V_M_Allakhverdov_Soznanie_kak_paradox

Раздел первый

Парадигма естественной науки

Психология, объявив о своей самостоятельности, подняла над собой стяг эмпирической науки. Этот момент обычно связывают с двумя датами: 1860 год — выход в свет книги Г. Т. Фехнера «Элементы психофизики»; и 1879 год — создание В. Вундтом в Лейпциге первой в мире лаборатории экспериментальной психологии. Новый путь противопоставлялся и спекулятивному рационализму философов, пытавшихся все проблемы решить путем одних логических рассуждений, и мистицизму, окутывавшему психическое завесой непознаваемой тайны, в которую можно проникнуть, но нельзя понять. Естественнонаучный подход предлагает иной подход к решению как проблемы сознания, так и других загадочных головоломок.

Естественная наука стоит на двух китах одновременно — на логике и опыте. Объявив себя естественной наукой, психология при-

няла очень важную для науки норму: отныне все свои утверждения психолог, считающий себя ученым, должен проверять в эксперименте. Это требование ясно осознавалось пионерами новой науки, которые, будучи по образованию естествоиспытателями (физиками, физиологами), привыкли, как пишет П. Фресс, «подчиняться и доверять фактам больше, чем умственным конструкциям»1. Г. Айзенк то же самое говорит о современных психологах, для которых «самые разумные доводы значат меньше, чем экспериментальные доказательства»2.

Такая позиция была предопределена исходной установкой: природа (и, в частности, психика как часть природы, т. е. часть существующей в мире реальности) организована мудрее и тоньше всех наших рассуждений о ней 3. Эвристичной для естественных наук признаётся также убеждение: как бы блестящи ни были наши умозрительные построения, они не могут соревноваться с соразмерностью и логической стройностью, присущей природе. Действительная логика психической

[окончание cтраницы 66]

__________________________

1 Фресс П. Развитие экспериментальной психологии. //Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), 1-2. М., 1966, с. 27.

2Айзенк Г. Проверьте свои способности. М., 1972, с. 17.

3Эту исходную установку естественных наук сформулировал ещё Ф. Бэкон (Соч., 2. М., 1978, с. 15): «Никоим образом не может быть, чтобы аксиомы, установленные рассуждением, имели силу для открытия новых дел, ибо тонкость природы во много раз превосходит тонкость рассуждений».

Методологическое вступление

деятельности совершеннее наших предположений. Поэтому не следует приписывать природе логику, даже кажущуюся нам сегодня самой замечательной. Надо учиться этой логике у природы, задавая ей вопросы с помощью экспериментальных исследований.

Вера в совершенство природы пока ещё не подводила ученых. Без умения строить предположения (пусть самые безумные — они в цене среди ученых) никакую науку нельзя построить, но без умения отказываться от собственных предположений можно построить только безумную науку. Хотя психологика главную свою задачу видит в построении теории, т. е. в описании психики как логической системы, но она

больше доверяет не логическим построениям, а опыту и эксперименту. Ибо разных логик много, а реальность одна. И результаты опыта всё-таки зависят от реальности в большей степени, чем логические рассуждения. Опишем классический пример, во многом определивший становление естественных наук.

Аристотель утверждал (в полном соответствии с обыденным опытом), что тяжёлое тело падает быстрее лёгкого. Что, однако, произойдёт, если оба тела скрепить вместе? Галилею было известно, что теория движения Аристотеля даёт противоречивый ответ на этот вопрос. Во-первых, более лёгкое тело должно замедлять движение более тяжёлого, и поэтому вся связка должна падать медленнее, чем одно тяжёлое тело; но, во-вторых, оба тела вместе тяжелее тяжёлого тела, а потому эта связка должна падать быстрее. Полученное противоречие разрешается в том случае, если оба тела падают с одинаковой скоростью. Этого рассуждения достаточно? Казалось бы, с логической точки зрения — да. Но Галилей ответил: нет. Согласно легенде, он поднимается на Пизанскую башню, сбрасывает с неё мушкетную пулю массой 200 г и пушечное ядро массой 80 кг. И регистрирует, что они упали на землю одновременно 1.

Логика и опыт могут в какой-то мере проверять друг друга, так как в каждом акте познания логика существует до конкретного опыта, а потому относительно независима от этого опыта. Именно поэтому любой учёный должен проверять свои логические конструкции в эксперименте. Но строго точно так же, все опытные данные, все найденные эмпирические законы только тогда признаются достоверными фактами науки, когда они получают логическое обоснование, т. е. вписываются в логически связную теоретическую конструкцию 2. Требование проверять факты логикой, а

[окончание cтраницы 67]

___________________

1Липсон Г. Великие эксперименты в физике. М., 1972, с. 12-13.

'Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 98-101. Об этом красиво говорит Р. Фейнман: «По мере развития науки мы наблюдаем явления, затем с помощью измерений получаем числа и, наконец, находим закон, связывающий эти числа.

Раздел первый

логику — фактами действительно уменьшает произвол в выдвижении гипотез. Перенос этого утверждения на методологию психологических исследований предполагает, что психика логически объяснима, а экспериментальные данные следует рассматривать в их логической взаимосвязи. Это требование полезно хотя бы тем, что позволяет науке бороться с шарлатанством и бредовыми идеями. Тем не менее, эта же норма науки имеет свои недостатки.

Во-первых, она зачастую приводит учёных к тому, что они не замечают новых, не поддающихся логическому объяснению явлений. Под созданным героем А. П. Чехова лозунгом «этого не может быть, потому что не может быть никогда» медицина боролась с гомеопатией, психология — с парапсихологией и т. д. В истории науки много курьёзных примеров консерватизма учёных. Например, в течение двадцати лет отвергались как заведомая подделка наскальные изображения ледниковой эпохи, так как из-за отсутствия копоти на стенах не удавалось логично объяснить, как без искусственного освещения эти изображения могли быть сделаны в тёмных пещерах 1.

Во-вторых, опровержение логических построений в эксперименте ещё не опровергает теорию. Прежде всего потому, что любая теория, как замечает К. Роджерс, содержит ошибки, даже число которых неизвестно 2. Поэтому теории не отбрасываются, а развиваются. Любая научная теория обязана использовать логические возможности спасти себя от опровергающих данных. Когда Э. Шрёдингер впервые пришёл к идее своего уравнения, он попытался применить его для описания поведения электрона в атоме и... получил результат, не совпадающий с экспериментом. Но — заметил Шрёдингер, — если в этом уравнении отказаться от релятивистских требований, то получаемое таким путём грубое приближение хорошо соответствует эксперименту. Он опубликовал статью, в которой излагалось это грубое приближение, и которое получило название волнового уравнения Шрёдингера. Впоследствии оказалось, что если учитывать неизвестный в то время спин электрона, то результатам эксперимента точнее соответствует первоначальное уравнение. Ныне оно известно как уравнение Клейна-Гордона. П. Дирак, анализирующий эту историю, делает вывод: «Если нет полного согласия

[окончание cтраницы 68]

______________________

Но истинное величие науки состоит в том, что мы можем найти такой способ рассуждения, при котором закон становится очевидным». — Фейнман Р. и др. Фейн- ма-новские лекции по физике, 3. М., 1967, с. 9.

1 Фролов Б. А. Открытие и признание наскальных изображений ледниковой эпохи. // Научное открытие и его восприятие. М., 1971, с. 194-235.

2 Эволюция психотерапии, 3. М, 1998, с. 21-22.

Методологическое вступление

результатов какого-либо теоретического исследования с экспериментом, то не следует падать духом, ибо это несогласие может быть обусловлено более тонкими деталями, которые не удалось принять во внимание, и оно, возможно, будет преодолено в ходе дальнейшего развития теории»1.

Утакого признания есть

иоборотная сторона: всегда существует возможность переинтерпретировать опровергающие данные в подтверждающие или, при желании, наоборот: подтверждающие — в опровергающие 2. А значит, любую, самую фантастическую гипотезу, самое фантастическое представление можно подтвердить в опыте. Но всё-таки это нормальный путь развития теории. Коррекцию гипотез, которую приходится осуществлять по ходу нормального развития событий, можно (и должно!) проверять в независимом эксперименте.

Психологика стремится

кстрогому соответствию с общими методологическими требованиями к естественной науке. Иначе говоря, она исходит из того, что психика поддается естественнонаучному объяснению. А поскольку алогичной науки не бывает, то построение логики психического признается в ней столь же раз-

решимой задачей, как и построение логики физического, биологического и т. п. Отсюда и уверенность в том, что пси-

хика сама по себе написана на языке логики. Понимание этого требования не было явно сформулировано основателями психологии. Однако они признавали, что психика — часть природы, и были вдохновлены позицией физиков, заявлявших, что природа написана на языке математики 3. Отчасти поэтому в становлении психологии как самостоятельной науки огромную роль сыграла публикация в 1843 г. «Логики» Д. С. Милля, в которой явления сознания рассматривались как следствие логических структур. И также не случайна восторженность, с какой многие психологи отреагировали на показанную Г. Фехне-ром возможность применения в психологии математи-

Раздел первый

несуществование сверхъестественного, а потому и не могут опровергнуть наличие сверхъестественного. Они лишь не признают его как факт науки и не считают возможным ни изучать сверхъестественное научными методами, ни всерьез его обсуждать в научных дискуссиях. (Поэтому как не следует удивляться тому, что естествоиспытатели

— чаще всего атеисты, так и не следует делать каких-либо

ческих формул.

Наконец, психология, как и положено естественной науке, не может ссылаться на сверхъестественное, таинственное или чудесное в качестве объяснения. Ибо сверхъестественное тем и отличается от естественного, что оно или экспериментально непроверяемо, или — как в случае ссылки на наблюдаемые кем-либо чудеса — логически не обосновано. Обратите внимание: естественные науки не могут доказать [окончание

cтраницы 69]

__________________________

1Дирак П. Эволюция взглядов физиков на картину природы. // Вопросы философии, 1963, 12, с. 85-86.

2Ср. АгассиДж. Наука в движении. // Структура и развитие науки. М., 1978, с. 157.

3Известно высказывание Галилея: «Понять Вселенную может лишь тот, кто на-учился понимать её язык и знаки, которыми она изложена. Написана же она на языке математики».

подтверждающих религиозный взгляд на мир выводов из того, что среди них встречаются и такие глубокие мистики, как И. Кеплер и И. Ньютон). Отсутствие логического обоснования наблюдаемых явлений является для психологатеоретика головоломкой, требующей решения, а не свидетельством вмешательства чеголибо непознаваемого или иррационального. Естественные науки вообще (и психологика в частности) исходят из того,

что в принципе можно найти решение любой головоломки.

Естественная наука не может рассуждать о проблемах, лежащих за пределами опыта. Эти проблемы не поддаются экспериментальному исследованию. Поэтому, в частности, проблема первоначал и

конечных целей не является естественнонаучной. Ибо нельзя экспериментально исследовать, что было до того, как всё началось, и что будет после того, как всё закончится. Поэтому некорректен — в рамках естественной науки — вопрос о первоначалах души. Понимание границ естественной науки не означает слабости научного метода. Считать то или иное ограничение существенным или, наоборот, непринципиальным — дело вкуса, образования и мировоззрения. Ведь из того, что наш язык имеет определенные границы, не следует, что лучше выражать свои мысли без использования языка. (Поскольку, кстати, любая наука выражается на языке, то она ограничена, к тому же, и возможностями использования языка).

Естественнонаучное знание — всегда сомневающееся знание, т. е. знание, открытое изменениям. Ученый является искателем истины, а не её носителем. То, что мы знаем сегодня, наверняка не соответствует тому, что мы будем

знать завтра. А. Маслоу так характеризует ситуацию: учёный должен быть отважным и выдвигать самые смелые предположения, а потом в течение нескольких лет, терзаясь страхами и сомнениями, искать им подтверждение, отдавая себе отчёт, что он ставит на то, в чём не уверен 1. Естественнонаучное знание — наиболее проверенное, наиболее достоверное знание — заведомо не совсем верно (причем заранее никому не известно, что именно не совсем верно). В теории, т. е. в основанной на опыте логической структуре, обязательно найдётся несколько внеопытных и внелогических моментов: аксиомы, которые [окончание cтрани-

цы 70]

____________________

1Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 1997, с. 18.

признанием вечно сомнительной взаимосвязи всего мыслимого (т. е. логического) и ощущаемого (т. е. опыта) — см. Эйнштейн А. Собр. научных трудов, 4. М., 1967, с. 570.

2Лакатос И. Бесконечный регресс и основания математики. //

Раздел первый

Поэтому, кстати, в науке, как отмечает К. Поппер, весьма почётно быть создателем опровергнутой теории. И не только, потому, что наличие попыток опровержения само по себе говорит о внимании к этой теории последующих исследователей. Сам факт экспериментального опровержения теории означает, по Попперу, признание этой теории в качестве полноправной естественнонаучной теории. Религиозные и философские концепции в принципе не могут быть опровергнуты. Напротив, все теории в физике или химии были или будут опровергнуты. Когда исчезают люди, придерживающиеся тех или иных религиозных или философских концепций, эти концепции приобретают во многом лишь исторический интерес. Однако научные теории, которые были приняты научным сообществом как верные хотя бы в течение 50100 лет, навсегда сохранят свое место в созданной человечеством картине мира, пусть и в неузнаваемой для самих создателей этих теорий форме1.

Современная философия науки. М., 1996, с. 115.

3См. Грязное Б. С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

Ведь, создавая новую теорию, нельзя просто сказать: то, что мы знали раньше, неверно. Надо ещё объяснить, почему то, что мы ранее лишь ошибочно полагали верным, всё же способствовало развитию науки. В методологии науки это называется принципом соответствия. История науки показывает, что всегда удается найти такой способ интерпретации предшествующего знания, чтобы оно не противоречило новому знанию 2. Так, теория К. Птолемея, опирающаяся на представление о Земле как центре Вселенной, после исследований Галилея и Кеплера вряд ли кем-либо (кроме астрологов, но это — другая песня) рассматривалась всерьез. Тем не менее, эпициклы, с помощью которых Птолемей описывал движение планет, ныне оцениваются как достаточно точное приближение к первым членам Фурье-разложения истинных ньютоновских орбит. А сама механика Ньютона, принципиально не совместимая в своих посылках с теорией относительности Эйнштейна, трактуется как частный случай последней. И хотя взгляд на роль