1 СЕМЕСТР. Экономика. Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция Самуэль Боулз / Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция_Самуэль Боулз_2010 -576с

460 Часть IV. заключение

между агентами. Например, сильно возрастающая отдача от масштаба в произ­ водственном процессе делает единственного производителя и рыночную кон­ куренцию не только неэффективными (потому что ценообразование на основе предельных издержек становится невозможным), но и трудными для устойчи­ вого поддержания (потому что существует положительная обратная связь из­ за возрастающей отдачи и в результате конкурентного процесса, приводящая к принципу «победителю достается все»). Институты станут воздействовать на четыре аспекта экономических взаимодействий: прежде всего, на распределе­ ние информации, т. е. на то, как информация может быть собрана, спрятана, запущена в обращение и использована для закрепления контрактов. Во­вторых, институты вместе с существующим распределением богатства различаются по уровню принятия решений и по статусу прав собственности на основе остаточ­ ного принципа среди всех участников взаимодействия. В­третьих, различные ин­ ституты и распределения богатства создают различные сочетания конфликтов интересов между сторонами, участвующими в трансакциях. Наконец, институ­ ты, управляющие конкретным взаимодействием, будут воздействовать на пред­ почтения и веры участников.

Краткий обзор аргументов таков: институциональные различия имеют важ­ ные распределительные последствия, в которых существуют конфликты интере­ сов между агентами и связи между ними не определяются полными контрак­ тами. Провалы координации, возникающие в этих ситуациях, можно исправить институтами, удовлетворяющими одному или нескольким желательным свой­ ствам. Во­первых, они могут тесно связывать права контроля и права собствен­ ности на основе остаточного принципа, чтобы индивиды владели продуктами своей деятельности, уменьшая степень эффективной взаимозависимости. Во­ вторых, они могут уменьшать конфликты интересов, возникающие в областях трансакций между заинтересованными сторонами, неохваченных контрактами. В­третьих, они могут уменьшать размер или важность частной информации, по­ зволяя переходить к более полным контрактам и более эффективному перего­ ворному процессу.

Использование этих идей для сравнения институтов (включая сообщества) составляет оставшуюся часть главы. Каковы отличительные способности рынков, правительств и сообществ, которые могут послужить выполнению этой задачи?

Оценка Адамом Смитом ценности конкурентных рынков вполне совре­ менна: рынки делают сговор затруднительным, когда конкуренция является общественно выгодной. «Люди, участвующие в одном бизнесе, редко встреча­ ются, — писал он, — даже для развлечения или отдыха, но разговор между ними

закончится заговором против народа или каким­либо умыслом по повышению цен» (Smith, 1937. P. 128). Если бы подобного рода заговоры были эффективны в

рыночных условиях, то большое число действующих и потенциальных участни­ ков сотрудничали бы в том, что называется игрой общественных благ. Как мы видели в гл. 13, поддержание сотрудничества в таких ситуациях за счет угроз от­ ветных мер и аналогичных механизмов становится чрезвычайно затруднитель­ ным с ростом числа участников. Таким образом, увеличивая число участников­ «заговорщиков», необходимое для воздействия на цены, конкурентные рынки

Глава 14. экономическое управление: рынки, государства и общины 461

препятствуют сговору в ситуации, когда сговор не является общественно вы­ годным.

Первая привлекательная черта рынков тем самым возникает из­за боль­ шого числа некооперативных взаимодействий, становясь их результатом. Ры­ ночная конкуренция представляет собой средство побуждения агентов делать общедоступной ту экономическую частную информацию, которой они владе­ ют. Часто говорят, что на рынках люди голосуют своими деньгами, что верно не

втом смысле, что они демократичны, а в том, что выражение предпочтений в конкурентной рыночной системе затратно. Действительно, единственный спо­ соб заявить о своем предпочтении — совершить покупку, и цена, по которой потребитель собирается купить товар, передает информацию, которая в других условиях считалась бы частной, а именно то, что благо стоит, по меньшей мере, столько, сколько за него заплатили.

Аналогично при рыночных взаимодействиях станет вознаграждаться рас­ крытие производственных мощностей, и, наоборот, искажение информации об издержках будет затратным. В конкурентном равновесии с невозрастающей от­ дачей максимизирующие прибыль производители станут предлагать свои това­ ры по цене частных предельных издержек производства, тем самым раскрывая важную и в других условиях закрытую информацию. Те же, кто искажает свою информацию, предлагая к продаже товары по ценам, отличным от предельных издержек, получат меньшую прибыль по сравнению с теми, кто сообщает о себе

правду. В действительности рыночная конкуренция превращает проблему це­ нообразования в игру «Дилемма заключенных» с числом участников, равным n,

вкоторой n производителей заинтересованы в ограничении выпуска и «преу­ величении своих издержек» при взимании цены p > mc. Но если n велико, то любая из фирм имеет побуждение отклониться в меньшую сторону, отбирая у соперников долю рынка и тем самым раскрывая свои истинные условия произ­ водства.

Вотличие от рынков в централизованных нерыночных системах произво­ дители обычно заинтересованы в недооценке своих производственных возмож­ ностей, чтобы понизить производственное задание. Потребители же, наоборот, имеют тенденцию к преувеличению своих потребностей, чтобы гарантировать удовлетворение своего спроса на товары и услуги.

Во­вторых, там, где права контроля и права собственности по остаточному принципу тесно связаны, рыночная конкуренция обеспечивает децентрализо­ ванный и относительно бескоррупционный дисциплинирующий механизм, ко­ торый стимулирует производителей с высокими показателями и наказывает не­ радивых. Рынки действуют в направлении увеличивающегося, как это называют биологи, давления отбора, они (рынки) снижают разброс в производственной эффективности и тем самым (при определенных условиях) способствуют повы­ шению среднего уровня эффективности. Наблюдаемая существенная разница между уровнями продуктивности (гл. 2) предполагает, что процесс нельзя на­ звать безукоризненным, но, когда он действует, итоговый эффект может стать существенным.

462 Часть IV. заключение

Погрешности рынка связаны с его достоинствами. Как уже говорилось, рын­ ки накладывают жесткие бюджетные ограничения на участников, но делают это лишь в случае, когда принимающие решения стороны владеют результатами своего труда. Однако, в силу того что контрактные возможности зависят от уров­ ня богатства и по другим причинам, право контроля и право собственности по остаточному принципу не совпадают, и в результате дисциплинирующий про­ цесс бьет мимо цели. Хорошо выполненная работа не приносит удовлетворения работнику, получающему фиксированную зарплату. В другом примере при за­ крытии предприятия сотни людей лишаются работы, но это не означает, что бу­ дут наказаны виновники потерь, из­за которых закрытие произошло. Более того, даже там, где контроль над неописанными в контрактах действиями и правами собственности на денежные потоки согласован, экстерналии внешней среды и другие внешние эффекты переносят результаты действий, предпринятых управ­ ленцами, далеко за пределы сфер, описанных контрактами.

В отличие от рынков государства могут поправить огрехи координации, об­ ладая способностью позволять индивидам и зачастую заставлять их взаимодей­ ствовать в тех ситуациях, когда разобщенные действия неэффективны. Сравни­ тельное преимущество правительств состоит в выработке правил: государства обладают силой устанавливать и поддерживать универсальные правила игры, по которым происходит взаимодействие частных агентов. Там, где агенты сталки­ ваются с «Дилеммой заключенных» или в других проблемах координации, когда автономное преследование цели приводит к нежелательному исходу, государство может обеспечить или вынудить соблюдать координацию, чтобы избежать этого исхода. Услуги, качественно предоставляемые государством, зачастую не могут быть предоставлены ни сообществами, ни рынками и включают определение, распределение, поддержку прав собственности, предоставление общественных благ, контроль за окружающей средой и другими экстерналиями или внешни­ ми эффектами, а также контроль за естественными монополиями, поддержку некоторых видов страхования и макроэкономическое регулирование. В менее очевидных случаях роль государства может состоять в отборе равновесий; там, где существуют множественные равновесия, одномоментное вмешательство го­ сударства может помочь достичь желательного равновесия. Басу и Ван (Basu & Van, 1998), например, показывают, что запрет на использование детского тру­ да может сместить равновесие из точки типа «Ловушки бедности» и помогает перейти в другое равновесие, в котором дети и их семьи будут более благопо­ лучны.

Государства реагируют на «Дилемму заключенных» диаметрально проти­ воположно рынкам. Конкурентные рынки мешают образованию картелей и других форм сговора путем создания условий для отклонения, в то время как государство может усилить сотрудничество, мешая отклонению. Поскольку от­ клонение и кооперация желательны в разных условиях, рынки и государства играют дополняющую роль в решении задач координации. Государство предот­ вращает отклонение, заставляя участвовать в сделках, в которых они не захотели бы участвовать, будучи предоставлены самим себе, например, кооперируя уси­ лия в ситуации типа «Дилеммы заключенных». Эта способность заставлять со­

Глава 14. экономическое управление: рынки, государства и общины 463

трудничать может помочь найти решение проблем координации даже там, где индивиды имеют частную информацию, недоступную государству.

Пример, показывающий появление некоторых видов страхования, иллю­ стрирует вышеизложенную идею. До тех пор пока индивиды не собрали инфор­ мацию о своем состоянии здоровья и возможных рисках в отношении здоровья, все могут предпочесть приобрести страховку. Но как только им становится из­ вестной информация об истинном состоянии своего здоровья, означающая, что они будут редко пользоваться страховкой, они не заинтересованы в ее приоб­ ретении, так как это означало бы, что они будут субсидировать лечение посто­ ронних людей, подверженных заболеваниям. Тем самым люди с низким риском заболеваемости выпадают из рынка страховых услуг, и цена страховки для остав­ шихся на рынке становится слишком высока, что может привести к отмене та­ кой услуги. Поскольку до получения истинной информации о состоянии здоро­ вья все хотели бы купить страховку, но она недоступна на рынке, то ситуация становится провалом рынка. Предоставляя страховые услуги и заставляя всех приобретать страховку, государство исправляет провал рынка.

Другие примеры рассматривались в более ранних главах. Установление ко­ мендантского часа, являющегося социальным оптимумом (см. гл. 6) может по­

требовать от центрального планировщика города установить такой комендант­ ский час (и тогда позволить поклоннику группы Grateful Dead и поклоннику

сна за счет участия в переговорах по Коузу добиться Парето­улучшения). В гл. 9 мы видели, что начиная с момента установления прав собственности в услови­ ях конкурентного равновесия перераспределение богатства путем издания го­ сударственных указов может одновременно привести к Парето­улучшению и повысить технологическую эффективность. Можно привести и другие, не столь очевидные примеры: улучшить условия труда для лиц, представляющих корот­ кую сторону власти (см. гл. 10), передавая право на заключение коллективной сделки работникам.

У государства как управляющего органа есть несколько недостатков. Пре­ жде всего это недостаточный доступ официальных лиц к частной информации, которой владеют производители и потребители. Второй недостаток является зеркальным отображением первого: недостаток доступа выборщиков и граждан к частной информации, которой владеют государственные чиновники. В этом случае агент (государство) лишь в слабой степени отвечает за принципала (граж­ дан). Такие же используемые при показе аргументы, утверждающие, что пер­ вые наилучшие решения в общем случае недостижимы при частном обмене, применимы к этой ситуации точно таким же образом. Третьим недостатком государства как структуры управления выступает то, что не существует системы принятия решения, которое соответствовало бы предпочтениям большого числа людей. Поскольку не существует устойчивого демократического способа агре­ гирования индивидуальных предпочтений в общественный выбор с разумными критериями, то результаты по правилу простого большинства или другим про­ цедурам голосования критически зависят от того, кто контролирует порядок голосования. Более того, в отличие от рынков в схемах голосования заложена трудность в представлении интенсивности предпочтений в отношении разных

464 Часть IV. заключение

благ или социальных исходов. Наконец, там, где вмешательство государства по­ давляет рыночную активность, те из экономических агентов, кто выигрывает от вмешательства, получают ренту — доход, превышающий то, что они могли быть получить при следующей наилучшей альтернативе. Такие агенты могут быть вовлечены в деятельность по поиску ренты, и, вместо того чтобы действовать в пользу других групп или всего общества, они ищут свою выгоду, растрачивая тем самым ресурсы и искажая исходы политических решений.

Как и в случае рынков, указанные недостатки проистекают из уникальных возможностей государства. Чтобы принуждать и при этом предотвращать бег­ ство от принуждения, государство должно быть универсальным и непревзой­ денным в некоторых отношениях. Универсальность государства делает трудным его подотчетность при предоставлении услуг с точки зрения невозможности конкурентного отбора по их предоставлению. Более того, неспособность схем голосования последовательным образом учитывать агрегирование предпочте­ ний требует возникновения невыборных схем для воздействия на коллективное принятие решений — включая лоббирование интересов групп, — и это должно работать как механизм коррекции. Но очень трудно регулировать активность, направленную на поиск ренты и связанную с невыборным принятием решений без искажения демократических процедур. Конечно, ответственность прави­ тельств можно повысить, предоставляя больше прав местным органам власти; развивая конкуренцию между ними и вовлекая в процесс другие публичные и частные центры принятия решений; развивая конкуренцию между самостоя­ тельными партиями и правозащитными организациями с тем, чтобы усилить внимательный надзор над действиями официальных лиц и ставить выборным и назначаемым органам власти хорошо поставленные задачи. Наконец, ответ­ ственность власти можно повысить, ограничивая ее деятельность лишь теми во­ просами, которые нельзя решить в более подотчетной манере какой­либо иной управленческой структурой.

общинное управление

Для Маркса и других модернистов XIX в. «сообщество» стало антитезой рын­ ка, представляющей собой пережиток феодализма, обреченного на полное уни­

чтожение под напором требований экономического прогресса, или, по словам Маркс и Энгельса (Marx & Engels, 1978. P. 475), оно будет смыто «ледяной водой

эгоистического расчета». Инерционный характер методов управления сообще­ ством подтвердили многие исследователи истории экономики, которые, как и Маркс, отмечали ограничения, накладываемые на проявление частной иници­ ативы и слабо оформленные права собственности, связанные с коллективным принятием решений, характерным для системы землепользования (открытое поле), существовавшей тогда в Англии и других частях Европы того времени. Производительность в сельском хозяйстве, согласно бытовавшему тогда мнению, сдерживалась, и лишь с переходом земли из коллективного владения в частное ситуация изменилась (для Англии это конец XVIII в.). Однако такое основопола­ гающее утверждение было опровергнуто историками­экономистами, проводив­

Глава 14. экономическое управление: рынки, государства и общины 465

шими количественный анализ в последнее время. Видный исследователь, внес­ ший вклад в эту новую область, Роберт Ален (Allen, 2000. P. 43, 50) писал:

[Открытые] поля были эффективным методом землепользования для фермерских хозяйств, выращивавших зерно в небольших объемах. Методы включали диверсифи­ кацию, направленную на снижение риска… и на повышение производительности… Переход в частное владение около 1800 г. не связан ни с уровнем производительно­ сти, который в Англии превосходил другие страны, ни с подъемом сельского хозяй­ ства со времен средневековья.

Общины, занимавшиеся сельским хозяйством по системе открытого поля, использовали местную информацию и давление односельчан, чтобы поднять производительность и решить проблему перераспределения ресурсов, возни­ кающую вследствие взаимозависимости фермеров. В отличие от крестьян Па­ ланпура, неспособность которых к определению оптимального раннего срока посадки обсуждалась во введении к гл. 1, в Англии, в Тастоне, в 1703 г. «три кре­ стьянина выбирались в начале каждого года, чтобы выбрать даты, когда следует сажать [зерновые], начинать выпасать скот и делать запасы» (Allen, 2000. P. 58).

Недавние исторические изыскания показали важность общинного управле­

ния при решении задач, связанных с неполными кредитными контрактами в банковском деле Германии XIX в. (Banerjee, Besley & Guinnane, 1994). Управление,

основанное на общинном принципе, играет центральную роль во многих сек­ торах современной экономики — от написания и распространения программ­ ного обеспечения с открытым исходным кодом до использования этнических сообществ в получении и распределении кредитов среди владельцев мотелей в США. Таким образом, далеко не рудиментарный остаток прошлого — общин­ ное управление — выжил благодаря своей способности к смягчению проблем стимулов, возникающих в современной экономике.

Общины иногда способны решать проблемы, непосильные для решения рынками или государствами, в особенности те из них, в которых социальные вза­ имодействия, или товары и услуги, участвующие в трансакциях, предполагают полную систему контрактов. Эффективная община наблюдает и регулирует дея­ тельность своих членов, тем самым делая их ответственными за свои поступки. Общинное управление держится на рассеянной частной информации, которая зачастую недоступна государствам, работодателям, банкам и другим большим формальным организациям, и тем самым эти организации не способны при­ менять вознаграждение или наказание к своим членам в соответствии с их со­ блюдением или нарушением социальных норм. В противовес рынкам и государ­ ствам общины применяют и укрепляют стимулы с помощью средств, которые традиционно используются людьми для регулирования своей совместной дея­ тельности: доверие, солидарность, взаимность, репутация, личная гордость, ува­ жение, месть, воздаяние и другие.

Несколько характерных черт общин объясняют их уникальные свойства как регулирующего органа. Во­первых, в общине вероятность того, что член общи­ ны, взаимодействующий сегодня, так же поступит и завтра, достаточно высока. Таким образом, выгодно действовать выгодным для общины способом, чтобы не

466 Часть IV. заключение

испытать мщения в будущем. Во­вторых, частота взаимодействия между члена­ ми общины понижает издержки и увеличивает выигрыш, связанные с обнару­ жением личных свойств членов общины, их поведения в прошлом и возможного поведения в будущем. Чем легче собирается и распространяется такая инфор­ мация, тем больше оснований у членов общины для того, чтобы действовать в ее интересах. В­третьих, общины преодолевают проблему «безбилетника», потому что их члены непосредственно выявляют антиобщественное поведение и нака­ зывают его. Мониторинг и наказание со стороны коллег в трудовых коллекти­ вах, между соседями, в кредитных обществах, партнерствах и местных общинах весьма часто становится эффективным способом по смягчению проблем стиму­ лов, возникающих там, где действия индивидов сказываются на благополучии всех членов, притом, что такое поведение не регулируется обязывающими кон­ трактами.

Но как общины могут соблюдать такие нормы в отсутствие государственного

судебного аппарата? Вспомните предположение Алчиана и Демсеца (Alchian & Demsetz, 1972) о том, что права собственности по остаточному принципу долж­

ны быть переданы индивиду, функция которого состоит в надзоре над вкладом каждого члена общины в ее деятельность; тем самым, во­первых, достигается его заинтересованность в самом процессе мониторинга, не подкрепленного контрактными отношениями, а во­вторых, обеспечивается защита от проблемы «безбилетника» с помощью страха наказания со стороны проверяющего (я объ­

яснил в гл. 10 предположения, в которых данный аргумент выполнен). Другое известное решение получил Холмстром (Holmstrom, 1982): он моделировал взаи­

моотношения принципала со многими агентами, в которых эффективность (или почти эффективность) достигалась посредством контрактов, по условиям кото­ рых члены общины становились обладателями прав на остаточный дохода от ре­ зультатов своих действий, но не обладали правами собственности на них. Одна­ ко решение Холмстрома недостижимо в ситуации, когда деятельность команды сильно зависит от случайных факторов или же у членов команды ограниченное богатство и рынки капитала и страхования несовершенны.

Во всех этих объяснениях общим служит то, что индивиды рассматриваются эгоистичными. В то же время многие исследователи поведения искали решение задачи функционирования общины посредством альтруизма, привязанности и других неэгоистичных мотивов. Многие из этих подходов, однако, рассматрива­ ли общину, не анализируя должным образом, станут ли заявленные способности общины по решению задач совместимы с тем фактом, что индивиды преследуют собственные интересы (будучи эгоистами или нет). В результате в некоторых ис­ следованиях (как у Маркса) общинное управление объявлялось анахронизмом, основанным на коллективистских поведенческих привычках, которые со време­ нем исчезнут и будут заменены индивидуальным выбором. Однако мы видели в гл. 3 и 4, что мотивы взаимности, стыда, щедрости и другие социальные предпо­ чтения могут обеспечить поведенческие основания для модели взаимного мо­ ниторинга, лишенной указанных выше недостатков. Эксперимент с моделью общественных благ и наказанием показывает при благоприятных институцио­ нальных условиях и достаточном числе членов общины, мотивированных соци­

Глава 14. экономическое управление: рынки, государства и общины 467

альными предпочтениями, что значительный объем производства общественных благ может быть обеспечен за счет добровольных усилий.

Как рынки и государства, общины тоже могут потерпеть фиаско в решении некоторых вопросов. Персональные и долговременные контракты, характерные для общин, требуют от них относительно небольших размеров. Предпочтения, определяющие взаимоотношения коллег по бизнесу, зачастую ограничивают их возможности по увеличению выгоды при расширении. Более того, тенденция общин к сохранению относительной однородности делает невозможным полу­ чение выгоды от разнообразия, связанной с сильной дополняемостью различных факторов и типов трудовых навыков. Но все эти ограничения нельзя назвать не­ преодолимыми. Обмен информацией, оборудованием, навыками, например, как в случае японских рыбаков, позволяет использовать эффект масштаба — то, что не удается другим, менее сотрудничающим группам — и получать значительную выгоду от сочетания разнообразных талантов внутри общины. Аналогичным образом кооперация в локальных кооперативных сетях (называемых «третьей Италией») наряду с ассоциированными с ними местными органами управления позволяет малым фирмам, неспособным в других условиях выжить, получать выгоду от эффекта масштаба в маркетинге, исследованиях, тренинге, позволяя им выживать в конкуренции с корпоративными гигантами. Но если сравнивать с бюрократиями и рынками, специализирующимися на отношениях с чужака­ ми, ограниченный характер общин накладывает на их деятельность издержки, которых невозможно избежать.

Второй провал общин менее очевиден. Там, где членство есть результат ин­ дивидуального выбора, нежели группового решения, организация групп до­ статочно однородна в плане культуры и демографической близости, что может не нравиться членам группы, поскольку лишает их ценности разнообразия. Модель сегрегации по месту проживания, рассмотренная в гл. 2, показала, что если индивиды выбирают свое место среди общин, то с высокой долей вероят­ ности произойдет дифференциация общин по национальному признаку, хотя сами индивиды могут выступать против такого результата. В подобных случаях интегрированные общины помогли бы всем членам повысить благосостояние, но они могут оказаться недолговечными, если индивиды имеют возможность переехать.

Когда различия «свой­чужой» основаны на таких разжигающих рознь и морально неприятных признаках, как раса, религия, национальность или пол, то общинное управление может внести вклад в усиление ограниченности и не­ дальновидности, а не в исправление провалов рынка и государства. Проблема становится эндемичной. Общины работают, потому что они эффективны в деле поддержания норм, но хорошо ли это — зависит от того, каковы сами эти нор­ мы. Недавние попытки сопротивления расовой интеграции со стороны белых поселенцев в Райтервахте (около Кейптауна) настолько явно демонстрируют учет социального капитала в действии, насколько это можно себе представить (Jung, 2001). Еще более поражают результаты исследования Дова Коуэна (Dov

Cohen, 1998) региональных различий в степени зависимости между насилием и стабильностью общин в США. Нисбетт и Коуэн (Nisbett & Cohen, 1996) опи­

468 Часть IV. заключение

сали «культуру чести», которая часто превращает спор и публичные оскорбле­ ния среди мужчин Юга и Запада США в смертельные разборки, но такой исход конфликтов не характерен для северян. Исследование Коуэна подтверждает, что убийства на Севере, проистекающие из ссор, достаточно редки, особенно в местностях со стабильным населением. Стабильность измеряется долей жи­

телей данной местности, проживающих в том же самом доме и той же самой деревне более пяти лет. Но эта связь совершенно меняет свой характер на Юге

и Западе где все наоборот: чем дольше люди проживают в местности, тем выше корреляция с числом убийств — сказывается культура чести, которая сильна в этих краях.

Таким образом, некоторая доля проблем управления на уровне общин ре­ шается достаточно эффективно. Здесь по остаточному принципу объединяют­ ся права контроля и собственности с помощью наказания людей, если они на­ влекают издержки на собратьев по общине, делая информацию менее частной за счет стимулирования приобретения положительной репутации и уменьшая степень конфликта интересов в областях, не охваченных контрактами (посред­ ством внедрения правил и других норм, позволяющих работать, даже если права собственности введены не полностью). Эти причины могут объяснить, почему общины, давно отправленные социологами на свалку истории как анахронизм предыдущей эры, не ушли в тень рынков и государств.

Способность общин справляться с проблемами координации зависит от ти­ пов прав собственности, преобладающих в данном случае, и их распределения среди населения. Когда члены общины не обладают правом на чистый доход от результатов своей деятельности, то нет оснований для их вовлеченности в типы деятельности вроде введения санкций или создания репутации, о которых мы говорили. В начале главы мы говорили о пригородах Чикаго, где большинство жи­ телей не являются владельцами, а снимают дома. В этом случае эффективность коллективных действий была низкой. Это можно объяснить тем, что если неко­ торые члены группы существенно богаче других, то разделяемые нормы трудно поддерживать, и наказание некооперативных действий лишено эффективности или доверия. По аналогичным причинам отличительные особенности общины дают сбой, когда издержки выхода из общины асимметричны, например, если некоторые члены общины обладают возможностью хорошо устроиться вне нее, а другие — нет. Короче говоря, эффективность общин зависит от распределения прав собственности и возможностей индивидов вне общины.

В данном смысле общины мало отличаются от рынков. Наличие преимуще­ ства в виде распределительной эффективности из­за децентрализации прав кон­ троля (экстенсивное использование рынков либо систем управления, основан­ ных на принципах общины) появляется, когда принятие решений находится в руках тех, кто имеет нужную информацию в отличие от других. Чтобы это рабо­ тало, владельцы частной информации должны обладать правом на чистый доход от плодов своих действий. По соображениям эффективности децентрализация до уровня индивидов посредством использования рынков предпочтительнее де­ централизации до уровня общин там, где есть относительно полные контрак­ ты, приведение в силу которых обходится недорого, и, следовательно, конфликт