II. Рост промышленного населения на счет земледельческого

Так как в эпоху, предшествующую товарному хозяй­ству, промышленность обрабатывающая соединена с до­бывающей, а во главе этой последней стоиг земледелие, то развитие товарного хозяйства представляется отде­лением от земледелия одной отрасли промышленности за другой. Население страны с слаборазвитым (или вовсе неразвитым) товарным хозяйством представляется почти исключительно земледельческим; этого однако пе следует понимать так, что население занимается только земледелием: ото означает лишь, чю население, занятое земледелием, само обрабатывает ироду кгы земледелия, что обмен и разделение труда почти огсут-ствуют. Развитие юварного хозяйства означает, следо­вательно, ео ipso^a отделение все большой и большей части населения от земледелия, т. е. рост промышлен­ного населения па счет земледельческого. “По самой своей природе капиталистический способ производства постоянно уменьшает земледельческое население сравни­тельно с неземледельческим, так как в промышленности (в узком смысле) возрастание постоянного капитала на счет переменного связано с абсолютным возраста­нием переменного капитала, несмотря на его относи­тельное уменьшение. Наоборот, в земледелии перемен­ный капитал, требуемый для обработки данного участка земли, уменьшается абсолютно; следовательно, воз­растание переменного каптала возможно лишь тогда, когда подвергается обработке новая земля, а это опять-tiku предполагает еще большее возрастание пеземлс-дельческого населения” (“Das Kapilal”, III, 2, 177. Русск. пер., стр. 526)¹⁶. Таким образом, нельзя себе предста­вить капитализма без увеличения торгово-промышлен­ного населения па счет земледельческого, и всякий знает, что это явление самым рельефным образом обна­руживается во всех капиталистических странах. Вряд ли есть надобность доказывать, что значение этого обстоятельства в вопросе о внутреннем рынке громадно, ибо оно связано неразрывно и с эволюцией промышлен­ности и с эволюцией земледелия; образование промыш­ленных центров, увеличение их числа и притяжение ими населения не может не оказывать самого глубокою слияния на весь строй деревни, не может но вызыватьpocia торгового и капиталистического землоделпл. Том знаменательнее тот факт, что представители народ­нической экономии совершенно игнорируют этот закон как в своих чисто теоретических рассуждениях, так и в рассуждениях о капитализме в России (об особен­ностях проявления этого закона в России мы будем подробно говорить ниже, в VIII главе). В теориях гг. В. В. и Н. —она о внутреннем рынке для капита­лизма опущена сущая мелочь: отвлечение населения ог земледелия к промышленности и влияние этого факта на земледелие^b.

III. Разорение мелких производителей

До сих пор мы имели дело с простым товарным про­изводством. Теперь мы переходим к капиталистическому производству, т. е. предполагаем, что вместо простых товаропроизводителей перед нами, с одной сгороны, владелец средств производства, с другой — наемный рабочпп, продавец рабочей силы. Превращение мелкого производителя в наемного рабочего предполагает по­терю им средств производства — земли, орудий труда, мастерской и пр. — т. е. его “обеднение”, “разорение”. Является воззрение, что это разорение “сокращает покупательную способность населения”, “сокращает внутренний рынок” для капитализма (г. Н. —он, l. с.^c, стр. 185. Тоже стр. 203, 275, 287, 339—340 и др. Та же точка зрения и у г. В. В. в большинстве его про­изведений). Мы не касаемся здесь фактических данных о ходе этого процесса в России, — в следующих главах мы подробно рассмотрим эти данные. В настоящее же время вопрос ставится чисто теоретически, т. е. о товарном производстве вообще при превращении его в капиталистическое. Указанные писатели ставят этот вопрос тоже теоретически, т. е. от одного факта разоре­ния мелких производителей заключают к сокращению внутреннего рынка. Такое воззрение совершенно оши­бочно, и объяснить его упорное переживание в нашей экономической литературе можно только романтиче­скими предрассудками народничества (ср. указанную в примечании статью^d). Забывают, что “освобождение” одной части производителей от средств производства необходимо предполагает переход этих последних в дру­гие руки, превращение их в капитал; — предполагает, следовательно, что новые владельцы этих средств про­изводства производят в виде товаров те продукты, которые раньше шли на потребление самого произво­дителя, т. е. расширяют внутренний рынок; — что, расширяя свое производство, эти новые владельцы предъявляют спрос рынку на новые орудия, сырые материалы, на средства транспорта и пр., а также и на предметы потребления (обогащение этих новых вла­дельцев естественно предполагает и рост их потребле­ния). Забывают, что для рынка важно вовсе не благо­состояние производителя, а наличность у него денеж­ных средств; упадок благосостояния патриархального крестьянина, ведшего ранее преимущественно натураль­ное хозяйство, вполне совместим с увеличением в его руках количества денежных средств, ибо, чем дальше разоряется такой крестьянин, тем более вынужден он прибегать к продаже своей рабочей силы, тем ооль-щую часть своих (хотя бы и более скудных) средств существования он должен приобретать на рынке. “С освобождением части сельского населения (от земли) освобождаются также его прежние средства существо­вания. Они обращаются теперь в вещественные эле­менты переменного капитала” (капитала, затрачивае­мого на покупку рабочей силы) (“Das Kapital”, I, 776)¹⁷.“Экспроприация и изгнание части сельского населения не только освобождает вместе с рабочими их жизнен­ные средства и их рабочий материал для промышлен­ного капиталиста, но и создает внутренний рынок” (ibid.^a, 778)¹⁸. Таким образом, с абстрактно-теорети­ческой точки зрения, разорение мелких производителей в обществе развивающегося товарного хозяйства и капитализма означает как раз обратное тому, что хотяг вывести из него гг. Н. —он и В. В., означает создание, а не сокращение внутреннего рынка. Если тот же самый г. Н. —он, объявляющий a priori^b, что разоре­ние русских мелких производителей означает сокра­щение внутреннего рынка, цитирует тем не менее приведенные сейчас обратные утверждения Маркса (“Очерки”, с. 71 и 114), то это доказывает только заме­чательную способность этого писателя побивать себя ци­татами из “Капитала”.