Mills_R_-_Vlastvuyuschaya_Elita_-_2007_1

сельскохозяйственного производства в оправдывающем себя масштабе, а также система налоговых льгот и специальных субсидий, предоставляемых "фермерам", приводит в результате к тому, что в деревне, как и в городе, формируется новая знать.

Новая и старая знать в маленьких городах взирают, стало быть, друг на друга со смешанным чувством, в котором проскальзывают изрядная неприязнь, известное презрение и завистливое восхищение. Богач новой формации был бы не прочь обладать престижем "старика", но в то же время считает последнего старым чудаком, мешающим людям ворочать крупными коммерческими и политическими делами, провинциалом, ограниченным чисто местными рамками, лишенным стремления двигаться вверх и вперед. "Старик" в свою очередь смотрит на новичка, как на человека, который придает слишком большое значение деньгам, который нажил много денег и стремится нажить еще больше, но не приобрел ни социальных корней, ни культурного стиля жизни, соответствующих его финансовым возможностям; как на человека, который фактически интересуется городскими общественными делами лишь в той мере, в какой он может использовать их в личных и чуждых

городу целях.

Сталкиваясь с авторитетом старой знати в делах коммерческих, гражданских или политических, люди из новой знати часто объясняют этот авторитет обаянием "старины", связанной в их представлении с застойным, "старомодным" образом жизни, медленным темпом гражданской жизни и отсталыми политическими взглядами. Они считают, что старая знать в отличие от новой не умеет пользоваться своим общественным влиянием для того, чтобы "делать деньги". Богачи новой формации не рассматривают общественный престиж как самодовлеющую ценность; он интересует их как политическое и экономическое орудие: отсутствие такового мешает их преуспеванию.

2

То обстоятельство, что экономические противоречия между богачами старой и новой формации выступают одновременно и как политические противоречия, не везде еще обнаруживается с полной ясностью. И тем не менее это факт, который со времен второй мировой войны имеет тенденцию превратиться в общенациональное явление.

Провинциальная знать – новая и старая, политически заметная и незаметная, активная и пассивная – составляет главную социальную опору республиканской партии. И все же надо сказать, что на послевоенной политической арене представители старой знати не выступают столь решительно или активно, как многие люди из среды новой знати. Возможно, что это объясняется тем, что они не чувствуют себя способными "уменьшить социальное расстояние между собой и избирателями", как это утверждал Элисон Дэвис (и другие) относительно старой аристократии южных штатов. Не подлежит сомнению, что их привилегированное положение везде и повсюду полностью признается представителями власти. На них практически не распространяются многие мелкие ограничения,

установленные законом, их почти никогда не арестовывают за пьянство или за незначительные нарушения правил движения, с них редко взимают судебную пошлину, им обычно удается получить любые поблажки, которых они домогаются. Правда, они весьма озабочены вопросами, связанными с налоговыми ставками и имущественным обложением, но эти заботы полностью разделяются новой знатью, и дела эти неплохо устраиваются без личного вмешательства представителей старой знати.

Богачи новой формации сплошь и рядом таят в себе те бурные политические эмоции и ущемленные социальные амбиции, которые так легко можно было наблюдать в деятельности комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, где эти явления приобрели крайнюю форму и общегосударственный размах. Объяснение этих политических страстей в конгрессе и провинциальном обществе следует искать в общественной психологии нуворишей. Начиная от техасских мультимиллионеров до мелких торгашей, нажившихся на войне и впоследствии приумноживших свои доходы, этот класс чувствует себя ущемленным социальными притязаниями более давнего богатства и семей более старинного происхождения. Какие-нибудь

страховые агенты, внезапно обретшие годовой доход в 30 тыс. долл., раскатывающие в богатейших машинах в 260 л. с. и с виноватым видом покупающие своим женам безвкусные бриллиантовые кольца; какие-нибудь мелкие коммерсанты, вдруг оказавшиеся обладателями состояния, приносящего 60 тыс. годового дохода, устраивающие у себя дома бассейны для плавания

в50 футов (15,2 м) и незнающие, как им обращаться со слугами, которых они никогда раньше не имели, – все они чувствуют, что чего-то достигли и что другие, однако, считают, что они не обладают надлежащими качествами для того, чтобы достойным образом пользоваться достигнутым.

ВТехасе встречаются в наше время люди, имена которых известны лишь в пределах данной местности, а между тем у них больше денег, чем у многих семей из восточных штатов, пользующихся всеамериканской известностью. Но они-то, эти техасские богачи, часто не пользуются всеобщей известностью, а если и пользуются, то слава эта совсем иная.

Кипение такого рода чувств можно наблюдать

вменьшем масштабе почти в каждом небольшом городе и городке. Эти чувства не всегда ясно выражены и, конечно, не стали основой для

настоящего политического движения. Но они сказываются в том огромном и глубоком удовлетворении, которое испытывают богачи новой формации, видя, как "осаживают" людей, давно пользующихся общественным почетом, наблюдая, как разбогатевший выскочка устраивает нагоняй генералу, слушая, как нувориш фамильярно, даже нахально величает человека из старой знати просто по имени при каком-нибудь публичном споре.

Политическая цель реакционных группировок, образовавшихся среди богачей новой формации в маленьких городах, – это срыв законодательных достижений "нового курса" и "справедливого курса". Помимо ревности к старой знати, новых провинциальных богачей волнует и другое. Рост профессиональных союзов, обозначившийся в период войны во многих провинциальных городах, и обусловленное этим увеличение числа профсоюзных лидеров, претендующих на то, чтобы восседать в органах местного гражданского самоуправления; возросшее благосостояние рабочих, которые в военное время еженедельно разменивали в магазинах и в банках более крупные чеки, чем раньше, а по субботам толпились в уличных кафе; большие новые автомобили, появившиеся у

простых людей, – все эти перемены в положении классов, происшедшие за последние два десятилетия, беспокоят и пугают новых богачей, ибо в свете этих явлений их собственное положение в обществе начинает им казаться менее значительным, и явления эти противоречат их представлению о подобающей иерархии в общественном положении людей. Богачи старой формации тоже чувствуют, что такого рода новые явления, наблюдаемые на улицах, в магазинах и банках, могут поколебать их общественное положение, но, в конце концов они рассуждают так: "Дела этих людей нас не касаются. Все, что у них есть, – это деньги". В отличие от этого нувориши, общественное положение которых менее прочно, чем положение богачей старой формации, чувствуют себя так, словно их унизили, когда они видят, что и другие люди достигают успехов в сфере экономической жизни маленьких городов.

Провинциальное общество образует не только социальную, но и политическую иерархию. На верхних ступенях этой политической лестницы мы находим несколько клик или "партий", члены которых обсуждают и решают важнейшие местные вопросы, а также многие более важные дела, связанные с политической жизнью штата

или страны в целом, "часть которой составляет данная территориальная община". Обычно, хотя отнюдь не всегда, эти клики состоят из лиц, принадлежащих к богачам старой формации; в них входят наиболее крупные промышленники и торговцы и те, в чьих руках находятся банки; последние обычно связаны с крупными владельцами недвижимостей. Каждая из этих неофициально существующих клик часто состоит из людей, действующих в одной и той же экономической сфере: есть клика промышленная, торговая, банковская. Они смыкаются друг с другом, и мы находим обычно несколько человек, осуществляющих связь между ними и координирующих их мнения и решения. К услугам этих клик имеются также адвокаты и управляющие, обслуживающие семейства солидных рантье; используя свои полномочия и те многочисленные связи и сцепления деловых интересов богачей старой и новой формации, которые им приходится осуществлять, они связывают воедино силу денег, кредита и организованного действия и нацеливают ее на определенное решение.

На ближайшей после этих клик ступеньке провинциальной политической лестницы стоят общественно активные дельцы, преимущественно

из богачей новой формации, которые проводят в жизнь решения и планы, выработанные верхушкой. Они всегда стараются заранее угадать эти решения, и это им подчас удается. В эту группу входят люди "действия": вице-президенты банков, идущие в гору мелкие бизнесмены, крупные чиновники, подрядчики и высшие служащие местных предприятий. Эта второразрядная прослойка незаметно переходит в третью группу. Ее составляют лица, возглавляющие всякого рода гражданские учреждения, должностные лица различных организаций, мелкие общественные лидеры, журналисты. И, наконец, на четвертой ступени политической лестницы пребывают ничем не выделяющиеся лица свободных профессий, рядовые бизнесмены, духовные лица, видные учителя, деятели благотворительных и просветительных организаций, заведующие отделами личного состава местных учреждений и предприятий.

При обсуждении или решении почти любого важного вопроса одна какая-нибудь из главенствующих клик (а то и отдельный воротила) берет на себя инициативу в деле подготовки предстоящего решения и организации негласного сговора между влиятельными кликами

в защиту этого решения. В подобной роли выступает либо лицо, осуществляющее обычно связь данной клики с губернатором штата, либо банковская клика, или же, наконец, человек, пользующийся популярностью как среди рядовых членов Ротари-клаба, так и среди рядовых членов торговой палаты, как в местном благотворительном обществе, так и в ассоциации адвокатов.

Истоки власти лежат не в этих второразрядных организациях, не от массы их членов исходят важнейшие решения. Местные заправилы входят в эти организации, но редко принимают активное участие в их специальной деятельности. Как организованные сообщества, ассоциации эти помогают проводить в жизнь политическую линию, выработанную правящими кликами; для молодых дельцов из высших слоев они являются тренировочными школами общественной деятельности, в которых они пробуют свои силы; иногда, особенно в мелких городах, из среды членов этих организаций рекрутируются новые члены правящей верхушки.

Один весьма влиятельный человек из крупного города среднего Юга рассказывал проф. Флойду Хентеру:

"Не было бы смысла обращаться к этим