Современная западная философия_Словарь

особого рода коммуникативную деятельность, в процессе которой создаются значения слов и выражений. Задача философа-аналитика состоит в том, чтобы прояснять употребление слов и выражений, описывать те специфические инструментальные функции, которые они выполняют в определенном контексте. Для реализации этой задачи не существует жестко фиксированных методов и процедур, используются любые приемы,эффективные для данного случая. Идея множества методов связана у Витгенштейна с гносеологическим релятивизмом*, а подчеркивание решающей роли языковых конвенций имеет смысл растворения реальности в контекстах различных «языковых игр».

Параллельно с Витгенштейном философия лингвистического анализа разрабатывалась философами Оксфордского и Кембриджского ун-тов (Остин*, Райл*, Уиздом*, Ф. Вайсман), а также рядом амер. философов (М.Блэк, Малкольм* идр.). В качестве «языка» здесь принимается естественный, исторически сложившийся язык, а философский смысл анализа сводится к выявлению имплицитных значений, формируемых в процессе интерсубъективного понимания и контекстуального употребления языка. Как и логический анализ, лингвистический анализ сохраняет некоторые позитивистские установки. Предполагается, что все знание о миредают наука и здравый смысл; философия занимается не установлением истин, а «проясняющей» аналитической деятельностью по различению осмысленного и бессмысленного, очищению языка от «систематически вводящих в заблуждение высказываний» (Райл). Подчеркивая «проясняющую» и «терапевтическую» функции анализа, лингвистические аналитики не предложили каких-либо ясных и четких процедур анализа. Анализ понимался и в смысле установления семантических дистинкций и правил точного употребления понятий, и в смысле выявления ситуационного

значения слов, и в смысле сравнения различного рода «языков» и типов высказываний. Зачастую анализ сводился к лексикографическому анализу.

Попытки ряда философов расширить философское содержание лингвистического анализа, ввести в него метафизическую проблематику превращают лингвистический анализ в

концептуальный. Данный тип анализа получил развитие в концепции «дескриптивной метафизики» Стросона*, нацеленной на исследование фундаментальных структур человеческого мышления и отношения структуры языка и структуры реальности. Обсуждение общефилософской проблематики характерно также для Даммита* и Э. Куинтона. Отказавшись от идеи, что смысл философской деятельности сводится к «прояснению» языка, и обратившись к решению извечных проблем философии, эти философы по-прежнему считают, что у философа нет иного способа решения проблем, кроме лингвистического анализа того, как мы говорим о проблемах.

Появление постпозитивистских форм философии, выступивших с ревизией принципиальных догм неопозитивизма и предложивших новые модели языка и знания, положило конец классическим формам А.ф. Это, однако, не означает кризиса аналитической традиции как таковой. Последняя сохраняется и продолжает доминировать в англоязычной философии. В рамках этой традиции анализ из цели философской деятельности превращается в одно из ее средств. Понятие «анализ» уже не связывается жестко с какой-либо одной формой знания. Вместе с тем сохраняется прежнее стремление к превращению философии — с помощью анализа языковых и концептуальных средств — в строгое и доказательное знание. Прагматические аналитики (Куайн*, Гудмен* и др.) основное внимание сосредоточивают на интерпретации научного знания и средствах его логичес-

альная.и политическая философия, чему способствовали фундаментальные работы в этой области Ролза* и Нозика*.

Современных философов, работающих в рамках аналитической традиции, не связывает ни предметное, ни мировоззренческое единство. Работы аналитиков отличает постановка проблем и способ их решения: постановка вопросов в модальности «как есть», а не «что есть», иначе говоря, как говорится о той или иной проблеме,.а не какую реальность она выражает. В арсенале аналитических средств ныне сохраняется илогический, и семантический, и контекстуальный анализ, используются и традиционные редукционистские процедуры. Но ни одна из этих форм анализа не имеет самодовлеющее значение. Чаще всего под «анализом» понимается техника аргументации, нормырационального рассуждения — осмысленность вопросов, экспликация и артикуляция предпосылок и концептуальных средств, установление смысловой зависимости между высказываниями, логичность рассуждения и обоснованность выводов. В философских концепциях, развиваемых в рамках аналитической традиции, сохраняется определенный сциентистский настрой — в том смысле, что они тяготеют к формам рациональности, развиваемым скорее в точных науках, а не в гуманитарных дисциплинах, что они с недоверием относятся к философским построениям, базирующимся на интуиции и чувстве и в целом следуют идеалу философии как строгой рационально-теоретической деятельности.

Н.С. Юдина

ШАналитическая философия в XX веке // Вопросы философии. 1988, № 8; Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993; Витгенштейн Л. Философские работы. 4.1. М., 1994; Грязное А. Ф. Эволюция философских взглядов Л. Витгенштейна. М., 1985; Козлова М, С. Философия и язык. М., 1972; Пассмор Док. Философское рассуждение//Путь. 1995, № 8;СерльДж.

Современная философия в Соединенных Штатах // Путь. 1995, № 8; Рассел Б. Проблемы философии. М., 1914; Философия. Логика. Язык. М., 1987; Хилл Т.Ч.Современные теории познания. М., 1965. M.G. White (ed.). The Age of Analysis, 1955. A.J. Ayer. Philososphy in the Twentieth Century, 1982; R. Ammerman (ed.). Classics of Analytic Philosophy, 1965; L.J. Cohen. The Dialogue of Reason: An Analysis of Analytical Philosophy, 1986; M. Dummett. Origins of Analytical Philosophy, 1994; H. Feigl and W. Sellurs

(eds.) Readings in Philophical Analysis, 1949; J. Hospers. An Introduction to Philosophical Analysis, 1988;A.P Maninich (ed.). The Philosophy of Language, 1990; R. Roriy. The Linguistic Turn (2nd ed.), 1992; P.F. Strawson. Analysis and Metaphysics: An Introduction to Philosophy, 1992.

АНАЛИТИЧЕСКОЕ И СИНТЕТИЧЕСКОЕ — в неопозитивизме* два взаимоисключающих класса предложений «языка науки». Утверждается, что существуют два вида научного знания, принципиально отличные друг от друга: формальное и фактуальное. Суждения формальных и фактуальных наук имеют, соответственно, аналитический и синтетический характер. В отличие от позиции Канта, допускавшего существование априорных (предшествующих опыту и независимых от него) синтетических суждений, в неопозитивизме независимыми от опыта могут быть лишь аналитические суждения, трактуемые как правила построения и преобразования языковых систем. Аналитические утверждения имеют конвенциональную природу и не содержат информации о мире; установление их истинности или ложности возможно без обращения к внеязыковым эмпирическим данным. Синтетические высказывания трактуются как содержательные утверждения о мире, устанавливаемые в рамках определенного языкового (концептуального) каркаса; они отождествляются с классом эмпирических «предложений наблюдения». Вопрос об их истинности или ложности должен решаться посредством обращения к внеязыковым

фактам с помощью определенных процедур верификации*. Неопозитивистская концепция А. и с , фиксируя существенные в методологическом отношении особенности научного знания, гипертрофирует различие между аналитическим и синтетическим, доводя его до видовой противоположности научных дисциплин.

АПЕЛЬ(Аре1)Карл-Огго(р. 1922) - нем. философ. С 1972 по 1992 — проф. философии ун-та Франкфурта- на-Майне. В работе «Идея языка в традиции гуманизма от Данте до Вико» (1963) А. сформулировал требование «лингвистического поворота» философии, признавая язык первичной сферой философского анализа. Стремясь избежать крайностей сциентизма* и антисциентизма*, А. стремится обосновать языковую практику априорно значимым образом, при помощи трансцендентально-прагматического, а не герменевтического метода. Он ставит задачу соединить, с одной стороны, наследие диалектики, трансцендентальной философии,феноменологии* и герменевтики*, критически относясь к мотивам иррационализма и субъективизма в них, а с другой — традицию англосаксонской аналитической философии* языка и науки, смягчив их натуралистический, сциентистский уклон. Оценивая Дильтея* как «трансформатора» трансцендентальной философии, А. указывает ту традицию, к которой сам хотел бы отнести свою теорию. Он также осуществляет «трансформацию» трансцендентальной философии, в результате чего формулирует свою теорию коммуникации. А. отвергает попытки доказательства автономии наук о духе, которые приводят к противопоставлению науки и философии, и следовательно, к капитуляции философии в деле обоснования разума. Подобной иррациональности абсолютизированной духовной жизни он противопоставляет рациональность, укорененную в языково-ком-

муникативном взаимопонимании (рациональность коммуникативного опыта). А. доказывает, что сфера донаучного опыта, противопоставляемая в экзистенциализме* и герменевтике научной рациональности, на самом деле основана на тех же принципах и нормах коммуникативного взаимопонимания, т.е. на интерсубъективно признанных этических нормах. В концепции А. различаются четыре типа рациональности*. Это — научная рациональность каузального анализа, технологическая рациональность целенаправленного действия, герменевтическая рациональность понимания* и этическая рациональность. На принципах этической рациональности и должна быть основана так называемая «коммуникативная общность». Рациональность понимания должна быть расширением и развертыванием естественнонаучного просвещения, ибо естествознание как форма человеческой активности принадлежит соци- ально-культурной сфере. А. характеризует свой трансцендентально-праг- матический подход как эвристический и нормативный, а не аксиоматически нейтральный. В этом он противостоит позиции Вебера*, постулировавшего ценностную нейтральность социальных наук. Исходя из трансцен- дентально-прагматической установки, А. вводит в процесс обоснования познания и практики понятие «априори тела». Это открывает ему возможность философско-антропологичес- кой критики идеологических манипуляций человеком и обществом.

0 Трансцендентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997, № 1; Die Idee der Sprache in der Tradition des Humanismus von Dante bis Vico. Bonn, 1963; Transformation der Philosophie. Fr./M., 1973; Der Denkweg von Ch. S. Pierce. Fr./M., 1975; Die «Erklaren-Verstehen»-Kontroverse in transzendental-pragmatischen Sicht. Fr./M., 1979.

ffi А.В.Назарчук. Язык в трансцендентальной прагматике К.-О.Апеля // Вопросы философии. 1997, № 1.

АРЕНДТ (Arendt) Ханна (19061975) — нем.-амер. философ. Родилась в городке Линден под Ганновером в либеральной еврейской семье. Первоначальное классико-филоло- гическое и теологическое образование получила в Кенигсберге и Берлине (лекции по теологии у Гвардини*).

В1924 продолжила обучение в Марбурге: помимо классической филологии и теологии (у Бультмана*), А. занимается философией у Хайдеггера*, с которым у нее позже складываются тайные любовные отношения.

В1928 А. защищает в Гейдельберге под руководством Ясперса* диссертацию о понятии любви у Августина.

В1929 вместе со своим первым мужем Гюнтером Штерном (известным философской общественности под именем Гюнтер Андерс) переселяется в Берлин. В 1933 эмигрирует в Париж, где знакомится с Беньямином*.

В1941 спасается от нацистов, переехав вместе со своим вторым мужем Генрихом Блюхером в Нью-Йорк. 1946-49 — главный редактор издательства Shocken Books. С 1963 — проф. ун-та Чикаго, с 1967 — проф. Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке.

Исходный пункт мышления А. — опыт разрушения политической сферы тоталитарными режимами; отсюда центральный вопрос политической философии А. — предпосылки и условия собственно политического действия. Ранние работы А. посвящены анализу феномена политического господства, а внимание ее позднего труда — TheHuman Condition — сосредоточено на систематической и антропологически фундированной теории политического действия.

В «ПРОИСХОЖДЕНИИ ТОТАЛИТАРИЗМА» (1951) в качестве центральной категории анализа феномена тотального господства выступает понятие зла. Тоталитаризм* понимается как кризисный феномен современных обществ как таковых; в этой связи фашизм и сталинизм трактуются как структурно идентичные явления

(тезис, до сих пор вызывающий ожесточенную полемику). Утрата деятельностной компетенции {Handlungskompetenz) субъектами, действующими в условиях тоталитарного государства, разрушение сферы политического есть абсолютно злое. В той мере, в какой мы имеем дело с абсолютно злым, мы имеем дело с бездумным илишенным способности суждения индивидом — последний не способен даже нести ответственность за свои поступки. Преступление в этих условиях не подлежит ни прощению, ни наказанию, поскольку его субъекты не всилах осознать свою вину (эту свою мысль А. активно проводила в 1963 во время процесса по делу нацистского палача Айхмана в Иерусалиме). Тоталитарные режимы суть воплощения абсолютно злого в той мере, в какой они ликвидируют человека как политического субъекта. Необходимый признак тоталитарных режимов — организация системы политического террора (концентрационные лагеря создавались как национал-социализ- мом, так и большевизмом).

Вработе «О НАСИЛИИ» (1970) предпринимается систематический анализ феномена политической власти*. А. позитивно оценивает власть. Тоталитаризм разрушает политическую власть, заменяя ее насилием. А. не принимает понятия власти Вебера*. То, что у последнего определяется как власть (возможность навязывать свою волю другим), для А. есть насилие. Насилие всегда персонифицировано, тогда как власть конституируется множеством людей. С крушением власти, а вместе с ним и разрушением политической сферы насилие достигает широчайшего распространения. Власть как легитимное образование может быть выведена только из признания со стороны общественности.

Вдругом сочинении А. — «О РЕВОЛЮЦИИ» (1963) дается «гражданс- ко-революционное» обоснование политического господства. А. опирается на теорию договора, согласно которой

политические права имеют своим источником не человеческую природу, а соглашение, консенсус*. Последний, однако, нуждается в критерии, который сам не может быть результатом консенсуса. Правовой гарантией в политической сфере может служить лишь «закон по ту сторону наций», апеллирующий к всеобщим условиям человеческого бытия.

В своем фундаментальном труде «ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ» (1958) А. пытается дать систематическую феноменологию человеческой деятельности. Различаются три основных формы последней: труд, производство и коммуникация*. Последняя представляет собой человеческую активность по преимуществу. Понятие коммуникации в его трактовке А. сближается с аристотелевским понятием практики. В историческом плане можно констатировать следующее изменение статуса форм деятельности: если в греческом полисе человеческому действию предоставляется необходимое пространство свободы, то в Средние века происходит обесценивание политической практики в угоду производству; в Новое время фетишизируется труд, что опять-таки происходит за счет свободы политического действия. Современному технизированному миру присущ круговорот труда, неизбежно порождающий дефицит политической свободы. В этом мире нет места для выражения человеческой конечности: как смертность человека (mortality), позволяющая ему видеть вещи и процессы в модусе их завершенности, так и человеческая врожденность» (natality), благодаря которой человек способен приносить в мир новое, суть измерения, не имеющие в механизированной политической сфере никакого смысла. Плюральность человека, коренящаяся в его конечности, растворяется в современном мире труда.

В 1971 выходит а свет «ЖИЗНЬ РАЗУМА» (The Life of Mind), где А., наряду с фундаментальными свойствами vita activa (таково немецкое

название книги) разбирает сущностные характеристики vita contemplative.

мышление, воление и суждение. Основное свойство мышления как духовной деятельности (в отличие от мышления как здравого смысла, находящегося на элементарнейшей ступени способности суждения) — его нефункциональность, безрезультатность. Основное свойство воли — направленность на будущее; она сообщает человеческой деятельности импульс, наделяет ее целью. В силу своей направленности на будущее воля есть основание политического действия. В противоположность Канту, отождествлявшему волю с предшествующим всякому опыту практическим разумом, А., настаивая на принципиальной автономии воли, подчеркивает ее укорененность в конкретном опыте мира; кроме того, А. жестко разводит волю и мышление. Опосредующим же звеном между ними у А., так же как у Канта, выступает способность суждения. Однако последнюю А. гораздо теснее связывает с действием: способность суждения формируется в процессе опыта и, благодаря своей направленности на прошлое, является несущей основой воли. Строгое различение между духовными способностями, взятыми в перспективе действия, восходит к античному образцу, а понятие способности суждения в его трактовке А. — к аристотелевскому понятию

фронесиса.

Ориентация А. на мудрость и соразмерность политического действия стали причиной упрека в консерватизме, бросаемого ей критически ориентированными представителями социальной теории (Арон*). Кроме того, согласно Хабермасу*, понятийный инструментарий А. чересчур ригористичен (публичность/приватность, власть/насилие). Апелляция к коллективности, к построению сообщества, которое обеспечило бы пространство для свободного проявления различных политических позиций,а также подчеркивание значимости де-

централизованных структур (политический идеал А. —неФранцузская, а Американская революция) и,наконец, активное отстаивание ею идеи civil society позволяют считать А. предшественницей современного неоаристотелизма и коммунитаризма. Так же, как внашидни Тейлор* или Майкл Уолзер (Michael Walzer), зерно морали в политике А.усматривала не в обладании знанием добра, а вспособности к адекватному суждению вмедиумепубличного обсуждения.

Андреас Лукнер (Лейпциг)

[:| Истоки тоталитаризма. М. 1996; TheHuman Condition. L., 1958; On Revolution. L., 1963; OnViolence. N.Y., 1970; TheLife of Mind. Vol.1: Thinking. N.Y., 1971; Vol.2: Willing. N.Y., 1977-78.

Ш J.Habermas. Hannah Arendts Begriff der Macht, in: Philosophisch-politische Profile. Fr./M., 1981; S.Benhabib. Judgement and the Moral Foundations of Politics in Arendts Thought // Political Theory. 1988,№16/1; S.Dossa. The Public Realm and the Public Self. The political Theory of Hannah Arendt. Waterloo, 1989.

АРИЕС (Aries) Филипп (1914 - 1984) — франц. историк исоциальный философ, специалист поисторической демографии. Руководитель группы в Школе высших исследований социальных наук. С 1975 организатор (вместе с Фуко* иЖ.Л. Фландреном) международных семинаров по исторической антропологии. Хотя А. не принадлежал к группе историков журнала «Annales»(JL Февр, М.Блок), он развивал их идеи в своих историографических идемографических работах. Историю А. понимает как науку, изучающую «тотальный», организованный ансамбль исторических данных в виде замкнутых и несводимых друг к другу структур, а также связанных с ними типов ментальности*. Задачу «экзистенциальной истории» он усматривает в обращении к основным составляющим человеческого существования. Основываясьна результатах исследований Леви-Стро- са*, введшего в социальную науку понятия «холодного» и «горячего» обществ, в которых время течетпо-

разному, и выводах Ф. Броделя о сосуществовании в европейской истории различных жизненных ритмов (в частности, многовековой устойчивости коллективных стереотипов сознания, представлений и мыслительных навыков, свойственных сельским жителям), А. разрабатывал историюизменения ментальное™, илиобыденных восприятий, свойственныхшироким народным массам. Этим объясняется его повышенное внимание к нетрадиционным источникам — завещаниям, проповедям, брачным контрактам, святцам иэпитафиям.Социальную историю А. понимал в первую очередь как психоисторию, как ряд прогрессирующих этапов индивидуализации ирефлексии. Темне менее импульсом развития егомысли было продуктивное сомнение в большей ценности достижений современности по сравнению с прошлыми эпохами. В кн. «Ребенок и семейная жизнь при старом режиме» (1973) А. иутверждает, чтопонимание ребенка каксущества привилегированного, обладающего особым, отличным отвзрослых мировосприятием,зародилось лишь в XV-XVI веках. В Средние века на него смотрели как на «маленького взрослого» и оценивали поступки по «взрослой шкале». Семья небылабазисной социальной группой, ис раннего возраста гильдии, корпорации были дляребенка главными институтами социализации.

Много внимания А. уделяет анализу истории восприятия смерти*. Он описывает его какформу эволюции коллективного бессознательного. До XII в. смерть воспринимали как сон, который длится до конца времен, поэтому кладбища располагали на территории населенных пунктов истрах перед покойниками отсутствовал. В XII в.появилась идея страшного суда, первоначально как суда надвсем человечеством, а с XV в. —как индивидуального процесса у ложа умирающего (в этом факте А. видит свидетельство осознания человеческойиндивидуальности). Росло понимание

различия между мертвыми и живыми людьми, и с XVII в. кладбища начали устраивать за городскими стенами. В XVIII в., когда «цивилизация инстинктов» сменилась «цивилизацией объектов», когда стал иным характер семьи (образцовым сделался брак по любви), изменилось и отношение к смерти близкого человека. А. отмечает, что один из основных экзистенциалов всегда должен выступать в виде табу, но в ходе истории они меняются местами. Так, вытеснение из коллективного бессознательного смерти достигло максимума в XX в., когда сексуальность оттеснила смерть в область табу. В этом А. видит черты тотальной технизации современности и протестует против забвения смерти, ведущего, по его мнению, к разрушению человечности.

А. Г. Вашестов

Ц| Человек перед лицом смерти. М., 1992; L'Enfant et la vie familiale dans l'ancien regime. P., 1973; Un historien du dimanche. P., 1980; Le temps de l'histoire. P., 1986.

АРМСТРОНГ (Armstrong) Дэвид (p. 1926) — австрал. философ, представитель научного материализма*. Создал теорию центральных состояний (нейрофизиологических состояний мозга), в которой ментальные (психические) явления трактуются как артефакты языкового описания нейрофизиологических процессов. Согласно А., сознание есть не что иное, как мозг, который выступает в качестве посредника внешних или внутренних для организма стимулов и моторных, эмоциональных и концептуальных (идеальных) реакций человека. При этом понятие «ментальное состояние» включает то, что вызывается в человеке определенными стимулами и что, в свою очередь, вызывает определенные реакции. В этом отношении ментальное (психическое, духовное) неотличимо от физического (нейрофизиологического). В своей концепции законов природы А. представляет последние как отношения универсалий, но при этом

универсалии превращаются у него в индивидуалии (партикулярии), ибо они в своей индивидуальности ничем не отличаются от индивидов. Закон как отношение между универсалиями есть теоретическая сущность, постулирование которой объясняет наблюдаемые явления и предсказывает новые наблюдения.

0Материалистическая теория сознания // Аналитическая философия. М., 1993; А materialist Theory of Mind. N.Y., L., 1968; What is a Law of Nature? Cambridge, 1983.

APOH (Aron) Реймон Клод Фердинанд (1905-1983) — франц. философи социолог. Окончил Высшую педагогическую школу. В 1930 преподавал в Кёльнском ун-те, в 1931-33 в Берлине изучал нем. философию, в 1933-34 преподавал в ун-те в Гавре, затем до 1939 работал в Высшей педагогической школе. В годы войны редактировал газету «Свободная Франция». На протяжении десятилетий выступал как публицист. В 1956-68 — проф. социологии в Сорбонне, с 1970 — в Коллеж де Франс. Испытал влияние своего учителя — неокантианца Л. Брюнсвика, а также Гуссерля* и Вебера*.

Основные теоретические работы А. посвящены философии истории*,исследованию современных индустриальных обществ и их политических систем. А. занимался также эпистемологическими и методологическими проблемами исторического познания. Данные о прошлом, по А., дискретны

инеоднозначны, поэтому исторические реконструкции, восстанавливающие связи между ними, нуждаются в теоретических построениях, основанных на определенной философии. В эти реконструкции встроены различные понятия о причинности, случайности, объективности, свободе. Это означает, что выводы историка редко являются единственно возможными. Поэтому история не может быть полностью объективированным знанием

ине может быть до концаобъяснимой. История надындивидуальна в своих

основных структурах, хотя допустим и исторический микроанализ, раскрывающий намерения действующих

висторических событиях лиц. Это, в частности, приводит к отличию понятия исторической ответственности от правовой ответственности людей за те или иные исторически значимые поступки. Историческая причинность, согласно А., позволяет сохранить в прошлом неопределенность будущего, отличить неизбежность происшедшего от предопределенности.

Вполитической философии А. призывал к поиску целей развития, поскольку изучавшийся им индустриальный тип общества не имеет внутренне присущих ему целей. Он был убежденным антикоммунистом, в 1955 опубликовал книгу «Опиум для интеллигенции», посвященную критике марксизма. Значительное место

вего работах отводилось критике тоталитаризма*.

ние «серий» данных. Примером таких серий могут служить, напр., таблицы цен, которые могут стоять в параллельном отношении или перекрещиваться с другими сериями (изменения в численности и составе населения, техническое развитие, годовая урожайность). Поскольку в истории познания разрывы гораздо важнее, чем континуумы, различные дискурсивные единства должны быть отделены друг от друга. С этой целью Фуко вводит ряд новых понятий (дискурсивные формации, позитивность, архив) и определяет предмет исследования (высказывание, поле высказываний, дискурсивные практики), пытаясь тем самым описать предмет исследования, который не был бы ни формальным, ни интерпретативным. Регулярная повторяемость явления в текстах определенной эпохи позволяет заключать о «значении» высказывания. Поскольку значение нельзя раскрыть, опираясь только на процеду-

АРХЕОЛОГИЯ ЗНАНИЯ - метод историко-гуманитарного познания, провозглашенный Фуко* в противовес «истории идей». Последняя отклоняется Фуко по причине расплывчатости ее исходных допущений (каковы «историческое влияние», «ментальность», «духовный прогресс»). Методологический каркас А.з. строится из элементов, почерпнутых из современных исторических исследований, прежде всего из количественной истории экономики, реконструирующей процессы той или иной эпохи в их специфичности и взаимосвязи. Для того чтобы провести такую реконструкцию, нельзя превращать документы в памятники,интерпретируя последние исходя из их текстуального контекста, — гораздо более продуктивным является выстраива-

что гомогенное, имеет смысл вести речь о поддающейся анализу дискурсивной формации. Последняя сравнима с археологическим слоем, который демонстрирует одновременность отдельных элементов, даже если этот слой подвергся тектоническим надломам.

Вольфганг Пирхер (Вена)

В одноименной работе (L'archeologie du savoir. P.,1969, рус. пер. 1996) Фуко стремится методологически осмыслить итоги того пути, по которому он, по собственному признанию, ранее двигался ощупью. В результате такого самоосмысления он формулирует установки, весьма далекие от традиционной «истории идей»: А.з. не ищет общих принципов, под которые можно было бы подвести все малые события, она использует такие концептуальные средства,

которые выявляют взаимодействия между различными видами речевых (дискурсивных) практик, а также между дискурсивными и недискурсивными (экономическими, политическими) практиками. Работа Фуко начинается с критического пересмотра таких традиционных понятий,как «влияние, развитие»; «автор, книга, произведение»; «наука, философия, литература, история» и т.д. Пресекая «ретроспективные гипотезы» о сходстве современных познаний с древними, А.з. внедряется в толщу разнородного материала и представляет разнообразные факты в соизмеримой форме. Единица такой соизмеримости — речевое событие, факт «высказывания» (ёпопсё). Это не языковая фраза, не логическое суждение, не психологическое намерение, а особая «функция существования» знаков, определяющая саму возможность знаков и их сочетаний в конкретном историческом материале. Описание способов построения высказываний, поля объектов, оснований для выбора того или иного пути познания дает в совокупности «дискурсивную формацию». В целом уровень исследования

вА.з. таков, что позволяет восстановить ранее опускавшуюся связку между «словами» и «вещами»,зафиксировать исторически конкретные условия возможности означения и любых познавательных актов. Главные понятия

вА.з. поясняют друг друга: это «позитивность» (единство во времени и пространстве материала, образующего предмет познания); «историческое априори» (совокупность условий, позволяющих позитивности проявиться в тех или иных высказываниях); «архив» (перечень высказываний, порождаемых в рамках позитивностей по правилам, задаваемым историческими априори). А.з. считает себя свободной от разграничений типа «наука — ненаука» и придает законный познавательный статус качественно своеобразным («древним», «неразвитым», «идеологически нагруженным»

ит.п.) мыслительным образованиям.

По сути, наука не исключает донаучных уровней «знания»: она опирается на весь слой познавательного материала, первоначальную расчлененность и структурированность которого изучает А.з.

N.С. Автономова

0 М. Фуко.Археология знания. Киев, 1996.

АРХЕТИП (от греч. arche — начало и typos — образ) — прообраз, первоначальный образ, идея. В философии Платона под А. понимался умопостигаемый образец, «эйдос», у схоластов — природный образ, запечатленный в уме, у Августина Блаженного — исконный образ, лежащий в основе человеческого познания. В «аналитической психологии» Юнга* понятие «А.» соотносится с бессознательной активностью людей. Наряду с инстинктами, А. являются врожденными психическими структурами, находящимися в глубинах «коллективного бессознательного», и составляют основу общечеловеческой символики. А. представляют собой: а) врожденные условия интуиции, т.е. те составные части всякого опыта, которые априорно его определяют; б) первобытные формы постижения внешнего мира; в) внутренние образы объективного жизненного процесса; г) вневременные схемы или основания, согласно которым образуются мысли и чувства всего человечества и которые изначально включают в себя все богатство мифологических тем; д) коллективный осадок исторического прошлого, хранящийся в памяти людей и составляющий нечто всеобщее, имманентно присущее человеческому роду. Согласно Юнгу, человеческая психика включает в себя разнообразные А. Все они имеют архаический характер и могут быть рассмотрены как своего рода глубинный, изначальный образ, который человек воспринимает только интуитивным путем и который в результате бессознательной деятельности проявляется на «поверхности» сознания в форме различного рода видений, религиозных представле-