Istoria_Drevnei_Grecii

булэ Эретрии дает проксению некоему тарентинцу, «принимавшему участие в освобождении города от афинян».

Однако решающий удар крайним олигархам нанес самосский флот, который под руководством Фрасибула и Фрасилла высказался за восстановление демократии и пригласил к себе Алкивиада. Посольство, высланное от имени «Четырехсот» на Самоc, вернулось, как и следовало ожидать, без какого-либо результата. Служившая во флоте масса фетов не хотела и слышать о каком-либо компромиссе.

В этом положении правящие в Афинах олигархи решили сделать все возможное для достижения мира со Спартой, не останавливаясь даже перед прямой государственной изменой. Они послали в Спарту второе посольство во главе с Фринихом и Антифонтом формально для ведения дальнейших переговоров, фактически же для сдачи Пирея пелопоннесцам и «заключения мира на любых терпимых условиях» (VIII, 90, 2). Крайние олигархи явно предпочитали демократии спартанскую оккупацию и начали строить укрепление у выхода из гавани Пирея как будто бы для защиты гавани от самосского флота, но на самом деле для сдачи этого укрепления спартанцам.

Политические и военные неудачи правящей группировки крайних олигархов, очевидно, должны были обострить противоречия среди сторонников переворота. Это сказалось прежде всего на поведении Ферамена. Группа Ферамена, пользовавшаяся значительным влиянием среди гоплитов, особенно в Пирее, с одной стороны, опасалась, что крайние олигархи проведут свои планы в жизнь, а это означало бы ликвидацию Афин как самостоятельного полиса. С другой стороны, неудачи крайних и прежде всего поведение афинского флота на Самосе заставляли умеренных олигархов маневрировать, дабы избежать ответственности за преступления «Четырехсот». Все эти обстоятельства вновь обострили политическую обстановку в Афинах. Толчком к выступлению стало убийство вождя крайних Фриниха 1 после возвращения его из Спарты. Тогда пирейские гоплиты, узнав о приближении пелопоннесского флота, снесли строящееся укрепление и затем с оружием в руках двинулись в Афины. Крайние олигархи вынуждены были уступить, и в начале сентября было собрано единственное за все эти месяцы народное собрание, которое отрешило «Четырехсот» от власти и пере-

1 Согласно Лисию (XIII, 71) и IG, I2, 110, Фриних был убит каледонянином Фрасибулом и мегарцем Аполлодором.

дало ее «Пяти тысячам». В остальном были подтверждены решения собрания в Колоне. Политический строй, установленный в Афинах, формально соответствовал Перикловой конституции. Булэ вновь выбиралась по жребию; снова по-прежнему функционировало народное собрание. Однако из числа полноправных граждан было исключено примерно 5/6 афинян. Все политические права были сохранены лишь 5000 богатых. Кроме того, были прекращены все виды оплат из казны бедноте. Таким образом, власть перешла к группе Ферамена — умеренным олигархам, представлявшим интересы богатых граждан. На этом же собрании было решено возвратить Алкивиада. После народного собрания вожди крайних олигархов во главе с Писандром бежали

вДекелею к лакедемонянам. Антифонт, оставшийся

вАфинах, был казнен по приговору суда. Сторонники крайних олигархов подверглись атимии (т. е. были лишены политических прав). После захвата власти наиболее важным вопросом для группы Ферамена было соглашение с афинским флотом на Самосе, куда тем временем уже прибыл от Тиссаферна Алкивиад.

Во время диктатуры крайних олигархов Самос стал центром демократического движения. Здесь еще раньше была установлена широкая демократия (понятно, в античном смысле слова), причем, как указывалось выше, местные аристократы — геоморы — подверглись лишению политических прав; вследствие этих мероприятий Самос получил от афинского демоса автономию. Главной опорой демократического движения на Самосе был афинский флот. «Корабельная чернь», состоявшая в основном из фетов, была полна решимости отстаивать свои права. Число афинских граждан, находившихся во флоте на Самосе, достигало по крайней мере 10 000 человек и немногим только уступало числу граждан, оставшихся в Афинах.

Благодаря помощи афинских моряков самосские демократы легко подавили вооруженное восстание местных олигархов, во время которого был убит Гипербол. Почти в то же время были получены сведения о низвержении демократии в Афинах. Во флоте началось сильное брожение, руководимое Фрасибулом и Фрасиллом. На общем собрании матросов решено было отрешить от должности стратегов и триерархов, подозреваемых в сочувствии олигархам, и были избраны новые, в том числе Фрасибул и Фрасилл.

Новое командование пригласило Алкивиада на Самос. В августе 411 г. до н. э. он прибыл на флот. На общем собрании он обещал добиться поддержки Тиссаферна и уничтожить власть олигархов в Афинах.

Тогда же Алкивиад был единодушно избран стратегом, причем афиняне «возложили на него все дела» (VIII, 82, 1), что означало фактическую передачу ему главного командования. Посольству, прибывшему на Самос, от «Четырехсот», Алкивиад ответил, что он готов согласиться на примирение при условии передачи власти в руки «Пяти тысяч», т. е. отмены крайней олигархии 1.

Матросская масса горела желанием отправиться в Афины и восстановить силой прежнюю конституцию. Однако Алкивиад удержал флот от этого шага прежде всего потому, что хотел избежать полного восстановления демократии, а также потому, что он хотел вернуться в Афины победителем 2. Кроме того, ему надо было поддерживать постоянную связь с Тиссаферном. Уход самосского флота значительно улучшил бы положение пелопоннесцев, которые со своими 112 кораблями отсиживались в милетской гавани. В силу всех этих соображений Алкивиад, взяв с собой только 13 триер, направился к Тиссаферну.

В это время отношения между пелопоннесцами и Тиссаферном резко ухудшились. Тиссаферн, следуя советам Алкивиада, пытался сохранить равновесие между афинянами и пелопоннесцами; он платил лишь часть денег, обещанных на содержание гребцов. Это обрекало флот, запертый в Милете, на пассивность. Поэтому новый наварх Миндар воспользовался предложением Фарнабаза и направился из Милета к Геллеспонту, рассчитывая на материальную поддержку Фарнабаза и надеясь поднять восстание среди местных афинских союзников. Такой ход событий заставил Тиссаферна вступить в более тесный контакт с Алкивиадом, так как последний остался полновластным хозяином единственного наличного в Ионии флота.

Борьба за проливы

Между тем положение Афин в проливах резко ухудшилось. Геллеспонт и Босфор имели исключительное экономическое и стратегическое значение. Контролируя проходы в Понт, они давали возможность относительно бесперебойно снабжать хлебом и рыбой — важнейшими продуктами питания — осажденные Афины. Переход городов в проливах в руки пелопоннесцев без преувеличения означал го-

1Именно это требование и поощрило Ферамена в Афинах

квыступлению против правления «Четырехсот».

2Алкивиад «полагал, что ему следует приехать со славой,

ане с пустыми руками и ничего не сделав» (Плутарх. Алкивиад, 27).

лодную смерть для афинян. Не меньшей катастрофой угрожала потеря проливов и в области финансов. После отмены фороса почти все, и так уж незначительные, финансовые доходы Афин поступали от сбора пятипроцентной пошлины за провоз товаров. Кроме того, этот район был единственным не затронутым войной уголком Афинской архэ.

Большинство местных полисов было колониями Милета. После того как Милет восстал, следовало ожидать попыток к отпадению и со стороны геллеспонтских полисов. Действительно, в мае 411 г. до н. э. по призыву абидосцев к ним сухим путем прибыл из их метрополии — Милета — спартанец Деркилид с небольшим отрядом. Двумя днями позже отложился Лампсак 1, а затем и Кизик. В августе к Фарнабазу прибыла первая пелопоннесская эскадра в составе 10 кораблей и склонила к восстанию жителей Византия. Наконец, в сентябре весь пелопоннесский флот, численностью в 86 кораблей, под командованием наварха Миндара направился в Геллеспонт, где в это время было всего лишь 18 афинских триер.

Положение было критическим, однако Фрасибул и Фрасилл быстро подошли со своими эскадрами к проливу и соединились здесь с остатками геллеспонтского флота. В общей сложности под их командованием было 76 триер, т. е. на 10 кораблей меньше, чем у пелопоннесцев.

В битве при Киноссемате (на Геллеспонте) афинский флот, несмотря на меньшую численность, все же нанес поражение пелопоннесскому. Был уничтожен 21 корабль противника, потеряно 15 собственных триер. Не следует недооценивать моральное значение этого сражения. Впервые после Сицилийской экспедиции афинский флот показал свою способность побеждать. Победа при Киноссемате совпала по времени с приходом к власти группировки Ферамена, что тоже усилило авторитет умеренных олигархов 2.

Борьба за проливы все более разгоралась. Миндар, отступивший к Абидосу, требовал помощи и послал за пелопоннесской эскадрой, одержавшей по-

1 Правда, Лампсак был впоследствии принужден афинским стратегом Стромбихидом к капитуляции.

2 Фукидид считает даже, что именно конституция Ферамена «прежде всего вывела государство из того печального положения, в каком оно было» (VIII, 97, 3). Это в корне неправильно. На самом деле Афины были временно спасены победами при Киносемате, Абидосе и Кизике, где главную роль сыграли феты, сторонники радикальной демократии. Роль Ферамена и его законодательства во всех этих победах была совершенно ничтожна.

беду в битве за Эвбею. Кроме того, к нему па помощь шло 14 кораблей с Родоса под командованием Дориея. Афиняне же ожидали прибытия Алкивиада, который, возвратясь от Тиссаферна, усиленно добывал деньги и вооружал флот на Самосе 1. На помощь подходил также Ферамен, снарядивший еще 30 триер в Афинах.

Решительные сражения произошли в конце 411 и начале 410 г. до н. э. у Абидоса и Кизика. Под Абидосом афиняне пытались перерезать путь эскадре Дориея на север. Афиняне (Фрасибул и Фрасилл) располагали 84 кораблями. Столько же

имел Миндар, не считая эскадры Дориея (14 триер). Сражение продолжалось весь день с переменным успехом и было решено прибывшим в последний момент отрядом Алкивиада. Афиняне одержали блестящую победу и захватили 30 вражеских кораблей, не потеряв ни одного своего. Эта лобеда имела тем больше значения, что в битве участвовала и пехота Фарнабаза, на глазах которого произошел разгром его союзников 2. В битве при Абидосе впервые за вторую половину V в. до н. э. персидская армия открыто сражалась против афинян.

Еще более полной оказалась афинская победа при Кизике. Разбитый в предшествующей битве наварх Миндар держался очень осторожно и уклонялся от боя. Притом пелопоннесский флот, крейсировавший у самого берега, всегда сопровождался значительной сухопутной армией Фарнабаза. Однако Алкивиад, приблизившись к противнику только со своей эскадрой, завлек Миндара в сражение. Тем временем остальной афинский флот (эскадры Ферамена и Фрасибула) отрезал пелопоннесцев от их стоянки. Бросив все свои корабли, пелопоннесцы бежали на берег, и здесь разгорелась вторая битва при участии персов. Афиняне победили и здесь.

1 Описанием этих событий (сенятбрь 411 г. до н. э.) заканчивается «История» Фукидида. Основными источниками для по-

следующего, последнего периода Пелопоннесской войны являются Ксенофонт (прежде всего его Ελληνικα — «Греческая исто-

рия». Л., 1935, — дальше цитируется как: «Ксенофонт...»), Диодор Сицилийский и Плутарх (биографии Алкивиада и Лисандра), а для внутренней истории Афин имеют значение речи Лисия (особенно XII и XIII речи против Эратосфена и Агората).

2 Ксенофонт, I, 1, 2. Наиболее подробное описание сражения см. у Диодора, XIII, 45—46.

Древнегреческая триера

По сообщению Диодора (XIII, 51), «афинские стратеги овладели в этой битве всеми кораблями, большим количеством пленных и захватили неисчислимую массу добычи, так как они одновременно победили два таких огромных войска».

Однако афиняне не смогли полностью использовать своих побед. Их связывала прежде всего нехватка денег для уплаты гребцам. Сразу же после Абидосского боя победители разбились по эскадрам и начали собирать дань: Фрасибул — в районе Фасоса, Ферамен — Македонии. То же произошло несколько времени спустя, после битвы при Кизике. Афинские полководцы заботились в основном о деньгах на содержание флота. В Кизике Алкивиад «пробыл 20 дней и взыскал с кизикян крупную контрибуцию... селимбрийцы... уплатили контрибуцию... Отсюда они (афиняне. — авт.) отправились в Хрисополь, расположенный в Калхедонской области, и, обнеся его стеной, учредили здесь таможню, где взимался десятипроцентный сбор с кораблей, приплывающих с Понта» (Ксенофонт, I, 1, 19—22).

Финансовый вопрос стоял в Афинах очень остро, так как все денежные резервы были израсходованы. Морская война требовала больших, все возрастающих сумм. Стратеги вынуждены были сами заниматься сбором средств, что делало их в значительной степени независимыми от полиса.

Уже во время господства «Четырехсот» в афинском флоте на Самосе делались заявления о том, что «воины имеют в своих руках весь флот и потому могут принудить подвластные государства давать им деньги точно так же, как если бы они действовали из Афин... государство не имело уже денег для отправ-

ки войску; напротив, сами воины должны были добывать их для себя» (Фукидид, VIII, 76, 4—6). В аналогичном положении находился и пелопоннесский флот. Этим обстоятельством в значительной степени объясняется рост самостоятельности военачальников. Армии воюющих сторон все более становятся личными армиями прежде всего таких удачливых полководцев, как Алкивиад или позже Лисандр. Весьма показательно в этом отношении презрение воинов Алкивиада к своим же согражданам, находящимся под командованием Фрасилла. Войско, состоявшее раньше только из полноправных граждан полиса, быстро превращается в армию наемников, способную при случае обратить оружие и против своих сограждан.

Этот процесс происходит не только в Афинах, но еще более отчетливо прослеживается у противников. Пелопоннесцы служат сначала Тиссаферну, затем его сопернику Фарнабазу и, наконец, становятся простыми наемниками персидского царя. Достаточно указать, с какой гордостью Ксенофонт отмечает суммы, получаемые спартанцами от Фарнабаза. Война, начатая спартанцами под лозунгом свободы эллинов, в своем логическом развитии привела к тому, что те же спартанцы своим оружием подчиняли эллинские города персам.

Косвенным следствием всего этого был упадок дисциплины как в афинском, так и особенно в спартанском флоте. Переход из Ионии к Фарнабазу тоже был вызван в значительной степени настроениями пелопоннесских гребцов 1.

Все же, несмотря на возросшие трудности ведения войны, Алкивиад одержал в проливах ряд блестящих побед. Вражеский флот был им полностью уничтожен. Он взял Перинф, Селимбрию 2, Калхедон и Византий. Только Абидос остался в руках противника. Путь через проливы был вновь захвачен афинянами. Установленная десятипроцентная пошлина со всех товаров обеспечивали немалые денежные поступления на содержание флота. Все эти

1 Когда сиракузский демос снял с командования экспедиционной эскадрой аристократа Гермократа, тот созвал собрание экипажа подчиненных ему триер и выступил с критикой действий своего полиса (Ксенофонт, I, 1, 27—31).

2 Надпись IG, I2, 116 сообщает о исключительно мягких условиях, предъявленных афинской экклесией Селимбрии. Афиняне возвращают взятых заложников и дают полную автономию, предоставляют двум селимбрийцам проксению и т. д. Даже после взятия штурмом Византия никто из жителей не был казнен или изгнан (Плутарх. Алкипиад, 31).

успехи имели тем большее значение, что они были достигнуты в борьбе не только с пелопоннесцами, но и Фарнабазом.

Восстановление демократии в Афинах

Военные успехи афинского флота вновь поставили на повестку дня вопросы конституционного порядка. Диспропорция между громадным удельным весом фетов в армии и их политическим бесправием была тем более резкой, что пользовавшиеся полнотой политических прав афинские гоплиты не осмеливались даже выйти за Длинные стены. Хотя Агис в Декелее и отчаялся в возможности выморить Афины голодом до тех пор, пока морские пути из Понта находились в их руках, но все же именно пелопоннесцы были хозяевами положения в Аттике. Это еще больше подчеркивало военную слабость афинских гоплитов.

Соотношение сил в самих Афинах также изменилось в пользу радикальных демократов. Во время олигархического переворота имущие афинские граждане по их политическим взглядам делились на три группы. Одна из них шла за крайними олигархами, вторая, видевшая своего вождя в Ферамене, поддерживала крайних олигархов. Наконец, третья, довольно многочисленная группа «пассивных» состояла из приверженцев Перикловой конституции; она была дезориентирована разгромом Сицилийской экспедиции и отпадением Ионии и поэтому не противодействовала заговорщикам. Поражение крайних олигархов сбросило их со счетов как активную политическую силу. Группа «пассивных» постепенно переходит к оппозиции Ферамену. Ее поддерживают действия афинского флота, который под руководством Алкивиада одерживает крупные победы. Все это ослабило почву под ногами Ферамена и его сторонников. Поэтому вполне последовательным было требование возвращения к старой Перикловой конституции. Еще в 410 г. до н. э., после победы при Кизике, «народ отнял власть» (Аристотель. Афинская полития, 34, 1) у правительства «Пяти тысяч». Во главе радикального демоса стал владелец мастерской музыкальных инструментов Клеофонт. Клеофонт «первый ввел раздачу двух оболов» всем бед-

1 В конце войны раздачи были увеличены до трех оболов. Эти дополнительные расходы из государственной кассы на поддержку беднейших граждан обычно представляются некоторыми историками чуть ли не как основная причина крушения Афинского государства. Чтобы «доказать» это положение, они перемножают общее число афинских граждан на ко-

нейшим гражданам (там же, 28, 3) 1. Чтобы предоставить работу массам населения, в 409 г. до н. э. было возобновлено крупное строительство Эрехтейона1, законченное, по-видимому, в 406 г. до н. э.

Одновременно со строительством Эрехтейона в эти годы были предприняты другие крупные строительные работы на Акрополе. Общее количество занятых на общественных работах достигало несколько сот человек. Оплата за день равнялась одной драхме (6 оболов). В то же время количество граждан, пользующихся «диобелией» (получавших по два обола), согласно надписи Inscriptiones Graecae, I2, 304 в 410/09 г. составляло всего лишь 240—250 человек ежедневно.

Чтобы избежать опасности нового олигархического переворота, на первом же собрании после восстановления демократии было принято постановление об охране конституции. Это постановление сохранилось в речи Андокида «О мистериях» (§ 96—98). Оно гласит: «Если же кто-либо свергнет демократию в Афинах или же будет исполнять какуюнибудь должность после свержения демократии, он будет считаться врагом государства и будет убит безнаказанно; его имущество будет конфисковано, а десятая часть его передана богине... Все же афиняне должны дать присягу по филам и по демам, что убьют таких людей. Текст присяги будет следующий: «Я убью и словом, и делом, и голосованием и собственноручно, как только сумею, всякого, кто свергнет демократию в Афинах и каждого, кто будет исполнять какую-нибудь должность после свержения демократии, и каждого, кто попытается быть тираном или будет помогать тирану».

Этих мероприятий оказалось достаточно для того, чтобы в Афинах, несмотря на все трудности, сохранились демократические порядки вплоть до установления Лисандром тирании «Тридцати».

личество дней в году и на 2 (обола), получая, таким образом, колоссальные цифры. В действительности, однако, помощь получали не все граждане, а только наиболее нуждающиеся.

1 Надписи IG, I2, 373—374 представляют собой отчеты о расходах по постройке Эрехтейона. Из 71 человека, работавших в 409—408 гг. до н. э., было 20 граждан, 35 метэков и 16 рабов. Заработная плата работников всех этих категорий составляла одну драхму в день.

После битвы при Кизике Спарта предлагала заключить мир на основании обмена Декелеи на Пилос и сохранения Афинской архэ в ее границах 410 г. до н. э., но ни победоносный Алкивиад, хозяйничавший в проливах, ни упоенный победами афинский демос не соглашались на мир иначе как только на условиях status quo. Решающую роль сыграла здесь позиция вождя радикалов — Клеофонта, который в эти годы пользовался большой популярностью как за восстановление «диобелии», так и за свою честность. Клеофонт вплоть до конца Пелопоннесской войны ведал финансами Афин. Этот пост был очень ответственным и в мирное время. Тем более сложной была задача Клеофонта, когда государственная казна была пуста, а ему приходилось добывать средства на выплату пособий городской бедноте. И все же Клеофонт справился с этой задачей. В конце войны пособия были даже повышены с 2 до 3 оболов. Необходимо при этом отметить его необычную для древних Афин честность, которую подчеркивает Лисий. «Несмотря на то, что Клеофонт,— пишет Лисий,— как всем нам известно, много лет держал в своих руках управление всеми государственными делами и предполагали, что он от этого управления очень много нажил, после его смерти нигде не оказалось денег, а родственники его и свойственники, которым он мог бы их оставить, по общему признанию, бедные люди» (Лисий, XIX, 48).

Наконец, летом 407 г. до н. э. Алкивиад счел момент подходящим для возвращения в Афины. В то время как на других фронтах афинян постигали не-

удачи — в 409 г. до н. э. они потеряли Пилос 1. Алкивиад полностью уничтожил пелопоннесский флот и восстановил власть Афин в проливах. Его приезд произошел в исключительно торжественной обстановке: «Афинские триеры были со всех сторон украшены множеством щитов и добычи; они тянули за собой массу судов, взятых в плен, и увозили еще больше носовых украшений с побежденных и потопленных кораблей. Тех и других было не меньше двухсот» (Плутарх. Алкивиад, 32). Алкивиаду возвратили все конфискованное имущество, торжественно сняли с него проклятие и увенчали золотыми венками. Наконец, он был избран стратегом с неограниченными полномочиями, как единственный человек, способный спасти былое могущество государства 2. В его руках оказались все вооруженные силы Афин, так как другие стратеги — Фрасибул и Адимант — были избраны по его же указанию (Диодор, XIII, 69).

Ксенофонт и Плутарх ставят вопрос о том, хотел ли Алкивиад стать тираном, и подчеркивают силу его влияния в массах: «Бедняков же и чернь Алкивиад очаровал до такой степени, что они страстно желали сделать его тираном... Но наиболее могущественные из граждан, испугавшись, сильно торопили его с отплытием» (Плутарх. Алкивиад, 34—35). Вряд ли целесообразно рассматривать вопрос о желаниях Алкивиада. Важно то, что весь ход исторических событий ставил на повестку дня тиранию в той или иной форме. Длительная война, исчерпавшая финансы, оторвавшая войско от гражданства и связавшая воинов с их полководцем, в сочетании с сильным социально-экономическим кризисом во всех воюющих государствах, неминуемо должна была усилить тенденции к уничтожению демократических порядков и к установлению тирании.

Еще более важной была эволюция самого афинского демоса. Во время Пелопоннесской войны де-

1 О потере Пилоса рассказывает Диодор (XIII, 64, 5): «Узнав, что все афинские силы находятся на Геллеспонте, лакедемоняне пошли походом на Пилос, занятый мессенским гарнизоном... Осажденные в Пилосе мессеняне некоторое время удачно противостояли врагу, ожидая афинской подмоги. Однако вскоре их положение сделалось невыносимым... Так овладели лакедемоняне Пилосом, после того как он находился 15 лет в афинских руках». Посланная афинянами эскадра вернулась с полпути из-за бурь, не позволивших ей обогнуть Малею.

2«Он был провозглашен главноначальствующим всех войск

снеограниченными полномочиями» (Ксенофонт, I, 4, 20). Диодор (XIII, 69) добавляет к этому: «И вручили ему все вооруженные силы на суше и на море».

мос в значительной степени деклассировался. Крестьянство было лишено земли и жило в городе на пособия из государственной кассы. Ремесло и торговля тоже переживали большие затруднения в связи с войной. Наконец, десятки тысяч наиболее преданных сторонников демократических порядков — фетов погибли в Сицилии и во время других неудачных военных операций. Так таяла социальная база демократического строя. Деятельность Алкивиада и немного позже Лисандра была выражением того же периода разложения классического полиса и вызревания новых политических форм, провозвещавших эллинизм.

Военные действия в Ионии

Во время пребывания Алкивиада в Афинах могло казаться, что афиняне все же в конце концов окажутся победителями. Афинский флот был вновь хозяином Эгейского моря, и в этих условиях возвращение отпавших союзников должно было стать делом ближайших же месяцев. Попытка создать собственный пелопоннесский флот стоила очень дорого и кончилась для Спарты полным провалом. Лучшие силы этого флота — сиракузские моряки — были отозваны в Сицилию для борьбы со стотысячной армией карфагенян, которые захватили за три месяца Селинунт и Гимеру и успешно продвигались в глубь страны. Содержать флот Спарте было не под силу, и пелопоннесские моряки превратились в простых наемников персидских сатрапов, сначала Тиссаферна, затем Фарнабаза. Единственная надежда была на дальнейшую помощь Персии.

С 411 по 408 г. до н. э. включительно персидская политика в эллинских делах не отличалась постоянством. Если Фарнабаз вел твердый курс на поддержку Спарты против Афин и предоставлял пелопоннесцам все, что им требовалось для войны, то Тиссаферн в основном следовал старым советам Алкивиада о максимальном истощении обоих противников. В конце концов и афиняне, и лакедемоняне направили посольства в Сузы к самому «царю царей» Дарию II.

Понятно, что в данной обстановке, когда афиняне были хозяевами Эгейского бассейна, Персия полностью высказалась за поддержку Спарты. Спартанцы получили уверение во всемерной финансовой поддержке своих планов. Афинское посольство не было допущено к царю и из Гордия отправлено обратно к Фарнабазу, который продержал его в течение трех лет у себя в почетном плену. Тиссаферн временно впал в немилость. Для координации пер-

сидской политики на Западе сюда был направлен младший сын Дария — Кир, который был назначен койраном (владыкой) Малой Азии и вез с собой 500 талантов на субсидии лакедемонянам.

Рассчитывая использовать в дальнейшем пелопоннесских гоплитов для захвата персидского престола, Кир относился очень предупредительно к спартанцам, регулярно снабжал их субсидиями на содержание флота, выплатил задолженность за прошлые месяцы и повысил жалованье гребцам с 3 до 4 оболов в день. Переход неисчислимых ресурсов в распоряжение Спарты оказался окончательным ударом, который предопределил победу пелопоннесцев.

Одновременно с Киром в Малую Азию прибыл новый спартанский наварх Лисандр — достойный противник Алкивиада. В лице Лисандра появился спартанский военачальник нового типа, во многом подобный Брасиду и Гилиппу. Лисандр резко выступил против политики старой спартанской олигархии; он явно стремился к единовластию. Появление группы спартанцев, выступавших самостоятельно и противопоставлявших свою политическую линию признанному официальному руководству, было настоящим переворотом в спартанских условиях. Если в предшествовавший период идеалом спартанца был храбрый, дисциплинированный и безгранично послушный приказам эфоров воин, то в ходе длительной войны все выдающиеся спартанские военачальники постепенно начинают действовать самостоятельно и в той или иной степени выступают против правящей олигархии своего полиса.

В отличие от большинства спартанских военачальников Лисандр был прекрасным дипломатом и сумел войти в дружбу с Киром, не считаясь даже с унижением своего личного достоинства. «Своим угодливым тоном Лисандр окончательно пленил (Кира. — авт.) и возбудил его к войне» (Плутарх. Лисандр, 4). Добившись увеличения оплаты гребцам, Лисандр выбрал в качестве стоянки для своего флота Эфес и, опасаясь вступить в бой непосредственно с Алкивиадом, хладнокровно ожидал ошибки афинских стратегов. Будучи вполне обеспеченным в финансовом отношении персидскими деньгами, Лисандр мог спокойно ждать, пока экономика Афин рухнет под тяжестью содержания флота.

Тем временем Алкивиад, облеченный всей полнотой власти, какой не обладал даже Перикл, пребывал в бездействии, так как лето 407 г. он провел в Афинах, а осенние и зимние месяцы были неблагоприятны для военных действий на море. Срок его неограни-

ченных полномочий истекал, и в начале 406 г. до н. э. в Афинах постепенно начали преобладать демократические настроения. В это же время, использовав временное отсутствие Алкивиада, отправившегося на север за деньгами для флота, Лисандр разбил в битве при мысе Нотии (март 406 г. до н. э.) афинский флот, который потерял 15 триер. Лисандр одержал победу, так как он сумел трезво оценить международную обстановку и, несмотря на спартанское воспитание, понял, что центр тяжести в войне лежит не на суше, а на море, и не в Пелопоннесе, а в Малой Азии.

Политические взгляды и методы действия Лисандра очень ярко рисует Диодор (XIII, 70, 4): «Вернувшись в Эфес, он призвал к себе самых могущественных людей от городов; он предложил им организовать гетерии и объявил им, что если дела пойдут хорошо, то он сделает их владыками в своих городах». Плутарх («Лисандр», 5) добавляет к этому: «Своих друзей и гостеприимцев он возводил на высокие и почетные должности, поручал им командование войсками; ради их корысти становился соучастником их несправедливостей и ошибок».

Действительно, опыт событий 411 г. до н. э. в Афинах показал, что одним из сильнейших орудий борьбы с демократическим строем были гетерии. Лисандр всюду поддерживал эти олигархические организации. Хитрый и угодливый по отношению к сильным, тиран для народных масс, Лисандр прекрасно понял, что власть олигархов можно удержать только силой, и он силой же насаждал повсюду режим гетерий.

Битва при Нотии, не имевшая большого военного значения, оказалась чреватой серьезными политическими последствиями. В экклесии вся вина за поражение была возложена на Алкивиада.

В действительности, в данном случае, по-видимо- му, поражение афинского флота было использовано для того, чтобы предупредить возможность установления тирании Алкивиада. Согласно Диодору (ср.: Исократ, XVI, 38), Алкивиад обвинялся в поддерживании дружественных отношений с Тиссаферном и в желании захватить тираническую власть после окончания войны. Обвинителем Алкивиада будто бы выступал вождь радикалов Клеофонт. Это дает основание считать, что устранение Алкивиада было делом радикально-демократических групп, которые еще со времени остракизма Гипербола относились очень настороженно к Алкивиаду и сочли на сей раз момент удобным для его устранения. Афиняне выбрали десять новых стратегов во главе с Кононом. Не только сам Алкивиад, но даже ни один из его сторон-