V_M_Allakhverdov_Soznanie_kak_paradox

Раздел второй

использовано больше точек, слепые не могли бы быстро и уверенно различать буквы этого алфавита. (Спустя почти сто лет выдающийся психолог Дж. Миллер назовет число семь магическим). Однако, добавляет Вундт, в поле сознания может поступать гораздо большее число элементов, если эти элементы поступают не изолированно. Почему наше сознание столь немощно? Ответ на этот вопрос в рамках попыток объяснить сознание, исходя из самого сознания, принципиально невозможен.

При этом человек воспринимает в своем сознании не только то, что находится в фокусе его внимания, но и нечто другое, воспринимаемое «всегда более или менее смутно, хотя всегда поднимающееся над порогом сознания». Последователь Вундта Э. Титченер прямо говорит о двух уровнях сознания: верхний уровень характеризуется высокой степенью ясности процессов, нижний — их смутностью. Правда, добавляет Титченер, в пределах области ясных переживаний существуют различные степени ясности, а в пределах смутных переживаний возможно существование различных степеней смутности 1. Вот так. При внимательном (т. е. сознательном) рассмотрении содержания сознания выясняется, что само сознание — средоточие того, что для нас очевидно, — содержит что-то смутное и неясное.

У. Джеймс (хотя он никогда не был структуралистом) приводит удачный пример такого смутного переживания. Представьте себе, что вы припоминаете забытое имя. В вашем сознании возникает ощущение пробела, которое сопровождается особым состоянием сознания. Пробел — это некое отсутствующее содержание; тем не менее, этот пробел каким-то невыразимым образом всё же воспринимается сознанием. Пробел от одного забытого имени переживается иначе, чем пробел от другого. Разумеется, это загадочно, как загадочно то, что в фокусе внимания сознания может находиться только очень малое число разрозненных элементов.

Исследователям, несмотря на все старания, не удалось также избавиться от принципиальных методических недостатков самонаблюдения как метода психологии. Выяснилось, что разные испытуемые поразному описывают свой внутренний опыт и что, к тому же, описание этого опыта зависит от принятых в данной школе взглядов (а значит, зависимо от процедуры наблюдения). Таким образом, было установлено, что результат самонаблюдения во многом определен исходными предположениями не только испытуемого, но и экспериментатора о том, каким этот результат должен быть. [окончание cтраницы 128]

__________________________

1Титченер Э. Б. Учебник психологии. М, 1914, с. 43.

Историческая преамбула

Наконец обнаружилось, что не всё происходящее в сознании доступно самонаблюдению. Например, напишем какое-нибудь слово так, чтобы каждая его буква была изображена с помощью двух разных цветов, а затем предъявим это слово испытуемым с помощью тахисто- ско-па на несколько десятых секунды с просьбой рассказать о том, что он увидел. Испытуемый обычно способен назвать предъявленное ему слово, хотя отнюдь не всегда готов ответить на вопрос, какими цветами были написаны буквы; зачастую даже не замечает, что они были разноцветными. А ведь если бы он не воспринял эти цвета, то он вообще не увидел бы никаких букв и не смог бы прочитать написанное слово! Это ещё раз подчеркивает, что в сознании могут существовать явления, не оставляющие ясно осознаваемого следа от причины своего возникновения.

В серии экспериментальных исследований, проведенных О. Кюльпе, Н. Ахом, К. Марбе и другими представителями вюрцбургской школы, было показано, что наблюдение над собственными мыслями в принципе не дает возможности обнаружить причины, побуждающие мысль направляться к своей цели именно таким путем, а не иным. (Чуть позже великий логик Г. Фреге выразит эту идею в таком виде: «Схватывая или мысля мысль, мы не создаём её, а лишь вступаем с тем, что уже существовало раньше, в определённые отношения» 1). Мы не умеем осознавать создание мысли, мысль нам всегда дана в готовом виде!

Вюрцбуржцы доказывали это, опираясь на своеобразные эксперименты. Вот К. Марбе спрашивает профессора Кюльпе: «Сколько будет 6 раз по 15?». Кюльпе отвечает: 90. И поясняет: при этом возникли неясные двигательные образы — 15 и 6. А вот задаёт вопрос К. Бюлер: «Может ли быть опровергнута атомистическая концепция в физике?». Отвечает проф. Дюрр: «Да. Прежде всего пришло понимание вопроса. Потом мгновение ожидания решения, в каком смысле следует ответить на вопрос. Потом возникло сознание, неформулированное, которое я в настоящее время мог бы выразить словами: благодаря чему атомистическая теория сделалась вероятной» 2.

Правда, Н. Ах считал самым веским доказательством существования неосознаваемых детерминирующих тенденций собственные опыты с испытуемыми в состоянии гипноза. Одному из загипнотизированных испытуемых даётся следующая инструкция: «Будут показаны две карточки с Двумя цифрами. При предъявлении первой карточки вы должны назвать сумму чисел, после подачи второй — разность». Затем испытуемого

[окончание cтраницы 129]

____________________

1Фреге Г. Логические исследования. Томск., 1997, с. 38.

2См. КрогиусА. А. Вюрцбургская школа экспериментального исследования мышления. // Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления. М., 1981,250-254.

Раздел второй

будят и показывают карточку с цифрами 6 и 2. Испытуемый говорит «восемь». Карточка с цифрами 4 и 2 вызывает у него ответ «два». На вопрос, почему он произнёс «восемь» при предъявлении первой карточки, испытуемый сообщает, что испытывал «настоятельную потребность» сказать именно это слово 1.

Э. Титченер утверждал, что сознание состоит из известных ему 44 тысяч сенсорных элементов (из них 32 820 зрительных и 11 600 слуховых), которые «без пропусков и излишков» порождают в разных комбинациях все восприятия, мысли и эмоции. Думается, что незачем доказывать всю нереальность этого утверждения. К. Ясперс, называя подобный подход «химией души», уверял, что даже образ нельзя создать из комплекса таких элементов 2. А уж как из стандартного набо ра элементов можно породить принципиально новые научные, художественные или религиозные идеи?

Сам В. Вундт убеждал, что эти элементы соединяются в «творческом синтезе». Химические элементы, соединяясь, образуют новые вещества. И психические элементы «в силу соединения» образуют новые свойства. Впрочем, сам процесс творческого синтеза оставался загадкой. Вундт ввёл в качестве универсального объяснительного принципа этого синтеза апперцепцию — связывание «в мгновенном акте» содержания отдельных восприятий в одно целое вместе с уже накопленным предшествующим опытом 3. Но он не смог объяснить, что, собственно, происходит в процессе апперцепции — у него не было для этого логических средств 4. Впрочем, вряд ли стоит ставить ему это в вину. Апперцепция есть нечто синонимичное вниманию; внимание же, как характеристика самого сознания («фокусировка сознания»), из содержания сознания невыводима.

Вундт понимает, что разработанный им концептуальный аппарат недостаточен для описания всех явлений сознания: «Индивидуальное сознание абсолютно не способно дать нам историю развития человеческой мысли, поскольку оно обусловлено предшествующей историей, относительно которой само оно не может дать нам никакого знания» 5.

[окончание cтраницы 130]

__________________________

1См. АнцыфероваЛ. И. Интроспективный эксперимент и исследование мышления

вВюрцбургской школе. // Основные направления исследований психологии мышления

вкапиталистических странах. М., 1966, с. 77.

2Ясперс К. Собр. соч. по психопатологии, I. M. - СПб, 1996, с. 273-274. 3Вундт В. Сознание и внимание. // Хрестоматия по вниманию. М., 1976, с. 23. 4«Апперцепция выступает у Вундта для объяснения самых сложных явлений ду

шевной жизни, но при этом сама не объясняется», — пишет А. Н. Ждан. Вильгельм Вундт. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1979, 3, с. 78.

5Цит. по кн.: Коул М. Культурно-историческая психология. М., 1997, с. 49.

Историческая преамбула

Поэтому психология народов, утверждает он, не может быть полностью построена по типу экспериментальной психологии. (Обратите внимание: психологика утверждает нечто подобное, признавая естественнонаучный подход к описанию механизмов сознания и путь гуманитарной науки при попытках описать содержание сознания).

Исследования структуралистов имели серьёзное значение для последующего развития психологии. Неудача исследовательской программы объяснения сознания изнутри самого сознания экспериментально подтвердила то, что, в общем-то, можно было ожидать из логических соображений (хотя, возможно, и не всем казалось очевидным): сознание из самого сознания невыводимо, оно не разлагается на какие-либо неделимые элементы. Но в том-то и заключается мощь естественной науки, что, как только она принимается за дело, чисто словесные споры заканчиваются. Спорить теперь можно только с учетом полученных в опыте данных, от которых опасно небрежно отмахиваться.

Недостатки метода самонаблюдения не призывают отказаться от этого метода — это невозможно 1. Они лишь подчёркивают невозможность объяснения сознания из самого себя, экспериментально подтверждая логическую несостоятельность этой идеи. Нельзя найти причины сознательной деятельности в самом сознании. То, что мы осознаём, постоянно меняется во времени. А как выявить структуру процесса, если логика этого процесса ускользает от понимания?

Приведем некоторые важные экспериментальные выводы, которые будет полезно иметь в виду при дальнейшем изложении:

*Мы не осознаём процесса создания мысли. Течение осознаваемой мысли определяется причинами, которые сами не осознаются (или, в терминологии вюрцбургской школы, это течение «детермини руется неосознаваемыми тенденциями»).

*Процессы в сознании протекают гораздо быстрее, чем скорость их словесного описания.

*Словесное описание не исчерпывает содержание сознания.

*Сознание состоит не только из ясных переживаний, но и из смутных, неясных.

*То, что человек осознает, во многом зависит от его предваритель ных предположений, а также от того, какую задачу он в данный момент решает. [окончание cтраницы 131]

__________________________

1Как напишет Л. С. Выготский (Собр. соч., 1,с. 61), «вопрос о научной ценности самонаблюдения решается сходно с практической ценностью в судебном разбирательстве показаний потерпевшего и виновного. Они пристрастны,., полагаться на них — безумие. Но значит ли это, что мы должны в процессе не выслушивать их вовсе?»

Раздел второй

*Самонаблюдение подвержено ошибкам так же, как и все осталь ные процессы, протекающие в сознании.

*Как только человек задумывается над тем, как протекает дея тельность его сознания, так сама эта деятельность изменяется.

*Возможности сознания ограничены по объему, но природа этих ог

раничений не осознаётся, т. е. в самом сознании не содержится. После этих изысканий в психологических кругах надолго зароди-

лось сомнение в самонаблюдении как в приемлемом методе психологического исследования. А то, что представлялось самой очевидной вещью на свете, оказалось гораздо менее ясным, чем предполагалось до этих исследований. Сознание ускользало от понимания.

Поиск оснований в физическом мире

Другой путь предложил Густав Теодор Фехнер — один из самых оригинальных ученых, когда-либо занимавшихся психологией. Его трудно охарактеризовать однозначно. Отец-основатель экспериментальной психологии был врачом по образованию, профессором физики по должности, мистиком и философом по характеру взаимодействия с миром, великим мечтателем (в частности, им написана замечательная работа о душе растений, где он доказывает, что лилия принимает свою форму для того, чтобы максимально насладиться водной средой и теплотой солнечного света 1) и едким сатириком — автором юмористического эссе по сравнительной анатомии ангелов... Также он был одним из последних в европейской истории глубоко верующих пантеистов и самым первым из тех, кто стал изучать воздействие визуального искусства строгими экспериментальными методами. Он, в частности, обнаружил, что из прямоугольников равной площади (16 кв. см.) наиболее привлекательными для испытуемых в среднем были прямоугольники с отношением сторон 34:21, т. е. с соотношением, близким к золотому сечению.

Фехнер был уверен, что физический и психический миры — две стороны одной и той же действительности — не тождественны друг другу, но при этом они должны быть взаимосвязаны. Фехнеровская школа психофизики как раз и ставила задачу построить «точную теорию об отношениях между физическим и психическим мирами». [окончание

cтраницы 132]

_____________________

1См. об этом Арнхейм Р. Неизвестный Густав Теодор Фехнер. В его кн.: «Новые очерки по психологии искусства». М., 1994, с. 56.

Историческая преамбула

Полная адекватность физического и психического ничего не дает исследователю-психологу. Если я толкнул другого человека, и тот упал, то в этом нет ничего удивительного. Рассматривая этого другого как физическое тело, я легко рассчитаю силу толчка, при которой он обязательно упадет. Но этот опыт подтверждает лишь законы физики и ничего не говорит о психическом мире другого. Поэтому для психологии самым ценным является фиксируемое в эксперименте отличие физического от психического. Вот я что-то сказал человеку, а он в ответ подпрыгнул. Ясно, что его прыжок не предопределен физическим воздействием звука моего голоса. А значит, здесь-то и проявляется психическая составляющая опыта. Реакция сознания на внешний раздражитель, но реакция, не тождественная этому раздражителю, и должна вести нас к искомым основаниям психологии.

Правда, остаются проблемы, которые заведомо ставят под сомнение возможность описать сознание на языке физического мира. Рассмотрим пример. Допустим, мы хотим установить, что осознаёт человек, встречаясь со словом «синий». Казалось бы, в чём проблема? Когда длина волны колеблется в пределах от 400 до 470 нм, воспринимаемое глазом поле (при среднем уровне освещённости) кажется фиолетовым, а при длине волны в 475 нм оно обычно кажется синим. Всё ясно? Это вроде бы и есть значение слова, выраженное физическими параметрами. Но длина волны это характеристика физического мира; значение этой длины волны — характеристика мира сознания. И связь между этими разными явлениями не может быть выражена в терминах физики. Как замечает в этой связи А. Вежбицкая, «научное (т. е. физическое — В. А.) знание оказывается некстати, если нас интересует, что люди имеют в виду, когда употребляют рассматриваемые слова» 1.

Во-первых, названия цветов употреблялись за тысячи лет до открытия волновой теории света — что же, до этого открытия люди не знали, называя цвета, что они имеют в виду? Знали. Но в чём тогда заключалось для них значение слова «синий»? Во-вторых, диапазон длин волн, к которому применяется слово «синий», в русском языке меньше диапазона применения английского «blue», а у японского «aoi» этот диапазон шире, чем у «blue». Но тогда значение слова не только длиной волны определяется... В-третьих, одну и ту же длину волны разные носители языка могут называть по-разному 2. Из этого тем более следует, что значение слова зависит не только от длины волны. Сходные

[окончание cтраницы 133]

____________________________

1Вежбицкая А. Язык, познание, культура. М., 1996, с. 236. 2Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство. М., 1984, с. 26.

Историческая преамбула

можно объяснить? Почему 50 слов можно безошибочно выучить за 2 мин., 100 слов — за 9 мин., а для заучивания 200 слов потребуется уже 24 мин.? Подобные результаты в принципе не могут быть обоснованы окружающей средой. Здесь мы снова сталкиваемся с каким-то психическим компонентом: физическое увеличение числа элементов не ведет к тождественному увеличению числа запоминаемых элементов.

Другой результат Эббингауза был уже просто шокирующим. Эббингауз исследовал ситуации, когда спустя длительное время после заучивания испытуемый не может воспроизвести ни один из элементов ранее заученного ряда. Ничего удивительного, скажем мы, он его полностью забыл. Но так ли это? Эббингауз применяет метод, названный им методом сбережения, — повторное заучивание этого же ряда. И выясняет, что для повторного заучивания якобы забытого ряда часто требуется существенно меньшее число предъявлений, чем в случае, если бы этот ряд ранее не заучивался. Пусть человек уверен, что он ничего не помнит, на самом деле он вполне может всё же что-то хранить («сберегать», по терминологии Эббингауза) в своей памяти.

Конечно, писал Эббингауз, мы не можем непосредственно наблю-

Раздел второй

*поскольку окружающая среда, как считается при таком подходе, непосредственно влияет на сознание человека, то сознанию при писывается пассивная роль приемника информации. Но тогда сознание никакой активности не проявляет и никак ни на что не влияет.

*они экспериментально обнаружили, но не могли объяснить суще ствование неосознанной информации, которая, в конечном счёте, влияет на содержание сознания (в этом разделе упоминались: отри цательные ощущения Фехнера, бессознательные умозаключения Гельмгольца, сбережённые знаки Эббингауза и т. п.)

*они установили, как Вундт со товарищи, целый ряд ограниче ний на возможности сознания по приему и переработке инфор мации, даже сформулировали некоторые законы, но, исходя из постулата непосредственного воздействия физического мира на сознание, не могли объяснить ни природу этих ограничений, ни обнаруженные закономерности.

Сведение сознания к физиологическому

дать сберегаемые элементы, но они открываются нашему знанию «с той же определённостью, с какой мы заключаем о существовании звёзд за горизонтом»1. Иначе говоря, наше сознание забывает, но при этом на самом деле помнит что-то из забытого, помнит то, что не помнит. Какой в этом смысл? Ни Эббингауз, ни его последователи не предложили ответа на этот вопрос.

В итоге Фехнер, Эббингауз и другие приверженцы их подхода создали уникальные измерительные процедуры, но не способ объяснения. Открытые ими законы были восприняты с триумфом, надежность применяемых ими методов исследования стала образцом, полученные ими результаты стимулировали новые исследования, использование математики вселяло надежду. Но проблема сознания оставалась загадочной. Действительно:

*хотя они исходили из того, будто окружающая реальность непо средственно связана с сознанием, но сами же искали и находили отнюдь не прямые зависимости между физическим миром и его представленностью в сознании.

*эта нетождественность требовала объяснения, которое не может

предло образом возникает в процессе эволюции. По-видимому, Ф. Кювье пер-

научно тие их мозга теснейшим образом взаимосвязаны. Чем выше стоит жиориенвотное в эволюционном ряду, чем шире у него возможности приобрететирония индивидуального опыта и обучения, тем совершеннее его нервная ванные организация.

физиоРодственность физиологических и психических явлений известлоги. на издавна. Ещё в глубокой древности люди знали, что травмы мозга и Они —органов чувств нарушают сознательную деятельность человека. И что как исуществуют химические вещества и яды, употребление которых припустивводит ко сну, помешательству или к другим изменениям в состоянии шиеся [окончание cтраницы 140]

за ними в путь психо-