Частная реторика (1832)

Отделение I

Словесность

I

Словесность и ее отрасли

1. Язык, или дар слова (vox articulata), есть дар свыше, которым Творец отличил любимое создание свое от всех бессловесных, и благоволил, чтобы человек сам образовал сию способность, руководствуясь нуждами, разумом, природой.

[Примеч. Язык, сей чудесный дар Неба, соединяясь и никогда не разлучаясь с другим божественным даром разума, созвал людей в общества, основал грады, составил науки и служит орудием чистейших, благороднейших, высших наслаждений ума и сердца. «Словесность есть главный орган гения и чувствительности». Карамз.]

2) Словесность, или литература вообще (literae), есть наука, объемлющая полное знание одного или многих языков и все письменные произведения писателей.

[<…>В наше время язык и литература заключают два разныя понятия. Язык – значит ныне изустное употребление дара слова или хотя и письменное, но писанное для удовлетворения первой нужды человека сообщать мысли и чувствования другому.

Область языка ограничивают ныне знанием грамоты и, может быть, грамматики и употреблением безыскусственной прозы – первым, необходимым образованием человека. Литература – значит ныне произведения языка, утвержденные письменами и, может быть, печатанием, как для современников, так и для потомства; и притом произведения, удовлетворяющие второй потребности человека – просвещению ума, наслаждению вкуса.

Литература обнимает все словесные науки с их произведением и писателей с отличительными их достоинствами.] (Историю писателей называют иногда особенно историею литературы, а литературою какой‑либо науки или искусства называют собрание сочинений и писателей по той части.) Народы дикие имеют язык, но не имеют литературы, а просвещенные по успехам литературы заключают о степени образования народа.

3) Словесность разделяют на разные отрасли – по странам: на восточную, северную европейскую, азиатскую, американскую; – по народам: на еврейскую, греческую, римскую, российскую и пр.; – по временам: на древнюю, среднюю, новую и текущую.

4) И люди, и народы в юности больше действуют воображением, говорят чувствами, движутся удовольствием – в зрелом возрасте больше убеждаются опытом, следуют разуму, ищут пользы; от сего словесность разделяется на две главные существенные отрасли: на поэзию и прозу.

Поэзия в некотором смысле есть юность словесности, а ораторское красноречие, особенно изящная проза,  – зрелый ее возраст.

5) Пределы сих двух отраслей словесности так темны и слиты между собою, что часто поэзия входит в прозу, проза в поэзию; но их разность состоит в цели, характере, в средствах и действии на читателя.

Цель поэзии – удовольствие: пленить, очаровать, возвысить душу ко всему великому и прекрасному, рождая в ней идеи о бесконечности. Цель прозы – польза: научить, убедить и понравиться. – Характер поэзии: вымыслы, идеальные создания фантазии. Характер прозы: истинное, полезное, благородное. – Средства поэзии: гармония, известные меры, в наше время рифмы, и язык новый, живописный, необыкновенный. Средства прозы: убедительность, жар, сила и приятное течение речи. – Поэзия действует на воображение и чувства, прозаическое красноречие на разум и волю.

6) Поэзия больше дар, нежели искусство. Дар вымышляет свое, идеальное по законам природы или стремлению духа, согласно с здравым умом и вкусом. Искусство оживлять вымысл гармониею слова. Она всегда составляет первую и младшую отрасль словесности.

Не должно полагать поэзии в мере, в рифмах, в отборных и смелых выражениях, в жару чувств и языке страстей: сии качеств служат ей только украшением и не всегда для истинной поэзии необходимы. Часто в прозе бывает поэзия, а в стихах еще чаще проза. Теория поэзии имеет свои правила, которые увидим после.

7) Изящная проза больше искусство, нежели дар. Искусство силою образованного ума и даром опытного слова действовать на разум, волю и страсти людей. Дар собственным чувством воспламеняет страсти и увлекает других за собою. Проза составляет собою вторую важнейшую и полезнейшую отрасль словесности.

Теория прозы содержится в частной реторике.

8) Частная реторика (видели в общей) есть руководство к познанию всех родов и видов прозы. Она изъясняет содержание, цель, удобнейшее расположение, главнейшие достоинства и недостатки каждого сочинения, показывая притом лучшие, образцовые творения важнейших писателей в каждом роде.

Частная реторика основывается на правилах общей и обнимает словесность одного или многих народов. Как общая, так и частная реторика составляют науку, постоянную для всех языков, но каждый народ имеет свои особые произведения, своих писателей.<…>

IV

Истинное красноречие и мнимое

29) Будущий писатель должен иметь верное понятие о красноречии; следственно, должен знать, что красноречие бывает истинное и мнимое.

Скажут: быть красноречивым – значит уметь доказывать, уметь действовать на разум, волю и страсти, уметь достигать своей цели. Согласимся на время, но спросим: что значит уметь?.. и достаточно ли для истинного красноречия достигать только цели? какова бы впрочем она ни была?..

30) Есть люди, кои полагают красноречие в громких словах и выражениях и думают, что быть красноречивым – значит блистать реторическими украшениями и чем высокопарнее, тем, кажется им, красноречивее. Они мало заботятся о мыслях и их расположении и хотят действовать на разум, волю и страсти тропами и фигурами. Они ошибаются.

Это называется декламация. Она не заслуживает имени красноречия, ибо холодна для слушателей и тягостна для самого декламатора; но часто поддерживается мыслию будущих успехов, а иногда мечтою жалкого самолюбия.

31) Иные думают: быть красноречивым – значит уметь выражать мысли необыкновенным образом, и чем темнее, тем, кажется им, глубокомысленнее и, следственно, красноречивее.  – Они мучат себя – жаль видеть!  – усиливаясь сказать так, как никто не говорит, то, что почти все знают.

Ничто столько не унижает писателя, как сие заблуждение. Оно показывает ложный вкус и превратное понятие о красноречии и случается с немногими мнимофилософствующими писателями. Но ни декламация, ни сей странный способ писать не достигают цели и не могут называться красноречием.

32)<…>Красноречие всегда имеет три признака: силу чувств, убедительность и желание общего блага. Первые два могут быть и в красноречии мнимом, последний существенно отличает истинное красноречие.

С каждым из сих признаков красноречие больше или меньше достигает цели. Сила чувств и убедительность предполагают и все достоинства слога, но желание общего блага должно быть всегда их целию. Если ж не оно движет пером писателя,… а под видом его страсти… ужасно!.. «Отвергайте обманчивую прелесть, столь часто заражающую дар слова». Бессмертные слова Александра I в речи 15 марта 1818 г.

33) Сила чувств – красноречие сердца – есть такое живое ощущение истины, такое сильное участие оратора в предлагаемом деле, что он, сам увлекаясь, увлекает и слушателей за собою.

Феофан, после первых слов над гробом Петра, не мог удержать слез – и все в храме зарыдало. Цесарь слушает Цицерона и роняет из рук смертный приговор Лигария. Антоний, требуя мщения, открывает окровавленную одежду Цесаря, и римляне содрогаются. Марфа (в повести Карамзина), возбуждая ужас к рабству, бросает цепи, и народ терзает их… Сила чувств всегда производит ораторские движения.

34) Убедительность – красноречие ума – есть такая неотразимая сила и приятность убеждений, что мы против чаяний, против воли, совсем неожиданно соглашаемся с мыслями автора. Если красноречие ума соединится с красноречием сердца, то нет почти сил им противиться.

Древние софисты и философы XVIII в. вводили в заблуждение силою чувств и убедительностию и, может быть, никто столько не соединил красноречие ума с красноречием сердца, как Ж. Ж. Руссо. Были ли они красноречивы? без сомнения. Но их красноречие есть мнимое, а не истинное, и тем опаснейшее, чем труднее видеть землю под цветами. Желание общего блага – красноречие добродетели – есть тот существенный признак, по которому узнается истинное красноречие и отличается от мнимого. Пламенное желание добра, стремление к сей цели – вот благородный предмет истинного красноречия, достойный добродетели!

Красноречие ума и сердца могут заблуждаться, но красноречие добродетели‑ка к самая добродетель, как прекрасное (само по себе), остается истинным, неизменным для всех веков и народов. Кто умножил хотя одною полезною истиною счастие людей, приблизил их хотя на один шаг к добродетели, тот истинно красноречив. Заметим, что мнимое красноречие желает казаться истинным, и, представляя вред ное, хочет доказать, будто оно полезно. Так порок иногда принимает на себя вид добродетели. 35) Истинное красноречие равно может быть в прозе и в стихах. Демосфен в разительных речах против Филиппа, Жуковский в незабвенном Певце в стане русских воинов, равно красноречивы, равно достигают цели, спасительной для Отечества.

Мы еще помним Москву в плену и в пламени, помним как юные защитники, рыдая при виде горящей столицы, взывали с певцом: «Внимай нам, вечный мститель! За гибель – гибель, брань за брань и казнь тебе губитель!..» Кричали: «И жизнь и смерть, все пополам!» и утешались приветами: «О други! смерть не все возьмет. Есть жизнь и за могилой!..» Вот истинное красноречие, оживлявшее воинов в 1812 г. Можно ли назвать истинным красноречием то, которое предлагает мысли, полезные для блага людей, но не имеет ни силы чувств, ни убедительности? Не знаю … но чувствую, что в нем есть основание истинного красноречия.

Много есть сочинений, уважаемых современниками и потомством единственно за добрую цель их, за прекрасное желание блага Отечеству или всем людям. Истинно красноречивым может назваться тот, кто соединил красноречие ума и сердца с красноречием добродетели.

V

Вкус. Гений. Талант. Способности писателя

36) «Вкус (sensus recti pulchrique, Quint.) неизъясним для ума», – сказал Карамзин. «Есть знание приличий», – говорит Лагарп. Есть какое‑то легкое, эфирное, неприкосновенное для нас чувство приятности или неприятности, при виде красот или безобразий в натуре и в искусствах.<… >

37) Не определяя вкуса, взглянем на его свойства и действия: 1) Вкус врожден всем людям, хотя в разных степенях. 2) Он различен до бесконечности, как самые физиогномии. 3) Здравый вкус, как здравый разум, один у всех людей. 4) Он беспрестанно стремится к совершенству и требует пищи. 5) Вкус раскрывается прежде разума, еще в детстве и 6) Имеет сильное влияние на образ мыслей, жизни и поступков.<… >

38) Вкус должен быть освещаем разумом, как природа лучами солнца. В союзе с разумом вкус становится верным, здравым и достигает утончения и разборчивости.

Утончение вкуса состоит в легкости замечать такие красоты и недостатки, которые для обыкновенных глаз не приметны, и зависит от утончения способности чувствовать. (Но излишнее утончение здравому вкусу противно.) Разборчивость есть счастливое соединение разума со вкусом. Разборчивый вкус не обманывается мнимыми красотами, определяет истинную цену каждой, различает их степени свойства, действия – показывает, откуда каждая заимствует свою волшебную силу, и сам чувствует впечатление сих красот живо, сильно, но не больше и не меньше надлежащего.

39) Гений. Под сим словом разумеют счастливое соединение всех способностей и сил души в возможном совершенстве. Гений заметен по необыкновенному воображению, проницательности ума, твердости рассудка и непреодолимому стремлению к деятельности. Все силы его сосредотачиваются к изобретательности, которою отличается он от умов обыкновенных. Вкус без гения бывает, но гений без вкуса быть не может – или будет чудовище. Бывают гении наук, искусства, войны и проч., но всеобъемлющий гений чрезвычайно редок, напр. Петр I.

40) Талантом, дарованием, даром называют сильное и счастливое воображение, соединенное с здравым умом и вкусом. – «Прекрасный союз дарования с искусством заключен в колыбели человечества; они братья, хотя и не близнецы». Кар.<…>

ОТДЕЛЕНИЕ II

Письма

VII

О письмах вообще

55) Письмо (Literae datae) есть сообщение мыслей одного отсутствующего другому. Переписка есть разговор двух лиц, разделенных пространством и лишенных способа видеть и слышать друг друга.

Самый употребительный и обыкновенный род прозы – письма. Может быть, сотая часть их пишется для публики: прочие остаются собственностию, а некоторые даже тайною частных лиц. Письмо и разговор имеют ту разность между собою, что разговор живее от выражений голоса и телодвижений, но он исчезает; а письмо прочнее, ибо остается и всегда может быть перечитываемо с новым удовольствием.

56) Писем два главнейшие рода: письма по предметам общежития, кои пишутся не для печати; и письма литературные, коих цель – быть известными публике.

Письма по предметам общежития, удовлетворяя первой потребности человека, допускают и безыскусственною прозу. (Напр. письма между низшим классом народа); следственно, не всегда составляют изящное; но литературные письма, стремясь удовлетворять второй потребности – просвещению ума и наслаждению вкуса – всегда относятся к произведениям изящной словесности.<…>

X

Деловые письма и бумаги

84) Деловые письма заключают в себе не изъяснение чувств, но изложение дел и разные сношения по делам собственным, гражданским и государственным.

Таковые сношения бывают между присутственными местами, начальниками областей, заведения и вообще между чиновниками по делам службы и между частными людьми по делам собственным.

85) Содержанием таковых писем бывает изложение, изъяснение дела. Цель их – исполнение обязанности собственной или по службе. Расположение деловых писем, по свойству дел, бывает различно. Большею частию располагаются так: а) изложение дела; б) следствие, мнение, желание, прошение; в) краткое заключение.

Таковые письма часто бывают без приступа с самым кратким и обыкновенным заключением. Но человек с умом и вкусом может и в малой записке показать ум и чувство. 86) Главное достоинство деловых писем – простота, естественность и краткость. Слог их почти всегда средний. В деловых письмах всякое излишество слов, выражений и учтивостей почитается недостатком.< … >

Отделение III

Разговоры

XIII

Диалектика и разговоры

114) Разговор, диалог в натуре – взаимное изъяснение разумных существ – необходимость в обществах. В подражании разговор есть такое прозаическое сочинение, в коем собеседуют вводимые лица.

Разговор имеет то преимущество пред обыкновенною прозою, что в нем больше живости, убеждений и разнообразия, нежели в повествовании или рассуждении.<… >

XIV

Философские разговоры

123) Философский разговор есть исследование истины, в котором участвуют два или многие лица.<… >

126) Содержанием философского разговора бывает истина, большею частию новая, подверженная сомнению, требующая раскрытия – объяснения: сия истина может быть философская, богословская, историческая, литературная и вообще всякая ученая, которой исследование может принесть пользу уму, сердцу или науке.

Предмет и цель сих разговоров одинаковы с учеными сочинениями. Разность в одной форме.< …>

XV

Драматические разговоры

130) Драматический разговор представляет в действии происшествия и лица. Он получил бытие и название от драматической поэзии.

131) Содержанием драматического разговора бывает не истина, а происшествие занимательное само по себе или по лицам.

132) Цель драматического разговора двоякая: а) Если действие занимательно, то оживить его и сделать еще занимательнее; б) Если занимательны лица, то привесть их в такое положение, чтобы каждое слово их возбуждало интерес и любопытство.<… >

Отделение IV

Повествование

XIX

Повествования и описания

165) Повествование говорит о том, что было. Оно не есть рассуждение, ибо не почерпается не из заключений ума, а из событий.

166) Описание представляет то, что есть. Оно также почерпается не из умствований, а из натуры, но не есть повествование, хотя очень легко с ним соединяется и украшает его.

167) Повествование прилично воспоминанию прошедшего, описание чувствованию настоящего. Первое, кажется, издает звуки вдали, второе рисует предмет пред очами…

168) Философы утверждают: «Повествование изображает происшествия во времени (собственно, в прошедшем), а описание представляет перемены в пространстве, которые оно, по противоположности повествованию, являет в настоящем виде».

174) Повествование с описанием есть род. Виды их: 1) характеры, 2) некрологи, 3) анекдоты, 4) летописи, 5) жизнеописания, 6) повести, 7) романы, 8) и, наконец, история и все ее отрасли.<… >

Отделение V

Ораторство

XXV

Ораторство у древних и новых

225) Ораторство, витийство (ars oratoria) есть искусство даром живого слова действовать на разум, страсти и волю других.

226) Ораторство в кругу всех родов прозы занимает высшее место; оно составляет особое изящное искусство и не довольствуется изобретением, расположением и выражением мыслей, как все роды прозы, но требует еще произношения – языка действий.

227) Оратор действует на разум красноречием ума, силою доказательств, убеждений, движет страсти красноречием сердца, жаром чувств, стремлением души.

Все древние реторики и реторы от Аристотеля до Квинтилиана силятся создать оратора. У римлян и греков оратор был вместе и государственный человек.

228) Содержание ораторства – ораторская речь, в которой предлагаются: похвалы героям, монархам, любви к отечеству, к добродетели, ко благу людей; или высокие истины нравственные, политические, ученые, или обвинения и оправдания.

Ораторская речь почти столько же подобна рассуждению, сколько описание повествованию – предметы речи и рассуждения почти равны. Но диссертатор не является сам, не говорит, а пишет и хладнокровно убеждает разум, не заботясь ни о воле, ни о страстях. Оратор сам действует, и не только на разум, но и на страсти и на волю других, и не довольствуется одним словам, но заимствует и язык действий.

229) Цель ораторства – благотворная для людей – состоит в том, чтоб согласить различные мнения в одну мысль, различные страсти в одно направление, различные желания в единую волю.

У древних ораторство составляло некоторым образом правительственную науку. Ибо в мятежных народных державах достижение столь важной цели есть необходимость. Оно сливалось у них со всеми родами знаний и достигало такой высокой энергии, какой едва ли достигает ныне.<… >

XXVI

Ораторское изобретение

235) Оратор имеет тему или предмет речи, о коем должен говорить, и цель, коей должен достигнуть. Тема есть повод к ораторству, а цель‑то , к чему ведет оратор, в чем хочет убедить разум, какие хочет возбудить чувства, или к чему хочет подвигнуть нашу волю.

236) Прежде всего оратор соображает тему с целью: а) Достаточна ли тема его к достижению желаемой цели? b) Достаточны ли силы его к раскрытию темы для достижения цели? с) Кто слушатели и прилична ли им тема и цель его? d) Наконец, может спросить сам себя тайно, во глубине души, уверен ли он сам в предлагаемой истине или только хочет уверить других? – Это важная тайна, которая невидимо будет иметь влияние на действие его речи.<… >

Отделение VI

Ученость

XXXI

Понятие об ученых сочинениях

285) Словесность, расширяя круг свой, неприметно сближается со всеми родами учености. Она срывает плоды наук и искусств и щедрою рукою сыплет их в народе.

Все открытия наук и искусств распространяются посредством словесности и становятся приобретением целого народа. «Науки, – говорит Карамзин,  – составляют собственность немногочисленного класса людей, а словесность бывает достоянием всякого, кто имеет душу».

286) Ученость (doctrina, ars) заключает в понятии своем все ученые сочинения. Частная реторика рассматривает их столько, сколько они относятся к словесности, т. е. к способу расположения и выражения мыслей.

287) Содержание ученых сочинений: науки и искусства. Ученость составляет обширный род прозы и обнимает все древо человеческих знаний.

Примеч. Все знания наши имеют одно общее основание. Утверждаясь на опытах и наблюдениях, как на бесчисленных корнях, Древо знаний (его начертить можно) едва возвысилось и разделилось на две части: на науки – нишу ума, и искусства – пищу воображения и сердца. Искусства разрослись на две главные ветви: на механические, удовлетворяющие нуждам, и на изящные, пленяющие сердце. От изящных вновь идут три ветви: искусства образовательные, представительные и тонические (оставим искусства до другого случая). Науки – по трем способностям души – разделились на три главные отрасли: на науки ума – догматические; науки рассудка‑точные; и науки памяти – исторические. От догматических выходят ветви: науки богословс кие, философские, юридические (или нравственные) и медицинские. От точных родятся ветви наук: математических и физических. От исторических происходят: географические, статистические, хронологические и собственно исторические. Каждая ветвь наук имеет свои отпрыски, или особые науки … и все многочисленные ветви сего дерева, растут… и дают содержание ученым сочинениям. 288) Цель ученых сочинений, благотворная для людей: распространение знаний – возвышение нравственности – усовершение способностей – показание полезных истин, опытов, наблюдений, открытий и пр., и пр.

293) Все ученые сочинения – в отношении к словесности‑делятся на два главные рода: на систематические и отдельные. Систематическое сочинение объемлет науку или искусство во всей полноте или связи частей ее между собою. Отдельное берет один только предмет из науки и рассматривает его с большим вниманием или с новой точки зрения.

294) К систематическим сочинениям относятся книги, как ученые, так и учебные; – к отдельным: 1. Рассуждения. 2. Диссертации. 3. Мнения. 4. Голоса и смесь ученых сочинений. 5. Энциклопедические сочинения. 6. Записки Академий и частных людей. 7. Акты университетов. 8. Труды разных обществ. 9. Повременные издания и 10. Критика.

XXXII

Систематические ученые сочинения

295) Цель систематических сочинений двоякая: одни пишутся для чтения знающих науку и в ней усовершающихся; – другая для преподавания науки незнающим. Первые называются учеными, вторые – учебными.

Ученые книги называются полными именами наук. Напр. история, физика, математика. Учебные чаще ограничиваются условиями. Напр. Руководство к истории, Сокращение истории, Физика для детей и пр.

296) Достоинство ученой систематической книги состоит в основательности начал, в постепенной связи и полноте частей – словом, в системе ее и в ясном, приличном слоге.

Системою называют связь и полноту всех частей, относящихся к одному целому, все, что необходимо для составления полного целого, полной науки.

297) Достоинство учебной книги, удерживая систему науки, требует еще известной методы, а для больших успехов ищет симметрии и пропорции. Слог учебной книги, сверх ясности и приличия, предполагает краткость.