2. Основные этапы развития политической географии

В периодизации основных этапов развития политической географии выделяются два подхода. Первый основывается на ключевых этапах мирохозяйственного и геополитического развития мира за последний столетний период от выхода в свет «Политической географии(1867 г.) Ф. Ратцеля до наших дней (Колосов, Мироненко, 2001). Первый период связан с завершением колониального раздела мира на рубеже ХIХ и ХХ веков, ростом империалистических противоречий, приведшим к Первой мировой войне. В этот период появились теоретические разработки Ф. Ратцеля на основе пространственного подхода к объяснению политических событий, им были сформулированы сеть основных законов пространственного роста государства. Х. Маккиндер разработав концепцию «Хартленда - сердцевинного яда», предложил геополитический сценарий мирового развития для евроцентрического мира, представляющего с географической точки зрения единое функциональное целое, где мировая история была представлена как непрерывная конфронтация между континентальными и океаническими державами. Решительными оппонентами экспансионизма и империализма в геополитике выступали в этот период французские географы П.Видаль де ла Бланш и Ж.Ансель. Видаль де ла Бланш в центр геополитических исследований ставил не пространство и пассивный природный фактор, а человека, как активный фактор цивилизационного процесса.

Продолжительный второй период вошел в историю политической географии многочисленными прикладными работами по классическим политико-географическим описаниям различных государств с акцентом на таких темах, как состав и история формирования территории, государственные границы, спорные районы, сепаратизм. Новую концепцию геополитического развития мира, основанную на идее Больших пространств – панрегионов, предложил немецкий географ К. Хаусхофер. Политико-географы активно привлекались к разработке концепций геополитического устройства после мировых войн, в период создания военно-политических блоков и глобального противостояния в условиях гонки вооружений. Американский географ И. Боумен, возглавляя Совет внешних сношений в 1917-1950 гг., выдвинул в межвоенный период идею отказа США от концепции изоляционизма, писал о необходимости распространения доминирования США после победы во Второй мировой войне на ключевые регионы мира.

Третий этап продлился с середины 1950-х годов до мирового энергетического кризиса 1973-1975 гг. Выдвинутые американскими географами задачи политической географии по поиску соотношения между «центростремительными» и «центробежными» силами, способствующими целостности и могуществу государства (Р. Хартшорн), государственной идеи, с помощью которой формируется чувство национальной общности и самоидентификации с государством (Ж. Готтман), а также теория «единого поля» (С.Джонс), раскрывающая механизм формирования территориально-политических единиц способствовали систематизации страноведческих политико-географических знаний и интеграции политической географии. По мнению функционального подхода Р.Хартшорна в политической географии 1950-1960-х годов развивались стратегический подход (сопоставление военно-политического потенциала блоков и стран), исторический (изучение генезиса государств и границ), а также морфологический (анализ формы государственной территории, конфигурации границ, положение столицы и т.п.). В период глобального противостояния периода «холодной» войны использовалась концепция «Ритленда» для обеспечения контроля над территорией, предложенная американским географом Н. Спикиеном, она была положена в основу «политики сдерживания» и окружения СССР и его союзников системой военных блоков (НАТО и др.). В последующем С. Коэн предложил иерархичную полицентричную модель геополитического устройства мира, выделив геостратегические сферы и геополитические регионы, как крупные образования, однородные по экономическим, политическим и культурным признакам.

Четвертый, современный этап в развитии политической географии совпал с качественным переломом в развитии мирового хозяйства, рубежом которого стал энергетический кризис, положивший конец экстенсивным источникам развития производства на основе безудержной эксплуатации природных ресурсов.

Развитие процессов интернационализации экономики, интенсификация потоков капиталов, товаров, рабочей силы, информации усложнило контроль со стороны государства за всеми сферами деятельности, потребовало пересмотра его функций в сфере национальной безопасности. Эти сдвиги предъявили к политической географии новые требования, поставив такие ключевые проблемы, как политическая роль государства и местных властей, сущность современной геополитики, политические аспекты транснациональных и глобальных проблем и др. В ответ на запросы общественной практики в политической географии разработаны циклы развития мировой геополитики и гегемонии (П. Тейлор), модель длинных волн геополитического развития (И. Валлерстайн), увязанная с циклами экономической конъюнктуры Н. Кондратьева. Теория «мировых систем» ввела в научный оборот идею о существовании структурных и исторических ограничений развития мировой экономики, трехзвенная структура которой «ядро-полупериферия-периферия» обеспечивает как господство стран «ядра» над странами «периферии», так и устойчивость всей системы, за счет среднего амортизирующего звена «полупериферии». В период структурной перестройки мирового хозяйства и связанной с ней перестройкой политической карты мира одни страны переходят в группу развитого «ядра», другие деградируют в зону «периферии». Геополитическая динамика мира объясняется также противостоянием различных цивилизаций (С. Хантингтон), когда государства-нации будут играть по-прежнему главную роль в международных делах, но решающие мировые политические конфликты будут происходить между нациями и группами стран, принадлежащими разным цивилизациям. В отличие от традиционной геополитики силы на современном этапе развиваются новые элементы геополитики взаимозависимости, раскрывающая место страны в мире, взаимную ответственность стран за сохранение глобальной экосистемы Земли, разрабатывающая подходы к решению общепланетарных проблем развития человечества. Все это характеризует политическую географию как динамично развивающуюся общественную науку, активно реагирующую на запросы общественного развития на глобальном, региональном и локальном уровнях.

Несколько другой подход в периодизации этапов развития политической географии предложил Н. В. Каледин (1996). Генезис и исторические формы ее развития он рассматривает как смену важнейших научных парадигм.

Становление первой, государствоописательной парадигмы, утвердилось во второй половине ХVIII века в трудах ученых Санкт-Петербургской АН – Г. В. Крафта, Х. Н. Винцгейма, А. Ф. Бюшинга. Политическую географию А. Ф. Бюшинг определял как историко-политическое развитие Земли на различные, определенным образом управляемые области (государства) и их описание, включающее границы, величину, черты природы, административно-территориальное деление, население и его занятия, судебную и военную системы. В этот период был издан первый учебник «Политическая география» С. Ф. Наковальнина, активно работали К. Ф. Герман, Е. Ф. Зябловский и др. Классическое завершение государствоописательная парадигма получила в работе К. И. Арсеньева «Статистические очерки России» (1848 г.). В ней Сформулировано представление о радиальной структуре территориально-политического могущества Российской империи с позиций «центр-колонизуемая периферия», что намного лет определило геополитические построения западноевропейских ученых.

На смену эмпирическим государствоописательным знаниям в первой четверти ХХ века пришла антропогеографическая парадигма, главными объектами анализа которой являлись не только государства, но и различные человеческие сообщества (расы, народы) с их свойствами. Переход к этой парадигме связан с работами Ф. Ратцеля: «Законы пространственного роста государств» (1896); «Политическая география» (1897): «Море как источник могущества народов» (1900). Основополагающие принципы антропогеографической парадигмы политической географии изложены В. П. Семеновым-Тян-Шанским в работе «О могущественном территориальном владении применительно к России: очерк по политической географии» (1915). Определяя политическую географию как итоговое и многоуровневое знание «территориальных и духовных господств человеческих сообществ» он выделил три основных типа территориальных систем политического могущества, обосновал ключевые колонизационные базы, определяющие экономическое и культурное развитие отдельных регионов, провел политико-географическое районирование Российской империи (выделив две зоны и 9 районов).

Возрастание взаимозависимости политической деятельности государств, изменение политической структуры мира стимулировали в первой половине ХХ века развитие государственно-геополитической парадигмы, которая в 1920-1930-ые годы распалась на «западную» ветвь, представленную классической геополитикой и разнообразными выходами в практику (см. табл. 1) и «советскую», пассивную по отношению к политической практике, которая доминировала в общественной географии СССР. Основными объектами анализа длительное время оставались вопросы структурных изменений политической карты, типология стран мира и проблемы межимпериалистического соперничества. При этом сохранялась изолированность от «западной» ветви, обращение к зарубежной геополитической тематике при отчуждении от внутрисоюзных проблем, «растворение» политико-географической проблематики в других отраслях зрения (военная география). В последующие годы под влиянием запросов общественной практики, расширении международных контактов географов в годы «разрядки», было разработано ряд концептуальных положений о «политико-территориальной организации общества», «территориально политических системах» и др., которые вошли в арсенал новейшей политической географии.

Таблица 1