были поверхностными» (Метаф. I, 5), его информация дает нам богатый и обобщенный материал.

Значение пифагореизма. Древний пифагореизм — важнейшая страница античной философии и прогрессивное явление античной культуры 6—4 вв. до н. э., особенно в той мере, в какой ему были свойственны зачатки научного мышления. В. И. Ленин отмечает в пифагореизме «связь зачатков научного мышления и фантазии наподобие религии, мифологии» Ч Примерно это же можно сказать и обо всей античной философии, особенно ранней'—прото- фнлософни.

На материале пифагореизма хорошо просматривается формирование философии из мифологии под воздействием научного знания (особенно математики) и вообще все более рационализированного мышления. Пифагорейцы превратили орфическое ритуальное очищение в научное занятие, в культ разума. И по мере того как пифагорейцы понимали, что окружающий их мир не хаос, а космос, они отказывались от метемпсихоза, трактовали душу как гармонию, глубже представляли реальный мир,

Л Е К Ц И Я XXI

ТЕМА 48. ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ ПЛАТОНА

Афинский философ Платон родился в 3 или 4 г. 87-й олим-

при Херонее, положившей конец Элладе как совокупности полисов

Платон происходил из афинского аристократического рода.

учитель философии Кратил, другой — Сократ. После казни Сократа Платон, тяжело переживавший смерть своего учителя, надолго покинул Афины. Начались годы странствий, в течение которых Платон побывал в Мегарах у фплософа-сократовца Эвклида-мега- рика, в Кирене у киренаика Арпстипа и математика-пифагорейца Феодора, а также якобы в Египте, Финикии, Персии, Ассирии и Вавилонии. Достоверно одно: после десятилетних странствий в 389 г. до н. э. Платон оказался в сицилийских Сиракузах при дворе тамошнего тирана Дионисия Старшего. Как и всякий тиран, Дионисий был непостоянен. Обласкав сначала Платона, Дионисий вскоре отправил его на общегреческий невольничий рынок для продажи в рабство. Выкупил Платона киренаик Анникерид.

Возвратившись в Афины, Платон открыл свою школу — Академию. Название философской школы Платона случайно — школа

. * .Ленин В. И. Поли, собр соч, т 29, с 225.

244-

находилась в роще, посвященной аттическому герою Академу. Участники школы стали называться академиками. Платоновская академия просуществовала 915 лет (386 г. до н. э. — 529 г. н. э.). Платон придавал большое значение математике как пропедевтике

кфилософии, и поэтому над входом в школу Платона висела надпись: «Не геометр да не войдет!» В Академии Платон провел вторую половину своей жизни. Платон еще два раза плавал в Сиракузы— к Дионисию Младшему—-сыну Дионисия Старшего. Но сын был не лучше отца. В третий раз Платона спас пифагореец Архит Тарентский. Платон стремился побудить обоих Дионисиев

кпреобразованию их государства в соответствии со своим проектом. Однако этот проект, как далее увидим, был утопическим. Умер Платон в 1 г. 108-й олимпиады в день своего рождения на брачном пиру.

Сочинения. Почти все сочинения Платона целиком дошли до нас. Среди них есть и ряд таких, принадлежность которых: Платону сомнительна. Под его именем сохранились один монолог —

рых большинство подложных. Почти все произведения Платона написаны в художественно-диалогической форме. В подавляющем большинстве их главное действующее лицо — Сократ. Диалоги писались для всех, и в принципе они экзотеричны, т. е. рассчитаны на всех. Но у Платона были и эзотерические сочинения, так называемые «устные речи», например «О благе», но они не сохранились. Они были рассчитаны на посвященных.

Существует так называемый «Платонов вопрос» — вопрос о подлинности и последовательности платоновских диалогов. Их можно разбить на группы.

Первая из них — «сократические диалоги», т. е. написанные в основном в годы ученичества Платона у Сократа, диалоги, в которых взгляды Сократа Платон, по-видимому, выражает объективно. Сюда относятся такие диалоги, как «Лахес» (о мужестве), «Хармид» (о благоразумии), «Лисис» (о любви и дружбе), «Крнтои» (о должном), «Евтифрон» (о благочестии), «Ион» (о природе художественного творчества), «Эвтидем» и «Гиппий Меньший» (критика софистов), «.Протагор» (о добродетели), начало «Государства» (о справедливости); к этой группе сочинений раннего Платона относится также монолог «Апология Сократа».

Во вторую группу входят диалоги, переходные от сократнзма к платонизму, это «Горгий» (борьба с софистикой, вопрос о добродетели), «Кратил» (рассматривается вопрос об искусственности или естественности имен человеческой речи), «Гиппий Больший», где впервые появляется -платоновский термин «ейдос», «Менон», где формулируется весьма важная гносеологическая мысль платонизма.

К третьей группе можно отнести диалоги, отражающие зрелую доктрину платонизма: «Менексеп», «Пир», «Федр», «Федон», «Государство» (III—X книги). К. этой группе примыкают также зре-

245

лые диалоги, в которых, однако, понятия берут верх над образами, дотоле широко используемыми Платоном.

Четвертую группу платоновских диалогов составляют «-Теэтет», «Софист», «Парменид», «Политик», «Тимей», «Критий», «Филеб».

К пятой группе следует отнести позднейшее сочинение Платона — «Законы».

Стиль диалогов Платона свободный, ход изложения подчинен как философским, так и художественным целям. Каждый диалог замкнут, никаких смысловых связей между диалогами нет. Учение Платона не систематизировано им самим, по крайней мере в его экзотерических сочинениях, которые сохранились. Следовательно, платонизм приходится реконструировать, что нелегко, а главное — не дает однозначного результата.

Мифология Платона. В диалогах Платона немало мифов. Выше (в лекции о софистах) приводился миф Протагора in платоновского диалога «Протагор». Мифы Платона — аллегории, в которых в образах и в системе образов условно изображаются абстрактные философские понятия и концепции. В свое время Гегель подчеркивал, что мифологическая форма изложения мировоззрения показывает бессилие мысли. Но к Платону это замечание Гегеля вряд ли применимо. Платон прибегал к мифам и аллегориям (не все платоновские аллегории — мифы, если считать непременным условием мифа наличие в нем сверхъестественных персонажей, как было у Протагора, в мифе которого фигурировали Прометей и Епиметей, Зевс и Гермес) сознательно ради популяризации своей концепции и для усиления художественности своего учения. Хотя после встречи с Сократом двадцатилетний Платон и сжег свои литературные произведения, он еще долго оставался художником. Однако мифологическая форма изложения делает учение Платона там, где она применяется, расплывчатым и неточным. Миф образен, а образ невозможен вне пространственновременного континуума, тогда как высшая реальность у идеалиста Платона существует вне времени и пространства. Поэтому когда Платон поясняет свое идеалистическое учение мифами и аллегориями, возникает противоречие между формой и содержанием,

ТЕМА 49. ИДЕАЛИЗМ ПЛАТОНА

Несмотря на внешнюю бессистемность, взгляды Платона все же глубоко продуманны. В своей совокупности они составляют систему, куда входят онтология (учение о бытии) и теология (учение о боге), космология (учение о мире) и космогония (учение о происхождении мира), психология (учение о душе) и JHOсеология (учение о познании), этика (учение о нравственности) и социология (учение об обществе). Хотя Платон объединяет в своем учении множество моментов предшествовавших ему философских учений, платонизм отнюдь не эклектичен, а представляет собой единое целое, сплавленное оригинальным учением основателя Академии — учением об идеях,

246

Особенности идеализма Платова. Учение Платона — система объективного идеализма. Объективный идеализм проповедует, что

состояния и достояния высокоорганизованной материи. Поскольку объективный идеализм выносит эти свойства за пределы человека в некий объективный мир, постольку можно говорить об антропоморфизме идеализма. Такой антропоморфизм, конечно, неявен. Мир ни в целом, ни в своих частях ие приобретает человеческого облика, ему приписывается лишь разумность, мышление, духовность. Таков абсолютный безличный объективный идеализм. Однако возможен полуантропоморфический персональный объективный идеализм, при котором объективированное сознание сохраняет такие черты человеческой личности, как воля, эмоции я самосознание, приобретая форму абстрактной сверхъестественной личности — бога философского идеализма. У Платона мы находим и личный, персональный объективный идеализм, когда Платон говорит о боге как сознательном устроителе мироздания, и безличный идеализм, когда он говорит об идеях и о высшей из них —• идее блага.

Платой — сознательный и последовательный объективный идеалист. До Платона была лишь возможность философского идеализма, заложенная в логосе Гераклита, числах Пифагора и Фплолая, бытип-мышлепии Парменида, любви-ненависти Эмпедокла, Нусе (уме) Анаксагора, в этическом понятии Сократа. /В общем можно считать, что до Платона преобладал стихийный материализм — бессознательная реакция на супранатурализм дофилософского мифологического вида мировоззрения. Правда, на уровне атомистического материализма Левкиппа и Демокрита античный материализм уже сознателен. Тем более сознателен объективный идеализм Платона. Лично-безличный объективный идеализм Платона —сознательная реакция на античный материализм и атеизм вообще, па материализм и атеизм Левкиппа Де-

Основной вопрос философии у Платона. Платон был первым философом в истории философии, который понял, что история философии— история борьбы двух видов философов (которые позднее стали называться материалистами и идеалистами). Из философов «одни все совлекают с неба и из области невидимого на землю... утверждают, будто существует только то, что допускает прикосновение и осязание, и признают тела и бытие за одно и то

Соч в 3-х т М, 1968—1972. Далее будут указываться названия диалогов и соответствующая рубрикация, — Авт.

247.

При этом Платон говорит о борьбе между этими двумя видами философов: первые всех тех, кто говорит, что есть нечто бестелесное, «обливают презрением», вторые же не признают тела за бытие. «Относительно этого (т. е. того, что принять за бытие: тела или идеи. — А. Ч.) между обеими сторонами,— заключает Платон свой рассказ о том, что позднее было названо в марксистсколенинской истории философии двумя лагерями в философии,— происходит сильнейшая борьба» (там же). Платон — на стороне вторых философов. Он называет их «более кроткими» (там же).

Однако идеализм Платона вовсе не кроток. Это особенно заметно в его «Законах», где Платон продолжает противопоставление двух видов философов. Первые учат, «будто все произошло благодаря природе и случаю» (Законы 889 С), «смотрят на огонь, воду, землю и воздух как на первоначала всех вещей, и именно это-то они и называют природой. Душу же они выводят позднее из этих первоначал» (891 С). Другие же философы утверждают, ,'что все «то, что .существует по природе, и сама природа... возникло позднее из искусства и разума и им подвластно» (892 В) и что «первоначало есть душа, а не огонь и не воздух, ибо душа первична» (892 С), что если что и «существует от природы», так это душа, тело же вторично по отношению к душе {896 С). В «Законах» же Платон прямо связывает идеализм с теизмом, а материализм— с атеизмом. В этом он прав. Философско-материалисти- ческое мировоззрение отличается от социоантропоморфического

воззрение— лишь по форме. Однако надо заметить, что поздний Платон, Платон «Законов», скрадывает и это различие. Если ранее в диалоге «Федр» Платон устами Сократа отмежевывается от мифологии, говоря, что там трудов много, а удачи мало, то в «Законах» сменивший там Сократа некий анонимный афинянин, от имени которого Платон теперь излагает свои взгляды, уже не различает философию, с одной стороны, и религию и мифологию — с другой.

Платоновский «афинянин» констатирует наличие людей, которые «не верят сказаниям, слышанным ими с детства», «в молитвах и жертвоприношениях» (887 Е). «Афинянин» насчитывает три нисходящие ступени атеизма: 1) отрицание существования богов; 2) признание существования богов, но отрицание их вмешательства в дела людей; 3) признание существования богов и их вмешательства в дела людей, но допущение того, что богов можно склонить на свою сторону подкупом •— жертвоприношениями и молитвами. (Платон не замечает, что запрещение умилостивления богов__дабы извлечь из этого выгоду, лишает религию смысла). ~В «Законах» подробна описываются наказания для атеистов. Атеистов или казнят, или заключают пожизненно в тюрьму, расположенную в дикой местности посередине страны, к ним никто из свободных не допускается, пищу им приносят рабы, после их смерти их тела выбрасываются непогребенными за пределы госу-

дарства. Лишь для тех, кто впал в нечестие невольно, а не по злому побуждению, Платон устанавливает пятилетнее-тюремное заключение, однако при рецидиве атеизма и этих атеистов следует предавать казни.

Такова мрачная картина господства идеалистов-теистов__в. проектируемом Платоном государстве в «Законах». В своём государстве Платон предвосхищает религиозно-идеологическую нетерпимость средневековья, инквизицию, сожжение еретиков и ведьм. Как и в государстве Шан Яна и Цинь Ши-хуана, в платоновском государстве обязательны слежка за воззрениями друг друга и доносительство. Если кто-нибудь скажет или сделает что-либо нечестивое, всякий присутствующий должен этому воспрепятствовать и донести властям. Таким образом, тезис о том, что Платон•— воинствующий идеалист, отнюдь не надуман. Платону только не удалось, несмотря на трехкратные попытки позлиять на сираку з- ских тиранов, реализовать свои проекты, как это удалось китайским законникам.

«Пещера». Психологическое обоснование идеализма. Создавая доктрину идеализма, Платон, по-видимому, сознавал ее несовместимость не только с материализмом, но и с обыденным сознанием и со здравым смыслом, с его уверенностью в том, что человек живет в реальном мире и что его чувства дают ему в общем правильную картину этого мира. Поэтому Платону было важно убедительно подорвать наивно-реалистнческую непосредственную веру в реальность чувственного и вещного мира. В этих целях в начале седьмой книги «Государства» Платон сравнивает наивных реалистов, верящих в реальность чувственной картины, с людьми, которые с рождения находятся в пещере и видят при слабом источнике света лишь тени вещей, а не сами вещи. Они убеждену, что, кроме их пещеры, проникающего в нее слабого света и бледных теней, ничего нет. Такие узники совершенно не верят тому из них, кто, сумев вырваться за пределы пещеры и увидев реальные вещи, возвращается к ним и говорит им о мире за пределами пещеры. Теперь представим вместо теней вещей сами вещи, вместо слабого источника света — само Солнце, вместо пещеры — весь чувственный мир, всю природу, вместо узников — всех людей, а вместо человека, выбравшегося из пещеры,— философа-идеали- ста. Он и говорит людям, что они живут в мире теней, в призрачном, нереальном мире, что есть другой, истинный мир и что они должны стремиться увидеть его очами разума. Но люди не верят философу-идеалисту и смеются над ним. Между тем такой философ, по Платону, желает людям только добра. Такова аллегория (не миф) Платона.

Идеальный мир. Чувственному миру как кажущемуся и нереальному Платон противопоставляет идеальный мир как действительный и реальный. Этот мир описывается Платоном в разных диалогах разными словами и по-разиоыу, но всегда не очень ясно. Он говорит, например, что это некая «занебесная область», которую «занимает бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущ-

249

ность» (Федр 247 С) и что это и есть «подлинное бытие» (249 Д)\ Однако идеальный мир ие может быть «областью», потому что он существует вне пространства.

Далее, идеальный мир вечен и неизменен. Это бытие, сущее, и это сущее понимается Платоном как вечное и неизменное; сущее, по Платону,— это то, что всегда есть и никогда не порождается. Такое понимание сущего, бытия, антидиалектично. Платон принципиально противопоставляет сущее, бытие, и изменение, становление. Идеализм Платона глубоко метафизичен.

Идея. Бытие Платона своей неизменностью и вечностью похоже на бытие Парменпда. Однако бытие Платона — не нерасчленепное единое бытие, как у Парменида, а некое сугубо духовное множество^ органическими элементами которого являются идеи.

Это слово Платон взял из обыденного языка своего народа. Слово «идея» означало «внешний вид, наружность, видимость, вид, род, тип, качество, образ, форма». Философский смысл данному слову впервые придал, по-видимому, Демокрит, который иногда называл свои атомы идеями, подчеркивая, что их главное внешнее свойство — пространственная форма. Однако у Демокрита этот термин употреблеп как бы мимоходом. Систематически и всерьез его вводит именно Платон. Правда, для обозначения члена духовного множества Платон чаще употребляет другой термин — ейдос. Он произведен от глагола «ейдо»—«вижу, созерцаю». В обыденном языке «ейдос» имел те же значения, что и «идея»: вид, внешность, образ, способ, облик и т. д.

Платоновский ейдос, ИЛИ платоновская идея (некоторые ученые находят у Платона тонкое различие между идеями и ейдосами, но мы в это вдаваться здесь не будем),— фактически объективированное понятие, это та же самая умственная идея, по только вынутая из человеческого сознания и помещенная в некий вымышленный идеальный мир — совокупность всех подобных идей. Например, идея — не просто прекрасное как качество вещей и явлений видимого мира, а «прекрасное само по себе» (Федон 100 В)_. Вообще идея, ейдос — «существующее само по себе» (78 Д).

Как и сущее вообще, каждая идея вечна и неизменна. Идея всегда себе равна, она есть вечное, т. е. «не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения» (Пир 210 Е). Употребляя термин гегелевского идеализма, идея — «бытие-в-себе». В диалоге '«Тимей» Платон говорит: «Есть один вид — тождественный, не рождающийся н не разрушающийся, не принимающий в себя ниоткуда иного и сам нигде не входящий в иное». Или: «идея не рождается и не умирает, не воспринимает в себя что-либо другое, не переходит сама во что-нибудь другое» (51 Е — 52 А). Надо запомнить эту основоположную мысль, потому что у Платона имеется и другой вариант, согласно которому идеи переходят друг в друга, так что содержание идей раскрывается не в их изолированности, а в их противостоянии, в их взаимосвязи и взаимопревращаемости,

250

Число идей велико, но не бесконечно. В принципе идей должно быть столько же, сколько множеств существенно-сходных вещей, явлений, процессов, состояний, качеств, количеств, отношений и т. п. Однако и здесь у Платона нет полной ясности. И эта неясность осознавалась самим Платоном. В диалоге Платона «Парменид» Парменид ставит Сократа в тупик вопросом: что же всетаки имеет свою идею, а что не имеет? Сначала Сократ твердо отвечает, что само по себе, в качестве идеи существуют единое, многое, подобие, неподобие, справедливое, прекрасное, дорогое, но начинает колебаться, когда Парменид спрашивает Сократа, есть ли идея человека, идея огня, идея воды, и совсем теряется при вопросе об идее грязи, идее сора. Из седьмого письма Платона (которое считается подлинным) можно понять, что есть идеи математических объектов и нравственных явлений, естественных и искусственных тел, четырех элементов и видов живых существ, действий и аффектов (эмоций) (342 Е). Но все же, по-видимому, не всякое нравственное явление, не всякое действие, не всякий аффект, не всякий предмет и т. п. будут иметь идею, ибо у Платона идеальный мир — не просто царство сущностей, а царство благих сущностей.

Идея блага. Платоновский идеализм — идеализм этическийИдеальный мир Платона противостоит обыденному миру не только как абстрактное — конкретному, сущность — явлению, оригинал— копии, но как благое — злому. Поэтому идеей всех идей, высшей идеей у Платона выступает идея блага как такового — источник истины, соразмерности, гармонии и красоты, удовлетворяющая всем требованиям высочайшей добродетели. Идея блага подобна Солнцу. То, что является в чувственном мире Солнцем, в идеальном мире — идея блага. Идея блага безлична (хотя неоплатоники считали платоновскую идею блага богом). Идея блага выражает безличный аспект объективного идеализма Платона, тогда как бог-творец (о нем ниже) —личное начало. Но, конечно, бог и идея блага весьма близки. Идея блага увенчивает пирамиду идей Платона.

Система идей. Платоновские идеи не просто сосуществуют друг с другом, а находятся в отношении подчинения и соподчинения. Идеи могут быть более и менее общими, находиться в отношении рода и вида. В таком случае одна идея (вид) подчинена другой (род). Две и более идей могут входить в одну и ту же родовую идею. В таком случае идеи соподчинены между собой. Например, идея кошки и идея собаки (т. е. кошка как таковая и собака как таковая) входят в идею четвероногого, подчинены этой более общей идее и соподчинены между собой.

Но никакой действительной пирамиды идей мы у Платона не находим. Это невозможно с точки зрения и современной гносеологии и логики. У Платона имеется лишь замысел стройной и исчерпывающей системы понятий, которые он называл идеями. В конце своей жизни в диалоге «Филеб» Платон под влиянием пифагореизма пытался упорядочить мир понятий на числовой

251

основе. Но и это невозможно. Слишком сложен мир, чтобы его можно было представить как пирамиду понятий, как восхождение

Идеализм Платона не беспочвен. Он опирается на реальные моменты бытия и познания, которые он, однако, как и всякий идеализм, вырывает из общей картины, неправильно истолковывает н абсолютизирует. То, что В. И. Ленин говорит о гносеологических корнях всякого идеализма, прежде всего относится к идеализму Платона.

Гносеологическими копиями идеализма Платона является то обстоятельство, что познание мира осуществляется не только через чувства, по и через понятия, которые можно оторвать от чувств, противопоставить им, гипостазировать. При гипостазированип понятий общее, понятие, существующее лишь в человеческом сознании, становится особым, совершенно объективным духовным предметом. Корни идеализма Платона подметил еще Аристотель, открывший, что введение идей Платона произошло вследствие исследования в области понятий. Считая, что чувственные вещи изменчивы, что знание должно состоять в понятиях, и думая, что каждое понятие, выражающее нечто неизменное, существенное, должно иметь соответствующий ему предмет, объект, каковыми чувственная изменчивая вещь быть не может, Платон утвердил особые сущности — идеи как предметы, объекты понятий. Он ошибочно отрицал знание единичного, считая, что об единичном не может быть знания.

Итак, полагая вслед за своим одним учителем по философии Кратнлом, что вещи настолько изменчивы, что о них не может быть знания, и вслед за своим другим учителем по философии Сократом, что знание все же есть и должно быть выражено в понятиях, Платон стал искать для понятий особые объекты помимо чувственных вещей и называл их идеями.

Что касается онтологических корней идеализма, то они состоят в том, что мироздание не хаос, что оно состоит из множеств сходных между собой явлений и процессов, которые во многих случаях (в органической природе это явно) воспроизводят друг друга как бы по единым образцам. Эти образцы и есть якобы идеи.

Материя. В отличие от мегариков, которые признавали существование лишь общего, Платон все же не только уводит в мир общего, но и пытается, исходя из идей, объяснить мироздание, чувственный, физический мир, космос. Для такого объяснения недостаточно только идеального. Идеи дают общую, всегда пребывающую сущность, но не объясняют, откуда возникает многообразие, в чем причина явлений, изменчивости, преходимости, единичного. Такую причину Платон увидел в материи — втором после идей начале мироздания. Конечно такого термина — материя— у Платона нет, ибо «материя» — латинское слово. Платон же употреблял слово «хора». О таком понятии материи у Платона

252

говорится только в «Тимее»: «Третий же род представляет всегда род пространства, вечный, не принимающий разрушения, дающий место всему, что имеет рождение (52 В).

Итак, материя — хора — некое пространство, «некоторый вид— незримый, бесформенный, неуловимый» (Тимей 50 В — С). Она тождественна самой себе и в то же время пластична, она способна принимать различные формы, становясь оформленной материей. Она способна к восприятию всех тех ограничений и пределов, что на нее налагаются. Ее нельзя считать телом, потому что с понятием тела связано понятие о какой-либо форме, но ей нельзя отказать и в телесности. Вспоминается апейрон Анаксимандра, засушенный идеалистом. Материя, по Платону, мертва и непознаваема. Платоновская материя почти что небытие.

Однако роль этого почти что небытия велика. Материя — источник множественности, единичности, вещности, изменчивости, смертности и рождаемости, естественной необходимости, зла и несвободы. Она «мать», «кормилица», «сопричина». Следовательно, Платон •— идеалист дуалистического сида. Наряду с идеями он признает существование другого самостоятельного начала •—мате- рии. Материя вечна и идеями не творится. Хотя она и низведена Платоном до ничтожества, без нее он обойтись не может.

Мироздание, мир вещей. От этой материн как таковой (однако материя — не идея) следует отличать физическую материю, которая существует в виде традиционных для античного мировоззрения четырех стихий: «Кормилица же рождаемого, разливаясь влагою и пылая огнем, принимая также формы земли и воздуха и испытывая все другие состояния ... представляется ... на вид всеббразною» (Тимей 52 Д). Это уже материя, отразившая идеи влаги, огня, земли и воздуха, это уже вещная материя. Все ве-

ком-либо месте и опять оттуда исчезающий» (52 А). Мир вещей••— мир возникновения, бывания, постоянного генезиса и постоянной гибели, это то, что всегда происходит, но никогда не существует (27 Д). В природе все изменчиво, преходяще, непрочно, смертно, несовершенно. Там все возникает на время, а погибает навечно.

Отношение вещей и идей. И это у Платона неясно. Мы находим у него три варианта взаимоотношения вещей и идей. Платон говорит о подражании, причастности и присутствии. Подражание— стремление вещей к идеям, эрос как тоска по идеальному, любовь к нему. С другой стороны, одновременно вещи причастны идее. В «Федоне» сказано: «Любая вещь возникает через ее причастность особой сущности» (101 С). Присутствие же означает, что вещи в чувственном мире становятся сходными со своими идеями, когда идеи приходят к ним, начинают в них присутство-

253

вать. Так или иначе, вещи — тени идей, их эхо, их отображения, Идеи же — образец и прообраз вещей.

Сам Платон не скрывает того, что у него нет ясности понимания всех этих отношений. Поэтому он и говорит, что вещи — «подражания вечносущему, отпечаток по образцам, снятые удивительным и неизъяснимым способом» (Тимей 50 С). Аристотель потом скажет, что вопрос о том, что такое «подражание» и «приобщение», Платон оставил без разъяснения.

В диалоге «Парменид» содержится критика теории идей, как они сформулированы в других диалогах. Эта критика производится прежде всего в аспекте отношения идей к вещам. Если этот диалог действительно принадлежит Платону (в чем некоторые ученые сомневаются), то тогда мы имеем в нем самокритику. Парменид выражает недовольство теорией, идей, которая в этом диалоге приписывается Сократу (притом весьма юному). Парменид спрашивает Сократа: как же все же происходит приобщение, или причастность, вещей идеям? Он также спрашивает: надо ли это приобщение понимать так, что каждая идея, будучи единой и тождественной, полиостью содержится в каждой вещи, отделяясь от самой себя? Или же приобщение означает, что в каждой вещи содержится часть идеи? Надо сказать, что такая постановка вопроса неправильна, и Сократу нетрудно ответить на последний вопрос, приведя в пример день, который, будучи одним и тем же во всех местах, не отделяется от себя. Более веско возражение Парменида, обращающее внимание на то, что если вещь подобна идее, то кроме вещи и идеи должны быть еще идея подобия вещи и идеи, например кроме идеи человека и человека должна быть еще идея подобия человека идее человека, т. е. «третий человек».

Душа космоса. Итак, всякая вещь есть индивидуальное воплощение соответствующей идеи в материи, точнее говоря, множества идей, ибо кошка — материальное воплощение идеи живого существа, идеи четвероногого, идеи кошки и множества других идей, выражающих качества, состояния, отношения, количественные, пространственные, временные характеристики этой кошки. Но каковы бы ни были идеи, даже если это идея жизни, сами по себе они безжизненны. Идеи дают только форму, структуру, это, так сказать, эталоны, стандарты для вещей. Тем более безжизненна платоновская материя. Она позволяет внепространствешюй и вневременной бестелесной структуре обрести телесность, пространственное воплощение. Но пока что мироздание — это всего лишь статуя Галатеи, созданная, согласно мифу, Пигмалионом, который влюбился в свое творение и умолял богов оживить ее.

Платон вводит третье, наряду с материей и идеями, начало — душу космоса, мировую душу. Она — динамическая и творческая сила, источник движения, жизни, одушевленности, сознания и познания. Душа космоса объемлет мир идей и мир вещей, связывает их. Она заставляет вещи подражать идеям, а идеи — присутствовать в вещах. Но дабы объять оба мира, душа космоса должна быть внутренне противоречивой. И в самом деле, душа космоса

254