гшя, чтобы положить их в основу своей диалектики; именно у Парменида мы впервые находим формулировку принципа исключенного третьего, а доказательства Зенона Элейского путем приведения к абсурду знамениты и сейчас»К

Л Е К Ц И Я XIV

ТЕМА 30. ФИЛОЛАЙ И СРЕДНИЕ ПИФАГОРЕЙЦЫ

Средний пифагореизм — начало новой эпохи в античной философии, эпохи, когда становление философии в основном заканчивается. Философия формулирует свой основной вопрос — вопрос об отношении бытия и мышления.

К этому времени (середина 5 в. до н. э.) Пифагорейский союз распадается. Но пифагорейское учение все еще живо. Более того, оно достигает своей вершины у Филолая.

Жизнь и сочинения Филолая. Имеющиеся в нашем распоряжении сведения о жизни и сочинениях Филолая противоречивы. О нем рассказывали, что он, будучи молодым, смог вырваться из горящего дома. Все находившиеся там пифагорейцы, кроме Филолая и Лизиса, сгорели. Дикеарх (ученик Аристотеля, 4 в. до н. э.) утверждает, что в числе погибших был и Пифагор. В таком случае Филолай выпрыгивал из подожженного килоновцами дома где-то в конце 6 в. до н. э. Но в начале 4 в. до н. э. Филолай встречается с Платоном. Таким образом получается, что Филолай прожил не менее ста тридцати лет. Однако о таком долгожительстве Филолая древние ничего не сообщают. Поэтому, по-видимому, следует думать, что при сожжении пифагорейцев там не было или Филолая, или Пифагора. В последнем случае разгром Пифагорейского

после разгрома союза пифагорейской диаспоры Филолай покинул «Великую Грецию». Долгое время он преподавал в Беотии, в городе Фивы. Там у него было много учеников. В произведении Платона «Федон», где рассказывается о последнем дне Сократа, выведен некий пифагореец Кебес из Фив. Он слушатель Филолая. В конце своей жизни Филолай все-таки возвращается в родные моста. Он находит пристанище в Таренте. Там правит могущественный Архит — ученик Филолая.

Еще более запутан вопрос о сочинениях Филолая. С именем Филолая древние связывали такие произведения, как «Вакханки», «О душе», «О рифмах и мерах», «О природе». От первого и от второго нз этих произведений сохранилось лишь по одному фрагменту, от третьего — два. Но все четыре фрагмента признаны гиперкритикой подложными. Многие исследователи отрицают подлинность некоторых, а то и всех фрагментов из произведения «О природе». А таких фрагментов около двух десятков. Если вспомнить,

1 Бурбаки Ы. Очерки по истории математики. М., 1963, с, 11.

159

что от сочинений Пифагора и других ранних пифагорейцев вообще ничего на дошло, то это громадное богатство. Но гиперкритика утверждает, что чуть ли не все эти фрагменты — части какого-то сочинения, которое не имело никакого отношения к Филолаю. Это сочинение возникло, мол, в школе Платона не раньше середины 4 в до н. э. Но даже если и принять, что сохранившиеся фрагменты— часть погибшего в целом сочинения Филолая, то остается неясным, каков личный вклад Филолая в это сочинение. Ведь существуют сведения о том, что Филолай только записал и обнародовал учение то ли других пифагорейцев, то ли даже самого Пифагора. В самом деле: согласно Евсевню, Филолай «предал письму учение Пифагора» [ДК 44(32) А 8], а согласно Деметрию, он первый выпустил в свет книги пифагорейцев <.О природе». Получается, что Филолай не автор, а всего лишь издатель пифагорейского сочинения. И сохранившиеся фрагменты принадлежат, даже если допустить, что это сочинение все же вышло из недр пифагореизма, не Филолаю, а какому-то другому автору или авторам

Кроме того, известно, что Платон, будучи в «Великой Элладе», приобрел то ли лично, то ли через своего друга Днона, то ли у самого Филолая, то ли у его родственников или учеггаха какое-то пифагорейское сочинение. И оно легло якобы в основу очень важного сочинения самого Платона — «Тныея». В связи с этим позднее скептик Тимон даже обвинит Платона в плагиате. В своих сатирических, «антнфилософских» стихах он, обращаясь к Платону, скажет: «За большую сумму серебра ты купил маленькую книгу. Выбирая оттуда самое лучшее, ты научился писать диалог «Тимей» (А 8).

Действительно, диалог «Тимей» мало похож на другие диалоги Платона. Там трактуется физика, проблемы космогонии и космологии, в других его диалогах отсутствующие. В «Тнмее» мы находим противоречие, которое не может не насторожить. С одной стороны, Платон утверждает здесь, что физика — наука недостоверная, н то, что он сообщает из этой области,— всего лишь правдоподобный миф. Но, с другой стороны, в «Тимее» содержится по-своему весьма серьезный анализ специальных физических вопросов. К тому же все, что говорится, вложено в уста не Сократа, как в других диалогах Платона, а Тнмея — человека из «Великой Эллады». Следовательно, можно думать, что в основе «Тимея» лежало какое-то другое сочинение; возможно, оно было пифагорейским. Но ясно одно: «Тимей» не имел ничего общего с тем самым сочинением «О природе», от которого сохранились фрагменты и которое так пли иначе древние (вопреки современной гиперкритике) связывали с именем Филолая. Содержание этих двух сочинений совершенно различно. Поэтому если Платон и купил у Филолая пифагорейское сочинение, то это не было сочинением <Ю природе», о котором мы будем далее говорить. Мы полагаем, что это сочинение Филолая. Доводы гиперкритики, относящей это сочинение к послефилолаевым временам, сводятся фактически к сообра-

160

женшо, что это сочинение было написано на дорическом наречии, тогда как во времена Филолая философы писали на ионийском диалекте. Но Филолай долгое время жил в Таренте — в дорической колонии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что «О природе» он написал или записал на этом диалекте. Однако все же написал или записал?

Этого мы никогда не узнаем. Все же нет, по-видимому, оснований считать Филолая всего лишь издателем. Ведь о собственном учении Филолая говорит обширная доксография, начиная с Платона и кончая Боэцием (между НИМИ целое тысячелетие). Уже исходя из одной этой доксографии, можно составить довольно высокое представление о Филолае, правда, больше как об ученом, чем как о философе. Древние авторы высоко оценивали Филолая. Знаменитый римский архитектор Витрувий, по-видимому, не зря называет Фнлолая в числе тех людей, которых природа наделила «острым и тонким умом» и «богатой памятью» в такой степени, чго они (в том числе и Филолай) были в состоянии знать в совершенстве геометрию, астрономию, музыку и прочие науки, оставив после себя много изобретений и объяснений математического

иестественнонаучного характера. Но при этом не следует, разумеется, ждать слишком многого. Воззрения Филолая и как ученого,

икак философа столь же ограниченны п наивны, как н воззрения других античных философов и ученых 5 в до н э.

Математика. В области математики Фплолай продолжал характерное вообще для пифагореизма наивное неразличение математического и физического. У Филолая единица — все еще пространственно-телесная величина, часть вещественного пространства. Отсюда также геометризация арифметики. Все числа изображались Фшюлаем как фигуры. Простое, неразложимое на множители число представлялось им как вытянутая в линию совокупность пространственных точек. Это «линейное число». Числа, разложимые на два равных множителя, были «квадратными», а на диа неравных — «прямоугольными». Числа па трех множителей казались уже пространственными, стереометрическими телами.

Особое место в ряду натуральных чисел занимала у Филолая десятка (декада). Она и изображалась по-особому, не как «прямоугольное число» со сторонами в пять и в две единицы, а как «треугольное число», т. е. как равносторонний треугольник (тетраксис). При таком изображении декады было наглядно видно, что декада — сумма первых четырех чисел натурального ряда, сумма единицы, двойки, тройки и четверки. Л так как единица, двойка и четверка — это арифметическое выражение точки, линии, плоскости и тела, то декада содержала в себе все четыре формы существования пространственно-телесного ынра, имеющие, ка-

залось, космическое значение. На пифагорейцев большое впечатление производило также то, что десятка содержала в себе одинаковое количество простых и сложных, четных и нечетных чисел.

Интересно, что при всей своей «изощренности» математика Филолая отягощалась мифологическими ассоциациями. Например, Филолай называл угол двенадцатиугольника углом Зевса. Возможно, что он хотел этим сказать, что Зевс — главный из числа двенадцати олимпийских богов.

Космогония и космология. Еще более отягчены образами мифологического мировоззрения космология и космогония Филолая. Центр мироздания он называет вселенской Гестией. Гестия — это, как известно, о'дна из олимпийских богинь, сверхъестественное олицетворение домашнего очага, семьи. Согласно Стобею, Филолай в своем сочинении «О природе» (все же считаем это сочинением Филолая) писал: «Первое слаженное (гармонически устроенное), единое, находящееся в центре [мировой сферы], называется Гестией» (В 7). Это также «дом Зевса», мать и алтарь богов. Три части мироздания Филолай называет соответственно Олимпом, Космосом и Ураном.

В этом мифологическом контексте Филолай проводит мысль

оподвижности Земли, о том, что Земля — не центр мироздания. Для античности эта мысль была выдающейся. Однако к догадке

онегеоцентричности мироздания Филолай приходит ненаучно, из соображений ценностного порядка. В центр мира Филолай помещает не Землю, а огонь, потому что огонь представляется ему более совершенным, чем Земля. Поэтому именно огонь, а не Земля, должен находиться в центре и быть началом всего сущего.

Все мироздание конечно. Оно покрыто огненной сферой. Ее-то Филолай и называет Олимпом. Центральный огонь находится в центре этой олимпнческой сферы. Вокруг него покоится как бы центральное ядро мира — это то, что Филолай называет Ураном. Туда входят Луна (она, как и Земля, вращается якобы вокруг центра), Земля и некое Противоземлие (Антихтон). Вокруг этого центрального ядра — Урана — вплоть до Олимпа расположено то, что Филолай называет Космосом. В нем после Луны вокруг Центрального огня движутся Солнце, пятьизвестных до изобретения телескопа планет и звезды. Таковы три части вселенской сферы. Земля движется вокруг Центрального огня по наклонному кругу. Солнце — вовсе не раскаленное тело. Оно холодная кристаллическая масса. Солнечный свет — это отраженный Солнцем свет Центрального огня, с Земли не видимого. Луна подобна Земле и населена животными и растениями, более крупными и более красивыми, чем земные. Лунный день равен земному дню. Наиболее темное место в космологии Филолая — это Антихтон (противоземлие), придуманный для ровного счета. Фнлолай буквально поклонялся декаде. А небесных тел у него получалось девять: 1) звезды

162

мосиной. Итак, мифологическая богиня памяти Мнемосина истолкована Филолаем как десятка, декада. Она лежит в основе исчисления. Она — основа смысловой памяти.

Как и Алкмеон, Филолай связывал мышление с деятельностью мозга. Однако душа бессмертна. Душа «облекается в тело через посредство числа и бессмертной, бестелесной гармонии» (В 22). Филолай был сторонником учения о метемпсихозе (см. «Федон» Платона).

Филолай и Гераклит. Прообраз понятий предела и беспредельного у Гераклита был заключен в его учении о логосе и об огне. Однако они были едины. Филолай же дуалист. Отличие Филолая от Гераклита связано прежде всего с учением о гармонии. У Гераклита гармония — это схождение расходящегося. Гераклит был монистом. Он исходил из единого, раздваивающегося и борющегося друг с другом и связанного внутренней, тайной, скрытой в этом раздвоении гармонией. Он возмущается теми, кто не понимает, как «расходящееся с самим собой приходит в согласие, самовосстанавливающуюся гармонию лука и лиры». У Филолая как дуалиста гармония — внешняя по отношению к пределу и беспредельному сила.

Филолай и Анаксимандр. У Анаксимандра апейрон — единственное начало и основа мира. Выделяя из себя противоположности, он производит предел как меру. Утрата меры вещами — причина их апейронизации, их растворения в апейроне. Поскольку апейрон — единственное начало, то все вещи, возникающие из апейрона, случайны и виновны. У них нет своего заступника. У Филолая же вещи имеют своего заступника. Это предел, перас.

Другие средние пифагорейцы. К среднему пифагореизму, существовавшему в 5 в. до п. э., следует отнести также ученика Филолая Эврнта, ботаника Менестора, математика Феодора и космолога Экфанта, а также космологов Гикета и Ксуфа. Пифагорейцами называли также и хиосских математиков Энопида и Гиппократа, и аргосского скульптора Поликлета, и градостроителя

ского и его ученика Эсхила». Нет оснований видеть пифагорейца и в Энопиде. Что касается Гиппона, то существо его учения близко к учению Фалеса. В качестве единого начала мироздания Гиппон принимал воду. При этом он был более последовательным материалистом, чем Фалес. Если последний наделял эту стихию божественными и разумными качествами, то Гиппон преодолел эту мифологическую образность первого философа Европы. Неудивительно, что Гиппон прослыл «безбожником^.

Гикет н Экфант. Оба они из Сиракуз. Обя учили о вращении Земли вокруг своей оси. Но при этом они оставались геоцентристами, уступая в этом отношении Филолаго. Они считали, что все движения на небе—иллюзия, вызванная суточным вращением Земли.

154

Кроме того, Экфапт был первым атомистом. Он учил, что на-

отличаются друг от друга величиной, формой и силой. Состоящий

камешками (мозаика). Число вида определяется тем числом этих

Архит иронизировал над Эврнтом, говоря, что у того таким образом получается, что «все это—(число) человека, это—(чис- ло) лошади» [ДК45 (33)2].

В отличие от Эврита Феодор из Киреиы был серьезным математиком. Он примыкал к сократовскому кружку. После казни Сократа Феодор покинул Афины. Затем к нему прибыл Платон, выведший Феодор а в своем диалоге «Тсэтет». Теэтет—ученик Феодора, учившего его астрономии, гармонии и арифметике. Феодор занимался проблемой несоизмеримости, так тяжко поразившей пифагореизм. Он же установил, что стороны квадратов, чья площадь равна 3, 5, 7, ..., 17 квадратным единицам, несоизмеримы как друг с другом, так и со стороной квадрата, чья площадь равна одной квадратной единице.

Поликлет и Гипподам. Знаменитый скульптор Поликлет написал трактат «Каион->, в котором он установил, чго красота тела человека состоит в симметрии его частей, в числовых соотношениях между их величинами. Он создал статую идеального человека, которую также назвал «Канон*. Статуя погибла, а от трактата сохранились незначительные отрывки. Поскольку Поликлет нашел сущность красоты в числе, то его часто относят к пифагорейцам.

Гипподам Милетский, распланировавший при Перикле Пнрей, также находился под влиянием пифагореизма сего культом меры. Его город распадался па строго прямоугольные кварталы. Гипподам занимался и социальными проблемами. Здесь над ним довлело число 3. Он создал проект наилучшего государственного устройства. Там три класса: ремеелсшшки, земледельцы н воины, три части территории: священная, общественная и частная, три вида законов.

Ион Хиосский. Число 3 благоговейно почиталось и Ионом Хиосским, выведенным в одноименном диалоге Платона. Ион написал сочинение «Триагм». В одном из сохранившихся фрагментов говорится, что в мире преобладает число 3. Публицист и оратор Исократ (5—4 вв. до н. э.) в одной из своих речей также сообщает, что Ион принимал три начала.

165