Кавинкина И.Н. - Психолингвистика (2010)

то повелось употреблять разные слова (чаще всего оценочные эпитеты) бездумно, «на авось», лишь бы похлеще и позначительнее они звучали. Получается САМЫЙ ВЕЛИЧАЙШИЙ, НАИБОЛЕЕ ВКУСНЕЙШИЙ, РОДНОЕ ОТЕЧЕСТВО. Зачастую уродливые клише «кочуют» из уст в уста: автор гола, финишировал старт, контактный телефон, служба сервиса. Когда-то все они были, несомненно, новыми, но наносимый ими ущерб языку и здравому смыслу «творчеством» можно назвать только в кавычках.

Речевая деятельность как творчество – это создание рече-

вого произведения согласно нормам определенного языка, построенного на знаниях и умениях продуциента и несущего в себе элемент новизны и социальной значимости.

Особенно часто принято говорить о детском словотворчестве. И здесь решение вопроса не так уж и легко дается. С одной стороны, ребенок усваивает родной язык в общении с родными и близкими – другого языкового материала ребенку просто неоткуда взять. С другой стороны, как пишут специалисты, процесс творчества распадается на несколько этапов:

1) подготовка к творческому акту (накопление знаний в сфере интересов человека, анализ имеющихся фактов);

2)созревание, для которого характерно прежде всего критическое отношение к прежним представлениям о чем-либо;

3)озарение, т.е. кажущееся внезапным усмотрение возможности перестроить, переделать по-новому ранее сложившееся и общепринятое суждение, конструкцию, явление или метод его изучения

иописания;

4)проверка нового результата на истинность, на эффективность, на ценность или значимость.

Правда, надо признать, что есть в истории человеческого творчества гениальные самоучки, которые доходят до всего сами, без обычного этапа накопления добытых прежде знаний. Вот к их творческим результатам ближе всего подходит детское словотворчество. В самом деле, если словотворчество профессиональных поэтов является следствием полностью осознанного стремления к новизне слова на основе накопленных знаний о языке (В. Маяковский, И. Северянин и др.), то ребенок изобретает не существовавшие до него в языке слова и словосочетания из-за своего незнания, как можно говорить, а как нельзя. Еще ближе к детскому словотворчеству речь новичков в иностранном языке: «Преподаватель, я своя тетрадь дома покинул». Вместо глагола «оставить» используется глагол «покинуть» в значении оставить.

201

Можно ли считать это творчеством? Скорее нет. Такая новизна не может быть оценена как социально значимая, достойная поощрения.

Когда ребенок говорит «намакаронился», «эти бабочки одинаковее, чем другие», «копатка», то это очень интересно, мило, достойно восхищения (надо ведь найти подходящие морфемы – по смыслу, по форме, причем почти мгновенно). Но творчество ли это?

Думается, что окончательный ответ на этот вопрос еще впереди. Надо, например, собрать обширный массив детских словообразований на разных языках, сопоставить его и узнать, нет ли буквальных разноязычных аналогий, нет ли обширных внутриязыковых совпадений. Иными словами: нет ли общих для всех детей закономерностей в том или ином типе инновационных словообразований. Только после этого можно будет дать ответ о степени индивидуальности и о степени творчества в этом процессе.

Что же касается оценки любого акта речи в качестве творчества, то с одной стороны, можно соглашаться с мнением филологов, что любой речевой акт – творческий, а с другой – считать ее неправомерной. Очевидно одно, языкотворчество, если не всегда предполагает изобретение новых слов, то уж новые синтагматические связи и новые контексты для известных слов – это обязательное условие для поэтического, для писательского творчества.

2. Языковая игра. Психолингвистические механизмы построения языковых игр

Разумеется, смысл и функция творчества в разговорной речи отличаются от эстетических свойств художественного текста. В живой коммуникации творчество проявляется прежде всего в языковой игре.

Языковая игра – это нетрадиционное, неканоническое использование языка, это творчество в языке, ориентация на скрытые эстетические возможности языкового знака.

Языковая игра возможна только после овладения нормативными способами речевой коммуникации. «Когда чувство нормы воспитано у человека, – писал Л.В.Щерба, – тогда-то он начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее».

Если образованный человек говорит «цалую», «ну побегли», он знает, что это отступление от нормы. Но именно осознание такого отступления, нарочитое смешивание литературной нормы и областных элементов делает игру игрой.

202

Языковая игра имеет установку на комический эффект. Она воплощает в себе веселую, смеховую грань речевой деятельности человека. Но смешное в речи не должно игнорироваться как нечто несущественное, недостойное внимания ученых. М.М.Бахтин писал: «Смех – дело весьма серьезное. Настоящий смех не отрицает серьезности, а очищает и восполняет ее. Очищает от догматизма, односторонности, окостенелости, от фанатизма и категоричности, от элементов страха или устрашения, от дидактизма, от наивности и иллюзий, от дурной одноплановости и однозначности. Смех не дает серьезности застыть и оторваться от незавершимой целостности бытия».

Функции языковой игры:

1) языкотворческая; (создание нового более экономного способа выражения мысли);

2)развитие мышления и языка; (полностью освоено мышлением то, что освоено языком; мысль для которой язык нашел краткое и четкое выражение становится достоянием народа и народного мышления; появляются общеязыковые выражения: злой как со-

бака, реки крови, золото, не человек и пр.);

3)стремление развлечь себя и собеседника;

4)стремление к самоутверждению;

5)маскировочная (позволяет обойти цензуру культуры; позволяет замаскировать сообщение и благодаря этому выразить те смыслы, которые находятся под запретом).

Приемы языковой игры:

1. Сознательное смешение категорий языка и внеязыковой действительности (семантический и прагматический аспекты).

-Что находится посреди Оки? (буква к)

-Где старший пропускает вперед младшего? (в словаре)

2.Активное вмешательство в синтактику (т.е. в формальные отношения знаков друг к другу).

(Вспомните интерпретации квазисказки «Пуськи бятые».)

Основной процесс речетворчества идет по двум каналам:

1) нарушение структуры языкового знака;

2) нарушение системных отношений между знаками. Нарушение структуры языкового знака – это изменение отно-

шений между двумя его сторонами: планом содержания и планом выражения. В частности, у «старого» содержания может появиться «новая» форма выражения или, наоборот, у «старой» формы – «новое», переносное значение.

203

В принципе, это естественное проявление жизни языка, его развития. Но одно дело – эволюционный процесс, стихийный и анонимный, а другое дело, когда говорящий пытается самовольно и мгновенно реорганизовать знак – в таком случае перед нами не более чем элемент игры, предназначенный лишь для данной ситуации и данного момента. Это тот случай, когда человек знает, что так НЕ НАДО говорить, и все-таки говорит.

Рассмотрим только некоторые, наиболее часто встречающиеся

нарушения структуры знака.

Искажение фонетической оболочки слова

Какчество (вместо качество)

Тыблоко (яблоко) Очепятка (опечатка)

Графическое оформление целого текста

Бокал из «Вены»

Испугались литераторы Разбежались плагиаторы Как в «Давыдку» я пришел Крикнул: «Пива!», сел за стол Меня вывели лакеи, взял Под ручку полисмен

Дал тихохонько по шее Старый хрен Просыпа-

юсь,

н

е

т

п

у

т

и

Удивляюсь, изумляюсь Я в Коломенской части.

(Е. Венский. Пародия на фигурные стихи И. Рукавишникова)

Многозначность слова

АВТОМАТ

Как пользоваться автоматом для получения денег?

204

1. Зайти в отделение банка.

2.Достать автомат.

3.Получить деньги.

Женщины подобны диссертациям: они нуждаются в защите.

(Эмиль Короткий)

Паронимы

Что посмеешь, то и пожмешь.

Фразеологизмы

Я хорошо усвоил чувство локтя, Который мне совали под ребро.

В. Высоцкий

Дети – цветы жизни. Но не давайте им распускаться.

Эмиль Короткий

Обыгрывание пословиц, поговорок, устойчивых фраз

Леди с дилижанса – пони легче.

Всё новое – это нехорошо забытое старое.

А. Кнышев

Создание псевдофразеологизмов

Трудно будет – деньги высылай. Будете рядом – проходите мимо.

Расширение плана содержания языкового знака

Молодая пара рассматривает фотографии залов Петродворца: «Да, вот в таких комнатушках они и жили!»

Межъязыковая омонимия

В купе поезда «Вильнюс – Москва» сидят русский и литовец. Русский не понимает по-литовски. Литовец знает по-русски всего пару слов. Едут молча. Через час русский ставит на столик литровую бутылку водки и два стакана. Наливает по 150 г и протягивает литовцу стакан. Попутчик:

-Taip ir padvesti galima! («Так и умереть можно!»)

Русский литовцу в ответ:

-А ты молодец! Ну, по 200, так по 200!

Искажение формальной или смысловой стороны знака мы считаем нарушением его структуры. Если одновременно изменяются и внутренняя, и внешняя стороны языковой единицы, тогда следует

205

говорить об образовании нового знака.

И если новые слова, естественным путем пополняющие словарный запас, называются неологизмами, то слова, образованные для данного момента, порожденные языковой игрой, называются окказионализмами (такие контаминации, как стрекозел, баоба-

бочка, драмедия и пр.).

Ярким примером языковой игры, построенной на нарушении системных отношений между знаками, является каламбур.

Встречаются два кандидата наук.

-Что это у тебя в портфеле – небось докторская?

-Нет, ливерная.

«Гулять собак воспрещается» (табличка в фильме «Брилли-

антовая рука»)

На нарочито неверной интерпретации производных слов построен игровой шутливый словарь, который создал еще в студенческие годы (в середине 60-х годов ХХ в.) вместе с друзьями психолингвист Б.Ю.Норман. Он получил название – «Энтимологичес-

кий словарь».

Вот некоторые «толкования» из этого словаря. Безграмотный – окончивший школу без похвальной грамоты. Бездарь – человек, которому ничего не подарили на день рож-

дения.

Головотяп (ужасн.) – палач. Гончая – чаепитие.

Замша – заместительница директора. Крахмал – небольшое поражение, неудача. Лишайник – студент без стипендии. Лобзик (детск.) – поцелуй в лоб.

Парапсихология (студ.) – двойка по психологии. Сторож – публика.

Утконос – санитарка в больнице.

Фаталистка – невеста.

Язычник – лингвист.

Приведенные примеры наглядно демонстрируют психолингвистическую природу языковой игры. Отметим психолингвистические механизмы построения языковой игры:

•Линейный механизм кодирования и декодирования

•Механизм реализации программы (и его сознательное нарушение)

•Грамматический механизм

•Механизм сочетания лексических значений

206

•Механизм формирования смысловых рядов

•Механизм смысловых замен

•Ассоциирование

•Механизм вероятностного прогнозирования

Кроме того, языковая игра позволяет примерить коммуникантам другие речевые маски – социальные роли.

3. Влияние речевой субкультуры на языковую личность

Несомненно, любое речетворчество совершается в пространстве определенного языка. Как мы уже говорили, каждый язык имеет несколько стилей (нормированный, или кодифицированный; диалектный, арго, профессионализмы, молодежный сленг и т.д.). И в зависимости от того, к какому стилю языка тяготеет языковая личность, в каком окружении она живет, эти условия будут определяющими и формирования языковой личности, и для речевого опыта, приобретенного ею. Но зачастую мы живем в окружении нескольких стилей, жанров языка – в конгломерате, который называется народным творчеством. А значит, живем и в окружении текстов разных жанров. Есть тексты, понимание которых необходимо человеку для достижения узконаправленных целей. Но есть тексты, которые проникают в языковое сознание личности помимо ее воли. Они просачиваются в память, всплывая в речевом поведении в виде обкатанных цитат, готовых формул. Эти тексты формируют особую область народного коллективного творчества, которая носит название речевой субкультуры.

Речевая субкультура существует в сознании носителей языка в виде цитат, выхваченных памятью из каких-либо текстов, из разнообразных коммуникативных ситуаций. Такие фразы передают экспрессию того контекста, осколком которого они являются; они несут в себе эмоциональную память о речевом акте, их породившем. Главное условие вхождения фразы в субкультуру – общеизвестность социально-речевого контекста, в котором она возникла.

Когда-то А. Ахматова писала: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». О речевой субкультуре то же самое можно сказать с тем же основанием. В состав речевой субкультуры может войти цитата из любого даже самого непрестижного и даже непристойного источника.

Возьмем, к примеру, анекдот. Это, пожалуй, наиболее интенсивно развивающийся ныне жанр устного народного творчества.

207

Расцвет его связан с особым статусом противовеса официальному единомыслию. Короткий, передаваемый из уст в уста, анекдот стал мгновенной реакцией на любые проявления жизни социума. Он охватывает самые разные сферы человеческого быта и бытия. Из анекдотов в речевую субкультуру вошло множество фраз, словечек, кусочков текста. Вот образцы.

«Трамвая жду» – несуразное объяснение (из анекдота о Штирлице в лесу).

«А глаза такие добрые-добрые» – говорится в ответ на прояв-

ление участия лицом к такому участию не расположенному (из анекдота о дедушке Ленине, отдавшем детишкам кипяточек).

«Вот такой забавный я зверек!» - оправдание своим поступ-

кам (дракон сжег всю деревню, потом сел на холме, оглядел всё, что он сделал и оценил этими словами).

Другой источник субкультуры – средства массовой информации, особенно телевидение. Наиболее показательна в этом смысле телереклама, загоняющая в подсознание людей название фирм, товаров и услуг. Вбирая в себя тексты рекламы, субкультура придает им буффонную смеховую тональность. Вот лишь некоторые из вошедших в субкультуру фраз: «Ну, очень смешные цены!», «Райс-

кое наслаждение», «Без денег счастливым всегда можно стать», «Не дай себе засохнуть» и т.д.

Речевая субкультура являет собой разновидность языковой игры. А потому самым плодотворным ее источником становятся многочисленные «смеховые» телепередачи. Характерно, что в широкое употребление чаще всего входят не сатирические политизированные репризы, а фразы просто смешные, типа: «Ну, вопрос, конечно, интересный», про раков и т.п.

Любопытно то, что субкультура ассимилирует и высказывания, не имеющие развлекательно-смехового эффекта. Народное сознание трансформирует контекстную семантику подобных фраз, насыщая ее веселыми коннотациями. Примером подобного употребления могут служить отрывки из выступлений политических деятелей: Процесс пошел, Я далек от мысли (Черномырдин), Будем мочить террористов в сортире (Путин), Наш народ будет жить плохо, но недолго (Лукашенко).

Значительный объем языкового материала входит в субкультуру из популярных песен. Многократное повторение текста како- го-нибудь шлягера приводит к впечатыванию в языковое сознание ключевой фразы: «Не сыпь мне соль на рану», «Эх, Леха, Леха, мне без тебя так плохо» и т.д.

Сюда же относятся песни из кинофильмов и мультиков: Глав-

ное, чтобы костюмчик сидел, А бабочка крылышками – бяк-бяк-

208

бяк, Эх, жизнь моя – жестянка. А ну ее в болото!

Много цитат входит в субкультуру из так называемой бардовской песни. Причем более всего ее обогатили тексты В. Высоцкого:

Если друг оказался вдруг и ни друг, и ни враг, а так; Жираф большой: ему видней; Ты, Зин, на грубость нарываешься…

Разумеется, субкультура вбирает в себя и слова из песен других бардов. Однако, именно Высоцкому удалось добиться «карнавального самоосмеяния» (по Бахтину).

Речевая субкультура есть выражение коллективного мироощущения. Оно заряжено жизнеутверждающей энергией коллективного бессознательного, которая объединяет людей, которая несет в себе ощущение бессмертия. Это миросозерцание связано с народной смеховой философией, основанной на радостном, веселом восприятии мира. Поэтому осколки текстов обретают животворный карнавальный эффект.

Далеко не случайным выступает тот факт, что источником субкультуры часто становятся именно смеховые произведения, будь то художественная проза или кинокомедии.

Языковая игра в обыденной речи воспринимается как нормальное положительное явление. Она вспыхивает веселыми искорками в живом повседневном общении людей. Эти творческие импульсы не исчезают бесследно: накапливаясь в речевой памяти коллектива, они загораются ярким пламенем народного словотворчества, способного изменять языковую картину нации.

Вопросы и задания для обсуждения

1. Что такое речевая деятельность?

2.Является ли речевая деятельность индивидуальной?

3.Рассмотрите пример речетворчества Игоря Северянина (Игоря Васильевича Лотарева) с характерной для него эстетизацией са- лонно-городских мотивов, игрой в романтический индивидуализм:

Ножки пледом закутайте Дорогим ягуаровым

Исадясь комфортабельно В ландолете бензиновом

Жизнь доверьте вы мальчику В макинтоше резиновом

Изакройте глаза ему

Вашим платьем жасминовым, Шумным платьем муаровым, Шумным платьем муаровым.

209

Какие характерные признаки свидетельствуют о творческом процессе в данном стихотворении?

4.Что такое языковая игра?

5.Укажите приемы использования языковой игры в данном примере:

Часовой стоит на посту. Кто-то идет. Скажи пароль!

—Пароль.

—Проходи.

6.Что происходит с языковым знаком, если одновременно изменяются и внутренняя, и внешняя стороны языковой единицы?

7.Приведите свои примеры энтимологии.

8.Каковы психолингвистические механизмы построения языковой игры?

Дополнительная литература

1. Бревдо, И.Ф. Механизмы разрешения неоднозначности в шутке: автореф. дис. ... канд. филол. наук / И.Ф. Бревдо. – Тверь, 1999.

2.Брудный, A.A. Психологическая герменевтика / А. А. Бруд-

ный. – М., 1998.

3.Гридина, Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество / Т.А. Гридина. – Екатеринбург, 1996.

4.Жинкин, Н.И. Язык – речь – творчество (Избранные труды): Исследования по семиотике, психолингвистике, поэтике / Н.И. Жинкин. – М.: Лабиринт, 1998. – 368 с.

210