Гулина М. - Терапевтическая и консультативная психология

□обустраивать, оборудовать свою жизнь;

□критически переоценивать свою жизнь;

□находить причины, которые заставляют меня делать то, что я делаю;

□быть позитивным относительно самого себя;

□справляться с жизненными переменами, уметь адапти­ роваться к ним;

□принимать конструктивные решения;

□быть проактивным;

□проживать свои негативные эмоции;

□иметь дело со стрессовыми ситуациями;

□достигать и поддерживать хорошее физическое самочув­ ствие;

□управлять (получать удовлетворение, но не зависеть от нее) своей сексуальностью.

Яи ОТДЕЛЬНЫЕ СИТУАЦИИ:

Образование

□находить возможности и пути для обучения;

□выбирать, что изучать;

□учиться.

Работа

□находить возможности работать;

□сохранять работу;

□менять работу;

□выживать в ситуации возможной безработицы;

□находить баланс между активной вовлеченностью в ра­ боту и остальными сферами жизни;

□уйти на пенсию и находить удовольствие в пребывании пенсионером.

Дом

□выбирать стиль жизни;

□поддерживать и сохранять дом;

□жить с другими людьми.

Досуг

□выбирать между различными вариантами проведения досуга;

□увеличивать, расширять свои возможности проводить досуг;

□при необходимости использовать свой досуг для прира­ ботков.

Сообщество

□быть умелым, цивилизованным членом сообщества (на­ пример, не разрушать структуру сообщества и его сис­ тему потребления);

□развивать и использовать свое политическое сознание и самосознание;

□при необходимости пользоваться общественными струк­ турами.

Что касается навыков собственно консультирования, то одни авторы подчеркивают важность профессионализации этой об­ ласти, поскольку считают утопической (и в ряде случаев вредо­ носной) концепцию возможности существования консультиро­ вания, свободного от какой бы то ни было системы ценностей, будь это личностные, гражданские, философские, политичес­ кие или иные ценности. Другие авторы (например, Р. НельсонДжонс, Л. Бреммер, чью точку зрения мы разделяем) подчерки­ вают важность осознания консультантом той психологической парадигмы, в которой он осуществляет помощь: неважно, ка­ кая теория, но она должна быть. Вызывает опасения, особенно в условиях нашего общества с его стихийно складывающейся практикой оказания психологической помощи, одна из любо­ пытных «крайне левых» позиций, заключающаяся в том, что профессионализация и лицензирование в области консульти­ рования видятся потенциально вредными для общества. При­ водится несколько аргументов в пользу этой точки зрения. Прежде всего, профессионализация консультирования, как счи­ тается, подразумевает, что существует особый, специфический род взаимоотношений между оказывающим и принимающим помощь. Противники же лицензирования как раз и подчерки­ вают, что консультирование является просто одной из общече­ ловеческих форм отношений между людьми, формой, к кото­ рой общество должно стремиться в своем развитии. Кроме того, в лицензировании профессиональных консультантов они видят антидемократическую и противоречащую принципам гуманис­ тической психологии тенденцию «наклеивания ярлыков»: одни могут и имеют право оказывать помощь, другие — нет. (Безу­ словно, негативные последствия постановки диагноза или «на­ вешивания ярлыка» хорошо известны в психологии: человек на­ чинает ему соответствовать). Поэтому они считают, что консультирование не сводится только к профессиональному

ристикам эту дискуссию кратко можно обозначить следующим образом: консультировать, анализировать или обучать?

Как более молодое по сравнению с психоанализом и пси­ хотерапией направление, психологическое консультирование испытало влияние методологических различий в подходах к проблемам личностного развития и человеческого страдания. Психоаналитические корни можно найти в методах консуль­ тирования детей и родителей в ситуациях задержек развития ребенка; в раннем вмешательстве (early intervention — работа с младенцем и его родителями); в консультировании по пово­ ду расстройств питания (булимия, анорексия); в видах пост­ травматического консультирования, основанного на работе по разрядке предшествующих, часто детских, психологических травм (например, переоценочное соконсультирование Г. Джекинса) (Jackins, 1965).

Некоторые консультанты, представляющие когнитивнобихевиоральный подход, настаивают, что эффективное кон­ сультирование является, по существу, обучением или переобу­ чением клиента. Они считают, что консультирование может увеличивать зависимость клиента от консультанта, если не ста­ вить задачу обучения клиента жизненно важным для него на­ выкам. Так стали появляться программы обучения различным жизненным навыкам (Lifeskills Teaching Programmes), напри­ мер: «Как быть неагрессивно настойчивым», «Как эффектив­ но организовывать свое время», «Как завязывать, поддержи­ вать и заканчивать взаимоотношения», «Как быть позитивным по отношению к самому себе», «Как эффективно проживать жизненные изменения» и т. п. Подобные программы трансфор­ мируют понятие «компетентность» в понятие «способность обучаться » тем навыкам, которые позволят человеку действи­ тельно взять на себя заботу о своей жизни и/или о жизни дру­ гого человека. Авторы этих программ также считают, что эффективное обучение позволяет скорее предотвращать воз­ можные кризисы, чем «лечить» и консультировать по их по­ воду (Hopson, Scally, 1980).

Так же как психолог может работать в различных профес­ сиональных «амплуа» в зависимости от целей, задач и места работы (например, как исследователь, теоретик, эксперт, пси­ хотерапевт, консультант, психолог-тренер, преподаватель и др.), так и консультант в зависимости от целей, задач и мес-

та работы может в различной степени использовать преиму­ щественно те или иные методы оказания помощи. Однако еще раз подчеркнем: сколько бы видов помощи мы ни выделяли, каждый из них не может быть свободен от теоретических прин­ ципов и ценностей, лежащих в основе оказываемой помощи.

Глава 4

ПСИХОТЕРАПИЯ И КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ КАК ЯЗЫК

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО ПСИХОАНАЛИЗА

Разве вещь — хозяин слова? Слово — Психея. Живое слово не обозначает предметы, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту или иную пред­ метную значимость, вещность, милое тело.

И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но не забытого тела.

О. Мандельштам. Слово и культура

Подытоживая обсужденные выше релевантные для кон­ сультирования концептуальные ценности психоанализа и пси­ хоаналитического подхода к пониманию личности, нельзя не рассмотреть основное, на наш взгляд, положение психоана­ лиза о символической (а не инстинктивной, как это принято считать в околопсихоаналитической литературе) природе бес­ сознательного. Это ключевой момент для определения того пространства, в котором происходит психологическое кон­ сультирование любого, на наш взгляд, вида.

В работах самых последних лет своей жизни Фрейд называл главными открытиями психоанализа следующие понятия и фе­ номены: бессознательное, вытеснение, перенос, сексуальная природа неврозов, эдипов комплекс. Его строгие последовате­ ли, такие как, например, Ж. Лакан и его современная школа, считают, что со временем были утрачены главные живые момен­ ты фрейдовского учения: то, что Фрейд подчеркивал — инфан­ тильность и сексуальность бессознательного. «Мы со своей сто­ роны утверждаем, что технику нельзя ни понять, ни правильно применить до тех пор, пока не будут правильно поняты лежа­ щие в ее основе концепции», — писал Лакан, поставивший сво­ ей целью вернуться «назад к Фрейду» (Лакан, 1995, с. 16).

Обзор современных направлений в психотерапии показыва­ ет, что идеи Фрейда были трансформированы (порой до неу­ знаваемости) в нескольких направлениях. Основное из них, наи­ более искажающее смысл психоаналитического знания, — это буквальная биологическая интерпретация понятий «влечение» и «сексуальное». По меньшей мере начиная с 1920 г. — со вре­ мени опубликования работы «По ту сторону принципа удоволь­ ствия» — стало очевидным, что природа влечений человека имеет свою специфику и не может быть объяснена только есте­ ственнонаучными законами (не случайно ученики Фрейда были ошеломлены этой работой и восприняли ее как подрыв основ психоанализа: «Фрейд состарился»). Постепенно символичес­ кая природа бессознательного становилась все более ясной для психоаналитиков. Было все более очевидным, что боль челове­ ческого существования не относится к науке в узком смысле слова, поскольку личные страдания человека оказались тесно связаны с кризисом цивилизации. Это выражается и в том, что симптом оказывается связан с адаптацией к ближайшему окру­ жению и к обществу, которое накладывает ограничения на ли­ бидо; и в том, что ближайшее окружение и через него общество накладывают стигматы на ребенка, — т. е. личное страдание перестает быть психологией только индивидуальности. Это — несмотря на то что целью психоанализа как процесса является прояснение скрытой истины субъекта (которая понимается как бессознательное желание). Но это бессознательное желание:

а) не является чем-то, принадлежащим только субъекту: было неопровержимо показано, что желание субъекта (траги­ чески и экзистенциально) предопределено желаниями Другого; б) частично предопределено еще до рождения ребенка тем уже существующим языковым полем, готовыми ожиданиями и установками относительно будущего ребенка, в которые он

вступает как субъект (и как объект) этих ожиданий; в) не является тайной само по себе, как это виделось в на­

чале развития психоаналитической теории и практики; это тай­ на сочетания слов, за которыми для говорящего в процессе психоанализа субъекта (клиента, пациента) стоит совершен­ но уникальный и индивидуальный смысл;

г) не имеет отношения к реальному, а только к символичес­ кому и воображаемому. Поясним, что под реальным подразу­ мевается то, что происходит независимо от субъекта и игно-

рирует его, т. е. мы не имеем к этому доступа в отличие от сим­ волического, проявлениями которого и занимается психоана­ лиз, и воображаемого, которым кроме психоанализа занима­ ются психиатрия, искусствоведение и литературоведение в некоторых своих областях, психология искусства.

Именно как символическое должны пониматься и бессозна­ тельное, и перенос, и влечение к родителю противоположного пола, и влечение к смерти, и все другие известные из психоана­ лиза понятия. Именно язык вводит существование и самого по­ нятия смерти, которое неизвестно неговорящим живым суще­ ствам, и существование любой либидозной связи. (Под последней имеются в виду, например, известные явления пси­ хоаналитического переноса, любви к деньгам, ненависти к дик­ таторам, невротического избегания брака, поиска и создания мучителя; конкретное воплощение и вид связи не имеет значения для психоаналитика — в теории, на бумаге, но его символичес­ кая функция для субъекта и является той тайной его говорения во время сеанса, к которой прислушивается психоаналитик.)

Безусловно, на уровне символического нельзя проигнори­ ровать влияние фактора культуры, что показал Фрейд в сво­ их виртуозных интерпретациях с привлечением латинского и древнегреческого языков, например, и что довел до максималь­ ного развития Юнг в своей теории архетипического. Лакан не­ однократно подчеркивал опасность сведения психоаналитичес­ кой теории к различного рода банальным истолкованиям типа «рефлекторной дуги» теми «последователями» теории Фрей­ да, которые «не отдавали себе отчет в откровенно мифическом характере ее содержания » (Лакан, 1995, с. 17). При этом мифи­ ческое для Лакана приобретает самый высокий смысл в связи с тем, что пресловутую вербализацию пациентом своего трав­ матического опыта он рассматривает не как некий механичес­ кий поведенческий акт отреагирования, как иногда интерпре­ тируют самую известную цитату из его работ «бессознательное структурировано как говорение ». «...Припоминание является не просто воспроизведением прошлого, но, самое главное, актуа­ лизацией его в речи», это предполагает, что пациент «перевел его в Слово, а точнее, в эпос, с которыми он связывает теперь истоки своей личности» (Лакан, 1995, с. 25). И происходит это всегда по типу проживания на сцене драмы (которая как может происходить в настоящем, так и иметь характер высокого