Mills_R_-_Vlastvuyuschaya_Elita_-_2007_1

ныне события, влекущие за собой решительные и немедленные последствия.

Семья, церковь и школа приспосабливаются к современной жизни; правительство, армия и корпорации формируют ее. И в процессе формирования современной жизни они превращают эти более слабые институты в орудия осуществления своих целей. Церковь поставляет армии своих священников, где их используют для усиления эффективности пропаганды морального "права" убивать. Школа отбирает и обучает людей для работы в корпорациях и для выполнения специальных функций в армии. Институт "большой семьи" исчез, конечно, давно: его разрушила промышленная революция; а в наши дни отцов и сыновей разлучают с семьями (в принудительном порядке, если нужно) каждый раз, когда армия призывает их в свои ряды. И вместе с тем ореол, окружающий все эти второстепенные институты, используется для того, чтобы узаконить власть и решения "большой тройки".

Судьба современного человека зависит не только от семьи, в которой он родился или в которую вошел посредством брака, но все больше и больше и от корпорации, где в самые лучшие свои годы он расходует свои лучшие силы; не

только от школы, где он воспитывается ребенком и юношей, но и от государства, которое не оставляет его в покое на протяжении всей его жизни; не только от церкви, где он порой слушает слово божие, но и от армии, где его муштруют.

Если централизованное государство не было бы уверено в том, что частная и государственная школа будут насаждать патриотические чувства, то его руководители незамедлительно постарались бы изменить децентрализованную систему народного образования. Если бы процент банкротств среди пятисот крупнейших американских корпораций был так же высок, как общий процент разводов среди 37 млн. американских супружеских пар, то это привело бы к экономической катастрофе международного масштаба. Если бы военнослужащие отдавали армии не больше времени и сил, чем верующие отдают церкви, к которой они принадлежат, то наступил бы военный кризис.

Внутри каждого из трех главенствующих социальных институтов мы замечаем, что типичная для него структурная единица ныне разрослась, управление ею приобрело авторитарный характер и, если иметь в виду диапазон влияния выносимых ею решений, – стала централизованной.

Эти особенности современного развития главенствующих институтов обусловлены баснословно мощной техникой, ибо они, как социальные институты, объединили эту технику и управляют ею так же, как она в свою очередь формирует их особенности и определяет темпы их развития.

Сфера экономики, состоявшая когда-то из великого множества малых и самостоятельных производственных единиц, подпала под власть 200–300 гигантских корпораций, связанных между собой как в административном, так и в политическом отношении. Они-то и держат в своих руках ключи ко всем важным решениям, связанным с экономикой.

Система государственного управления, некогда децентрализованная совокупность нескольких десятков слабо связанных между собою штатов, стала централизованным исполнительным аппаратом; она вобрала в себя множество ранее раздробленных функций и проникает ныне во все поры общественного строя.

Военное ведомство, некогда хилое учреждение, окруженное атмосферой недоверия (поддерживавшейся милицией отдельных штатов), превратилось в крупнейший и самый

дорогостоящий правительственный орган. Несмотря на видимость добродушия, проявляемого им в пропагандистских выступлениях перед широкой публикой, оно приобрело теперь всю жестокость и грубость разбухшего бюрократического аппарата.

В каждой из этих главенствующих областей современной жизни орудия власти, находящиеся в распоряжении правящей группы, стали неизмеримо более мощными. Ее командные позиции усилились. Внутри каждой из этих сфер была разработана и туго завинчена современная авторитарная система управления.

По мере того как все эти три сферы расширяются и централизуются, последствия их деятельности приобретают все больший размах и их взаимные связи все возрастают. Решения горстки крупных корпораций определяют не только экономическую, но и военную и политическую обстановку во всем мире. Решения военного ведомства связаны с политической жизнью и самым чувствительным образом сказываются на ней, равно как и на самом объеме экономической деятельности. Решения, принимаемые в политической сфере, определяют экономическую деятельность и военные программы. Прошло то время, когда, с одной

стороны, существовала сфера экономики, а с другой – сфера политики, включавшая в себя военное ведомство, деятельность которого не влияла на политическую и деловую жизнь. Теперь существует пронизанная политикой экономика, связанная тысячью нитей с военными институтами и их решениями. Если государство вмешивается в ту область, в которой господствуют корпорации, то и последние в свою очередь вмешиваются в вопросы управления государством. С точки зрения объективных тенденции развития именно в этом треугольнике власти лежат истоки образования блокированной системы социального господства, которая составляет важнейшую историческую особенность нашего времени.

Факт взаимопереплетения трех основных сфер общественной жизни ясно обнаруживается при любой критической ситуации в развитии современного капиталистического общества: экономическом крахе, войне, буме. Во всех этих случаях правящие круги убеждаются в тесной взаимосвязанности основных социальных институтов. В XIX в., когда масштабы всех институтов были значительно меньше, их свободная интеграция достигалась в сфере саморегулирующейся экономики в результате

свободной игры рыночных сил, а в саморегулируемой системе государственного управления – в результате голосования и политического торга. Тогда предполагалось, что из нарушения равновесия и всякого рода трений, вызванных ограниченными решениями (а в ту пору любые решения могли иметь только ограниченные последствия), само собой возникнет со временем новое равновесие. В наши дни такое предположение исключается, и люди, стоящие во главе каждой из трех главенствующих иерархий, не исходят в своей деятельности из такого предположения.

Дело в том, что последствия решений, принятых или непринятых в каждой из этих областей, столь велики и обширны, что они распространяются и на другие области, и потому существует стремление к координированным директивным решениям или к согласованному воздержанию от директивных решений. Это не всегда было так. Когда в народном хозяйстве преобладали многочисленные мелкие предприниматели, то, например, банкротство даже многих из них все-таки могло иметь чисто местное значение; политические и военные органы в эту область не вмешивались. Но теперь, при существующих политических расчетах и

военных обязательствах, могут ли они допустить, чтобы важнейшие частнокапиталистические корпорации, занимающие ключевые позиции в экономической системе, рухнули во время экономического кризиса? Политические и военные органы все больше и больше вмешиваются в экономические дела, и, в меру того как они это делают, важнейшие решения, принимаемые в каждой из трех иерархий, контролируются представителями двух других. Таким образом, экономические, военные и политические институты оказываются теснейшим образом связанными друг с другом.

В каждом из этих необычайно разросшихся и централизованных институтов пришли к руководству те высшие круги, которые образуют собой экономическую, политическую и военную элиты. В верхах экономики вместе с богачами из мира корпораций подвизаются руководящие администраторы крупнейших корпораций; в верхах политической системы – официальные руководители государства; в верхах военного ведомства – элита, состоящая из политических деятелей, облаченных в военные мундиры, сосредоточенная в Объединенном совете начальников штабов, в его непосредственном окружении и в среде высшего генералитета.

Так как каждая из этих областей сомкнулась с остальными, так как последствия принимаемых в них решений имеют тенденцию стать всеобъемлющими, то руководящие деятели каждой из трех областей – военная знать, главари корпораций, официальные руководители государства – сплачиваются воедино, образуя тем самым властвующую элиту Соединенных Штатов.

2

Американские высшие круги, то есть те, кто находится на указанных командных постах, и их ближайшее окружение, часто рассматриваются с точки зрения того, чем они владеют; а владеют они большей, чем другие люди, долей наиболее высоко расцениваемых благ и источников наслаждений. В представлении людей, рассматривающих дело с этой точки зрения, властвующая элита попросту состоит из лиц, имеющих максимум того, что вообще можно иметь, а сюда обычно относят деньги, власть, престиж, а также образ жизни, определяемый обладанием этими благами. Но люди, составляющие элиту,– это не просто те, кто имеет больше всех; они не имели бы "больше всех", если бы они не занимали свои особые позиции в важнейших социальных институтах, ибо эти институты являются непременными основами власти, богатства, престижа и в то же время главным орудием осуществления власти, приобретения и сохранения богатства, реализации самых высоких притязаний на престиж.

Под могущественными людьми мы, конечно, подразумеваем тех, кто имеет возможность осуществлять свою волю даже в том случае, когда

другие сопротивляются ей. Никто, следовательно, не может быть по-настоящему могущественным, если он не имеет доступа к управлению важнейшими социальными институтами, ибо власть подлинно могущественных людей заключается прежде всего в том, что они распоряжаются этими общественными орудиями власти. Ими распоряжаются высокопоставленные политические деятели, крупнейшие сановники; ими распоряжаются адмиралы и генералы; ими распоряжаются главные акционеры и руководители крупнейших корпораций. Правда, не вся власть коренится в таких институтах и не вся она осуществляется через их посредство, но только в них и через них власть может быть более или менее длительной и значительной.

Богатство тоже приобретается и удерживается в этих институтах и через их посредство. Пирамида богатства не может быть правильно понята, если считать, что она складывается только из огромных личных состояний; могущество семейств,- обладающих огромными наследственными капиталами, усиливается в настоящее время, как мы увидим, современными корпорациями: каждое из этих семейств было тесно связано и сейчас тесно связано с какой-нибудь архибогатой корпорацией, – и эта