Контрольные вопросы:

1.Каковы наиболее широко распространенные виды договоров, применяемые в различных областях международной торговли в широком смысле слова?

2.Какова система правового регулирования гражданско-правовых договорных отношений международного характера?

3.Какова современная практика, имеющаяся в различных государствах, коллизионно-правового и материально-правового регулирования договора международной купли-продажи товаров?

4.Чем представлены современные инструменты правового регулирования прав и обязанностей сторон по договорам перевозки в

зависимости от видов транспортных средств?

5.Каковы содержание и особенности правового регулирования договоров международного финансового лизинга?

6.Каковы содержание и особенности правового регулирования договоров франчайзинга?

7.Каковы содержание и особенности правового регулирования

факторных операций в международной торговле?

Глава 24. Деликтные обязательства в МЧП

Литература: Раапе Л. Международное частное право. М., 1960. С. 519—530; Очерки международного частного права. М., 1963. С. 112—136; Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 356—379; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 213—222; Иссад М. Международное частное право. М., 1989. С. 174—186; Кабатова Е.В. Деликты в международном частном праве//Государство и право. 1992. № 9; Сборник договоров об оказании правовой помощи. М., 1996; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999; Богуславский М.М. Международнодное частное право: Практикум. М., 1999; Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 276—285; Кох X., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение / Пер. с нем. М., 2001. С. 176— 193; Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. А.Н.

Жильцов, А.И. Муранов. М., 2000.

§ 1. Общие вопросы коллизионного регулирования деликтных обязательств в МЧП

Развитие научно-технического прогресса, привносящее усовершенствования настолько принципиального характера, что порою качественно меняются производство, обращение, транспорт, средства связи и мир в целом, обусловливает внедрение в жизнь совершенно не известных ранее явлений. Расширяются материальная и физическая сферы деятельности человека (изобретение новых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морского дна и т.д.). И вместе с тем дают о себе знать явления другого порядка, в частности, приобретает небывалый размах миграция населения и связанные с ней процессы, в рамках которых возникают

разнообразные отношения, имеющие не только договорно-правовую природу. К числу последних следует отнести квазидоговорные и деликтные отношения.

Научно-технический прогресс сделал необычайно актуальными некоторые аспекты деликтных обязательств, связанные, например, с тем, что неправомерное действие совершено на территории одного государства, а наступление вредоносного эффекта имеет место в пределах другой юрисдикции (так называемые трансграничные правонарушения). Представим себе, что некая бумажная фабрика, находящаяся в Бразилии, сбрасывает в реку промышленные отходы, а крестьянские хозяйства Аргентины или Уругвая, находящиеся в сотнях километров от места сброса, используют воду из этой реки для выращивания сельскохозяйственной продукции. Вследствие питания посевов токсичными водами качество урожая резко ухудшается. Таким образом, вредоносный эффект конкретного действия наступает в иной стране, нежели та, где был совершен деликт.

Ранее, в главе 4 «Общей части», были продемонстрированы ситуации, показывающие всю сложность разрешения коллизионного вопроса при совершении правонарушения, причиняющего вред, если они имеют «обычный» международный характер. При «трансграничных» деликтах трудностей возникает гораздо больше.

Для данной области международного частного права основным или по крайней мере весьма устойчивым коллизионным принципом является привязка к праву места причинения вреда, т.е. к закону того государства, где было совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта — lex loci delicti commissii. Вместе с тем в процессе осуществления международных связей в большом числе случаев практикуется страхование всевозможных рисков, которое призвано обеспечивать защиту интересов как пользователей соответствующими благами, в том числе производимыми источниками повышенной опасности, так и их владельцев, и, кроме того, любых третьих лиц. Вследствие этого указанный принцип на настоящем этапе уже не может рассматриваться как единственно возможный или приемлемый для всех ситуаций причинения вреда и всецело охватывающий рассматриваемую часть международных частно-правовых отношений.

В 50-х гг. американские юристы предложили иную систему определения права, применимого к деликтным отношениям, основанную на оценке интереса того или иного государства в применении своего или чужого правопорядка при пограничных или трансграничных случаях причинения вреда, обусловленных техническим прогрессом и изменениями в социальной сфере. Выдвигаемые американской правовой наукой правила как бы «взвешивают» интересы государств при использовании права, учитывая значение и сферу действия внутренних норм, относящихся к деликтам, а также исходят из рассмотрения гипотезы о том, какой правопорядок в наибольшей мере был бы подорван неприменением того или иного правопорядка. Иначее говоря, речь идет об отыскании «собственного права деликта».

Английская и австралийская доктрины (М. Прайлс) используют другой подход — так называемый принцип двойной подсудности, или двойной исковой силы (double actionability).

Система, предложенная американской школой МЧП, не смогла заменить собой использование на континенте старого коллизионного принципа прикрепления отношения к закону места причинения вреда. Однако известное влияние на формулирование все больших исключений из него в странах Европы

инекоторых других она тем не менее оказала. Одни исключения связывались с особым характером действий (например, неосновательное обогащение или диффамация — распространение не соответствующих действительности сведений), другие обусловливались тем, что принцип lex loci delicti не указывает на наиболее тесно связанное с данным отношением право. В последних случаях личный закон участников отношения или право, регулирующее договорное отношение по существу, если деликт связан с какимлибо контрактом, выступают в качестве более целесообразной альтернативы.

Во Франции коллизионной нормой, определяющей применимое к деликту право, является lex loci delicti commissii — закон места совершения действия и причинения вреда. Суды стремятся здесь применить французское право не только в тех случаях, когда действие по причинению вреда совершено на французской территории, но и если в этой стране имеют место только последствия такого действия. В судебной практике Франции не содержится решений по вопросу о том, что сторона может осуществить выбор применимого к деликту права.

Иначе обстоят дела в ФРГ. В свое время Л. Раапе подчеркивал: «Принцип места совершения деликта принудителен; в деликтном праве не существует автономии воли сторон». Однако с течением времени некоторые подходы изменились. Основные коллизионные нормы ФРГ, используемые в деликгных отношениях, содержатся в ст. 38—42 Закона о новом регулировании по международному частному праву (нового Вводного закона к ГГУ). Они предписывают, что применимым к отношению правом будет закон места совершения действия (деликта). Наряду с этим праву Германии известно различение таких понятий, как: «Handlungsort» и «Erfolgsort» («место действия»

и«место результата»). Если место действия и место результата находятся в разных государствах, то немецкий суд (судья) по своей инициативе применит тот правопорядок, который в наибольшей степени благоприятен для защиты потерпевшей стороны. Потерпевшая сторона может также и сама осуществить выбор того или иного из двух законов (п. 1 ст. 40 Вводного закона к ГГУ). Lex loci delicti commissii отходит в сторону также и в случаях, когда и делинквент, и потерпевшее лицо имеют обычное местожительство в одной и той же стране в момент причинения вреда. В подобного рода ситуациях применяется право данного государства. Для решения вопроса о применимом праве, если в отношении участвуют юридические лица, ключевое значение соответственно будет иметь местонахождение административного центра вовлеченного в деликт юридического лица или его отделения. Если же сторонами в деликтном отношении, совершенном за границей, выступают граждане одного и того же государства, то по большей части будет применяться закон гражданства этих лиц (Италия, Греция, Бельгия, Германия, Россия, Алжир, Монголия, Вьетнам, Польша и др.). Близкий к этому подход закреплен и в Минской конвенции 1993 г. стран СНГ: «Если причинитель вреда и потерпевший являются гражданами одной Договаривающейся стороны, применяется законодательство этой Договаривающейся стороны» (п. 2 ст. 42).

Еще в 1993 г. в Германии был опубликован проект регулирования, относящегося к обязательствам из причинения вреда. Целью разрабатывавшихся норм в данной области явилось уточнение существовавшего положения и выработка некоторых специальных норм для специфических видов правонарушений. Lex loci delicti commissii по-прежнему оставался основным коллизионным правилом, однако стороны имели право выбрать применимое к деликту право, которое вместе с тем не должно наносить ущерба для прав

третьих лиц, что, как видно, является новеллой по сравнению с ранее изложенным подходом, закрепленным во Вводном законе ГГУ. В предлагавшемся регулировании содержались также и исключения из действия общего принципа lex loci. Так, если какой-либо иной правопорядок имеет более тесную связь с правонарушением, именно он и будет применяться. Подобного рода факторами, обусловливающими более тесную связь, выступает наличие договорных отношений между делинквентом и потерпевшим или местожительство обеих сторон в одном и том же государстве. В первом из указанных случаев правопорядок, регулирующий договорные отношения, будет квалифицироваться в качестве подлежащего применению права и в части деликтного отношения вместо закона места причинения вреда. В другой ситуации обстоятельством, ведущим к исключению закона места причинения вреда, является закон того государства, в котором проживают обе стороны деликтного отношения. Если «место действия» и «место результата» находятся в разных странах, потерпевшей стороне предоставляется возможность выбора того правопорядка, в соответствии с которым будет предъявляться требование о возмещении вреда. 21 мая 1999 г. в ФРГ был принят Закон о международном частном праве для внедоговорных обязательственных отношениях и вещных прав, который дополнил Вводный закон к ГГУ. Новое регулирование введено в

действие с 1 июня 1999 г.

Венгерский Закон о международном частном праве достаточно подробно регламентирует отношения деликтной ответственности. Так, согласно его положениям в случаях, когда и причинитель вреда, и потерпевшая сторона домицилированы в одном и том же государстве, будет применяться право этого государства (п. 3 ст. 32). Иными словами, основным критерием в подобного рода ситуациях выступает не гражданство лиц, а место их постоянного жительства (домициль). Общим же коллизионным принципом, закрепленным в венгерском праве, служит привязка к закону, действующему в месте совершения действия или бездействия в момент причинения вреда. В качестве его специального изъятия существует норма п. 2 ст. 32, устанавливающая возможность подчинения регулирования закону страны, где возник вред. Если же в соответствии с правом страны, в которой произошло действие или бездействие, причинившее вред, решение вопроса об ответственности поставлено в зависимость от вины делинквента, деликтоспособность причинителя вреда может обсуждаться как по личному закону делинквента, так и по закону места совершения действия (п. 4 ст. 32).

Вопрос о том, является ли соответствующее поведение, нанесшее вред, противоправным с точки зрения правил дорожного движения или иных норм безопасности, должен решаться по праву страны, в которой имело место такое поведение (п. 1 ст. 33). Если действие или бездействие имели место на зарегистрированном транспортном средстве или воздушном судне, причинение вреда и его последствия вне национальной юрисдикции подчиняются праву государства, флаг которого носит данное транспортное средство в момент причинения вреда. Как и многие другие государства, Венгрия не устанавливает ответственности за поведение и действия, которые по венгерскому закону не являются противоправными, а также по таким основаниям возникновения ответственности, которые не известны венгерскому правопорядку (ст. 34).

В Великобритании подход английских и шотландских судов, а также судов Северной Ирландии в случаях рассмотрения исков из правонарушений, совершенных за границей, с конца XIX в. при определении прав и обязанностей сторон опирается на применение закона суда (lex fori). В решении судьи Уиллса

по делу «Филипс против Эйр» (1870 г.) говорится: «Как общее правило, в случаях, когда следует отыскать основание для подачи в Англии иска, вытекающего из причинения вреда за границей, должны быть соблюдены два условия: во-первых, деяние должно быть противоправным с точки зрения английского права, как если бы оно было совершено в Англии, во-вторых, действие не должно допускаться и по праву страны, где оно было совершено». Это первая часть конструкции. Кроме того, правонарушение должно обладать таким характером, который обусловливает предъявление гражданско-правовых требований как по закону суда, так и по закону места причинения вреда.

В 1971 г. Палатой лордов правило, сформулированное в деле Филипс vs. Эйр, было изменено решением по делу Бойз vs. Чаплин, основным моментом которого стало выяснение, по какому из правопорядков — английскому или мальтийскому — следует оценивать ущерб. Несмотря на значительные трудности формулирования ratio decidendi в данном деле, сутью решения стало требование о том, чтобы применение правила об «исковой двойственности» характеризовалось гибкостью, а именно: отдельные вопросы взаимоотношений между сторонами могут быть подчинены закону страны, с которой в аспекте данного вопроса наиболее существенную связь имеют либо стороны, либо само событие. III часть Закона Великобритании о международном частном праве (некоторые положения) 1995 г. формулирует отдельные новые правила для урегулирования деликтных отношений. Принципы старого «общего права», продемонстрированные выше, были заменены подходами, более сходными с нормами многих других европейских стран (Германии, Нидерландов и др.). Lex loci delicti commissii становится главным принципом. Закон не предусматривает выбора применимого права сторонами. Однако он предусматривает случаи исключения из основного правила. Так, если определенные факторы обусловливают более тесную связь данного правонарушения (проступка — tort

— по английскому праву и деликта — delict — согласно шотландскому) с иным законом, нежели право места его совершения, то именно он и должен применяться при условии, что такой правопорядок в значительно большей степени является соответствующим для данного отношения, нежели lex loci delicti commissii. В числе подобного рода обстоятельств могут фигурировать договорные отношения, постоянное местожительство или местонахождение, а также любые иные факторы, относящиеся к событию, его последствиям или чему-либо иному.

Нормы рассматриваемого Закона, касающиеся отыскания применимого права, устанавливают, что они применяются для решения вопросов, связанных с правонарушением (проступком) или деликтом. Этот правопорядок должен ответить в том числе на вопрос, что именно имело место — деликт либо правонарушение. Кроме того, согласно ему определяется факт противоправности деяния. Квалификации понятий, осуществляемые судом в аспекте международного частного права, возникающие в связи с исковыми требованиями в деликтных отношениях, даются компетентным учреждением, разбирающим дело (ст. 9).

В Нидерландах решением Верховного суда 19 ноября 1993 г. были сформулированы основные нормы, относящиеся к правовому регулированию деликтных отношений. Тем самым удалось положить конец неясностям и неопределенностям, существовавшим в рассматриваемой области. Регламентация строится на основе привязки к закону места причинения вреда. Однако стороны могут выбрать иной применимый к правоотношению правопорядок. Если же стороны деликта проживают в одной и той же стране и

если юридические последствия деяния в большей степени проявляют себя в этом конкретном государстве, соответствующий закон данного государства будет исключать действие закона места фактического причинения вреда.

Однако голландское право не содержит ответа на вопрос о праве, применимом к случаям, когда противоправное действие происходит в одной стране, а его вредоносный эффект наступает в другой.

Швейцарский Закон о международном частном праве содержит довольно подробное и нестандартное регулирование, касающееся деликтных отношений. Так, в ст. 132 устанавливается, что стороны могут после наступления события согласовать, что применению подлежит право страны суда. В отношении требований, вытекающих из дорожно-транспортных происшествий, согласно положениям ст. 134 применяется Гаагская конвенция 1971 г. Если причинитель вреда и потерпевший имеют общее местожительство в одном государстве, подлежит применению правопорядок последнего. В случае, если у них нет общего места жительства, применяется общий коллизионный принцип — lex loci delicti commissii. Если результат вредоносного действия наступил в другом государстве, претензии, обусловленные причинением вреда, подчиняются праву этого государства.

В Японии соответствующие нормы, касающиеся коллизионных аспектов деликтных отношений, оперируют общим принципом lex loci delicti commissii: «Права и обязанности сторон, последствия обязательств, вызванных причинением вреда, неосновательного обогащения или иными неправомерными действиями, подчиняются праву того места, в котором произошло действие или иное событие, послужившее основанием для такого требования» (п. 1 ст. 11 Закона о применении законов вообще (хорея) 1898 г. в ред. 1989 г.). В то же время в правопорядке этой страны имеются некоторые особенности регулирования в рассматриваемой области. Указанные выше положения не применяются, если действия, произошедшие за границей, по японскому закону не являются противоправными (п. 2 ст. 11). Однако если даже такие действия, совершенные за границей, и являются прртивоправными согласно японскому законодательству, то потерпевший вправе предъявить иск только в том объеме, в каком возмещение ущерба или иные средства защиты допускаются японским правом (п. 3 ст. 11).

Говоря о новейших тенденциях в правовом регулировании деликтных отношений в международном масштабе, следует отметить все большее использование в данной области альтернативных коллизионных норм, в силу которых по выбору потерпевшего деликтные обязательства подчиняются либо праву места возникновения вреда, либо закону места совершения правонарушения (ст. 32 венгерского Закона о международном частном праве, § 133 Закона о международном частном праве Швейцарии).

Гражданка Узбекистана приобрела в магазине в Москве

косметическое средство, выпущенное крупной западноевропейской

компанией, осуществляющей торговлю производимыми ею

товарами в ряде стран СНГ. Применение средства причинило ущерб

ее здоровью.

Согласно ст. 1195 ГК Узбекистана (с изменениями 1996 г. и 1997 г.) к требованию о возмещении вреда, возникшего у потребителя в связи с покупкой товара, по выбору потребителя применяется: право страны, где находится место жительства потребителя; право страны, где находится место жительства или место нахождения производителя; право страны, где потребитель приобрел товар.