее средствами (means)* (Hearn, 1958, p. 30), поскольку целью является установление и поддержание приемлемых отношений между клиентом и обществом, а средствами являются те отно­ шения, которые устанавливает социальный работник с клиен­ том, и то влияние, которое социальный работник оказывает на отношения клиента с окружающей действительностью. (Отме­ тим, насколько это определение неотличимо от определения психологической помощи: консультирования, дачи совета и т. п.) Объектом этого может быть, конечно, не только отдельный че­ ловек, но и группа или сообщество, тем не менее главной целью остается установление и использование эффективных взаимо­ отношений, равно как и неизменным остается основной метод социальной работы, а именно то, КАК социальный работник ви­ дит, воспринимает клиента (индивидуума, группу, сообщество). Такая постановка вопроса, естественно, вызывает ряд возраже­ ний, так сам Херн констатирует разрыв между степенью теоре­ тической оснащенности социальной работы с индивидуальным клиентом, где используется теория, например психосексуаль­ ного развития для описания физического и эмоционального развития, и между работой с группой, где подобного описания не создано. Вообще, уже на этот период времени можно кон-