Сборник статей студентов IX межд конф 2012 БиП

IX международная студенческая научно-практическая конференция

«ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕХАНИЗМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В СФЕРЕ АПК»

щего определения этого понятия в законодательстве нет, в некоторых нормативных актах, в частности посвященных антикризисным мерам, указывается на необходимость поддержки прежде всего хозяйствующих субъектов реального сектора и перечисляются относящиеся к нему отрасли экономики. Здесь можно назвать Постановление ГД ФС РФ от 23 октября 1998 г. № 3157-II ГД «О Программе законодательных мер, направленных на преодоление экономического и финансового кризиса в Российской Федерации», в котором были определены меры по стимулированию реального сектора экономики. В частности, в числе организаций реального сектора экономики, в отношении которых были установлены стимулирующие меры, в указанном Постановлении названы следующие организации и сферы хозяйственной (экономической) деятельности: предприятия и организации обороннопромышленного комплекса; производственные организации; производители импортозамещающих товаров; предприятия легкой промышленности и лесопромышленного комплекса; предприятия, имеющие стратегическое для экономики России значение; сфера недропользования; организационно-государственный сектор экономики, состоящий преимущественно из крупных вертикально интегрированных государственных научно-производственных компаний, холдингов, финансовопромышленных групп, сформированных в основном по отраслевому принципу. Также в качестве стимулирующих мер были названы: содействие созданию на базе небольших и средних предприятий акционерных обществ работников (народных предприятий); осуществление финансового оздоровления сельхозтоваропроизводителей, реструктуризация задолженности предприятий агропромышленного комплекса перед федеральным бюджетом и внебюджетными фондами.

Другой пример – «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2012 год и период 2013 и 2014 годов». Банк России в данном документе указал, что, учитывая уроки финансово-экономического кризиса, он намерен уделять пристальное внимание вопросам финансовой стабильности. Их особая актуальность состоит в том, что банковская система является основным звеном передачи сигналов из области денежно-кредитной политики в реальный сектор экономики. А что понимать под реальным сектором экономики

– вопрос открытый.

Кроме того, например, в пункте 4.1 Программы антикризисных мер Правительства Российской Федерации на 2009 год в общем плане говорится о поддержке реального сектора, а в пункте 4.2 перечисляются отдельные отрасли экономики, подлежащие поддержке: промышленность, сельское хозяйство, агропромышленный комплекс, транспорт, строительство. Однако четкого закрепления рассматриваемого понятия и в этом нормативно-правовом акте не содержится.

Однако такую ситуацию, когда используются понятия, содержание которых в том же нормативно-правовом акте не раскрывается, вряд ли можно назвать редкостью для российского законодательства. В боль-

19

КАФЕДРА

ПРАВА

шинстве таких случаев подобного рода допущение едва ли можно назвать пробелом или ошибкой законодателя. Следует признать, что использование по аналогии норм иных актов, где содержание определенных понятий раскрыто в достаточной мере, вполне логично и обоснованно (но только в том случае, если в это понятие вкладывается один и тот же смысл). Нет смысла повторять дефиниции, копируя их за одного акта в другой. К сожалению, ситуация с понятием «реальный сектор экономики» – не тот случай, поскольку соответствующую нормудефиницию в законодательстве найти в настоящее время не представляется возможным.

Отсутствие определения содержания термина «реальный сектор экономики», бесспорно, не способствует последовательной реализации правовых норм, относящихся к реальному сектору, создает почву для нарушений законодательства. Конечно, правовые нормы нарушаются главным образом не из-за нечеткости понятийного аппарата, а по другим причинам. Так было, например, в случае неправомерного использования банками бюджетных средств, выделенных для поддержки реального сектора в условиях кризиса, когда банки использовали эти средства для различных спекуляций в целях собственного обогащения. Однако четкое законодательное определение понятия реального сектора экономики, несомненно, помогло бы, наряду с другими мерами, борьбе с подобными правонарушениями, всевозможными злоупотреблениями и способствовало бы строгому и неукоснительному соблюдению законодательства.

Полученные результаты. В законодательстве термин «реальный сектор экономики» применяется обычно без разъяснения его содержания. Поэтому представляется необходимым установить четкое законодательное определение понятия реального сектора как совокупности отраслей экономики, относящихся к сфере материального производства. Ведущее значение среди них имеют промышленность и сельское хозяйство. Именно эти отрасли более всего пострадали при переходе от плановой к рыночной модели экономики. Как представляется, для развития реального сектора в настоящее время важны программирование и прогнозирование социально-экономического развития, инновационное развитие, модернизация и технологическое обновление производственной сферы.

Аветисян Мелик Размикович, студент 2 курса, юридический институт, Томский государственный университет

Научный руководитель – Евстигнеева Л.А., канд. юрид. наук, доцент, доцент каф. трудового права и права социального обеспечения

Письменное согласие работника на перевод и его конклюдентные действия

Актуальность. Трудовой кодекс Российской Федерации неоднократно в своих нормах предусматривает обязанность работодателя при

20

IX международная студенческая научно-практическая конференция

«ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕХАНИЗМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В СФЕРЕ АПК»

совершении различных юридически значимых действий получать письменное согласие работника. В частности, такая процедура предусматривается по общему правилу в ч.1 ст. 72.1 в случае перевода работника на другую работу. Очевидно, что письменному согласию работника Трудовой кодекс РФ придает большое значение. Думается, данное обстоятельство помогает наиболее эффективно защищать права работников и облегчает доказывание при трудовых спорах. Аналогичная норма присутствует и в Трудовом кодексе Республики Беларусь (ч.2 ст. 30). Однако возникает вопрос: может ли письменное согласие работника быть заменено его конклюдентными действиями, т.е. такими действиями, которые выражают его волю, но не в форме устного или письменного волеизъявления, а поведением, по которому можно сделать заключение о таком намерении? Эта проблема имеет важное теоретико-практическое значение, а ее решение вызывает значительный интерес уже потому, что как в литературе, так и в судебной практике не сложилось однозначного ответа.

Методика и содержание исследования. При переводе конклю-

дентные действия работника на первый взгляд могут рассматриваться как его волеизъявление. Однако, вопрос о возможности признания законным перевода, осуществленного без получения письменного согласия работника, если он добровольно приступил к выполнению другой работы, требует более детального рассмотрения. Как уже отмечалось, однозначного ответа здесь нет. По общему правилу как для перевода работника на другую постоянную работу, так и при временном переводе необходимо получить письменное согласие работника. Наличие или отсутствие согласия на перевод является обязательным условием законности действий работодателя, которое подлежит проверке судом в случае возникновения трудового спора (см., например, Постановление президиума Санкт-Петербургского городского суда от 02.07.2009 N 44г-111). Согласие работника на любой вид перевода на другую работу должно быть получено работодателем до издания приказа (распоряжения) о переводе, в противном случае будет отсутствовать правовое основание для издания такого локального акта. Если перевод работника осуществлен работодателем с соблюдением всех требований закона, но работник отказывается от выполнения работы в результате такого перевода, такой отказ работника может быть признан нарушением трудовой дисциплины, а невыход на работу – прогулом. Именно по этой причине рассматриваемый факт имеет первостепенное значение.

Исходя из буквального толкования нормы («только с письменного согласия»), мы можем прийти к выводу, что отсутствие письменного согласия фактически ведет к отсутствию всех правовых последствий перевода работника. Однако такое толкование нормы отнюдь не во всех случаях служит защите прав «слабой» стороны – работника. В таких случаях часто обращаются к судебной практике и, в частности и особенности, к указаниям высших судов. К сожалению, в Постановле-

21

КАФЕДРА

ПРАВА

нии Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснений по данному вопросу не содержится. Однако ранее, в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.1992 N 16 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации законодательства при разрешении трудовых споров», указывалось, что если перевод осуществлен без получения письменного согласия работника, но он добровольно приступил к выполнению другой работы, такой перевод может считаться законным. Но данное Постановление утратило силу. В связи с этим следует обратить внимание на то, что предыдущее Постановление ВС РФ было актуально в большей части по отношению к Кодексу законов о труде РФ и действовало лишь около двух лет после вступления в силу ТК РФ. В частности, ч. 1 ст. 25 КЗоТ РФ требовала получения согласия работника на перевод, не уточняя, в какой форме это согласие может быть выражено. Именно это и позволило Пленуму Верховного Суда РФ признать законность получения согласия на перевод конклюдентными действиями. Но в ч. 1 ст. 72.1 Трудового кодекса РФ (в отличие от КЗоТ РФ) прямо указывается необходимость получения именно письменного согласия. Факт добровольного выполнения работником другой работы, естественно, письменным согласием не является. Все это позволяет сделать вполне обоснованный вывод о незаконности перевода работника на другую работу без письменного согласия, даже если он добровольно приступил к ее выполнению. И действительно, некоторые специалисты считают, что если перевод осуществлен без письменного согласия работника, он не может считаться законным, даже если работник приступил к новой работе. Другие полагают, что письменное согласие не нужно, если работник приступил к выполнению другой работы, то есть действиями подтвердил свое волеизъявление, даже если оно не выражено в письменной форме, а работодатель допустил работника к выполнению работы.

Как представляется, такая процедура получения письменного согласия работника в наибольшей степени соответствует общим принципам правовой системы России, в том числе международным, включенным составной частью в нее. Согласно ч. 1 ст. 37 Конституции Российской Федерации труд свободен; каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Свобода труда обеспечивается в том числе запретом принудительного труда, под которым согласно Конвенции МОТ № 29 от 28 июня 1930 года относительно принудительного или обязательного труда понимается всякая работа или служба, требуемая от какоголибо лица под угрозой какого-либо наказания и для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг (п. 1 ст. 2).

Полученные результаты. Итак, современное российское трудовое право не знает правила о согласии на перевод путем совершения конклюдентных действий, а аналогия с заключением трудового договора

22

IX международная студенческая научно-практическая конференция

«ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕХАНИЗМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В СФЕРЕ АПК»

из-за фактического допущения к работе представляется невозможной. Как представляется, следует согласиться с теми авторами, которые не признают законным (соответствующим закону) перевод без получения письменного согласия. Однако сразу следует оговориться, что если работник приступил к выполнению другой работы добровольно (ведь рассматриваемая норма закона носит гарантийный характер, защищая работников от принудительного труда), то такие действия следует рассматривать как осуществленные в его интересе и в соответствии с его волей, поэтому в таких случаях работодатель уже не сможет ссылаться на отсутствие правовых последствий перевода. Добровольность, в частности, предполагает достаточную информированность работника о новых условиях. На это, например, обращено внимание в Определении Верховного Суда РФ от 31 октября 2008 г. N 25-В08-9. Однако здесь важно отметить, что даже в том случае, если сотрудник приступил к новой работе добровольно, но при этом не согласен с новыми условиями или считает, что при переводе нарушаются его интересы, он имеет право обратиться в органы разрешения трудовых споров, а его конклюдентные действия не будут рассматриваться как согласие, поскольку такая процедура перевода нарушает императивную норму закона. Поэтому письменное согласие работника следует рассматривать и как гарантию прав и интересов работодателя, ведь получение такого согласия полностью исключит возможные споры, о которых указывалось выше.

Агеенко Екатерина Николаевна, студент 3 курса, факультет бизнеса и права, Белорусская государственная сельскохозяйственная академия

Научный руководитель – Рылко Е.И., ассистент каф. права

Существенные условия договора лизинга

Актуальность. В соответствии с ч. 1 ст. 402 ГК Республики Беларусь существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законодательстве как существенные, необходимые или обязательные для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Поскольку договор финансовой аренды (лизинга), как и другие договоры, считается незаключенным, если между сторонами не достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, имеет смысл говорить о том, что следует внимательно подходить к составлению договора и закреплению существенных условий в законодательстве.

Методика и содержание исследования. Цель исследования – вы-

деление круга существенных условий договора лизинга, закрепленных в законодательстве Республики Беларусь. При анализе законодательства использовались формально-юридический и сравнительноправовой методы научного познания.

23

КАФЕДРА

ПРАВА

В Республике Беларусь, исходя из Положения о лизинге от 4 июня 2010 г. № 865, существенными условиями договора лизинга являются:

предмет лизинга (его наименование, количественные и иные характеристики, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче в лизинг);

указание на сторону, осуществляющую выбор предмета лизинга и продавца;

контрактная стоимость предмета лизинга;

размер либо порядок определения размера, способ и периодичность уплаты лизинговых платежей в соответствии с условиями договора;

цена договора лизинга либо порядок ее определения;

условие о сроке лизинга.

Рассмотрим более подробно каждое из существенных условий договора финансовой аренды (лизинга).

Договор лизинга, как и ни один договор не может быть заключен без указания на предмет договора, так как предмет договора определяет тип и характер условий заключаемого договора.

Контрактная стоимость предмета договора лизинга указывается в договоре в целях расчета лизинговых платежей, осуществления и отражения хозяйственных операций при исполнении договора лизинга. Это позволяет говорить о контрактной стоимости предмета договора лизинга как о существенном условии.

Цена договора лизинга, как существенное условие, определяется сторонами при заключении договора. Цена договора лизинга включает в себя: совокупность лизинговых платежей и выкупной стоимости, если по условиям договора предусмотрен выкуп предмета лизинга.

Заключение договора лизинга без указания срока или на неопределенный срок не допускается, поскольку в зависимости от срока договора определяется периодичность и размер лизинговых платежей.

Указание на сторону, осуществляющую выбор предмета лизинга и продавца можно отнести к существенным условиям договора лизинга, поскольку от этого зависит, каким образом будет решаться вопрос о претензиях, касающихся обнаруженных дефектов оборудования, которые относятся к основным его характеристикам. Так отнесение данного условия к существенным позволит в дальнейшем исключить возникновение проблем и споров между лизингополучателем и лизингодателем, а так же между лизингополучателем и продавцом.

В.В. Витрянский пишет о том, что наряду с вышеперечисленными существенными условиями необходимо выделять еще и объем передаваемых прав собственности на предмет лизинга; наименование места и указание порядка передачи предмета лизинга; порядок балансового учета предмета лизинга; порядок содержания и ремонта предмета лизинга и друге условия [1, с. 278].

Однако с его мнением можно и не согласиться. Поскольку условие об объеме передаваемых прав собственности можно считать ничтож-

24

IX международная студенческая научно-практическая конференция

«ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕХАНИЗМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В СФЕРЕ АПК»

ным, так как предмет лизинга, передаваемый во временное владение и пользование лизингополучателю, является лизингодатель, поэтому говорить об объеме передаваемых прав в договоре лизинга излишне.

На наш взгляд, условие о наименовании места и указании порядка передачи предмета лизинга также нельзя относить к существенным, так как оно может не зависеть от лизингодателя. Зачастую не сам лизингодатель передает предмет лизинга, чаще за передачу предмета лизинга ответственен продавец данного имущества.

Условия о порядке балансового учета предмета лизинга являются значимыми в договоре лизинга, однако в Республике Беларусь этот порядок закреплен в Инструкции о порядке бухгалтерского учета лизинговых операций утвержденной Постановлением Министерства финансов Республики Беларусь от 30 апреля 2004 г. № 75. Инструкция устанавливает порядок отражения в бухгалтерском учете лизинговых операций для коммерческих и некоммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей, принявших решение о ведении бухгалтерского учета. Это говорит о нецелесообразности закрепления данного условия в договоре финансовой аренды (лизинга) в качестве существенного.

Порядок содержания и ремонта предмета лизинга так же не целесообразно относить к существенным условиям. Эти вопросы регулируются нормами Гражданского кодекса и являются частью общих положений об аренде, что относит его к ряду обычных условий. В силу этих правил лизингодатель (арендодатель) обязан производить за свой счет капитальный ремонт переданного имущества, а лизингополучатель (арендатор) обязан производить за свой счет текущий ремонт и нести расходы на содержание имущества.

Полученные результаты. Так включение в договор условий об объеме передаваемых прав собственности на предмет лизинга; наименовании места и указании порядка передачи предмета лизинга; порядке балансового учета предмета лизинга; порядке содержания и ремонте предмета лизинга, может привести к неоправданному расширению круга существенных условий. Включение в договор лизинга второстепенных условий, что может ухудшить положение стороны, добросовестно исполняющей свои обязательства, и не способствует стабильности договорных связей.

Таким образом, существенными условиями договора лизинга являются условия о предмете лизинга, контрактной стоимости предмета лизинга, цены договора лизинга либо порядке ее определения, условия о сроке лизинга, а так же условие об указании на сторону, осуществляющую выбор предмета лизинга и продавца. Включение этих условий в договор финансовой аренды (лизинга) как существенных позволяет быстро разрешить возникшие у сторон проблемы, связанные с лизинговыми правоотношениями.

25

КАФЕДРА

ПРАВА

Акуленец Виктория Васильевна, студент 4 курса, факультет бизнеса и права, Белорусская государственная сельскохозяйственная академия

Научный руководитель – Кузьмич А.П., ст. преподаватель каф. права

Компенсация морального вреда как способ защиты гражданских прав

Актуальность. Институт компенсации морального вреда для гражданского законодательства является новым, сложным, находящимся только на стадии становления и развития, социально-правовым явлением, требующим всестороннего и глубокого теоретического осмысления, законодательного совершенствования и эффективного применения. Особое значение такое исследование приобретает в связи с провозглашением Республики Беларусь демократическим, социальноправовым государством, с конституционным закреплением права каждого гражданина на судебную защиту и взыскание в соответствии с законом как имущественного ущерба, так и компенсации морального вреда.

Нужно отметит и тот факт, что юридическая теория и практика Республики Беларусь развиваются в контексте общеевропейских тенденций, результатом чего явилось признание необходимости защиты не только имущественной, но и нравственной сферы человека, т.е. компенсации причиненного морального вреда.

Методика и содержание исследования. Компенсация морального вреда предусмотрена нормами ст. 152 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК Республики Беларусь). Норма данной статьи указывает на то, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в иных случаях, предусмотренных законодательством, гражданин вправе требовать от нарушителя денежную компенсацию указанного вреда.

Исследование соответствующей правовой нормы, судебной практики и доктринальных источников предопределяет необходимость, как представляется, законодательного закрепления следующего определение морального вреда: «Моральным вредом является причинение гражданину физических и (или) нравственных страданий в результате противоправных действий (бездействий), нарушающих его личные неимущественные права либо посягающих на принадлежащие потерпевшему другие нематериальные блага или имущественные права».

Четкого законодательного закрепления требует и принцип презумпции претерпевания морального вреда, суть которого состоит в том, что гражданин, в отношении которого совершены противоправные действия (бездействие), нарушающие его личные неимущественные права или посягающие на иные нематериальные блага либо имущественные права, признается претерпевшим моральный вред, если

26

IX международная студенческая научно-практическая конференция

«ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕХАНИЗМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ В СФЕРЕ АПК»

совершивший противоправное действие (бездействие) не докажет обратное.

Для совершенствования и устранения недостатков института компенсации морального вреда на перспективу, на наш взгляд, необходимо так же:

более конкретно определить сущность и место данного правового института в системе гражданского права;

сформировать цели, принципы и функции действий данного правового института;

выработать и законодательно закрепить четкую правовую концепцию института компенсации морального вреда в Республике Беларусь. Основу этой концепции должно составить положение о том, что всякое противоправное нарушение личных неимущественных благ и существенное нарушение имущественных прав гражданина влечет претерпевание потерпевшим морального вреда, подлежащего компенсации. Данное положение следует закрепить в гл. 58 ГК Республики Беларусь;

внести изменения в ст. 152 ГК Республики Беларусь, в соответствие с которыми суд всегда должен учитывать наличие вины или ее отсутствие у причинителя вреда, а при наличии вины - учитывать ее степень (умышленная вина, грубая неосторожность, легкая неосторожность);

необходимо законодателю дать понятия «индивидуальных особенностей», употребленных в ст. 970 ГК Республики Беларусь;

расширить § 4 «Компенсация морального вреда» гл. 58 ГК Республики Беларусь за счет включения в него дополнительно соответствующих статей, касающихся правил о порядке исчисления размеров компенсации морального вреда.

Полученные результаты. Исходя из результатов изучения и анализа норм законодательства, судебной практики и доктринальных источников, аргументированным представляется вывод о том, что противоречивость и несогласованность в законодательстве, его частые изменения и дополнения, допускаемые ошибки в судебной практике явились результатом отсутствия целостной концептуальной основы, касающейся компенсации морального вреда, а также неоднозначности подходов в теории относительно понятия, критериев определения размера, формы компенсации и т.д. Для решения этих вопросов предлагается с учетом современных представлений о защите прав человека унифицировать в этой области действующее законодательство Республики Беларусь, сосредоточив соответствующие правовые нормы в ГК Республики Беларусь.

27

КАФЕДРА

ПРАВА

Акуленец Виктория Васильевна, студент 4 курса, факультет бизнеса и права, Белорусская государственная сельскохозяйственная академия

Научный руководитель – Кузьмич А.П., ст. преподаватель каф. права

Срок исковой давности при возмещении морального вреда

Актуальность. Возмещение морального вреда является одним из требований, вытекающих из нарушения личных неимущественных благ. Возможность компенсации морального вреда напрямую зависит и от сроков совершения правонарушения. Соответственно, более подробного анализа требует проблема применения к требованиям о компенсации морального вреда института исковой давности.

Методика и содержание исследования. Исковой давностью в со-

ответствии со ст. 196 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК Республики Беларусь) признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Общий срок исковой давности устанавливается в 3 года. Для отдельных видов требований законодательными актами могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком. Правила ст. 199 - 208 ГК Республики Беларусь распространяются также на специальные сроки давности, если законодательными актами не установлено иное.

Законодатель повторяет это еще раз потому, что в отношении требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, законодатель предусматривает специальные правила о неприменении исковой давности. Он вводит здесь ограниченное неприменение исковой давности: требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда, удовлетворяются за прошлое время не более чем за три года, которые предшествовали предъявлению иска. Значит, исковая давность применяется к этим требованиям в той их части, которая находится за пределами общего давностного срока. Законодатель, учитывая перманентно проявившийся результат неправомерного действия, предоставляет здесь потерпевшему возможность в любой момент устранить в ограниченных тремя годами пределах негативные последствия нарушения его неимущественных прав. Но эту цель можно было бы достичь, например, следующим изложением ст. 209 ГК Республики Беларусь: «Исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом. Однако требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, предъявление по истечении срока давности, удовлетворяются не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска...».

В соответствии с п. 7 ст. 153 и ст. 14 ГК Республики Беларусь индивидуальный предприниматель, о хозяйственной (экономической) деятельности которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с требованием об опровержении таких

28