Istoria_Drevnei_Grecii

портных кораблей и мелких судов, малопригодных для боя (Эсхил определенно указывает, что у персов было лишь 207 быстроходных триер), то можно допустить, что Ксерксу действительно удалось собрать около 1000 судов.

К зиме 481—480 гг. до н. э. все приготовления к походу были закончены, сухопутная армия была сосредоточена в Каппадокии, флот — близ Фокеи, на западном побережье Малой Азии. Страшная угроза персидского нашествия надвигалась на Грецию.

Греция накануне персидского нашествия. Деятельность Фемистокла

Благоприятный исход Марафонского сражения отнюдь не означал еще прекращения борьбы с Персией, но лишь кратковременную передышку. А между тем в Греции, как и ранее, шла непрерывная борьба между отдельными полисами, каждый из которых стремился отстоять прежде всего свои узкоместные интересы. Наиболее остро персидская опасность ощущалась в Афинах. Спарта могла еще в известной мере обезопасить себя, перегородив цепью укреплений Коринфский перешеек, но Аттика была открыта для персидского удара. Необходимо было с напряжением всех сил готовиться к обороне.

Несмотря на победу при Марафоне, было ясно, что никакие победы на суше не смогут сохранить независимость Греции, пока персы господствуют на море. Уже теперь все ощутимее стали сказываться последствия усиления власти персов на море: владея Геллеспонтом, персы отрезали Афины от Черноморского побережья, главного источника снабжения Аттики хлебом. Таким образом, для демоса господство на море становилось вопросом жизни и смерти.

Однако создание большого морского флота и перенесение центра тяжести афинской военной мощи на море должно было означать рост политического значения городской бедноты, так как именно из бедноты вербовались матросы, которым не надо было иметь дорогостоящего вооружения. Представители консервативных аграрных кругов, не желавшие увеличения политической роли ремесленников, грузчиков, матросов и т. д., упорно противились осуществлению «морской программы».

Противники создания сильного афинского флота Писистратиды и Алкмеониды были устранены народным собранием с помощью остракизма. В 486 г. до

н.э. был изгнан Алкмеонид Мегакл, в 485 г. до

н.э. — другой Алкмеонид, Ксантипп. В то же время

была проведена дальнейшая демократизация государственного строя Афин. В управлении государством крупная роль все еще принадлежала архонтам, и, хотя Клисфеном были отменены все привилегии по происхождению, архонты почти неизменно избирались из числа аристократов. Этому оплоту аристократии был нанесен сокрушительный удар: в 488— 487 гг. было введено замещение должностей архонтов по жребию. Благодаря этой реформе должность архонта потеряла в сущности всякое значение, а ведущую роль стали играть десять стратегов, избиравшихся по филам не по жребию, а хиротонией (поднятием рук); глава коллегии стратегов избирался народным собранием также путем хиротонии. Важнейшим препятствием к осуществлению программы Фемистокла и его сторонников была оппозиция со стороны Аристида. Он был вождем не только наиболее богатых слоев городского населения и землевладельцев аристократического происхождения. За Аристидом шла и значительная часть аттического крестьянства, боявшаяся вторжения врага с суши и, очевидно, требовавшая укрепления афинской сухопутной границы. Тем не менее верх одержали Фемистокл и его единомышленники. На их стороне было то преимущество, что Афины, как государство, не располагавшее плодородной территорией, в рассматриваемое время уже прочно вступили на путь развития ремесел и морской торговли. Это закономерно повлекло за собой и повышение удельного веса в политической жизни соответствующих слоев афинского населения.

В 483—482 гг. до н. э. Аристид был изгнан остракизмом. Наконец после десятилетней упорной борьбы «морская партия» во главе с Фемистоклом приступила к строительству большого флота. Средства на это были взяты из доходов Лаврийских серебряных рудников, которыми Афины владели с давних времен; по старинному обычаю, добывавшееся там серебро распределялось между всеми гражданами. Как раз в 483 г. до н. э. были открыты новые, особенно богатые залежи, которые значительно увеличили добычу серебра. Фемистокл внес в народное собрание предложение употребить это серебро на постройку флота. Указывая на начавшиеся военные приготовления Ксеркса, он призывал граждан употребить серебро Лаврия полностью на строительство военных судов. Предложение это было принято народным собранием. Строительство боевых триер развернулось исключительно быстрыми темпами. К 480 г. до н. э. Афины располагали уже флотом, насчитывав-

шим не менее 180 триер. Никогда ни одно греческое государство не имело такого сильного флота. В это же время началось строительство укреплений в Пирее и превращение его в военную гавань.

Победа «морской партии» и строительство крупного флота привели к существенным изменениям в экономике и социальном строе Афин. До этой реформы в жизни Афин решающую роль играли земледельческие и землевладельческие круги, поставлявшие основную силу армии — гоплитов. С постройкой флота центр тяжести в войне переносится на море, и основной военной силой становятся матросы, которые набираются из 4-го имущественного разряда — фетов. Это имело следствием дальнейшую демократизацию рабовладельческого строя Афин.

Союз Афин со Спартой. Конгресс греческих городов

Известия о прорытии персами Афонского канала, о постройке мостов на Геллеспонте и о других приготовлениях Ксеркса вызвали глубокое волнение во всех греческих полисах. Спартанцы понимали, что в случае, если персам удастся одержать победу над другими греческими полисами, Спарта лишится своей независимости. Правда, от персидских сухопутных сил можно было защититься, создав сильную оборонительную линию на Коринфском перешейке, но персидскому флоту Спарта ничего не могла противопоставить. Кроме того, появление персов в Лаконике немедленно вызвало бы восстание илотов и тем самым привело бы к полному крушению социального строя Спарты. Поэтому, при всем желании господствующего класса Спарты уклониться от столкновения с Персией и враждебности его к афинской рабовладельческой демократии, единственным выходом было заключение с Афинами оборонительного союза. Только сильный афинский флот, созданный за последние годы, мог защитить спартанские границы от персов.

Перед лицом грозной опасности союз Афин и Спарты являлся еще недостаточной гарантией греческой независимости; необходимо было создать более мощную организацию, привлечь к союзу по возможности все греческие государства. Однако такой крупный центр, как Дельфы, куда стекались греки из самых различных государств, не возглавил общегреческого движения против персов, так как он разделял

политическую ориентацию северогреческих персофильских кругов. Поэтому пророчествовавшая в Дельфийском храме жрица Аполлона отговаривала отдельные общины от участия в борьбе, афинянам же предрекала полную гибель и разорение. Пелопоннесский союз был слишком узким объединением, связанным исключительно местными интересами. Настоятельная необходимость требовала создания нового общеэллинского союза.

Осенью 481 г. до н. э. почти все греческие общины получили от Спарты приглашение прислать своих представителей в храм Посейдона на Коринфском перешейке, близ Коринфа. Далеко не все приглашенные отозвались на этот призыв — некоторые даже не дали ответа. Все же конгресс состоялся. В силу решений этого собрания всякие войны между греческими государствами были запрещены, враждующие должны были заключить между собой мир. Так, Афины примирились с Эгиной. Далее делегаты договорились о заключении оборонительного союза, о численности выставляемых войск и о том, что общины, которые добровольно примкнут к персам, должны подвергнуться суровому наказанию. Наконец, были предприняты меры, чтобы более точно установить масштабы и характер персидских военных приготовлений. Особые посольства направились в Аргос, Керкиру, Сиракузы и приморские города Крита с призывом присоединиться к образовавшемуся союзу. Результаты этого обращения оказались печальными: Аргос, уже ранее вступивший в соглашение с персами, заявил о своем нейтралитете. Сиракузы не могли ничем помочь грекам, так как их силы были скованы враждебными действиями карфагенян; Керкира хотя обещала помощь, но флот ее опоздал к сражению; города Крита прямо ответили отказом. И все же конгресс имел огромное значение: та цель, во имя которой собрались делегаты различных греческих государств и которую Геродот выражает словами «объединить всех эллинов и всем согласно действовать заодно», хотя и не полностью, но все же была достигнута. Появившееся перед лицом общей опасности сознание единства общегреческих интересов нашло свое выражение в общеэллинском союзе. Так как этот союз рассматривался как своего рода расширение существовавшего ранее Пелопоннесского союза, то руководство в нем взяла на себя Спарта. Спартанцы Леонид и Еврибиад получили верховное командование над сухопутными и морскими силами союза.

сопротивление стало бесполезным. Леонид приказал союзникам отступать, а сам во главе 300 спартанцев (к ним добровольно примкнул отряд граждан из Феспий) остался прикрывать отступление. По старинному спартанскому закону воин ни при каких условиях не имел права отступать: всеобщее презрение, постыдная кличка «задрожавший», даже лишение политических прав было уделом тех, кто нарушал этот закон. В ожесточенной битве сам Леонид пал, а оставшиеся продолжали сражаться.

Когда сломались копья, спартанские воины дрались мечами, даже голыми руками, пока не пали все. Ценой огромных потерь купили персы эту победу; множество знатных персов, среди них два брата самого царя, нашли здесь смерть. Потрясающее впечатление произвел как на греков, так и на их врагов героический подвиг Леонида и его воинов. На месте сражения впоследствии греками был поставлен памятник с изображением льва и с текстом, составленным поэтом Симонидом, который гласит:

«О чужестранец, поведай спартанцам о нашей кончине; Честно исполнив закон, здесь мы в могиле лежим».

После падения Фермопил дальнейшее пребывание у Артемисия пострадавшего в бою греческого флота потеряло смысл и сделалось даже опасным; поэтому флот поспешно двинулся через Евбейский залив назад к Аттике. Греческая армия не могла еще и думать о том, чтобы дать бой в открытом поле многочисленному врагу; такое предприятие могло окончиться лишь поражением. Вплоть до Истмийского перешейка не было сильной позиции, пригодной для длительной обороны; на перешейке пелопоннесцы спешно возводили в это время линию укреплений.

Беотия беспрепятственно пропустила персов. Одной из причин, побудивших беотийских аристократов стать на сторону персов, была надежда, что при поддержке персидских войск им удастся легко справиться с народным движением. Впрочем, был и ряд других причин. Беотия была расположена в той области Средней Греции, куда прежде всего должны были вторгнуться персы, а вражеское нашествие было особенно страшно для беотийцев, бывших по большей части земледельцами. Далее, уже один тот факт, что заклятые враги беотийцев — афиняне возглавляли борьбу с персами, склонил беотийцев стать на сторону персов. Вся Средняя Греция была открыта для врага, персидская армия двигалась по стране, разрушая и сжигая все на своем пути. Не пострадал лишь богатейший Дельфийский храм: Ксеркс слиш-

ком хорошо понимал его значение и ценил его давнишние симпатии к персам. Всем же, кто не желал подчиниться персам, не оставалось другого выхода, как бежать из страны, собрав все, что можно было захватить с собой.

Афины в то время еще не были соединены стенами с Пиреем. В случае осады население города неизбежно было бы обречено на голодную смерть. Афинский народ и афинское правительство в этот критический момент вынуждены были прийти к решению оставить неприятелю и город, и страну.

Еще ранее в Афинах была объявлена всеобщая амнистия и всем, подвергнутым остракизму, было разрешено вернуться на родину. Под руководством ареопага, в порядке, без паники и замешательства, протекала эвакуация населения. Каждый уходящий получал от ареопага небольшое пособие. Мужчины направлялись во флот, старики, женщины и дети с рабами и имуществом были перевезены на Саламин, на Эгину и в Трезену. Когда персидская конница появилась в виду Афин, город был пуст. Только небольшая кучка фанатиков, решившихся умереть, засела за деревянными стенами акрополя. Персы без труда покончили с ними; город был разрушен и сожжен, вся Аттика подверглась разорению. Персидский флот бросил якорь у афинской гавани Фалер.

Подготовка к морской битве

Тем временем греческий союзный флот собрался у Саламина. Потери, понесенные у Артемисия, были пополнены отчасти путем починки пострадавших кораблей, отчасти благодаря прибытию подкреплений из Эгины и Пелопоннеса. Попытка Фемистокла побудить ионийцев, находившихся в персидском флоте, перейти на сторону греков не удалась; только 4 корабля, направленные Наксосом по приказу царя для поддержки персидского флота, примкнули к грекам. Всего, по словам Эсхила, принимавшего участие в последовавшем сражении, греческий флот насчитывал 310 кораблей, из них 110 афинских. Позиция, занятая греками у Саламина, была превосходна: она не только позволяла защищать остров, на котором находилось множество афинских беженцев, но и препятствовать сухопутной армии персов продвигаться к укреплениям на Коринфском перешейке. Все же, по рассказу Геродота, многие стратеги предлагали отступить и уклониться от боя. Тем не менее победило мнение Фемистокла. Теперь необходимо было постараться немедленно втянуть персов в сражение.

Битва при Саламине

Геродот передает рассказ, будто Фемистокл предпринял ловкий шаг, который и решил дело. Он послал к персидскому царю своего раба с особым поручением передать Ксерксу от имени Фемистокла, якобы настроенного сочувственно к персам, что среди греков царит полнейшее уныние и разброд и что они готовы в страхе разбежаться; поэтому стоит только персам немедленно атаковать греков, и победа им обеспечена. Ксеркса же, уверенного в своей силе, очевидно, прельщала возможность одним ударом окончить войну: под Артемисием греческий флот ускользнул, теперь можно было окружить его со всех сторон. Греческий флот стоял в бухте, глубоко врезывающейся в восточное побережье острова у города Саламина. Узкий пролив между островом Саламином и материком на юге почти запирает островок Пситталия; здесь вдоль берегов Аттики в три ряда выстроились персидские корабли, на остров же был высажен сильный десант. К западному выходу из пролива, к Мегарам, Ксеркс направил вспомогательный отряд кораблей, который отрезал грекам возможность отступления. Сухопутная армия персов была стянута к берегу, в тылу главных сил флота; сам Ксеркс находился на высокой горе, чтобы наблюдать за сражением.

Битва при Саламине

Ранним утром 28 сентября 480 г. до н. э. греческий флот в боевом порядке, имея на левом фланге афинские корабли, на правом — спартанские и эгинские, первый двинулся на персов. Завязался ожесточенный бой. С необычайным упорством и храбростью сражались персидские моряки. Но вскоре среди персов началось замешательство; в узком и мелком проливе задние ряды кораблей стесняли движение

передних. Напрасны были усилия опытных финикийских моряков — под натиском греческих судов огромный персидский флот сбился в беспорядочную кучу. С треском врезывались друг в друга корабли, садились на мель и гибли во множестве. В это же время Аристид, воспользовавшийся амнистией и накануне боя вернувшийся на родину, высадился с отрядом афинских гоплитов на Пситталию и перебил находившийся там десант персов. К наступлению ночи все было кончено: огромный персидский флот был разгромлен и почти полностью уничтожен. Уцелевшие корабли были не способны к каким-либо серьезным операциям на море. Созданный афинянами флот отстоял независимость Греции.

Период после Саламинской битвы

Война далеко еще не была закончена. Персидская сухопутная армия, сильная и многочисленная, продолжала находиться в Аттике, но последствия Саламинской победы сказались немедленно. Ксеркс, обеспокоенный судьбой своей монархии, которой теперь мог угрожать победоносный греческий флот, решил вернуться в Азию. Сдав команду над армией Мардонию, он покинул Грецию. Фемистокл на следующий день после победы выступил на военном совете с предложением послать греческий флот для захвата Геллеспонта: тем самым были бы перерезаны коммуникации персидской армии и парализованы ее действия. Но пелопоннесцам, которые все еще опасались вторжения персов через Коринфский перешеек, такой план показался чрезмерно рискованным, и он был отвергнут. Единственное, чего удалось добиться Фемистоклу,— это предпринять экспедицию против тех островных полисов, которые, как Андрос, Парос, Наксос, поддерживали персов или соблюдали по отношению к ним нейтралитет. Фемистокл обложил эти острова контрибуцией, собрав таким образом деньги для дальнейшего ведения войны, и установил здесь правительства, дружественные Афинам.

Во всяком случае, персы и после Саламина все еще не считали свое дело окончательно проигранным; они рассчитывали в предстоящей затяжной войне сломить сопротивление греков. Мардоний, принявший после отъезда царя командование персидской армией, отвел свои войска из опустошенной Аттики в плодородную Фессалию, где они и провели зиму 480—479 гг. до н. э. Трудности, стоявшие перед персидским войском, были очень значительны. Временно покинутую Аттику Мардоний мог, разумеется, в лю-

ми предлогами уклонялись от похода, не желая оставлять укрепленный Коринфский перешеек. В конце июня 479 г. до н. э. Мардоний начал наступление и беспрепятственно занял Аттику; афинянам вновь пришлось бежать на Саламин. В последний раз Мардоний предложил им мир, повторив свои прежние условия; афиняне остались непреклонны. По предложению Аристида в Спарту было направлено чрезвычайное посольство в составе Кимона, сына Мильтиада, Ксантиппа и Миронида с требованием немедленно двинуть войска в наступление; в противном случае афиняне угрожали переходом на сторону персов. Угроза возымела действие, так как в случае отпадения Афин и афинского флота Спарта была бы беспомощна. В Спарте поняли, что медлить более нельзя. В Пелопоннесе была объявлена мобилизация, и соединенные силы пелопоннесцев под командованием Павсания, опекуна малолетнего спартанского царя, перейдя Истм, двинулись вперед. Мардоний не мог удержаться в опустошенной Аттике. Он занял позицию, пригодную для действий его конницы, — равнину у отрогов Киферона, близ города Платеи. Пелопоннесское войско, соединившись на Элевсинской равнине с афинянами, последовало за персами.

Битва при Платеях

Геродот (VIII, 113; IX, 32), по обыкновению, преувеличивает силы персидской армии, стоявшие у Платей: по его подсчету, у Мардония было 300 000 человек азиатского войска, около 50 000 человек, выставленных фессалийцами, фиванцами и другими греческими общинами, поддерживавшими персов. Вряд ли, однако, Мардоний в это время мог располагать более чем 40 000—50 000 воинов, к которым присоединилось несколько тысяч греков; должны были сказаться и потери, неизбежные при длительном походе, и необходимость оставлять сильные гарнизоны в завоеванных землях и вдоль бесконечно растянутых коммуникаций, наконец, то обстоятельство, что часть войск должна была быть выделена для того, чтобы сопровождать Ксеркса. Цифры, приводимые Геродотом относительно греческого войска (IX, 28), являются более достоверными; он насчитывает точно 38 700 гоплитов, 35 000 илотов и 34 500 прочих легковооруженных — всего, следовательно, около 110 000 воинов. Если даже отбросить произвольно взятое Геродотом число илотов — из расчета по 7 илотов на одного спартанца,— все же можно допус-

Сражение при Платеях в 479 г. до н. э.

тить, что греческое войско насчитывало около 30 000 гоплитов и, вероятно, такое же количество легковооруженных. Конницы у греков по-прежнему не было. Таким образом, силы обеих сторон, стоявшие у Платей, были приблизительно равны. Преимущество персов заключалось в коннице и большой подвижности их разноплеменных отрядов; это преимущество Мардоний и хотел в полной мере использовать. Он остался на равнине, предоставляя грекам атаковать его и тем поставить себя в невыгодное положение.

Греческий командующий Павсаний, однако, не хуже своего противника умел оценивать обстановку. Расположив свои войска на отрогах Киферона, он не спускался на равнину. В таком положении обе армии много дней стояли друг против друга. Мардоний, впрочем, при помощи своей конницы попытался вызвать врага на бой. Персидские всадники внезапным налетом смяли стоявший на аванпосту отряд мегарцев, но подоспевшие афиняне отбросили персов. После этого Павсаний несколько продвинулся вперед, заняв позицию на гребне холмов у края равнины; такое продвижение могло побудить наконец врага к сражению, в то же время не лишая греков выгод обороны. Томительное ожидание возобновилось. Среди греков с каждым днем все сильнее слышался ропот.

Правда, Павсанию все еще удавалось крепко держать в руках своих воинов, несмотря на вызывающее поведение и насмешки врагов, но греки сильно страдали от недостатка продовольствия, и, главное, гражданское ополчение стремилось скорее разойтись по домам. Среди афинян вновь подняли голову сторонники персов. В лагере у Платей, как рассказывает Плутарх, аристократы устроили заговор для свержения демократии и для того, чтобы «предать своих варварам». Заговор, правда, был своевременно раскрыт, но все же было ясно, что положение становится угрожающим.

Греческие полководцы решились на смелый маневр: флот, стоявший у острова Делоса, получил приказ двинуться к берегам Азии. Об этом решении, очевидно, сами греки постарались известить Мардония. Теперь персидский главнокомандующий должен был действовать; необходимо было немедленно разгромить греческую армию, чтобы перебросить затем часть сил на защиту Азии. Как раз в это время персидским всадникам удалось засыпать ручей, из которого брали воду спартанцы. Павсаний вынужден был покинуть свою позицию и отступить к Платеям. Из предосторожности греки начали передвижение ночью, но к рассвету отход еще не был закончен. Мардоний решил, что благоприятный момент настал — нарушив боевую линию, греки двигались отдельными отрядами. Персы перешли через реку Асоп и бросились в атаку. Их отборные части были направлены на основное ядро греческого войска — на спартанцев. Но здесь с полным блеском проявилась

железная дисциплина спартанских гоплитов; осыпаемые градом стрел, они неподвижно стояли на месте. Только когда персы приблизились на небольшое расстояние и стрелы их стали особенно губительны, Павсаний подал сигнал к атаке. Он учел опыт Мильтиада и сумел им воспользоваться. Как и при Марафоне, храбро сражавшиеся персы не могли выдержать страшного удара сомкнутого строя закованных в железо гоплитов. Мардоний во главе отборного отряда героически сражался с врагами, однако он пал в битве вместе со своими соратниками. Персы бежали. Их коннице, правда, удалось прикрыть отступление. Полководец Артабаз, заменивший Мардония, собрал уцелевшие войска и увел их спешным маршем в Фессалию, а оттуда во Фракию. Укрепленный лагерь персов вместе с неисчислимой добычей попал в руки победителя.

В память платейской победы греки воздвигали на поле битвы алтарь в честь Зевса-Освободителя. Платейцы, храбро сражавшиеся на родной земле, были поставлены под особую защиту всего эллинского союза. Добыча, взятая у персов в битве при Платеях, была использована для сооружения бронзовой колонны в виде трех перевивающихся змей. На колонне стоял золотой треножник и была вырезана надпись с перечислением 31 города, участвовавшего в Платейской битве. На первом месте названы были Спарта, Афины, Коринф.

После победы при Платеях греческое войско двинулось к Фивам, оплоту персидского влияния в Греции. После длительной осады фиванцы были вынуждены сдаться и выдать главарей персофильской партии. Изменников предали казни, а Фивы были исключены из Беотийского союза, во главе которого они ранее стояли. Греция была освобождена, союзная армия разо-

шлась по домам.