Методология_Литература / droizen

ных суверенитетов. Как менялся взгляд на государст> во, когда пошли от рьлйж к царству, а затем к империи.

Яне буду рассматривать всю последовательность фор> мообразований, через которые пробивалась идея госу> дарства. Такая история государственной идеи была бы одним из заслуживающих благодарности исследований,

ионо бы стало историческим вступлением любой полити> ки, т. е. той науки, в которой трактуется учение о фор> мах, органах и функциях государства. Ибо политика есть та дисциплина, которой надлежит обсуждать вопросы о технической стороне, затрагиваемые в этом параграфе.

Яздесь лишь вкратце намечу, впрочем, весьма от> клоняясь от привычной спекуляции, основные особен> ности, вытекающие из исторического рассмотрения.

Для государства существенным моментом является идея власти. Государство есть публичная власть для за> щиты людей и отпора врага. В каких бы общностях ни жили люди, для того чтобы обезопасить себе жизнь, они нуждаются в объединении власти. Даже можно сказать, эта защита есть prius50 всех других общностей. За его су> ществование держатся все частные существования в нем. Они поэтому ему повинны. Государство располага> ет ими настолько, насколько оно нуждается в этом для самосохранения. Ибо общий, наивысший интерес всех заключается в том, чтобы оно существовало и остава> лось сильным, чтобы защищать и оборонять. И оно тем сильнее, чем незыблемее чувство его необходимости в душах тех, кого оно охватывает. Государство, в каких бы формах, в чьих руках бы оно ни было, господствует, поскольку у него власть. Оно есть суверен, обладающий властью. Это квинтэссенция всякой политики.

Не провозглашаем ли мы тем самым, скажем, гос> подство грубого насилия? Впрочем, на низших ступе> нях развития государство, кроме атрибутов насилия и произвола, мало что имеет. Но то, что оно в конце кон> цов учится понимать сущность власти глубже, истин> нее, нравственнее, что оно в конечном итоге познает и учится организовывать истинную власть на основе сво> бодной воли людей, их свободы, жертвенности и вооду>

374

шевления, на высшем развитии всего доброго, благо> родного, духовного знаменует его движение вперед. По> нятие власти не является само по себе низким, грубым, безнравственным, оно, напротив, находит свою пита> тельную почву и условие своего существования во всех истинно нравственных функциях. Ибо любая функция существования людей в конце концов защищена только властью, любая функция по>своему содержит элементы власти, которые объединяются в руках государства, и только в нем они благодатны и безопасны.

Понятая и развитая с этой точки зрения идея государ> ства будет иметь ту энергию, которая ей необходима, чтобы соответствовать своей задаче, но одновременно она должна найти и ту границу, которая ей необходима в других нравственных сферах и только благодаря кото> рой можно спасти их относительное право и свободу.

Задача, заключенная в понятии государства, есть двойственная, она обращена как внутрь, так и вовне. Развитие государственной идеи состоит как раз в том, что в ней концентрируются, организуются и формиру> ются все функции власти. Ибо эти функции, оказав> шись не в руках государства и не под покровительством его организации, превратились в средства узурпации и угрозы для целого.

Впрочем, идея государства обладала такой энергией, такой организацией не с самого начала, не во все време> на; далее, всякая нравственная сфера стремится свое> вольно признавать лишь те моменты власти, которые заключены в ней. То власть церкви захватывала часть публичной власти, претендуя полностью владеть душа> ми; то это были искусство и наука, власть идей, ини> циатива духовной жизни; то материальная жизнь поро> ждала большое неравенство общества, сословные раз> личия. Одним словом, внутренняя государственная жизнь по>прежнему приводится в движение всеми теми нравственными силами, каковые мы обсуждали и каковые, пожалуй, государство может своею сильной рукой поработить в одно мгновение, но оно не сможет постоянно властвовать над ними. Конечно, власть мо>

375

жет до некоторой степени оказывать определяющее влияние на другие нравственные сферы, но только до определенной степени, до определенной границы, пере> ступать которую безнаказанно она не смеет.

Но теперь понятно, в чем заключается здесь дело. Со> вершенно нелепым представлением является мнение, что государство ad libitum51 издает тот или иной закон о правосудии, распоряжение в системе налогов и т. д. То, что оно может распоряжаться самовластно, заключает> ся в сущности власти. Но государство станет самым гру> бым, т. е. самым слабым, если оно будет делать такие распоряжения. Чем свободнее и более жизнестойкая го> сударственная идея, тем очевиднее проявляется то об> стоятельство, что государство есть всеобщий примири> тель нравственных сфер, ведя с ними неустанно перего> воры, полемизируя и заставляя их вести полемику меж> ду собой. На это способна и годится только идея власти. Ибо только она по своей сути равнодушна к материаль> ной стороне любой особой сферы, если при этом не за> трагивается власть. Только государство может быть тер> пимым в делах религии, может быть одинаково спра> ведливым к бедным и богатым в суде, может быть спо> койным в конкурентной борьбе материальной жизни.

Яполагаю, что в таком взгляде заключена формула, подлинный жизненный нерв конституционной жизни. Ведь не в том же дело, имеют или нет созванные любым путем сословия право высказывать свое мнение. Напро> тив, такое вмешательство, будь то сословное или пред> ставительное, имеет несравненно меньшее значение, чем полагают. А суть конституции заключается в том, осознает ли государство и насколько задачу возвыше> ния своей власти, если оно поступает не самодержавно,

асогласно основным реальным интересам, все равно: были ли признаны эти интересы путем публичной дис> куссии или представительства, или осмотрительного администрирования.

Яупоминаю в том числе и администрирование. Од> ним из самых вредных представлений, впрочем, весь> ма расхожих, является то, что>де по мере усиления ор>

376

ганизации власти дела со свободой становятся тем хуже. Не учреждения Карла Великого положили ко> нец немецкой общинной свободе, а то обстоятельство, что государственная идея была парализована и долж> ностные лица на службе церкви, войска, государства стали при отсутствии государственного контроля зло> употреблять и должностью, и службой ради своей лич> ной корысти. От таких явлений деградации, каковые нам демонстрируют немецкая сословная система XVII в., английская знать XV в., иерархия, городская автономия средневековья, нет никакого иного спасе> ния, чем концентрация, новая организация и победа государственной идеи. Где такое не удается, как у польского, немецкого народа, там теряют то единст> венное, что нельзя терять, а именно национальное су> ществование. Можно сказать это и так: государство в качестве публичной власти есть страхование всех нрав> ственных сфер внутри государства, все они жертвуют столько от своей автономии и самоопределения, сколь> ко требуется, чтобы власть была на месте, чтобы защи> щать и представлять их. Иными словами, власть есть самая высокая из всех нравственных сфер при полней> шем их здоровье, свободе и движении.

Другой аспект власти, аспект защиты от внешней опасности, есть более простой, ранее возникший, мож> но сказать, первичный. Это суверенитет, независи> мость и самоопределение государства, т. е. его свобод> ная личность в ряду с другими государствами и народа> ми, которые нужно утверждать. Каким бы большим ни было отличие держав в количественном выражении, качественно любое государство — и это заложено в его сущности — в таком же полном смысле слова есть власть, и оно суверенно, как любое иное государство.

Совершенно очевидно, что отношения равноправия государств тотчас умаляются потребностью соседства, общения и т. д.; что появляется потребность путем до> говора создать общее право, которому власть ad hoc под> чиняется; что все сводится к тому, чтобы найти форму, которая будет согласно этому праву улаживать возник>

377

шие споры между державами, любую тяжбу, а ежели не по этому праву, то после переговоров и благодаря взаи> мопониманию. Такая поздняя стадия, где она наступа> ет, свидетельствует о более высоком культурном разви> тии. Понятие государства должно быть понятым и сформированным как таковое, чтобы понятие между> народного права оказывало на него благоприятное, смягчающее воздействие.

Я не буду рассматривать бесчисленные формы, кото> рые нашло международное право для укрепления меж> дународных связей. Важнее пронаблюдать, как повсю> ду по мере того, как развивается внутренний аспект по> нятия власти, слабеет глухая изолированность вовне, подлинное понятие суверенитета. Можно сказать, меж> дународное право имеет тенденцию становиться все строже, прочнее, превращается, наконец, в государст> венное право.

В прогрессивном международно>правовом развитии сама собой напрашивается мысль, что государства под определенным углом зрения, например торговли, обра> зования, права и т. д., образуют даже своего рода боль> шое сообщество, в котором строгое разделение на осно> ве понятия власти, хотя полностью не отменено, но все же не применимо для самых важных и для обычного хода вещей. Именно эта идея со времени Императоров испробовалась во все новых формах и, наконец, победи> ла в форме государственной системы. Такое благослове> ние роду человеческому принесли не католичество и не политика министерских кабинетов различных альян> сов и contrepoids,52 каковую проводили со времени Три> дцатилетней войны, а смогла дать мудрость, приобре> тенная в прогрессивном движении мысли, что великие нравственные общности, в которых живет человек, хотя и связаны с государством, его защитой и честью и ограничены его границей, но возникают отнюдь не только ради него и через него.

Впрочем, мы таким образом никак не разделяем эк> зальтированного понятия государства, каковое выдви> нули доктрины последних четырех поколений и како>

378

вое еще в наши дни признает учения Шталя53 и практи> ка Луи Наполеона.54 Если движение 1848 г. дало урок и произвело на свет какую>либо теорию, то это учение, что понятие государства надо рассматривать более чет> ко, чем до сих пор. Ужасные выводы, которые сделала Франция из необдуманного абсолютного понятия госу> дарства, показывают ту бездну, куда низвергаются са> мые благородные нравственные намерения. Вторгаться дальше в эту область является глубокой и серьезной за> дачей. Ибо только негация, каковую признает как цер> ковь, так и старая сословная система, есть, конечно, не то, в чем заключается дело. Дело заключается в том, чтобы найти и развить форму, в которой государство яв> ляется властью в истинном смысле слова, и не больше и не меньше.

Необходима особая, отдельная лекция о политике, а точнее, об искусстве государственного правления, зада> чей которой будет развитие всех внутренних и внешних организаций из понятия власти. Я не думаю, чтобы мы вывели при этом формулу, как должно быть организо> вано наилучшее государство; а просто бы сформулиро> вали ряд значительных функций, исходя из задачи, из нравственной природы государства, а затем посмотре> ли, при помощи каких органов всякий раз совершают> ся эти функции, какие средства для них есть, при ка> ких условиях они действуют.

Вот мы и отвели этой дисциплине ее место в системе. Кроме общего обсуждения государства и его функ> ций, надо обратить внимание на то, что любое государ> ство, по крайней мере любое более развитое, имеет свой особый вид и организацию, свою особую историю, свою политику. В таком случае речь пойдет также о массе внешних связей любого отдельного государства, о вой> нах, переговорах, договорах и т. д. Подлинная истори> ческая литература состоит ведь преимущественно из таких произведений, и любая страна и народ может

привести необозримое число таких книг.

Этим обзором государства мы закончили разговор о нравственных общностях. Как мы видели, любая из

379

них имела свою историю, которая уходит корнями в не> запамятные времена. И поскольку этот ряд продолжа> ется до нынешнего момента, поскольку формация на> стоящего как бы включает в себя эти годовые кольца бо> лее ранних образований, мы, живущие в гуще этого на> стоящего, в состоянии понять прожитое.

Но какое бесконечное число образований в каждом из этих разрядов! Мы говорили о духе народов. Всякий народ, каковой здесь был и есть, имеет свой тип, свою историю; любое государство, любое право так же. Мы не можем отрицать, что любое формообразование в этих сферах исторической природы и тем самым может быть предметом исторического исследования.

Разве в задачу нашей науки входит говорить о каж> дом отдельном супружестве, о каждом негритянском племени и т. д.? Но где нам найти меру и формулу, что> бы всякий раз делать выбор?

Ответ на эти вопросы дает вторая часть систематики. Как мы видели, первая часть, которая говорит о формах нравственных сил, очерчивает целую систему специ> альных историй, только без специальной истории от> дельных людей, методическое место которой должно быть где>либо в другом разделе.

Я считаю сформулированные здесь названия рубрик особо важными результатами нашего рассмотрения. В этой рубрикации всеобщей и специальной истории за> ключена возможность разрешить чрезвычайную пута> ницу в вопросе, что следует относить к домену истории. Мы можем теперь с уверенностью сказать: все нравст> венное бытие и деятельность людей есть исторической природы, и ему отведено место, где его можно рассмот> реть с исторической точки зрения. Нам уже не надо с наивной беспечностью делать вид, как будто малое и даже совсем крошечное, что произошло, является та> кой же историей, как и большое и великое, а мы теперь знаем: это малое и крошечное имеет свое место и свое право в специальной истории. Мне может прийти в го> лову заняться исследованием истории моей семьи, ко> торая немногим, кроме меня, будет интересна; но сама

380

III.Историческая работа сообразно

ееисполнителям

§72 (77), 72 (78), 74 (79), 79 (84)

Мы обсуждали ранее, что исторической интерпрета> ции недостаточно, чтобы реконструировать целиком и полностью прошлые времена, что здесь всегда мы будем иметь остаток, в котором как раз и заключается самая подлинная и сокровенная сущность человека, его лич> ная ценность.

И все же, если мы говорим, что все формы и переме> ны в нравственном мире происходят благодаря воле> вым актам, то, как нам кажется, как раз самое личное и самое сокровенное человека следует считать и самым важным для исторического рассмотрения.

Надо ли нам и здесь говорить, как пришлось сказать при обсуждении нравственных общностей, что знание всего того, что есть в настоящем, должно быть и здесь подспорьем; максимальное знание своих современни> ков, их душ и характеров должно, так сказать, поста> вить перед нами ряд вопросов, с помощью которых мы попытаемся исследовать людей прошлых времен в их сущности?

Не только недостаточность исторических материалов

инеудовлетворительность исторического метода не по> зволяли нам такого полного познания характеров про> шлого. Ведь и тех людей, с которыми мы живем и обща> емся, мы не в состоянии понять в определенный момент полностью, постичь самую сокровенную сущность их Я, а можем это сделать только неполно, только до некото> рой степени. И тем более понять так, чтобы сказать: та> ким он будет и завтра, и завтра будет то же желать и так же действовать. Ибо мое Я, как и твое Я, есть нечто жи> вое и подвижное, оно всякий раз по>иному возбуждается

иопределяется новыми действующими на нас впечатле>

382

ниями, условиями, раздражителями; чем деятельнее жизнь, выпадающая на его долю, тем меньше можно расчитывать и предсказывать, как это Я будет меняться.

Для наших практических интересов в настоящем, для нашего воления и деяния имеет величайшее значе> ние представлять себе четко, по возможности достовер> но образ людей, с которыми мы имеем дело. Ибо в основ> ном, исходя из этого, мы должны ориентироваться в на> шей деятельности. С людьми прошлых времен мы не имеем такого общения и дел. Они, если мы хотим их изучать историческим методом, интересны нам лишь постольку, поскольку дают нам возможность увидеть, какую долю своего характера они внесли в то, что про> изошло; это станет нам понятно отчасти из их личности, ибо в их же присутствии их противники и друзья, со> трудники, соперники, завистники определялись в сво> их действиях, в своих планах в зависимости от того, как они верно или превратно воспринимали эту личность.

Такие мнения и суждения современников имеют, впрочем, большое значение для нашего исследования, так как эти люди в ходе событий оказывали определяю> щее влияние. Но для нашей оценки обсуждаемой лич> ности их мнения не являются нормой.

Длянаснапервыйпланвыступаютдвадругихаспекта. 1. Если индивидуум во всех нравственных общно> стях, о которых мы говорили, живет вместе со всеми и сам принимает какое>либо участие, то, каким бы непо> вторимым и свободным само по себе ни было его Я, он все же в любой из этих сфер находится вместе со всеми и ведет себя соответственно этому. Если он живет среди этого народа, в этом государстве, то он разделяет как право, язык, так и предрассудки этой национальности, патриотизм этого государства; как должностное лицо он поступает в соответствии со своим служебным дол> гом, часто круто и строго, хотя по своим личным каче> ствам он мягок и склонен к компромиссам; как солдат он, выполняя приказ, ранит и убивает людей, подверга> ет местность опустошениям и пожарам. Он действует не как индивидуум, согласно своему индивидуальному

383