Mills_R_-_Vlastvuyuschaya_Elita_-_2007_1

7

Люди, отказавшиеся от критического отношения к новейшим дифирамбам, воспеваемым в честь Америки, охотно присоединяются к мнению, что элита бессильна. Если бы они были проникнуты чувством политической ответственности, они обязаны были бы в соответствии со своей точкой зрения заявить тем, кто, надо полагать, официально руководит американской политикой:

"В один из ближайших дней вам может показаться, что вы имеете повод для того, чтобы бросить бомбу или еще больше обострить отношения с союзниками или с русскими, которые тоже могли бы бросить ее. Но не будьте настолько наивны и не думайте, что у вас действительно есть выбор. У вас нет ни выбора, ни возможности избежать событий. Весь комплекс обстоятельств, в котором вы являетесь лишь маленькой гирькой на весах, есть результат игры экономических и социальных сил, исход которой неотвратим. Пребывайте поэтому, подобно толстовскому генералу, в роли наблюдателей и предоставьте событиям идти своим чередом. Если бы вы и предприняли какие-нибудь действия, то их результаты не

совпали бы с вашими намерениями,– если бы даже у вас и были какие-нибудь намерения.

Но, если события будут развиваться благоприятно, делайте вид, что это результат ваших решений. Вам поверят, ибо в таких случаях принято думать, что люди имели возможность свободного выбора и были в силах осуществить выбранный вариант и что они, разумеется, ответственны за происходящее.

Если же дела пойдут плохо, говорите, что у вас не было реальной возможности выбора и что вас, разумеется, нельзя ни в чем винить: они, другие, имели возможность выбрать, на них и лежит вся ответственность. Вы можете отделаться таким объяснением, хотя бы вы и располагали половиной вооруженных сил мира и бог весть каким количеством бомб и бомбардировщиков. Ибо вы ведь, в сущности, являетесь лишь бессильным орудием исторического рока вашего времени; и моральная ответственность есть ведь только иллюзия – хотя, правда, она может быть очень полезна, если ловко оперировать этим иллюзорным понятием в пропагандистских выступлениях".

Единственный вывод, заложенный во всех таких фаталистических концепциях, таков: если миром правит судьба или провидение, то никакая

властвующая элита не может, строго говоря, рассматриваться как источник исторических решений, а идея, и тем более требование, ответственного руководства, – это праздная и безответственная идея. Ибо совершенно ясно, что бессильная элита, эта безвольная игрушка истории, не может считаться ответственной за исторические события. Если современная элита не обладает властью, то нет оснований считать ее ответственной; как и все люди, находящиеся в затруднительном положении, члены элиты заслуживают нашего сочувствия. Американским народом управляет всевластная судьба; народ, а вместе с ним и его элита находятся во власти фатальных обстоятельств, которыми они не в состоянии управлять. Если это так, то всем нам остается сделать то, что многие уже сделали: полностью отказаться от политического мышления и действия и зажить комфортабельной частной жизнью.

Если же, наоборот, мы считаем, что война и мир, кризис и процветание уже не зависят в наше время от "судьбы" и "рока" и что именно теперь, больше чем когда-либо, они поддаются контролю, то возникает вопрос: кто в состоянии их контролировать? Ответ должен быть таков: кто же еще, кроме тех, кто теперь распоряжается

колоссально усилившимися и полностью централизованными орудиями власти и решений? А почему же они этого не делают? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего изучить состав и характер современной американской элиты.

Не существует никаких веских соображений, связанных с представлением о бессилии элиты, которые могли бы заставить нас отказаться от постановки именно таких вопросов, являющихся ныне самыми важными из всех, которые могут интересовать политически мыслящих людей. Американская элита не бессильна, хотя и не всесильна. Оба этих определения суть предельные абстракции, употребляемые ораторами в целях оправдания или из бахвальства; но, двигаясь в границах этих абстрактных определений, мы можем попытаться внести ясность в стоящие перед нами политические проблемы, которые в наше время являются прежде всего проблемами ответственной власти.

Нет ничего в "природе истории" нашей эпохи, что исключало бы ведущую роль узкой группы людей, делающих высокую политику. Напротив, если иметь в виду структуру современного общества, то такое определение их роли является не только обоснованным, но скорее всего

обязательным.

Нет ничего в "природе человека" или в методе социального воспитания, с помощью которого в современном обществе отбирают и формируют людей для занятия командных постов, что противоречило бы представлению, что эти люди сопоставляют различные варианты возможных решений и что выбор, который они делают, или их неспособность взвесить различные варианты влияет на ход истории.

Следовательно, политически мыслящие люди имеют все основания считать американскую элиту ответственной за целый ряд решающих исторических событий, из которых складывается современная история.

Утверждение о том, что властвующей элиты вообще не существует, является в наши дни таким же модным, как в 30-х годах было модным считать, что группа негодяев, принадлежащих к правящему классу, ответственна за все социальные несправедливости и болезни общества. Я лично так же далек от предположения, что некий упрощенно и односторонне понимаемый правящий класс может быть твердо объявлен главным двигателем американского общества, как и от предположения, что все исторические сдвиги в

современной Америке совершаются самотеком, независимо от чьей-либо личной воли.

Представление, будто все происходящее – это слепой поток событий, в значительной степени является возведением в фаталистическую концепцию собственного чувства бессилия, а также, возможно, самооправданием, придуманным теми, кто когда-либо принимал участие в высокой политике и руководствовался при этом определенными принципами.

Мнение, будто в истории все определяется тайным сговором легко обнаруживаемой кучки мерзавцев или героев, также является поверхностным отражением трудностей, связанных с попытками понять, каким образом сдвиги в структуре общества открывают благоприятные возможности перед различными элитами и каким образом различным элитам удается или не удается использовать эти возможности. Принять ту или иную из этих точек зрения на историю, то есть рассматривать ее как продукт заговора или как фаталистическую цепь событий, – значит в обоих случаях ослабить усилия, направленные к познанию политических фактов и образа действий власть имущих.

8

Свою попытку раскрыть отличительные особенности современной властвующей элиты и вложить, таким образом, строгое содержание в неопределенное понятие "они", противопоставляемое низшими слоями населения анониму "мы", я начну с краткой характеристики тех привилегированных элементов, которые большинство американцев знает лучше других: провинциальных высших классов новой и старой формации, а также прослойки "четырехсот семейств", существующей в центральных городах. Затем я в общих чертах рассмотрю мир знаменитостей и попытаюсь показать, что система распределения престижа, существующая в американском обществе, теперь впервые стала по своим масштаба общенациональной и что наиболее будничные и наиболее эффектные стороны этой системы служат обычно отвлечению внимания от ее авторитарных черт и вместе с тем – оправданию власти, которая за ней часто скрывается.

В ходе анализа прослойки крупнейших богачей и ведущих администраторов корпораций я покажу, что рассуждения о всевластных "шестидесяти семействах Америки", так же как и

рассуждения о "революции управляющих", не дают истинного представления о новом облике социальных верхов, организованных ныне в форме привилегированной прослойки богачей из мира корпораций.

После того как я опишу исторические изменения типичных черт американского государственного деятеля, я попытаюсь показать, что те силы, которые наблюдатели, жившие в "прогрессивную эру", называли "невидимым правительством", стали теперь вполне зримыми; а то, что обычно считается главным содержанием политики – различные формы политического давления, всякого рода кампании, маневры в конгрессе, – теперь в значительной мере низведено на уровень явлений, наблюдаемых только в средних звеньях власти.

Разбирая вопрос о возвышении военщины, я постараюсь объяснить, как случилось, что адмиралы и генералы захватили позиции, имеющие самое прямое отношение к политике и экономике, и как они при этом нашли множество точек совпадения их интересов с интересами богачей из мира корпораций и официальных государственных руководителей из состава "видимого" правительства.

Осветив в меру своих сил эти и другие

тенденции, я вернусь к основным проблемам, связанным с властвующей элитой, и проанализирую также понятие "инертного общества", дополняющее понятие властвующей элиты.

Суть моей концепции сводится к утверждению, что стечение исторических обстоятельств привело в нашу особую эпоху к образованию современной властвующей элиты; что люди, принадлежащие к кругам, образующим элиту, принимают в наше время (каждый в отдельности и все вместе) важнейшие решения и что вследствие усиления и централизации имеющихся ныне орудий власти решения, которые они принимают, или их уклонение от известных решений влекут за собой более серьезные последствия и затрагивают более значительную массу людей, чем когда-либо раньше на протяжении всей истории человечества.

Я утверждаю также, что на средних этажах государственно-политического здания образовался тупик – наполовину искусственно созданный – и что на нижнем его этаже возникло политически бесформенное общество, мало похожее на тот тип общества, в котором ключи власти находятся в руках добровольных

ассоциаций и народа, наделенного свойствами, изображенными в классических теориях народовластия. Американские верхи гораздо более сплочены и могущественны, а низы гораздо более разобщены и бессильны, чем обычно предполагают люди, внимание которых отвлечено средними органами власти, не выражающими воли низов и не определяющими решений верхов.