Швецова-Водка Г. - Общая теория документа и книги

хранения и передачи информации, для общения между людьми"2. Отсюда вытекала "главная — коммуникативная — функция книги как формы организации текстового сообщения".

Четко и последовательно социально-коммуникационная природа книги подчеркивалась в работах Алисы Александровны Беловицкой, Александра Андреевича Гречихина и Сергея Павловича Омилянчука3. Однако соответствующая функция книги называлась ими "коммуникативной", а в ее характеристике делался акцент на принадлежность книги к сфере общения или к сфере массовой коммуникации. Понятие социально-коммуникационно-

информационной функции охватывает более широкий спектр, показывает принадлежность книги к системе социальной информационной коммуникации. Фундаментальный, сущностный характер данной функции книги проявляется в том, что все другие ее функции могут быть оха-

рактеризованы как социальные, коммуникационные или информационные.

Функции фиксирования информации и ее сохранения, свойственные документу и обусловленные его материальной (вещественной) формой,

характерны также и для книги. Например, Евгений Львович Немировский писал: "Функциональное предназначение книги состоит в фиксировании с целью хранения и передачи — во времени и пространстве — какой-то вполне определенной информации"1.

0 "функции сохранения", присущей книге, писал и М.Ф. Яновский. Им была замечена любопытная зависимость: "... всякий, кто видит в книге средство сохранения, допускает, что книга рано или поздно передаст сохраненное содержание. И обратно: книга может передать только то, что сохранено"2. М.Ф. Яновский отметил, что функцию сохранения знания,

присущую книге, выдвинул еще Ричард де Бери в его знаменитом сочинении

"Филобиблон" (1344 г.). О ней говорили Александр Иванович Герцен (книга

— это "завет умирающего старца юноше, начинающему жить...") и Френсис

271

Бекон, сравнивая книги с "кораблями, пересекающими обширные поля времени".

Все другие функции документа, направленные на выполнение его роли в обществе, также свойственны книге, однако по степени их выраженности в книге можно предложить несколько иную последовательность в их перечне:

познавательная, культурная, мемориальная, управленческая, свидетельства.

Характеристика этих функций книги совпадает с тем, что было сказано о функциях документа. Можно добавить, что первые три из названных функций часто подчеркивались в разных эмоциональных, образных определениях книги, таких как: книга — источник знаний, продукт и памятник духовной и материальной культуры, память поколений и т. п.

Эстетическую функцию (содействие развитию искусства,

удовлетворению эстетических вкусов и чувств человека), гедонистическую функцию (предоставление наслаждения от "общения" с книгой),

рекреативную функцию (содействие отдыху, возобновлению духовных и физических сил человека), выделяемые в разных характеристиках книги,

можно рассматривать как подфункции или разновидности проявления

культурной функции, причем в большей степени они свойственны определенным видам (типам) книги, а не всем книгам.

Воспитательная, популяризаторская, учебно-образовательная функции книги формируются как сочетание и проявление культурной,

познавательной, управленческой функций документа, то есть как усиление этих функций при одновременном выполнении всех других.

Управленческая функция относительно книги обычно не называлась, в

отличие от документа, однако из характеристики этой функции документа мы видим, что она свойственна и любой книге постольку, поскольку книга выполняет социально-коммуникационно-информационную функцию. Вместе с тем, существуют определенные виды книги, в которых управленческая

272

функция выдвигается на первый план: это публикации управленческих,

нормативно-производственных, регламентирующих и других документов.

Формой проявления управленческой функции является и так называемая идеологическая функция книги, определяемая иногда через перечисление задач книги: это "орудие социальной борьбы, воспитания,

организации и формирования общественного мнения"1; "орудие идеологической борьбы"2 и т. п.

Наиболее ярко сущность управленческой функции книги (в

употребляемом здесь широком значении понятия "книга", включающем и периодические издания) выразил вождь большевиков В.И. Ленин, писавший о газете, что она должна быть не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и организатором3. Современные исследователи средств массовой коммуникации также отмечают их влияние на личность вос-

принимающего субъекта, выражающееся в выполнении "внушающей,

регулятивной, управленческой", "интегративно-ре-гулятивной" функций4,

которые являются, на наш взгляд, синонимами "управленческой" функции.

Функция свидетелъствования, или правовая функция, на первый взгляд, характерна только для понятия документа, а не для книги. Однако если понимать эту функцию широко, как это и делается в данном случае, то любая книга так же, как и документ вообще, прежде всего является свидетельством, подтверждением существования деятельности,

направленной на ее создание. Например, для ученого подтверждением его научной деятельности является издание его монографии или статей, для поэта — выход в свет сборника стихотворений и т. п. Кроме того, книга

"свидетельствует" о деятельности не только ее авторов, но и всех лиц и учреждений, принимавших участие в ее издании.

Книга всегда имеет и правовой аспект. Названные в книге автор,

научный редактор, редакционная коллегия, издающее учреждение и т. п.

несут ответственность за содержание книги, его соответствие правовым

273

нормам общества, например за отсутствие плагиата, клеветнических измышлений, научную достоверность данных и т. п. С другой стороны,

конвенция об авторском праве предусматривает правовые гарантии автору книги со стороны общества за использование его интеллектуальной собственности, подтверждает интеллектуальные и имущественные права автора.

Функция свидетельствования, выполняемая книгой, иногда приобретает оттенок подтверждения истинности, достоверности описываемых в ней фактов, событий. Отмечается, что "полная унифицированность и стандартность большого количества текстов,

обусловленная тиражом, сочетается с определенным ореолом доверия к напечатанному. ...Печатная информация выступает как олицетворение некой общественной инстанции и, как таковая, вызывает большее доверие"1.

Следовательно, функция свидетельствования (или правовая функция)

присуща книге так же, как и документу вообще.

В целом все функции документа (в широком значении этого понятия)

присущи и книге, и это является подтверждением того, что книга — это документ.

10.2. Сравнение свойств документа и книги

Свойства, характерные для Документа IV, также являются свойствами Книги, что отмечалось рядом исследователей.

О знаковости как свойстве книги писали еще в 20-е годы XX в., но понимали ее по-разному. Михаил Николаевич Куфа-ев понимал Книгу "как вместилище всякой мысли и слова, облеченных в видимый знак", или

"вместилище мысли и слова человека, взятых в их единстве и выраженных видимыми знаками"2. При этом в объем понятия Книга включались не только издания словесных произведений, но и "книга с иллюстрациями", и нотные издания, и "фонографические валики и граммофонные пластинки".

274

Интерес к знаковой природе книги значительно возрос в связи с оживлением семиотических исследований. Семиотикой назвали науку о разных системах знаков, используемых для передачи информации.

Семиотический подход стал широко применяться в исследованиях языка и словесных произведений, особенно художественных.

Новым проявлением семиотического подхода к Книге стало ее рассмотрение в целом как знаковой системы. Такой целостный взгляд на книгу как систему, организующую передачу сообщения в коммуникационном процессе, возник еще раньше1. А в 70-е годы XX в.

появилось определение книги как "знаковой системы, в которой для обмена семантической информацией между двумя другими материальными системами, например автором и реально существующим миром или автором и читателем, используется совокупность визуально воспринимаемых шрифтовых знаков или графических изображений"2. Несмотря на данное здесь определение книги в целом как знаковой системы, Е.Л. Немировский считал необходимым отметить еще и специфику знаков, которыми фиксируется сообщение в книге. Не совсем точным представляется указание на обмен информацией "между двумя другими материальными системами", в

то время как подразумевался обмен информацией только между людьми, то есть социальная коммуникация.

Разные аспекты семиотической природы книги стали предметом анализа Теодора Зберского, который рассмотрел не только знаковую специфику словесного и иконического сообщений, но и семиотические особенности научных и эстетических (художественных) сообщений, и в целом рассматривал книгу как "вещь-сообщение", в которой семиотический характер приобретает любой элемент, вплоть до шрифтового и цветового оформления1.

Таким образом, знаковость (семиотичность) свойственна Книге не только в той же мере, что и любому Документу IV, но и в большей степени,

275

потому что сама книга как вещь, материальный предмет, выполняет функцию знака, что аналогично знаковости Документа III.

Свойство семантичности должно быть присуще Книге постольку,

поскольку мы признаем ее знаковость. Семантика — это раздел семиотики,

изучающий знаковые системы как средство выражения содержания.

Воспринимаемая человеком социальная информация является семантической, потому что она выражает определенное содержание. При таком понимании достаточно назвать основную функцию книги (социально-

коммуникационно-информационную), или ее свойство знаковости, — и

будет ясно, что переданная книгой информация является семантической.

Однако, как уже было сказано, существует и другое понимание семантической информации, когда к ней относят лишь информацию,

полученную из словесных (языковых) знаков. Тогда вопрос о семантичности Книги переходит в иную плоскость: может ли информация, зафиксированная книгой, передаваться знаками, отличающимися от словесных. С одной стороны, это продолжение известного спора, в котором, как мы уже го-

ворили, существуют разные точки зрения на возможность считать изображение способом передачи семантической информации . С другой стороны, это вопрос о том, могут ли быть отнесены к Книге аудиальные,

аудиовизуальные и машиночитаемые документы.

Отметим, что при сравнении Книги с аудиальными и аудио-

визуальными средствами передачи информации не всегда учитывалась возможность передачи информации последними как в недокументированной,

так и в документированной форме. Поэтому много аргументов,

доказывавших противоположность Книги аудиальным и аудиовизуальным средствам, касались не документов, передающих информацию в аудиальной или аудиовизуальной форме, а передачи информации средствами радио и телевидения, или восприятия информации во время киносеанса. Например,

М.Ф. Яновский писал: "Читающий всегда имеет возможность вернуться к

276

прочитанному... Слушающий лишен этой возможности... Слуховой характер ощущений обуславливает их текучесть. Различие между словом произне-

сенным и словом, запечатленным в форме книги, различие, вытекающее из летучести, невозвратимости первого и устойчивости второго, настолько велико, что ни в коем случае не позволяет говорить о радиопередаче как одной из форм книги"1. Здесь четко указано на то, что отличает книгу:

фиксирование информации и, благодаря этому, возможность обратиться к содержанию книги в любой момент, вернуться к тому, что было воспринято раньше. Но это — отличие любого документа от недокументальных каналов передачи информации. И оно не зависит от способа восприятия информации

(слухового или зрительного) и от знаковых средств передачи информации.

Марцин Червинский, рассматривая отличие книги от современных аудиовизуальных средств коммуникации, также указывал на то, что "... ни радиопередача, ни телепрограмма, ни киносеанс не являются постоянными и относительно неизменными объектами. ...Каждая программа, сеанс или передача — протекающее во времени событие... Книга же — материальный,

твердый, долговечный и удобный для хранения предмет. По своей физической природе книги — "консервы", иначе говоря, кладовые духовных ресурсов..."2 Однако тут же он заметил, что "кинопленка аналогична книге, а

киноили телепроекция соответствует чтению", и единственное, что не позволяет приравнять их к книге, это "способ функционирования", а именно их наличие в единственных экземплярах в информационных центрах или ведомственных архивах и, по этой причине, малодоступность для потребителей. Последовавшее в наше время техническое усовершенствование материальных носителей и условий использования аудиовизуальных документов (прослушивания и просмотра) приближает их к характеристике книги, о чем свидетельствует включение аудиальных и ви-

деозаписей в одно издание со словесным текстом.

277

Более существенны аргументы М. Червинского, указывающие на специфику книги как средства передачи логической (словесной) информации,

в отличие от "образных средств информации". "Произведения несловесной культуры", а особенно "сфера зрительной информации", обвиняются в том,

что их потребителям угрожает "умственное обнищание". Однако тут же автор находит и контраргументы: "Несловесное искусство никогда не посягало на роль слова, ибо люди понимали, что его назначение в том и состоит, чтобы выразить неподвластное слову"1.

Использование разных знаковых систем в книге способно обогатить ее содержание, предоставить ему новые возможности. А слово в книге останется там, где оно необходимо, в том числе как сопровождение изографической, аудиальной или аудиовизуальной информации, как и в любых документах.

Традиционная трактовка Книги ограничивает ее "произведениями письменности и печати". В частности, И.Е. Баренбаум утверждал, что книга неразрывно связана со знаковой системой письма, идеографической или алфавитной2. Е.Л. Немировский, определяя Книгу как знаковую систему, ее основным признаком назвал "совокупность визуально воспринимаемых шрифтовых знаков или графических изображений, воспроизведенных на листовом материале от руки или полиграфическим способом"3. Арон Яковлевич Черняк писал: "Из каких бы материалов ни была создана книга,

какую бы форму и пространственно-конструктивную структуру она бы ни имела, всегда и везде способ передачи информации, содержащейся в книге,

один и тот же — письмо, печать"1. Заметим, что А.Я. Черняк здесь характеризовал письмо и печать не с их знаковой стороны, а с чисто технической: "слой чернил, краски, способ и процесс начертания знаков".

Следовательно, он воздержался от определения знаковой природы книги.

Если же принять предложенное им понимание письма и печати "как материальной субстанции", то оно обязательно приведет к ограничению

278

материальной формы книги, то есть качеств материального носителя информации и его конструкции.

Машиночитаемая запись информации так же не относится к Книге в ее традиционном понимании. И.Е. Баренбаум специально подчеркивал, что

"электронные и иные средства информации и коммуникации — уже не книга", даже в том случае, если они "способны выдавать на конечном этапе информацию в текстовом читаемом виде", не говоря уже об информации собственно изобразительной, аудиальной или аудиовизуальной2.

Определенный компромисс предложил Борис Иосифович Кос-сов: "Микрофильмы, микрофиши, дискеты и диски с записанным на них текстом мы считаем книгами..."3

Итак, знаковость и семантичность являются свойствами книги так же,

как и свойствами документа, а вербалыго-пись-менный способ выражения информации считается для Книги еще более обязательным, чем для Документа вообще, если не единственно возможным.

Такое свойство, как отражение (запечатлепие) мыслительной деятельности человека, безусловно, присуще книге, что отмечалось многими ее исследователями. Было замечено также, что в книге запечатлеваются и передаются не только мысли (знания), но и чувства, эмоции, воля и т. д., или

"известный комплекс идей"1. В этом плане стоит вспомнить высказывание М.Н. Куфаева о том, что "книга — продукт человеческой психики и природа ее психическая". Им же было замечено, что "в природе книги два начала:

индивидуальное и социальное... Индивидуальное, материализуясь,

становится социальным и материальным..."2 Современные исследователи развили и углубили подобную трактовку содержания книги.

Диалектика индивидуального и общественного сознания,

отражающегося в книге, проявляется еще и в том, что любое произведение индивидуального сознания является продуктом общественного сознания,

всей многовековой его истории, его функционирования в обществе в форме

279

идей, взглядов, представлений, усвоенных человеком в процессе воспитания и образования, участия в общественной практической деятельности и т. д. Не последнее место занимают в этом перечне и идеи, мысли, знания, усвоенные будущим автором книги из других книг. Опубликованное произведение, в

свою очередь, поступает в общественное сознание, становится непременной его составляющей.

Все вышеизложенное позволяет рассматривать содержание книг не только как воплощение мыслей отдельных людей, но и как продукт общественного сознания, идейной (духовной) жизни общества, форму существования (сохранения, распространения и развития) идеологии, а также общественного сознания в целом (науки, искусства, политики, права, морали,

религии, философии).

Является ли при этом книга "отражением объективной действительности"? Безусловно, да, потому что и общественное сознание в целом, и индивидуальное сознание формируются как результат отражения объективной действительности. Книга, фиксируя в материальной форме произведения индивидуального сознания — продукты общественного сознания, тоже является отражением объективной действительности, но не непосредственным, а опосредованным через сознание. Следовательно,

отражение объективной действительности также является свойством книги, как и любого документа.

Свойство дискретности присуще Книге так же, как и Документу, во всех отмеченных выше аспектах. Вместе с тем, книге свойственно стремление к интеграции, объединению, непрерывности. Оно сказывается уже в материальной форме книги, которая, как правило, является совокупностью соединенных тем или иным способом материальных объектов, на (в) которых зафиксирована запись. Некоторые авторы даже в определении книги указывали на "соединение листов" как один из признаков книги. С момента появления полиграфической промышленности существует

280