«ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ»

СЕКЦИЯ «Право и юриспруденция»

УДК 349.2-057.87(476)

Беляев Г. А.1, Вашетькова С. П.1

КОМПЕНСАЦИИ И ГАРАНТИИ ДЛЯ ЛИЦ, СОВМЕЩАЮЩИХ РАБОТУ С ОБУЧЕНИЕМ В ВЫСШИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ В ОЧНОЙ ФОРМЕ ПОЛУЧЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ

Белорусский государственный экономический университет, Минск

Ст. 41 и 49 Конституции Республики Беларусь гражданам предоставлены одни из важнейших прав человека – это право на труд и право на образование. Без реализации этих основополагающих прав невозможно представить в настоящее время ни одно развитое демократическое государство. В условиях усложнения общественной жизни, экономических отношений все большее количество людей стремится совместить осуществление этих прав.

В последние десятилетия во многих странах наблюдается значительный рост студенческой занятости. К примеру, в Российской Федерации, по данным Мониторинга экономики образования, около 46 % студентов, обучающихся в высших учебных заведениях на образовательных программах первого уровня (в бакалавриате), имеют работу. [1] На белорусском рынке труда также наблюдается непрерывный рост студенческой занятости в режиме как неполного, так и полного рабочего времени. Немалая часть студентов дневных отделений вузов сегодня стремится совмещать работу с обучением.

Актуальность темы исследования обусловлена ростом студенческой занятости и, как следствие, необходимостью в правовом закреплении статуса лиц, получающих высшее образование и совмещающих данную деятельность с работой, в установлении гарантий и компенсаций, способствующих наиболее эффективной реализации прав граждан на образование и на труд.

Целью исследования является формирование предложений по внесению изменений и дополнений в действующее трудовое законодательство Республики Беларусь по вопросу наделения социальными гарантиями и компенсациями лиц, совмещающих работу с обучением в очной форме получения высшего образования.

Выводы и предложения сформулированы на основе проведения сравнительного анализа отдельных норм национального и зарубежного трудового права, в частности в преддверии унификации законодательств отдельных стран СНГ – с нормами трудового законодательства Украины, России и Казахстана. При написании работы использовались такие методы исследования, как анализ, системный метод и метод сравнения.

Глава 15 Трудового кодекса Республики Беларусь (далее – ТК Республики Беларусь) закрепляет социальные гарантии и компенсации для лиц, совмещающих работу с обучением. Вместе с тем, к вышеназванным ТК Республики Беларусь относит «лиц, обучающихся в вечерних школах и в учреждениях, обеспечивающих получение профессионально-технического, среднего специального, высшего и послевузовского образования в вечерней или заочной форме получения образования» [2]. Очевидно, что к названным не относятся лица, совмещающие работу с обучением в очной форме получения высшего образования. Следова-

93

тельно, данная категория граждан лишена гарантий и компенсаций, предусмотренных для иных лиц, совмещающих работу с обучением. Считаем, что подобное ограничение указанных лиц в трудовых правах не совсем оправдано и справедливо.

Для детального исследования данной проблемы считаем необходимым провести сравнительный анализ норм трудового права Республики Беларусь с аналогичными нормами трудового права России, Украины и Казахстана.

Так, Трудовой кодекс Российской Федерации в ст. 173 закрепляет гарантии и компенсации работникам, совмещающим работу с обучением в образовательных учреждениях высшего профессионального образования, и работникам, поступающим в указанные образовательные учреждения. Через систему льгот, предусмотренных данной статьей, юридически закреплено право студентов, в том числе обучающихся по очной форме, на совмещение обучения с работой. Согласно п. 3 ч. 2 ст. 173 работодатель обязан предоставить отпуск работникам

– студентам учреждений высшего профессионального образования очной формы обучения, совмещающим учебу с работой, для:

прохождения промежуточной аттестации – 15 календарных дней в учебном году; подготовки и защиты выпускной квалификационной работы и сдачи итоговых

государственных экзаменов – 4 месяца; сдачи итоговых государственных экзаменов – 1 месяц [3].

Следовательно, Трудовой кодекс Российской Федерации уже устанавливает минимальные гарантии для студентов очной формы обучения. Вместе с тем, нельзя не оговориться, что данные гарантии во многом уступают тем льготам, которые предусмотрены для студентов вечерних и заочных факультетов.

В Кодексе Законов о труде Украины, как и в ТК Республики Беларусь, также не предусмотрены социальные гарантии и компенсации для лиц, совмещающих работу с обучением в очной форме образования. Вместе с тем, ст. 217 КЗОТ Украины предусматривает сохранение за работниками средней заработной платы по месту работу на время дополнительных отпусков в связи с обучением [4]. Ст. 112 (Учебный отпуск) Трудового кодекса Республики Казахстан закрепляет право работников, обучающихся в организациях образования, на предоставление учебных отпусков для подготовки и сдачи зачетов и экзаменов, выполнения лабораторных работ, подготовки и защиты дипломной работы (проекта). Оплата учебного отпуска определяется трудовым, коллективным договорами, договором обучения [5]. На наш взгляд, данная норма является весьма абстрактной: с одной стороны, статья не уточняет, о студентах каких форм обучения идет речь, следовательно, как можно предположить из смысла анализируемой нормы, гарантии распространяются на все категории учащихся-работников, в том числе и на студентов-очников; с другой стороны, статья не конкретизирует продолжительность учебных отпусков.

Учитывая проведенный сравнительный анализ указанных норм зарубежного и национального трудового права, считаем целесообразным внести соответствующие изменения и дополнения в действующее трудовое законодательство Республики Беларусь, в частности, предлагаем:

ст. 214 ТК Республики Беларусь изложить в следующей редакции:

«Статья 214. Гарантии для работников, обучающихся в учреждениях, обеспечивающих получение среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения образования, высшего и послевузовского образования, в вечерней, очной или заочной форме получения образования Работникам, успешно обучающимся в учреждениях, обеспечивающих получение:

среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения образования и высшего образования в вечерней, очной или заочной форме получения образования по направлению (заявке) нанимателя либо в соответствии

94

сзаключенными с ними договорами (на подготовку специалистов, коллективным или трудовым), при получении первого высшего образования предоставляются в качестве минимальных гарантии, предусмотренные статьями 215–216 настоящего Кодекса и иными актами законодательства; среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения

образования высшего и послевузовского образования, в вечерней, очной или заочной форме получения образования при отсутствии направления (заявки) нанимателя, договора на подготовку специалистов либо иных оснований, предусмотренных в коллективном или трудовом договоре, а также при получении второго и последующего среднего специального, высшего образования могут предоставляться отпуска без сохранения заработной платы продолжительностью, предусмотренной статьей 216 настоящего Кодекса».

Название и ч. 1 ст. 215 Трудового Кодекса изложить в следующей редакции: «Статья 215. Сокращение рабочего времени для обучающихся в учреждениях, обеспечивающих получение среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения образования, и высшего образования в вечерней, дневной или заочной форме получения образования Работники, обучающиеся в учреждениях, обеспечивающих получение среднего

специального образования в вечерней или заочной форме получения образования, и высшего образования в вечерней, очной или заочной форме получения образования на период четырех учебных месяцев перед началом выполнения дипломного проекта (работы) и (или) сдачи государственных экзаменов имеют право на сокращенную рабочую неделю на один рабочий день или соответствующее ему количество рабочих часов (при сокращении рабочего дня в течение недели) для подготовки к занятиям с оплатой не менее 50 процентов средней заработной платы по основному месту работы.» Название ст. 216 изложить в следующей редакции: «Отпуска в связи с обучени-

ем в учреждениях, обеспечивающих получение среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения образования высшего и послевузовского образования, в вечерней, очной или заочной форме получения образования».

В ст. 216 внести следующие изменения:

–ч. 2 данной статьи после слова «вечерней» дополнить словами «или очной»;

–ч. 4 изложить в следующей редакции: «Работникам, обучающимся в учреждениях, обеспечивающих получение среднего специального образования в вечерней или заочной форме получения образования, и высшего образования, в вечерней, дневной или заочной форме получения образования, предоставляется отпуск:

1) на период сдачи государственных экзаменов – 20 календарных дней; 2) на период подготовки и защиты дипломного проекта (работы) – 90 календарных дней.»

Считаем, что подобные изменения в условиях труда лиц, совмещающих работу

собучением, будут стимулировать не только стремление молодежи к знаниям, но и эффективную трудовую деятельность в различных отраслях народного хозяйства.

Литература

1.Мониторинг экономики образования [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://education-monitoring.hse.ru/index.html - Дата доступа: 10.09.2010.

2.Трудовой кодекс Республики Беларусь, 26 июля 1999 г. № 296-З: в ред. Закона Республики Беларусь, 31.12.2009, № 114-3 // Консультант Плюс:Беларусь [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2002. – Дата доступа: 11.09. 2010.

3.Трудовой кодекс Российской Федерации, 30 дек. 2001 г. № 197 ФЗ: по состоянию на 03.11.2009 // Консультант Плюс:ВерсияПроф. Технология 3000 [Элек-

95

тронный ресурс]/ООО «ЮрСпектр», Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2002. – Дата доступа: 11.09. 2010.

4.Кодекс Законов о труде Украины, 10 декабря 1971 г. № 322-VIII: по состоянию на 20 мая 2010 г. // СоюзПравоИнформ:Законодательство стран СНГ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://base. Spinform.ru/show-doc.fwx? regnom=8651

5.Трудовой кодекс Республики Казахстан, 15 мая 2007 г. № 251-III 3PK: по состоянию на 27 мая 2010 г. // СоюзПравоИнформ:Законодательство стран СНГ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://base. Spinform.ru/show-doc.fwx? regnom=16750

Belyaev G. A., Vashetskova S. P.

Compensations and guarantees for persons who combine work and full-time higher education

Belarus State Economic University, Minsk

Summary

The article is related to the problems of legal regulation of part-time employment of workers who combine their work and education. The actual aspects of guarantees and compensations for this category of workers are under the consideration. The relevant norms of labour law in the legislation of the Republic of Belarus, Russia, Ukraine, Kazakhstan are discussed.

УДК 341.1/8

Басалыга А.Е.

Процесс создания государства посредством одностороннего акта о независимости и его соотносимость с принципом уважения территориальной целостности

Учитывая тенденции развития международного публичного права, в частности, признания принципа права наций на самоопределение в качестве базового принципа современного международного права, о чём свидетельствует постоянное увеличение количества государств. Считаю, что переход территории от одного государства к другому наиболее вероятен в ближайшем будущем путём одностороннего акта о независимости, что в свою очередь вызовет конфронтацию двух принципов международного права: права народов на самоопределение и территориальной целостности.

Цель данной работы – определение правомерности провозглашения независимости путём одностороннего акта согласно международному праву.

Правовой базой статьи являются Устав Организации Объединённых Наций (далее ООН), ряд Деклараций Генеральной Ассамблеи ООН, западная доктрина международного права. Исследование проведено в контексте деятельности Международного Суда ООН (далее МС ООН).

Широко распространена точка зрения, согласно которой односторонний акт о провозглашении независимости, являясь формой реализации права на самоопределение, сам по себе представляет вопрос факта, который не регулируется и не запрещается международным правом [1]. Очевидно, что односторонний акт о провозглашении независимости представляет собой в большинстве случаев нарушение национального права. Однако, необходимо понимать, что нарушение национального права не означает нарушение международного права [2]. Согласно позиции США [3] и Великобритании [4] современное международное право не содержит прямого запрета на возможность одностороннего отделения части территории. Данный подход находит своё подтверждение и на практике: многие государства члены ООН, в частности, Македония, Словения, Хорватия, Латвия, появились именно посредством одностороннего провозглашения неза-

96

висимости. В то же самое время, имеющийся правовой вакуум в рассматриваемой сфере заполняется принципами международного права, в частности, принципом уважения территориальной целостности государств.

Вдоктрине не прекращаются споры о содержании принципа уважения территориальной целостности. Определение принципа территориальной целостности содержится в Уставе ООН [5]. Статья 2.4 Устава ООН гласит, что все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций.

Данное определение позволяет сформулировать следующие элементы рассматриваемого принципа: 1. субъектный состав, чьи отношения регулируются; 2. цель регулирования принципа.

Всоответствии с Уставом ООН, членами Организации могут быть государства, следовательно, рассматриваемый принцип регулирует отношения между государствами. В ситуации с односторонним провозглашением независимости внутригосударственные субъекты, как правило, административно территориальные единицы провозглашают суверенитет над территорией. Таким образом, в таких ситуациях мы не будем иметь дело с отношениями государств, а лишь с отношениями внутригосударственного характера. Таким образом, главный вопрос, на который необходимо ответить, регулирует ли принцип территориальной целостности отношения внутригосударственного характера. Если толковать дословно текст Устава ООН, то становится очевидным, что рассматриваемый принцип не регулирует отношения между субъектами иными, чем государства. Следовательно, в случаи с односторонним провозглашением суверенитета, например, административно-территориальной единицей над территорией, принцип территориальной целостности нарушен не будет, так как данный принцип регулирует отношения только между государствами. С другой стороны, если такому провозглашению будут способствовать действия других государств, то возможно будет ставить вопрос о нарушении принципа территориальной целостности. Необходимо отметить, что принцип территориальной целостности закреплён не только в Уставе ООН, и его трактовка не во всех документах одинакова, что порождает различные интерпретации сферы действия принципа территориальной целостности. Отличное определение рассматриваемого принципа содержится в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам (далее – Декларация 1960 г.) [6]. В определении, содержащемся в пункте шесть Декларации 1960 г., отсутствует положение о том, что именно государства являются субъектами, чьи правоотношения регулируются принципом территориальной целостности. Необходимо отметить, что именно этим положением Сербия обосновывает незаконность одностороннего провозглашения независимости Косово [7]. Ряд государств, например Иран [8] и Египет [9], не ссылаясь на положения Декларации 1960 г., считают, что принцип территориальной целостности регулирует отношения не только на уровне государств. В то же самое время, текст пункта шесть Декларации 1960 г. необходимо интерпретировать в свете подготовительной работы над Декларацией [10]. Проанализировав подготовительную работу к вышеупомянутой Декларации, представители США в своём письменном заявлении по делу О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово (далее – дело Косово) приходят к выводу, что определение принципа территориальной целостности в пункте шесть Декларации 1960 г. имело целью недопущения удержания контроля метрополий над управляемыми ими территориями и недопущение разделения таких территорий на части: сугубо в рамках процессов деколонизации. Некоторые государства, в частности, Сербия поддерживают противоположную позицию. Длительное время, учитывая приведённые выше противоположные позиции государств, было затруднительно дать однозначный

97

ответ на поставленный вопрос в соответствии с действующим международным правом. В некоторой степени, МС ОНН в своём консультативном заключении по делу Косово, вынеся решение в пользу Косово, развеял неясность, касательно субъектного состава, чьи отношения регулируются рассматриваемым принципом: отношения только между государствами [11].

Следующий элемент принципа территориальной целостности – цель регулирования принципа. Из статьи 2.4 Устава ООН следует, что принцип территориальной целостности направлен на защиту государственных границ от применения силы и угрозы применения силы. Аналогичную позицию занимает авторитетный юрист-международник Д.Кроуфорд, отмечая, что международное право распространяет защиту территориальной целостности государств против внешнего применения силы и интервенции, однако не создаёт гарантий от раздробления территории в результате внутренних процессов в государстве[12]. В то же самое время существует противоположная точка зрения, поддерживаемая Сербией, согласно которой, рассматриваемый принцип является гарантией и от угроз, исходящих от негосударственных образований, существующих внутри государства.

Вышеизложенный материал позволяет заключить, что согласно действующему международному праву, при определённых условиях, провозглашение независимости путём одностороннего акта является правомерным ввиду того, что:

1. действующее международное право не регулирует сам факт создания нового государства; 2. принцип территориальной целостности государств регулирует отношения только между государствами; 3. принцип территориальной целостности государств направлен против внешнего применения силы и интервенции, однако не создаёт гарантий от раздробления территории в результате внутренних процессов в государстве.

Список использованных источников

1.Secession: International Law Perspectives – Edited by Marcelo G. Kohen

– Cambridge University Press, 2006. – P.20.

2.Draft articles on Responsibility of States for Internationally Wrongful Acts // International Law Commission 2001, art.4 [Electronic resource] – Mode of access: http://untreaty.un.org/ilc/texts/instruments/english/draft %20articles/9_6_2001.pdf – Date of access: 15.05.2010.

3.Written Statements of the United States of America concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, April 17 2009, P.51,52 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icjcij.org/docket/files/141/15640.pdf – Date of access: 15.05.2010.

4.Written Statements of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, April 17 2009, P.87 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icjcij.org/docket/files/141/15638.pdf – Date of access: 15.05.2010.

5.Устав Организации Объединённых Наций // Организация Объединенных Наций [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/charter/index.shtml – Дата доступа: 15.05.2010.

6.Declaration on the Granting of Independence to Colonial Countries and Peoples, GA Res. 1514 (XV), 15th Sess. (1960) [Electronic resource] – Mode of access: http://daccess-dds- ny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/152/88/IMG/NR015288.pdf?OpenElement

– Date of access: 15.05.2010.

7.Written Statements of Serbia concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with In-

98

ternational Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, April 17 2009, para. 431 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icj-cij.org/docket/files/141/15642.pdf – Date of access: 15.05.2010.

8.Written Statements of the Islamic Republic of Iran concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, April 17 2009, paras. 3.1-3.6 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icjcij.org/docket/files/141/15646.pdf – Date of access: 15.05.2010.

9.Written Statements of Egypt concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, April 17 2009, paras. 46-50 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icj-cij.org/docket/files/141/15622.pdf – Date of access: 15.05.2010.

10.Written Comments of the United States of America concerning the request of the United Nations General Assembly for an advisory opinion on the question of the Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence by the Provisional Institutions of Self-Government of Kosovo, July 17 2009, P.17 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icjcij.org/docket/files/141/15704.pdf – Date of access: 15.05.2010.

11.Accordance with international law of the unilateral declaration of independence in respect of Kosovo, Advisory opinion, I.C.J. Reports 2010 [Electronic resource] – Mode of access: http://www.icj-cij.org/docket/files/141/15987.pdf – Date of access: 10.09.2010.

Crawford, J. The Creation of States in International Law / James Crawford – Oxford University Press, 2006. – 942 p.

Basalyha A.E.

The process of state formation through unilateral declaration of independence and its correlation with the principle of territorial integrity

The fact that the principle of self-determination is one of the main principles of international law as well as the growing number of states evidence that formation of state through unilateral declaration of independence will be a main way of state creation in the future.

In this paper it is analyzed whether unilateral declaration of independence violates the principle of territorial integrity. The research is based on the UN Charter, GA resolutions, doctrine and decisions of the ICJ.

The main conclusion of the research is that unilateral declaration of independence is in accordance with contemporary international law for the following reasons: 1. the process of state formation is a matter of fact; 2. the scope of the principle of territorial integrity is confined to the sphere of relations between States; 3. the principle of territorial integrity prohibits use of force from third states, but doesn’t guarantee from fragmentation of state as consequences of internal processes.

УДК 343.985.7

Березнёв Р. Ю.

НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОПЕРАТИВНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ПО ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ

НЕЗАКОННОЙ МИГРАЦИИ

Академия МВД Республики Беларусь, Минск

99

Актуальность выбранной темы заключается в том, что динамичность экономических и социальных процессов, происходящих в мировом сообществе в последнее время, активизировала перемещение населения как внутри государств, так и между ними. Миграция превратилась в масштабное явление международной жизни, которое оказывает как положительное, так и негативное влияние на мировые процессы, в том числе на криминологическую ситуацию многих государств. Проанализировав отдельные виды преступлений в сфере незаконной миграции, а также связанные с ней правонарушения, можно заметить тенденцию к увеличению их количества [1].

Рассматриваемые нами преступления выявляются, как правило, сотрудниками Пограничного комитета и органов внутренних дел (Департамента по гражданству и миграции и участковыми инспекторами милиции). Однако информация о незаконной миграции, собранная в ходе оперативно-розыскной деятельности, является одним из главных, а порой и единственным источником доказательственной базы.

Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы показать механизмы противодействия преступлениям данной категории оперативными подразделениями МВД Республики Беларусь.

Основу процесса раскрытия и расследования преступлений, связанных с незаконной миграцией, составляет изучение источников первичой информации о незаконной миграции. К таким источникам относятся:

– рекламные объявления об оказании услуг по трудоустройству, временной регистрации, прописке;

–базы данных отделов посольств или консульств, а также фирм, занимающихся туризмом, трудоустройством за границей;

–представители указанных фирм и консульств;

–служащие рекламных агентств, агентств по сдаче жилья внаем и др.

При подтверждении информации об организации незаконной миграции соответственно возникает необходимость документирования всех фактов преступной деятельности на каждой стадии совершения преступления (въезда, транзита, пребывания). Данная деятельность осуществляется оперативными подразделениями и выражается в последовательности проведения всего комплекса опе- ративно-розыскных мероприятий, предусмотренных Законом «Об оператив- но-розыскной деятельности» [2]. К наиболее часто используемым среди них мы относим:

–оперативное внедрение;

–оперативный эксперимент;

–обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств;

–слуховой контроль;

–контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений;

–прослушивание телефонных переговоров;

–снятие информации с технических каналов связи;

–исследование предметов и документов;

–наблюдение;

–наведение справок.

Перечисленные оперативно-розыскные мероприятия при их тщательном планировании и проведении в соответствии с законодательством, как правило, дают положительный результат.

Следует отметить, что порой единственным источником доказательственной информации о рассматриваемом виде преступлений являются данные ОРД, которые легализуются в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь, Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», постановления МВД «Об утверждении инструкции о порядке оформления и предоставления оперативными подразделениями органов внутренних дел мате-

100

риалов, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности, для их использования в уголовном процессе» и др.

Однако в приведенных нами нормативных правовых актах отсутствует единый подход относительно использования в процессе доказывания результатов ОРД. Немаловажную, а порой и основополагающую роль в эффективности раскрытия преступлений, связанных с незаконной миграцией, играет международное сотрудничество.

Международное сотрудничество оперативных подразделений по вопросам противодействия незаконной миграции представляет собой основанную на норма- тивно-правовых актах, взаимосвязанную и согласованную в пространстве и времени деятельность этих подразделений, которая направлена на предупреждение, выявление и раскрытие каналов незаконной миграции, преступных групп, занимающихся организацией незаконной миграции.

На сегодняшний день Республика Беларусь является участницей множества двусторонних международных договоров, предмет которых затрагивает некоторые аспекты сотрудничества государств в сфере предотвращения незаконной миграции.

Как и любая деятельность, взаимодействие оперативных подразделений при раскрытии организации незаконной миграции должно осуществляться в определенных организационно-правовых формах. В качестве наиболее значимых форм в данной сфере можно выделить: взаимное информирование, совместное планирование и проведение оперативно-розыскных и иных мероприятий, взаимное использование своих сил и средств, анализ и оценку результатов совместной работы, координацию деятельности взаимодействующих подразделений [3, с. 12 ].

Таким образом, активная работа правоохранительных органов, в том числе оперативных подразделений, позволит стабилизировать криминологическую ситуацию в стране. В то же время необходимо сосредоточить усилия на дальнейшем совершенствовании законодательства с учётом наработанной практики, опыта других государств, норм международного права, продолжать сотрудничество с оперативными подразделениями других государств, улучшать материально-тех- нического обеспечение.

Литература

1.Информационная записка МВД Республики Беларусь «О криминогенной обстановке в Республике Беларусь за 12 месяцев 2009 года» / Информационно-а- налитическое управление. – Минск, 2010. – 40 с.

2.Об оперативно-розыскной деятельности: Закон Республики Беларусь, 9 июля 1999 г., № 289 -З (с изм. и доп. по состоянию на 01.09.2010 // Консультант Плюс:Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

3.Малышев, В. Е. Взаимодействие оперативынх подразделений органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, при раскрытии организации незаконной миграции / В. Е.Малышев. – Владимир, 2008. – 21 с.

Bereznoyv R. Y.

THE MAIN DIRECTIONS OF ACTIVITY OF OPERATIVE DIVISIONS ON COUNTERACTION TO CRIMES IN SPHERE OF ILLEGAL MIGRATION

The Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Belarus, Minsk

Summary

The main directions of activity of operative divisions of law-enforcement bodies on counteraction to crimes in sphere of illegal migration are considered in this article. The role of international cooperation of law enforcement bodies has been studied. Search actions, which are used at disclosing of crimes of the given category, have also been examined.

101

УДК 341.96:347.63

Байбороша Н.С.

Влияние механизмов ограничения коллизионного метода на отношения суррогатного материнства в контексте репродуктивных прав

Белорусский государственный университет, Минск

Правоотношения суррогатного материнства тесно связаны с демографической проблемой, существующей во многих странах мира. В Республике Беларусь с 1996 по 2010 гг. население уменьшилось примерно на 697 100 человек. Для государства, численность которого по данным предварительных итогов переписи населения 2009 г. составляет 9480,2 тыс. [1], цифра весьма внушительна.

Одна из причин снижения численности населения – бесплодие. В Беларуси насчитывается около 15-16 % супружеских пар, страдающих этим недугом [2], что свидетельствует о проблемах с репродуктивным здоровьем у значительной части населения. Достижения в области биомедицины, в том числе суррогатное материнство, расширяют возможности преодоления бесплодия. Однако следует учитывать, что правоотношения суррогатного материнства, а в особенности, осложненные иностранным элементом, порождают ряд проблемных вопросов, одним из которых является применение механизмов ограничения коллизионного метода: сверхимперативных норм, оговорки о публичном порядке, обратной отсылки и отсылки к праву третьего государства. Целью настоящей публикации является определение роли указанных механизмов в сфере суррогатного материнства и их влияние на реализацию суррогатного материнства в контексте репродуктивных прав.

Предлагаем понимать под суррогатным материнством с иностранным элементом вынашивание и рождение ребенка, зачатого с помощью искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона в полость матки суррогатной матери, с последующей его передачей фактическим родителям, с обоими или одним из которых он имеет генетическую связь, в случае когда суррогатная мать – гражданка иностранного государства или лицо без гражданства, проживающее в иностранном государстве, и (или) фактические(й) родители(ь) – граждане(ин/ка) иностранного государства или лицо без гражданства, проживающее(ий/ая) в иностранном государстве, и (или) договор суррогатного материнства заключен на территории иностранного государства, и (или) имплантация эмбриона осуществлялась на территории иностранного государства, и (или) ребенок рожден на территории иностранного государства. Данное понятие выведено из разработанного нами определения «суррогатное материнство – вынашивание и рождение ребенка, зачатого с помощью искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона в полость матки суррогатной матери, с последующей его передачей фактическим родителям, с обоими или одним из которых он имеет генетическую связь».

Представляется, что квалификация норм отечественного права в области суррогатного материнства в качестве сверхимперативных невозможна ввиду положения, закрепленного в ч. 3 ст. 232 КоБС, согласно которому материнство и (или) отцовство, установленные вне пределов Республики Беларусь с соблюдением законодательства соответствующего государства, признаются действительными в Республике Беларусь. Вопрос о том, кто является родителями рожденного суррогатной матерью ребенка, должен, на наш взгляд, решаться по праву места имплантации эмбриона, поэтому при установлении происхождения детей в рассматриваемом случае нельзя применять односторонние нормы.

По причине особого характера отношений суррогатного материнства, осложненных иностранным элементом, и необходимости признания факта происхо-

102

ждения ребенка, установленного правом иностранного государства, считаем целесообразным сохранить существующий подход к сверхимперативным нормам в области суррогатного материнства в процессе развития законодательства Республики Беларусь о вспомогательных репродуктивных технологиях (далее – ВРТ).

Довольно сложно применить к правоотношениям суррогатного материнства и оговорку о публичном порядке ввиду наличия конституционных основ данного вида ВРТ [3]. Вместе с тем, судебная практика иностранных государств свидетельствует о неоправданном расширении границ публичного порядка в сфере суррогатного материнства, которое позволяет применять оговорку о публичном порядке при любом несоответствии права иностранного государства lex fori. Полагаем, что применение оговорки о публичном порядке к рассматриваемым отношениям должно быть крайне осторожным и обоснованным.

Специфика отношений суррогатного материнства, осложненных иностранным элементом, требует введения в международном частном праве следующего подхода к обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства: отсылка к иностранному праву должна рассматриваться как отсылка к материальному праву соответствующего государства. В государствах, где закреплен иной подход, целесообразно для правоотношений суррогатного материнства сделать исключение в пользу непризнания отсылки, что гарантирует сторонам договора суррогатного материнства четкое представление о применимом праве и обеспечит защиту слабой стороны правоотношения – ребенка.

Таким образом, проведенный в настоящем исследовании анализ показал, что классические механизмы ограничения коллизионного метода не должны применяться в сфере суррогатного материнства в целях безоговорочного признания данных правоотношений, возникших на территории иностранного государства.

Литература

1.Численность населения по областям // Национальный статистический комитет Республики Беларусь [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://www.belstat.gov.by/homep/ru/indicators/regions/1.php. – Дата доступа : 01.07.2009.

2.Примерно 15-16 % супружеских пар в Беларуси бесплодны, заявляют специалисты // TUT.BY [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://news.tut.by/health/143076.html. – Дата доступа : 22.07.2009.

3.Байбороша, Н.С. Суррогатное материнство как способ реализации репродуктивных прав: конституционные основы / Н.С. Байбороша // Весн. Канстытуц. Суда Рэсп. Беларусь. – 2009. – № 3. – С. 115–124.

Baibarosha Natallia

INFLUENCE OF CONFLICT METHOD RESTRICTION MECHANISMS ON THE SURROGATE MOTHERHOOD RELATIONS IN THE CONTEXT OF REPRODUCTIVE RIGHTS

In the article it is defined the role of conflict method restriction mechanisms in surrogate motherhood sphere and their influence on this type of assisted reproductive technologies in the context of reproductive rights.

УДК 342.951:351.82

Голубенко И. А.

ИНФОРМАЦИЯ КАК ВАЖНЫЙ ИСТОЧНИК ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ

Белорусский государственный университет, юридический факультет, Минск

103

Значение информации возросло с развитием информационных технологий. Построение информационного общества, которое базируется на информации и увеличении доли услуг, в том числе информационных, является одним из приоритетов развития современного белорусского общества (Государственная программа информатизации Республики Беларусь на 2003 - 2005 годы и на перспективу до 2010 года "Электронная Беларусь").

Все процессы, происходящие в обществе, ускоряются. Для принятия правильных управленческих решений необходима качественная и своевременная информация, а также сбалансированный подход к ее распространению, передаче получению.

Распространение получили различные государственные базы и банки данных, некоторые из которых начинают вести только в электронной форме. Развивается электронное таможенное и налоговое декларирование. В связи с этими причинами изменяются подходы к оценке значения информации, а следовательно, и ее правового регулирования.

Недавно был принят новый Закон «Об информации, информатизации и защите информации», новый Закон «О защите государственных секретов», новый Закон «Об электронном документе», ряд актов, регулирующих использование сети Интернет, совершенствуются перечни административных процедур, результатом совершения которых в ряде случаев является получение информации. Ярко проявляется тенденция к регулированию информационной сферы, ключевым элементом которой является информация.

Целью исследования было определить значение информации для государственного управления на современном этапе развития белорусского общества.

При процессе исследования использовался системный подход и метод анализа, а также такие частные методы как: сравнительно-правовой, структурно-право- вой, толкование правовых норм.

Указанную проблематику, касающуюся информации в целом, разрабатывали Г.

Т.Артамонов, Ф. Г. Богатов, Д. В. Вершок, И. Л. Вершок, В. Ю. Григорьев, В. В. Грозов, Н. Н. Довнар, Д. Н. Дрозд, Е. В. Ермолова, Ю. И. Кашинский, М. В. Куваева, П. У. Кузнецов, Л. П. Кураков, С. В. Маслеченко, Н. Т. Монастырская,

Т.В. Рязанцева, А. А. Снытников, А. А. Стрельцов, Ю. В. Чуфаковский, А. А. Шиверский, Н. Е. Щербак и многие другие.

В результате проведенных исследования можно говорить о том, что одна из классических концепций, раскрывающих значение информации в обществе, которой является концепция информационного общества Белла, является до сих пор актуальной. Он считал знание и информацию не только «агентом трансформации постиндустриального общества», но и «стратегическим ресурсом» такого общества [1, с. 15].

В литературе даже предлагается одной из функций информации считать орга- низационно-управленческую, которая означает получение необходимых сведений для обеспечения упорядочения процессов, явлений, связей и общественных отношений или принятия управленческих решений применительно к соответствующим формам движения материи [2, с. 54 - 55].

В процессе управления выделяются следующие элементы: получение информации о цели (задаче) управления; получение информации о состоянии объекта управления, то есть о результатах управления; анализ полученной информации и принятие решений о требуемых управляемых действиях; исполнение принятого решения [3, с. 17].

Исчерпывающая информация помогает исключить ошибки в управлении, неоправданное дублирование исследований. Значение информации научно-тех- нического и социально-экономического характера возрастает в связи с тем, что в управлении акцент перемещается с задач учетного и контрольного типа на задачи планирования и анализа [4, с. 4 – 5].

Принцип обеспечения обратной связи каждого субъекта с государством, его

104

отдельными структурами в режиме реального времени, то есть наличие императивных норм права, жестко обязывающих государственные структуры обеспечивать сетевую обратную связь с каждым гражданином, считается важной цель на перспективу [5, с. 232].

На основании полученной информации принимаются соответствующие решения. В связи с растущей ценностью информации вводится регулирование сферы, связанной информацией, то есть использует власть разрешать или запрещать определенную деятельность [6, с. 84 - 85].

Вконтексте обсуждаемой проблемы значение имеют технологии защиты информационного пространства управления от преднамеренных и непреднамеренных угроз, а также технологии правовых процессов в информационном пространстве управления [3, с. 16].

Фактически все имеющееся правовое регулирования направлено на реализации описанной выше цепочки. Государственные статистические данные призваны давать обобщенную, но максимально достоверную, информацию о различных характеристиках общества. Развитие информационных технологий, начиная от электронного и таможенного декларирования до создания электронных баз данных, призвано обеспечить оперативное получение информации в форме удобной для анализа и оперативного принятия решений, а также с возможностью установления связи между информацией, полученной из нескольких источников. Перечни административных процедур с точки зрения управления призваны обеспечить максимально четкую постановку задачи, а система работы с обращениями граждан и юридических лиц, включая жесткий контроль ее исполнением, призвана обеспечить упомянутую выше обратную связь.

При этом важен и другой аспект данной проблемы, связанный с тем, что информация, которой обладает государства в силу ее масштабности и значительной степени точности, имеет большую ценность. В отношении такой информации всегда сложно найти баланс между безопасностью и потребностью различных лиц в получении сведений. Проблема поиска баланса связана с противоречивостью требований в этой сфере, то есть одновременное наличие правовых норм о свободе информации и защите данных; право на информацию и растущая ценность первичной информации, получаемой государством; конкуренция между государством и частным сектором как субъектами, предоставляющими информацию. В результате возникает вопрос о доступности информации, порядке доступа и цене доступа [7, с. 62].

Вцелом в литературе высказывается мнение о целесообразности развития регулирования информационной сферы и в данном контексте рассмотрение вопроса о принятия закона «О праве на информацию», а также комплексного Информационного кодекса [8, с. 232].

Врезультате можно сделать вывод о том, что информация является важным источником управления. Ее значение, безусловно, осознано и предпринимаются активные шаги по совершенствованию правового регулирования информационной сферы. В этой связи как одной из задач четко прослеживается стремление реализовать в масштабах государства наиболее эффективно функционирующую систему управления, элементы и структура которой в теории достаточно определенно выработаны.

1.Емельянов, Г. В. Проблемы обеспечения безопасности информационного общества/Г. В. Емельянов// Информационное общество. – 1999. - №2. – С. 15 – 17.

2.Мороз, Л. Н. Информационное право. Общая часть/ Л. Н. Мороз. – Минск: Право и жизнь, 2007. – 275 с.

3.Гринберг, А. С. Информационные технологии в управлении/ Гринберг А. С., Бондаренко А. С. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Беларуси, 2002. – 417 с.

4.Опыт создания систем проблемно-ориентированного информирования верхнего уровня руководства республики / Л. М. Крюков, И. В. Клецков, Ст. Чавдаров. – Мн., 1980. -

105

154 с.

5.Голоскоков, Л. В. Правовые доктрины: от Древнего мира до информационной эпохи / Л. В. Голоскоков. – Москва: Научный мир, 2003. – 317 с.

6.Hughes, O. E. Public management and administration / O. E. Hughes. – London: MacMillan Press New York: St. Martin’s Press, 1998. - 205 p.

7.Casey, M. Trans-European information policies/ M. Casey. – Torun: Nicholus Copernicus Univ., 2000. - 97 p.

8.Алферов, О. Л. Боер В. М. Информационно-правовые проблемы безопасности России: реферат / О. Л. Алферов// Право и информатизация общества/ Рос. акад. наук, Ин- т науч. информ. по обществ. наукам, Ин-т государства и права. – М.: ИНИОН РАН, 2002. – С. 230 – 232.

Golubenko I. A.

INFORMATION AS AN IMPORTANT SOURCE OF STATE MANAGE-

MENT

Belarusian State University, law faculty, Minsk

Summary

The importance of information increased in connection with the development of information technologies. Creating an information society that is based on information and growing share of services including information services is one of priorities of modern Belarusian society.

Different electronic state databases are widely used. Electronic tax and custom reporting is developing. Correspondingly, legal regulations of information sphere are changing.

Доморад О. В.

АМЕРИКАНСКИЙ МЕХАНИЗМ ЗАЩИТЫ ПРАВА НА АЛЬТЕРНАТИВНУЮ СЛУЖБУ

Белорусский государственный университет, Минск

В1948 году ранее существовавший Панамериканский союз, который реализовывал положения доктрины Монро с целью защиты общих интересов американских государств, трансформировался в Организацию американских государств (далее - ОАГ). На основании гл. XV Устава ОАГ [1] и гл. VII Американской конвенции по правам человека (далее - АКПЧ) [2] была основана Межамериканская Комиссия по правам человека (далее - МКПЧ). В 1979 году был создан Межамериканский суд по правам человека (далее - МСПЧ) – независимый судебный орган ОАГ, целью которого является применение и толкование положений АКПЧ. По сути эти два органа – МКПЧ и МСПЧ – ответственны за неукоснительное соблюдение свободы совести и религии, которая закреплена в ст. 12 АКПЧ и гарантирует право на альтернативную службу. Кроме того, необходимо отметить, что данное право является правом не подлежащим никаким отступлениям (non-derogable right) [3].

Вданной статье будут проанализированы основной документ в области прав человека на американском континенте, гарантирующий право на альтернативную службу – АКПЧ, и механизмы его реализации в рамках МКПЧ и МСПЧ.

МКПЧ была создана в 1959 году и до момента создания МСПЧ была единственным органом, отвечающим за механизм реализации свободы совести и религии. Среди прочих функций Комиссии (ст. 41 АКПЧ) любое лицо (группа лиц) или любая неправительственная организация могут обратиться в МКПЧ с жалобой о нарушении государством-участником Конвенции (участниками Конвенции являются 25 американских государств из 34 [4]). Впервые право на альтернативную службу в рамках Комиссии получило упоминание в 1997 году в рамках

106

ежегодного доклада перед Генеральной Ассамблеи ОАГ. Комиссия представила Рекомендации правительствам государств-участников с целью принятия прогрессивных мер в пользу прав человека в рамках их внутреннего права, на что она уполномочена п. б) ст. 41АКПЧ. Так, п. 14 Рекомендаций призывает госу- дарства-участники, в которых существует обязательная военная служба, принять меры по защите индивидуальных прав призывников (inductee). Далее МКПЧ настоятельно призывает государства-участники Конвенции привести национальное призывное законодательство в соответствие с нормами о гуманном обращении (humane treatment), надлежащими средствами правовой защиты (due process), свободы совести и религии и равенства перед законом (equality before the law) [5]. Эти же рекомендации были дословно перенесены в Рекомендации 1998 года [6]. Кроме того, Комиссия рассмотрела и вынесла решения по двум делам.

Первое рассмотренное Комиссией дело о праве на альтернативную службу было получено в 2004 году (дело Алфредо Диаз Бустос против Боливии (Alfredo Díaz Bustos v.Bolivia) [7]. Согласно фабуле дела Омбудсмен, защищающий интересы г-на Диаза, подал жалобу в МКПЧ ссылаясь на нарушение обязательства соблюдать права, обязательство по имплементации международного законодательства в сфере прав человека, свободы совести и религии, права на равную защиту и права на судебную защиту. Г-н Диаз был призван на военную службу, но он являлся последователем секты Свидетели Иеговы, в соответствии с учением которой он не мог проходить военную службу. После того как он пришел в военкомат (recruitment center) и объяснил причины своего отказа в прохождении военной службы, ему был выдан сертификат (Military Service Extension Certificate), в соответствии с которым он приравнивался к лицам, которые имеют физические или умственные расстройства. Данный сертификат выдается лицам, которые имеют какие-либо недостатки и вследствие этого они выполняют вспомогательные функции в сфере обслуживания в армии (Auxiliary Service Personnel). Г-н Диаз обращался в Министерство внутренних дел с просьбой об отмене данного статуса и признания его лицом, отказывающимся от прохождения службы по соображениям совести и отказе от выплат налоговых платежей в пользу вооруженных сил, но данная попытка не увенчалась успехом. Данное дело было разрешено путем заключения мирового соглашения между правительством Боливии и г-ном Диазом, которому был присвоен соответствующий статус. Данное решение является знаменательным не только тем, что оно является первым о признании права на альтернативную службу, а еще и тем, что государство-ответчик, в данном случае – Боливия, признала и взяла на себя обязательство по изменении норм внутреннего права в соответствии с нормами АКПЧ. К сожалению, но МКПЧ не имеет никаких механизмов воздействия на государства. Так, несмотря на то, что Государство Боливия взяла на себя обязательства по пересмотру своего национального законодательства, вопрос до сих пор остается не ясным [8].

Решение по второму делу (Кристиан Даниель Сахли Вера и другие против Чили – Cristián Daniel Sahli Vera et al. v. Chilie) [9] было вынесено в 2005 году. Жалоба была подана группой неправительственных организаций в защиту прав трех чилийских граждан, которые были призваны на военную службу и заявили о своем отказе от прохождения по соображениям совести. Истцы заявляли о нарушении права на свободу совести, уважение частной жизни и на нарушение государством обязательства соблюдать права человека. В своем решении МКПЧ не признала нарушения вышеперечисленных прав. В отношении права на свободу совести и религии Комиссия отметила, что данное право может быть правомерное ограничено на основаниях, перечисленных в п.3 ст. 12 АКПЧ, а именно – в интересах охраны общественной безопасности, порядка, здоровья или морали, равно как и прав и свобод других лиц. Комиссия отмети-

107

ла, что в Конвенции не содержится прямого запрета в отношении обязательной военной службы, что подтверждено п.б) ст. 6 АКПЧ.

Американский суд начал свою работу в 1979 году. Функции, судебная процедура Суда очень близка к Европейскому суду по правам человека. Суд является более высокой инстанцией, правом подачи жалобы в Суд обладают только го- сударства-участники и Комиссия (п.1 ст.61 АКПЧ). Суд обладает исключительными полномочиями по толкованию Конвенции и вынесению заключений по запросам государств-участников относительно совместимости любого из его внутренних законов с Конвенцией. Запросов на толкование ст. 12 АКПЧ в отношении права на альтернативную службу в Суд не поступало.

Кроме того, необходимо отметить, что помимо АКПЧ в рамках ОАГ действует Американская декларация прав и обязанностей человека, которая была принята на год раньше Всеобщей декларации по правам человека. Эта Декларация была принята одновременно с Уставом ОАГ и содержит основные гражданские и политические права, которыми наделены граждане государств-участниц ОАГ. Так, ст. 3 Декларации закрепляет свободу за каждым исповедовать религию частным или публичным порядком [10]. Декларация не является юридически обязательным документом, тем не менее, как МКПЧ, так и МСПЧ руководствуются ей в своей практике.

Таким образом, право на альтернативную службу в рамках ОАГ нормативно закреплено. Несмотря на то, что прямо региональные документы данное право не закрепляют, тем не менее, как видно из практики МКПЧ – право на альтернативную службу – составляющая права на свободу совести и религии. Но, необходимо отметить, что данное право подлежит легальным ограничениям, закрытый перечень которых приведен в ст.12 АКПЧ.

Литература

1.Charter of the Organization of American States // The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.oas.org/dil/treaties_A41_Charter_of_the_Organization_of_American_States.htm#ch15. – Date of access: 28.09.2010.

2.American Convention on Human Rights “Pact of San Jose, Costa Rica” // The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.oas.org/juridico/english/treaties/b-32.html. – Date of access: 28.09.2010.

3.Svensson-McCarthy, A-L., The International Law of Human Rights and States of Exception: with Special Reference to the Travaux Préparatoires and Case-Law of the International Monitoring Organs, Martinus Nijhoff Publishers, 1998, p. 482.

4.Ratification Process of American Convention on Human Rights “Pact of San Jose, Costa Rica” // The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.cidh.oas.org/Basicos/English/Basic4.Amer.Conv.Ratif.htm#1. – Date of access: 28.09.2010.

5.Recommendations of the Inter-American Commission on Human Rights// The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.- cidh.org/annualrep/97eng/chap.7.htm. – Date of access: 28.09.2010.

6.Recommendations of the Inter-American Commission on Human Rights// The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.- cidh.org/annualrep/98eng/chapter%20vii.htm. – Date of access: 28.09.2010.

7.Alfredo Díaz Bustos v. Bolivia (2004) // Inter-American Human Rights Commisions [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.cidh.org/annualrep/2004eng/bolivia.14.04eng.htm. – Date of access: 28.09.2010.

8.Gomez, E. X., The Implementation of Inter-American Norms on Freedom of Religion in the National Legislation of OAS Member States //Brigham Young University

108

http://www.allbusiness.com/legal/constitutional-law-freedom-religion/13411819- 1.html. – Date of access: 28.09.2010.

9.Cristián, Daniel, Sahli, Vera et al. v. Chilie (2005) // Inter-American Human Rights Commisions [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.cidh.org/annualrep/2005eng/chile.12219eng.htm. – Date of access: 28.09.2010.

10.American Declaration of the Rights and Duties of Man // The Organization of American States [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.oas.org/jur- idico/english/ga-Res98/Eres1591.htm. – Date of access: 28.09.2010.

УДК 341.231.14

Карканица Н. В.

ПРАВО НА ОБРАЩЕНИЕ В МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ (на примере Факультативного протокола к CEDAW)

Белорусский государственный университет, Минск

Провозглашение прав и свобод в конституции и других правовых актах не гарантирует их соблюдения. Главной институциональной гарантией прав и свобод в демократическом государстве являются судебные гарантии. Однако в действительности наполнение правосудия справедливостью зависит от условий времени, места, господствующих воззрений и верований [1, c. 287]. Суду, как и всем институтам власти, прежде всего государству, свойственно стремление к абсолютизации собственной власти. Таким образом, государство из главного защитника прав и свобод человека может стать главным источником угрозы для них. Именно поэтому права и свободы человека нуждаются не только в государственной, но и в международной защите.

До Второй мировой войны преобладало убеждение, что отношения между государством и человеком являются внутренним делом государства. Процесс формирования института международной защиты прав человека начался с принятия Устава ООН. Включение права на защиту международных организаций в конституции государств отразило возросшую роль международных организаций в сфере защиты прав и свобод и продемонстрировало согласие государств на осуществление по отношению к ним международного контроля в [2]. Данная норма нашла свое отражение в Конституциях Республики Армении, Республики Беларусь, Российской Федерации, Республики Украины, и Кыргызской Республики. Все данные государства являются постсоветскими, поэтому можно полагать, что закрепление института индивидуальной жалобы объяснялось необходимостью принятия дополнительных гарантий прав человека, что послужило бы стимулом для развития гражданского общества и повышения правовой культуры, а также показало бы мировому сообществу приверженность государства международным стандартам в области прав человека [3, с. 573]. Право на обращение в международные организации имеет большое значение, потому что является правом на восстановление неотъемлемых гражданских, политических и социально-экономических прав.

Актуальность выбранной темы заключается в том, что:

1). право на обращение в международные организации является необходимой правовой гарантией, так как национальные средства правовой защиты не могут обеспечить гарантии полного осуществления основных прав и свобод, потому что не защищают личность от всевластия государства; 2). самым действенным средством защиты прав человека является гражданское

общество, члены которого знают права и готовы их защищать, поэтому важным является образование в области прав человека, которое приобретает особое зна-

109

чение в Беларуси, где мало граждан знают о своем праве обращения в международные организации и о данных организациях; 3). Республика Беларусь в 1981 г. ратифицировала Конвенцию о ликвидации

всех форм дискриминации в отношении женщин, а в 2004 г. – Факультативный протокол к ней, чем сделала возможной процедуру подачи жалобы на нарушение норм Конвенции для лиц, находящихся под юрисдикцией государства. На сегодняшний день в Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин поступило только одно сообщение против Беларуси, которое еще не было им рассмотрено. Таким образом, изучение практики рассмотрения дел Комитетом является необходимым для улучшения национального законодательства и устранения нарушений норм Конвенции до их вынесения на международную арену.

В настоящее время все девять основных договоров по правам человека ООН имеют собственные механизмы мониторинга – комитеты [4, с. 25]. Они состоят из независимых экспертов, которые назначаются или избираются государства- ми-участниками, но выступают в личном качестве. Главными функциями договорных органов является рассмотрение докладов государств и индивидуальных жалоб.

Целью исследования является комплексное изучение сущности права на обращение в международные организации и всестороннее рассмотрение его реализации на примере деятельности Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин.

При проведении исследования было использовано три метода: исторический, аналитический и эмпирический. Исторический метод применялся при рассмотрении развития международной защиты прав человека. С помощью данного метода также освещается включение норм, касающихся права на обращение в международные организации, в конституции государств. Аналитический метод использовался для поиска и осмысления связей и соотношения между конституциями зарубежных государств, международными соглашениями в области прав человека, документами, принятыми на сессиях договорных и внедоговорных органов ООН, и правовой доктрины и процедур. Использование эмпирического метода помогает исследовать практику Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин непосредственно с помощью анализа заключительных мнений и рекомендаций.

Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин учрежден в соответствии со статьей 17 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г. для рассмотрения хода осуществления ее положений. Факультативный протокол 1999 г. не содержит новых прав, однако усиливает Конвенцию, путем учреждения двух дополнительных процедур: процедуры представления сообщений и процедуры проведения расследования [5]. Наибольшее количество жалоб рассмотренных Комитетом было связано с проблемой насилия в отношении женщин. Во всех трех сообщениях (А. Т. против Венгрии, Сахиде Гоэксе против Австрии, Фатма Йилдрим против Австрии) Комитет признал нарушения со стороны государств, причинами которых были: отсутствие эффективных средств защиты; несогласованность действий судебной власти и правоохранительных органов и т. д. [6]. Таким образом, государство защищает права человека не только от неправомерных действий со стороны самой власти, но также и со стороны частных лиц, что свидетельствует о повышении ответственности государства и о большем воплощении принципа гуманизма. Специфика Комитета заключается также в том, что он является на сегодняшний день вторым конвенционным органом, наделенным полномочиями принимать индивидуальные сообщения о нарушении социальных, экономических и культурных прав, наряду с Комитетом по правам инвалидов.

Литература

110

1.Люшер, Ф. Конституционная защита прав и свобод личности: пер. с франц. /Ф. Люшер – М.: Издательская группа «Прогресс» – «Универс», 1993. –

329с.

2.Вашкевич, А. Е. Институт обращения в международные органы для защиты прав и свобод личности в конституционном праве РБ / А. Е. Вашкевич // Белорусская государственность и развитие национальной правовой системы: материалы респ. науч.-практ. конф. – Минск, 11–12.03.2008 / редкол.: отв. ред. Г. А. Василевич [и др.]. – Минск: Веды, 2008. – С. 27–29.

3.Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия: стенограммы, материалы, документы (1990–1993) / Фонд конституционных реформ. Т. 2: 1991 г. – 2008. – 1118 с.

4.Система договоров Организации Объединенных Наций в области прав человека // Изложение фактов в области прав человека № 30. – Женева: ООН, 2009.

– 82.

5.Sokhi-Bulley, B. The Optional Protocol to CEDAW: First Steps / B. SokhiBulley // Human Rights Law Review. – 2006. – № 1. – P. 143–159.

6.Дела, поданные в Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин. [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http://www.karat.org/ - Дата доступа: 10.03.2010.

Karkanitsa N. V.

INDIVIDUAL ACCESS TO HUMAN RIGHTS TREATIES (by example of Optional Protocol to CEDAW)

Belarusian State University, Minsk

Summary

The author justifies the necessity of international human rights instruments. In 2004 Belarus became a party to the Optional Protocol to CEDAW and recognized the competence of the Committee - to receive complaints from persons within their jurisdiction alleging violations of their right under the Convention. The analysis of the Committee’s judgments on complaints against countries helps to highlight the need for more effective remedies at the national level.

Корнелюк А. В.

ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ С ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКОЙ УРОЖАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ КУЛЬТУР, СКОТА И ПТИЦЫ

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

Учитывая что сельское хозяйство является жизненно важной сферой экономики нашего государства, в наибольшей степени подверженной неблагоприятным воздействиям погодных условий и стихийных бедствий, зачастую приводящих к огромным потерям, когда длительность восстановления производственных процессов может поставить под угрозу продовольственную и сырьевую безопасность страны, было решено с 01.01.2008 г. ввести обязательное страхование с государственной поддержкой урожая сельскохозяйственных культур, скота и птицы (было введено Указом Президента Республики Беларусь от 31.12.2006 г. № 764 и регулируется главой 17 Положения, постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 30.08.2007 г. № 1118 «О порядке уплаты 95 процентов страхового взноса по договору обязательного страхования сельскохозяйственных культур, скота и птицы за счет средств Республиканского фонда поддержки производителей сельскохозяйственной продукции, продовольствия и аграрной науки»).

111

При написании работы были использованы, прежде всего, общенаучные методы: логические методы анализа и синтеза, обобщения, аналогии и сравнения; специальные методы: системный и сравнительный. Методологическую основу составил также комплексный анализ теоретического материала и нормативных правовых актов.

Страховщиком по обязательному страхованию сельскохозяйственной продукции является Белгосстрах.

Страхователями по обязательному страхованию сельскохозяйственной продукции являются юридические лица, основным видом деятельности которых является выращивание (производство) сельскохозяйственных культур, скота и птицы, а также юридические лица, обособленные подразделения которых выращивают (производят) сельскохозяйственные культуры, скот и птицу, имеют обособленный баланс и текущий (расчетный) либо иной банковский счет в части этой деятельности.

Объектом обязательного страхования сельскохозяйственной продукции являются имущественные интересы страхователя, связанные: с гибелью принятых на страхование сельскохозяйственных культур; с гибелью (падежом), вынужденным убоем (уничтожением) принятых на страхование скота и птицы [1].

Страховыми случаями по обязательному страхованию сельскохозяйственной продукции являются:

1)по страхованию урожая сельскохозяйственных культур – гибель сельскохозяйственных культур в результате пожара, вымокания, выпревания, вымерзания, засухи, заморозка, иных опасных гидрометеорологических явлений (на 15% и более от площади посева данных культур);

2)по страхованию скота и птицы – гибель (падеж), вынужденный убой (уничтожение) в результате заразных инфекционных заболеваний, включенных в перечень, утверждаемый Министерством сельского хозяйства и продовольствия, пожара, взрыва, опасных гидрометеорологических явлений, разрушения (повреждения) мест содержания скота и птицы, а также вынужденный убой (уничтожение) скота и птицы по распоряжению специалиста ветеринарной службы в связи с проведением мероприятий по борьбе с эпизоотией, за исключением гриппа птиц [1].

Следует отметить, что обязательным страхованием сельскохозяйственной продукции охватываются только зерновые культуры (две яровые и две озимые), а также племенные животные, не подлежит страхованию молодняк. Таким образом, наблюдается неполный охват предмета страхования. Для обеспечения всесторонней страховой защиты перечень объектов подлежащих страхованию следует увеличить за счет других высеваемых культур, неплеменных животных, молодняка. Также необходимо расширение перечня страховых случаев: по страхованию урожая сельскохозяйственных культур добавить противоправные действия третьих лиц, повреждение посевов дикими животными и др., и уменьшить процентное соотношение погибших культур, для признания случая страховым; по страхованию скота и птицы – добавить в перечень незаразные инфекционные заболевания.

Страховой взнос уплачивается безналичным путем в следующем порядке: 5 процентов рассчитанного страхового взноса – страхователем единовременно при заключении договора обязательного страхования сельскохозяйственной продукции; 95 процентов рассчитанного страхового взноса – страховщику в порядке, установленном Советом Министров Республики Беларусь, за счет средств Республиканского фонда поддержки производителей сельскохозяйственной продукции, продовольствия и аграрной науки, предусмотренных на эти цели [2].

112

На наш взгляд, необходимо предусмотреть в Положении и порядок снижения нагрузки на республиканский бюджет путем постепенного увеличения в страховом взносе доли сельскохозяйственного предприятия.

Договор обязательного страхования сельскохозяйственной продукции заключается на основании заявления об обязательном страховании сельскохозяйственной продукции по форме, утверждаемой Министерством финансов.

Договор обязательного страхования сельскохозяйственной продукции заключается на срок:

–по страхованию урожая сельскохозяйственных культур – со дня, следующего за днем уплаты страхователем 5 процентов страхового взноса, до дня окончания им уборки урожая сельскохозяйственных культур, определяемого на основании направляемого страхователем страховщику письменного уведомления об окончании уборки каждого вида сельскохозяйственной культуры;

–по страхованию скота и птицы – на 1 год.

Договоры обязательного страхования сельскохозяйственной продукции заключаются в письменной форме. Формы договоров по страхованию урожая сельскохозяйственных культур, скота и птицы утверждаются Министерством финансов [1].

Таким образом, основной целью данного вида страхования является снижение производственных рисков в сельскохозяйственных организациях. Однако обязательным страхованием сельскохозяйственной продукции охватываются только зерновые культуры, племенные животные, не подлежит страхованию молодняк. В целях обеспечения всесторонней страховой защиты перечень объектов подлежащих страхованию следует увеличить за счет других высеваемых культур, неплеменных животных, молодняка. Также необходимо расширение перечня страховых случаев, включив, повреждение посевов дикими животными и противоправными действия третьих лиц, а также уменьшить процентное соотношение погибших культур, для признания случая страховым. Закрепление указанных предложений неизбежно скажется на результативности данного вида обязательного страхования и стоящих перед ним задач.

Литература

1.О страховой деятельности: Указ Президента Респ. Беларусь, 25 августа 2006 г. № 530: в ред. Указов Президента Респ. Беларусь// КонсультантПлюс:Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2009.

2.О порядке уплаты 95 процентов страхового взноса по договору обязательного страхования сельскохозяйственных культур, скота и птицы за счет средств Республиканского фонда поддержки производителей сельскохозяйственной продукции, продовольствия и аграрной науки: постановление Совета Министров Респ. Беларусь, 30 августа 2007 г. № 1118: в ред. постановления от 21.10.2008 // КонсультантПлюс:Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2009.

Kornelyuk A. V.

COMPULSORY INSURANCE WITH THE STATE SUPPORT OF CROPS,

LIVESTOCK AND POULTRY PRODUCTION

The Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk

Summary

113

The main purpose of compulsory insurance with the state support of crops, livestock and poultry production is to reduce risks in agricultural organizations. In order to provide comprehensive insurance protection it should extend the list of objects to be insured and expand the list of insured accidents. The allocation of the proposals will inevitably affect the performance of this type of insurance and it tasks.

УДК 621.038

Лиштван И.С.

ЭЛЕКТРОННАЯ ЦИФРОВАЯ ПОДПИСЬ - МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ

Харьковский национальный университет внутренних дел, Сумский филиал, Украина

Информационные и коммуникационные технологии глубоко проникают во все сферы жизни современного общества. Стремительно растут требования к достоверности полученной через электронную почту и другие системы электронной связи (включая Интернет) банковской, экономической, правовой, технической и другой важной информации, что открывает новые перспективы для ускорения прогресса во многих сферах деятельности. Поэтому все больше распространяется обмен так называемыми "электронными документами", которые защищены "цифровой подписью" (ЦП) и имеют юридическую силу бумажных документов, заверенных подписью и печатью [1].

Глобальные сети открыли возможности для свободной передачи информации через границы. Но в разных государствах могут применяться отличающиеся законодательные подходы относительно применения электронных подписей, поэтому важны правовая согласованность и техническая совместимость всех решений по данному вопросу. Специалисты в области ЦП обычно исследуют научно - технические проблемы в этой сфере, а правовые аспекты привлекают меньше внимания ученых. Рассмотрение международно-правовых аспектов цифровой подписи является предметом данной работы.

Учитывая распространенность межгосударственного использования цифровой подписи, были приняты нормативные документы международного уровня, регламентирующих разработку и применение средств ЦП. Одним из первых таких актов, предназначенных для согласования подходов относительно предоставления электронной корреспонденции статуса документов, имеющих юридическую силу, стало "Правовое пособие по электронному переводу средств" Комиссии ООН по праву и международной торговли (ЮНСИТРАЛ) от 1987 г. [3]. В нем были предложены общие подходы к подписям в электронной форме и к сертификационным органам. Важным этапом развития ЦП стал Типовой закон ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле» от 1996 г., который сформулировал фундаментальные принципы по использованию электронных подписей, как средства обеспечения равного режима для пользователей бумажной документации и пользователей компьютеризированной информации [2].

Региональным международным документом стала Директива 1999/93 Европейского Парламента и Совета Европейского сообщества от 13.12.1999р. "О системе электронных подписей, применяемых в Сообществе" [4]. Эта Директива определила сферу действия электронных подписей, их юридическую силу, границы ответственности сторон, требования к сертификатам, к поставщикам услуг, к механизмам создания подписей и их проверки и т.д. Следует заметить, что данная Директива носит уже международно - обязательственное действие, тогда как Типовые законы имеют рекомендательный характер.

Одним из основных международных документов в этой сфере является Типовой закон Комиссии ООН по праву и международной торговле ЮНСИТРАЛ «Об электронных подписях», принятый в 2001 году [5]. Его назначение - предо-

114

ставить государствам возможность создания унифицирован-ной законодательной базы, регулирующей функции подписи в электронной среде. Кроме того, Типовой закон устанавливает связь между технической надежностью и юридической силой, которой может обладать конкретная электронная подпись в "киберпространстве".

ВТиповом законе "Об электронных подписях" определено, что цифровые подписи создаются и проверяются путем использования криптографии, которая позволяет преобразовывать сообщения в форму, кажущейся непонятной, и обратно в первоначальную форму. При создании цифровых подписей применяется метод, известный как "криптография с использованием публичного ключа", которая зачастую основывается на использовании алгоритмических функций для создания двух разных, но математически взаимосвязанных "ключей" (т.е. больших чисел, составленных с помощью ряда математических формул, применяемых к простым числам). Один такой ключ (частный или закрытый) используется для наложения цифровой подписи или преобразования данных в кажущуюся непонятной форму. Другой ключ (публичный или открытый) предназначен для удостоверения подлинности цифровой подписи и воспроизведения сообщения в его первоначальной форме. Обратим внимание на то, что применение криптографии в целях удостоверения подлинности документа путем создания цифровой подписи не обязательно подразумевает обеспечение конфиденциальности информации в процессе передачи сообщений, поскольку закодированная цифровая подпись может быть добавлена к незакодированному (открытому) сообщению с целью подтверждения отсутствия изменений в нем [5].

ВТиповом законе ЮНСИТРАЛ было предложено с целью удостоверения силы ЦП иметь независимую (третью) сторону, которой надлежит устанавливать связь между подписавшим лицом и конкретным публичным ключом. В Типовом законе для нее использован термин "поставщик сертификационных услуг". Типовой закон определил, что должны существовать три функции (или роли) применительно к парам ключей, а именно: функция выдачи ключа (или функция абонировании), сертификационная функция и функция принимающей стороны (которая полагается на подпись). Было согласовано, что эти три функции являются общими для всех моделей ЦП.

Врезультате все более широкого применения цифровой подписи возникли новые направления общественной деятельности: электронный бизнес, электронное правительство, электронное обучение, электронное здравоохранение, электронная научная деятельность и т.д.

В2005 г. принята Конвенция Организации Объединенных Наций об использовании электронных сообщений в международных договорах [7]. Она логически завершает серию международных актов по урегулированию вопросов цифровой подписи.

Настоящая Конвенция открыта для подписания всеми государствами в Центральных учреждениях Организации Объединенных Наций, после чего она подлежит ратификации (принятию или одобрению) государствами, которые ее подписали. Ратификационные грамоты или документы о принятии (присоединении) сдаются на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций. Это первый документ о цифровой подписи, действие которого носит обязательственный характер на территориях государств, его подписавших, в полном соответствии с международными правовыми процедурами.

Подводя итог, можно сделать вывод, что распространение обмена "электронными документами" и повышение требований к достоверности банковской, экономической, правовой, технической и другой важной информации расширяют сферы применения цифровой подписи (ЦП). Использование компьютерных сетей для передачи данных через границы требует не только технической совместимости процедур, но и их правовой согласованности.

115

Конвенция Организации Объединенных Наций "Об использовании электронных сообщений в международных договорах" 2005 г. логически завершает установление общепринятых международно - правовых основ использования цифровой подписи.

Литература

1.Нильс Фергюсон, Брюс Шнайер. Практическая криптографии. - М.: Вильямс, 2005. - 424 с.

2.Типовой закон «Об электронной торговле» Комиссии ООН по праву и международной торговли (ЮНСИТРАЛ), 1996 г. http://www.uncitral.org/uncitral/ru/

3."Правовой пособие по электронному переводу средств" Комиссии ООН по праву и международной торговли (ЮНСИТРАЛ) от 1987 г. [3].

4.Директива 1999/93/ЕС от 13.12.1999р. "О системе электронных подписей, применяемые в Сообществе" http://gipi.internews.ua/

5.Типовой закон «Об электронных подписях» Комиссии ООН по праву и международной торговли (ЮНСИТРАЛ), 2001 г. http://www.uncitral.org/uncitral/ru/

6.Всемирный Саммит по вопросам Информационного Общества (2003 г., г. Женева, Швейцария), www.isu.org.ua/catalog-8/

7.Конвенция Организации Объединенных Наций "Об использовании электронных сообщений в международных договорах". http://www.ifap.ru/pr/2005/ 051128aa.htm

УДК 621.038

Лиштван И.С.

ЭЛЕКТРОННАЯ ЦИФРОВАЯ ПОДПИСЬ - МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ

Харьковский национальный университет внутренних дел, Сумской филиал, Украина

Глобальные сети открыли возможности для свободной передачи информации через границы. Но в разных государствах могут применяться неодинаковы законодательные подходы относительно действия электронных подписей, поэтому важны правовая согласованность и техническая совместимость всех решений по данному вопросу. Рассмотрение международно-правовых аспектов применения цифровой подписи является предметом данной работы.

Библиогр. – 7 назв.

I.S. Lishtvan

ELECTRONIC DIGITAL SIGNATURE -

INTERNATIONAL LEGAL ASPECTS

Kharkiv National University of Internal Affairs, a branch of the Sumy, Ukraine

Global networks have opened opportunities for the free transfer of information across borders. But in the different states can be used legislative approaches are different in relation to the action of electronic signatures, legal co-ordination and technical compatibility of all decisions is therefore important on this question. Consideration of the international legal aspects of digital signatures is the subject of this work.

УДК 342.721

Лукьянова С. В.

НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ

Гомельский государственный университет имени Ф. Скорины, Гомель

116

Конституция Республики Беларусь как основной закон государства закрепляет в своих положениях наиболее важные правовые принципы, категории, институты, без которых существование демократического общества и государства оценить крайне сложно. Безусловно, правовая регламентация в основном законе каждого из перечисленных объектов правового регулирования является важной, имеющей основополагающее значение. Нам же представляется целесообразным рассмотреть одно из положений основного закона белорусского государства, закрепленное в ст. 28 Конституции Республики Беларусь, так как в современной юридической науке, как и в действующем законодательстве, отсутствует единое понимание права на неприкосновенность частной жизни [1]. Нет и четкого определения понятия «частная жизнь». Более того, Конституция Республики Беларусь предоставляет право на защиту личной жизни каждого, в то же время как, например, в п. 1 ст. 151 Гражданского кодекса Республики Беларусь и в ст. 179 Уголовного кодекса Республики Беларусь речь идет о защите права на частную жизнь [2, 3].

Таким образом, нам представляется целесообразным рассмотреть эти две категории в отдельности, начав при этом с понятия «частная жизнь».

Одни специалисты в области прав человека исходят из того, что право на неприкосновенность частной жизни прямо связано со свободой мысли, совести и религии, свободой выражения своего мнения, свободой собраний и ассоциаций, правом создавать семью. Другие включают в право на уважение частной жизни право располагать собой, право на тайну частной жизни и тайну корреспонденции, право на защиту личности.

Общей же во всех исследованиях является мысль о том, что право на неприкосновенность частной жизни, подобно праву собственности, является сложным по составу правовым институтом и состоит из отдельных правомочий индивида. Перечень этих правомочий, закрепленный в законах и международных нормативных правовых актах, не является исчерпывающим, прежде всего, в силу постоянного развития общественных отношений.

«Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах», – именно с этих слов начинается Всеобщая Декларация прав человека 1948 г. (ст. 1) [4]. Свобода каждого не требует законодательных дозволений и разрешений, но равенство в достоинстве и правах с другими предполагает ограничение степени своей личной свободы свободой других. Неприкосновенность частной жизни и уважение к ней есть одно из проявлений личной свободы и ее ограничения.

С учетом этих замечаний предлагается определить содержание права на неприкосновенность частной жизни через установление пределов допустимого вмешательства в частную жизнь индивида при реализации им своей личной свободы. Сделать это предполагается целесообразным, прежде всего, благодаря изучению норм международного права.

Так, в ст. 5 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. установлен перечень ограничений права на свободу и личную неприкосновенность, который включает в себя следующие случаи:

1)законное содержание лица под стражей после его осуждения компетентным судом;

2)законный арест или задержание лица за неподчинение законному постановлению суда или с целью обеспечения выполнения любого обязательства, предписанного законом;

3)законный арест или задержание лица, произведенные в целях его передачи компетентному судебному органу по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что они необходимы для предотвращения совершения им правонарушения, или чтобы помешать ему скрыться после его совершения;

117

4)задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное задержание для передачи компетентному органу;

5)законное задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

6)законный арест или задержание лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче [5].

Европейский Суд по правам человека своими решениями по пониманию и применению Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. признал, что «существование определенного законодательства, разрешающего вести скрытое наблюдение за почтой и связью, является ввиду исключительных условий необходимым в демократическом обществе». Но при этом должны существовать необходимые и эффективные гарантии против злоупотреблений.

Неприкосновенность частной жизни означает запрет для государства, его органов и должностных лиц вмешиваться в личную жизнь граждан, право последних на свои личные и семейные тайны, наличие правовых механизмов и гарантий защиты своей чести и достоинства от всех посягательств на указанные социальные блага. От уровня гарантированности сохранения тайн личной жизни граждан зависят степень свободы личности в государстве, демократичность и гуманность существующего в нем политического режима.

Частную жизнь можно определить как физическую и духовную сферу, которая контролируется самим индивидом, т. е. свободную от внешнего воздействия [6]. Законодательство не может вторгаться в эту сферу, оно призвано ограждать ее от любого незаконного вмешательства. Иными словами, в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если она не носит противоправный характер [7].

Сведения о личной и семейной жизни являются обособленными зонами наиболее деликатных, интимных сторон личной тайны, когда разглашение определенных сведений является для человека нежелательным.

Таким образом, под правом на неприкосновенность частной жизни понимается предоставленная человеку и гарантированная государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера [6].

Отношения между людьми в сфере частной жизни традиционно регулируются в основном нормами нравственности. Право на неприкосновенность частной жизни как юридическая категория состоит из ряда правомочий, обеспечивающих гражданину возможность находиться вне службы, вне производственной обстановки в состоянии определенной независимости от государства и общества, а также юридических гарантий невмешательства в реализацию этого права.

Право на частную жизнь выражается в свободе общения между людьми на неформальной основе в сферах семейной жизни, родственных и дружеских связей, интимных и других личных отношений, привязанностей, симпатий и антипатий. Образ мыслей, мировоззрение, увлечения и творчество также относятся к проявлениям частной жизни.

Такая правовая категория, как «частная жизнь» представляет собой совокупность духовных благ человека. Уважение к частной жизни есть один из аспектов проявления индивидуальной свободы каждого.

Таким образом, право человека на неприкосновенность частной жизни существует не изолированно, а обеспечивается рядом других личных, социальноэкономических, культурных прав, образующих в своей совокупности правовой статус личности в демократическом обществе. Так, право на неприкосновен-

118

ность частной жизни немыслимо без таких фундаментальных прав человека, как право на жизнь и достоинство личности, право на свободу и личную неприкосновенность, право на свободу совести, свободу выбора национальности и выбора языка общения, ряда других прав. Также право на неприкосновенность частной жизни невозможно без права собственности, поскольку именно собственность создает экономическую основу свободы личности. Помимо этого, оно гарантируется такими правовыми установлениями, как неприкосновенность жилища, возможность беспрепятственного общения с другими людьми.

Литература

1.Конституция Республики Беларусь 1994 г. (с изм. и доп.): принята на республ. реф. 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.: офиц. текст. – Минск: Амалфея, 2005. – 48 с. – Ст. 28.

2.Гражданский кодекс Республики Беларусь: с изм. и доп. по состоянию на

28декабря 2009 г. – Минск: НЦПИ Республики Беларусь, 2010. – 654 с. – П. 1 ст. 151.

3.Уголовный кодекс Республики Беларусь: с изм. и доп. по состоянию на 1 июля 2010 г. – Минск: НЦПИ Республики Беларусь, 2010. – 256 с. – Ст. 179.

4.Всеобщая Декларация прав человека 1948 г // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/declarat/declhr/ – Дата доступа: 01.09.2010.

5.Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.echr.ru/ – Дата доступа: 01.09.2010.

6.Лукашева, Е. А. Права человека: учеб. для вузов / Е. А. Лукашева. – М.: НОР- МА-ИНФРА-М, 1999. – С. 146.

7.Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. В. Лазарева. – М.: Спарк, 1999. – С. 113.

Lukyanava S.

PRIVACY

F.Skoryna Gomel State University

Summary

The article highlights legal regulation of the right to privacy in the national legislation and international legal acts. Differences in approach to the definition and content of law have been specified. The attention has been focused on the circumstances lying within the range of private life; an attempt to analyze the ratio of the right to privacy and other fundamental personal rights has been made.

УДК 347.77

Мальчэўскі Я. С.

ДАКУМЕНТАВАННЕ АФАРМЛЕННЯ ДЗЯРЖАЎНАЙ РЭГІСТРАЦЫІ АБ’ЕКТАЎ ПРАМЫСЛОВАЙ УЛАСНАСЦІ

Беларускі дзяржаўны універсітэт, Мінск

Інавацыйнае развіццё нацыянальнай эканомікі прадугледжвае павышэнне эфектыўнасці аховы інтэлектуальнай уласнасці. Выкарыстанне беларускімі прадпрыемствамі аб`ектаў інтэлектуальнай уласнасці спрыяе росту канкурэнтаздольнасці вырабленай на аснове гэтых аб`ектаў прадукцыі на ўнутраным і сусветным рынках.

Сістэма аб`ектаў інтэлектуальнай уласнасці складаецца з дзвюх падсістэм: аўтарскага права і прамысловай уласнасці. Аўтарскае права на творы

119

літаратуры і мастацтва ўзнікае ў сілу факта іх стварэння. Для ўзнікнення і ажыццяўлення аўтарскага права не патрабуецца дзяржаўнай рэгістрацыі і не прадугледжваецца выкананне аніякіх іншых фармальнасцяў. У дачыненні да права прамысловай уласнасці ў заканадаўстве замацаваны рэгістрацыйны прынцып аховы [1, с. 363]. У адпаведнасці з гэтым прынцыпам выключнае права на той ці іншы патэнтаздольны вынік інтэлектуальнай дзейнасці узнікае толькі пры ўмове дзяржаўнай рэгістрацыі і выдачы ахоўнага дакумента, які пацвярджае правы на адпаведны аб’ект прамысловай уласнасці (акрамя аб’ектаў нераскрытай інфармацыі).

Кожны этап дзейнасці па афармленню дзяржаўнай рэгістрацыі (патэнтаванню) аб`ектаў прамысловай уласнасці знаходзіць адлюстраванне ў адпаведных дакументах, якія ў сукупнасці ўтвараюць сістэму дакументацыі.

Неабходна адзначыць, што спецыяльныя даследаванні, прысвечаныя дакументацыйным аспектам рэгістрацыі аб`ектаў прамысловай уласнасці ў Беларусі на сучасны момант адсутнічаюць. Айчынныя навукоўцы ў сваіх працах асвятляюць у асноўным прававыя і эканамічныя аспекты патэнтавага права.

Мэтай даследавання з’яўляецца вызначэнне зместу і асаблівасцяў дакументавання афармлення дзяржаўнай рэгістрацыі аб’ектаў прамысловай уласнасці ў Рэспубліцы Беларусь.

Галоўнай мэтай працэсу патэнтавання з’яўляецца афармленне правоў на аб’екты прамысловай уласнасці. Асоба, якая жадае атрымаць выключныя правы на аб’ект прамысловай уласнасці, афармляе і падае ў патэнтавы орган Рэспублікі Беларусь адпаведную заяўку. Па заяўках, якія паступілі ў патэнтавы орган, праводзіцца экспертыза і прымаецца рашэнне аб выдачы ахоўнага дакумента на аб’ект прамысловай уласнасці (рэгістрацыі аб’екта) ці аб адмове ў выдачы ахоўнага дакумента (рэгістрацыі аб’екта). Дзяржаўная рэгістрацыя аб’ектаў права прамысловай уласнасці ажыццяўляецца ў адпаведных дзяржаўных рэестрах Рэспублікі Беларусь. Дакументаваная інфармацыя заявак з’яўляецца асновай для падрыхтоўкі і выдання ахоўных дакументаў на аб’екты прамысловай уласнасці, афіцыйных выданняў і фарміравання дзяржаўных рэестраў аб’ектаў прамысловай уласнасці.

Аналіз заканадаўства Рэспублікі Беларусь [2–6] дазваляе нам вылучыць асноўныя этапы афармлення дзяржаўнай рэгістрацыі: 1) афармленне і падача заяўкі; 2) папярэдняя экспертыза заяўкі; 3) экспертыза заяўкі па сутнасці (акрамя карысных мадэляў, прамысловых ўзораў і тапалогій інтэгральных мікрасхем); 4) рэгістрацыя аб’ектаў прамысловай уласнасці ў адпаведных дзяржаўных рэестрах; 5) публікацыя звестак аб рэгістрацыі аб’ектаў прамысловай уласнасці ў афіцыйным выданні Нацыянальнага цэнтра інтэлектуальнай уласнасці (афіцыйным бюлетэні); 6) выдача ахоўнага дакумента.

Тры апошнія этапы маюць месца пры ўмове станоўчых вынікаў папярэдняй экспертызы і экспертызы па сутнасці.

Паводле асноўных этапаў патэнтавання асноўнымі групамі афіцыйных дакументаў, якія ўтвараюцца ў працэсе дзяржаўнай рэгістрацыі патэнтаздольных вынікаў інтэлектуальнай дзейнасці, з’яўляюцца: 1) заяўкі (камплекты заявачных дакументаў) на атрыманне ахоўных дакументаў на аб’екты прамысловай уласнасці (рэгістрацыю аб’ектаў) і дакументы па іх разгляду; 2) дакументаваная інфармацыя дзяржаўных рэестраў аб’ектаў прамысловай уласнасці і дакументы па ўнясенню змяненняў у дзяржаўныя рэестры; 3) ахоўныя дакументы на аб’екты прамысловай уласнасці (патэнты, пасведчанні).

Трэба адзначыць, што аб’ем прававой аховы вынаходстваў, карысных мадэляў і сартоў раслін вызначаецца не ў адпаведных патэнтах, а ў апісаннях да іх. Паводле Палажэння аб афіцыйных выданнях Нацыянальнага цэнтру

120

інтэлектуальнай уласнасці, зацверджанага пастановай Дзяржаўнага камітэта па навуцы і тэхналогіях ад 26 верасня 2005 г. № 12, апісанні вынаходстваў, карысных мадэляў і сартоў раслін да патэнтаў Рэспублікі Беларусь з’яўляюцца афіцыйнымі выданнямі патэнтавага органа [7]. Да патэнта на прамысловы ўзор дадаюцца графічныя малюнкі. Менавіта апісанні да патэнтаў, на нашу думку, з’яўляюцца апублікаванымі патэнтавымі дакументамі паводле Правілаў.

Акрамя таго, звесткі аб ахоўных дакументах на аб’екты прамысловай уласнасці публікуюцца ў афіцыйных выданнях патэнтавага органа, перш за ўсе ў афіцыйным бюлетэні.

В. І. Кудашовым і Р. А. Рэшта адзначаецца, што патэнтавыя дакументы аб аб’ектах прамысловай уласнасці ўтрымліваюць звесткі прававога, тэхнічнага і эканамічнага характару [8, с. 18]. Для дакументаў, якія ўтвараюцца падчас афармлення дзяржаўнай рэгістрацыі аб’ектаў прамысловай уласнасці, з нашага пункту гледжання, характэрным з’яўляецца спалучэнне прававой і навуковатэхнічнай інфармацыі для вынаходстваў, карысных мадэляў, сартоў раслін, прававой і знакава-графічнай інфармацыі для прамысловых узораў, таварных знакаў і знакаў абслугоўвання, найменняў месцаў паходжання тавару, тапалогій інтэгральных мікрасхем, ні адна з якіх не дамінуе.

Лучнасць прававой і навукова-тэхнічнай інфармацыі, прававой і знакаваграфічнай інфармацыі заявак і ахоўных дакументаў на аб’екты прамысловай уласнасці абумоўлена іх узаемазалежнасцю ў вырашэнні задачы патэнтавання вынікаў інтэлектуальнай дзейнасці. Юрыдычнае прызначэнне заяўкі выяўляецца ў хадайніцтве аб рэалізацыі права юрыдачнай ці фізічнай асобы на атрыманне выключных правоў на патэнтаздольны вынік інтэлектуальнай дзейнасці, а ахоўнага дакумента – у сведчанні аб выключных правах на аб’ект. У сваю чаргу аб’ем прававой аховы (заяўленага) аб’екта прамысловай уласнасці вызначаецца навукова-тэхнічнай і знакава-графічнай інфармацыяй заявак, ахоўных дакументаў.

Рэжым права прамысловай уласнасці прадугледжвае наданне выключнага права ўладальніку патэнта на выкарыстанне свайго тэхнічнага рашэння наўзамен раскрыцця яго сутнасці [9, c. 12–13]. Дадзены прынцып забяспечвае аптымальны баланс інтэрасаў уладальнікаў выключных правоў на аб'екты прамысловай уласнасці і грамадства ў цэлым. Раскрыццё сутнасці тэхнічнага рашэння, якое валодае палепшанымі характарыстыкамі ў параўнанні з наяўнымі ў міры аналагамі, служыць каталізатарам навукова-тэхнічнага прагрэсу і асновай інавацыйнага развіцця эканомікі. Прынцып апавяшчэння аб выключных правах дзейнічае і ў дачыненні сродкаў індывідуалізацыі тавараў і паслуг: таварных знакаў і знакаў абслугоўвання, найменняў месцаў паходжання тавару.

Яшчэ адной характэрнай асаблівасцю дакументаў, якія ўтвараюцца ў працэсе дзяржаўнай рэгістрацыі аб’ектаў прамысловай уласнасці, на нашу думку, з’яўляецца высокі ўзровень уніфікацыі і стандартызацыі інфармацыйнапошукавых рэквізітаў. Уніфікаваная структура апублікаваных патэнтавых дакументаў і іх індэксацыя ў адпаведнасці з міжнароднымі сістэмамі класіфікацыі ў значнай ступені палягчаюць пошук неабходнай навуковатэхнічнай і прававой інфармацыі.

Літаратура

1.Судариков, С. А. Интеллектуальная собственность / С. А. Судариков. – М.: Изд-во деловой и учеб. лит-ры, 2007. – 800 с.

2.Закон Республики Беларусь «О патентах на изобретения, полезные модели, промышленные образцы» от 16.12.2002 // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

121

3.Закон Республики Беларусь «О патентах на сорта растений» от 13.04.1995 // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО

«ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

4.Закон Республики Беларусь «О правовой охране топологий интегральных микросхем» от 07.12.1998 // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

5.Закон Республики Беларусь «О товарных знаках и знаках обслуживания» от 05.02.1993 // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

6.Закон Республики Беларусь «О географических указаниях» от 17.07.2002 // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО

«ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

7.Положение об официальных изданиях Национального центра интеллектуальной собственности (утверждено постановлением Государственного комитета по науке и технологиям Республики Беларусь от 26.09.2005 № 12) // Консультант плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронны рэсурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр прававой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

8.Кудашов, В. И. Исследование патентной чистоты объектов техники: практическое пособие. / В. И. Кудашов, Р. А. Решто. – Минск: Национальный центр интеллектуальной собственности, 2007. – 102 с.

9.Суханова, Н. Б. Правовая охрана изобретений / Н. Б. Суханова // Интеллектуальная собственность в Беларуси. – 2008. – № 1. – с. 12 – 15.

Malcheuski Y. S.

CREATION OF THE RECORDS ON INDUSTRIAL PROPERTY OBJECTS

REGISTRATION

Belarusian State University, Minsk

Summary

The Yauhen Malcheuski’s article is dedicated to the study of creation of the records on industrial property objects registration in Belarus. On the basis of the analysis of Belarusian legislation the main stages of registration procedure are determined. The author defines the main components of the patent documentation system. Within the framework of the study features of the records on industrial property objects registration are described.

УДК 616.126.3 – 77: [621.793:661.666.097.8].001.365

Нечаева О. В.

ОПТИМИЗАЦИЯ МЕХАНИЗМОВ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ НА ОСНОВЕ ПЕРЕДОВЫХ МИРОВЫХ ТЕНДЕНЦИЙ

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

Актуальность. Современный этап развития отечественной системы здравоохранения знаменуется, прежде всего, возрастающей необходимостью ее реформирования, главной движущей силой которого является комплекс проблем национальной системы здравоохранения, включая проблему низкой социально-экономической эффективности ее деятельности.

Условия, в которых осуществляются реформы национальных систем здравоохранения, характеризуются влиянием трех основных видов внешних воздей-

122

ствий: сложившихся ценностей; экономических факторов и возможностей; правовых норм.

Анализ опыта построения правовой структуры управления здравоохранением и международных норм в данной сфере является исходной базой оценки и обоснования необходимости реформирования национальной системы здравоохранения [1, с. 16].

Белорусское законодательство в данной сфере претерпело значительные изменения с 1990 г., приобрело ряд позитивных черт, сближающих его как с нормами законодательств развитых зарубежных стран, так и с требованиями международных правовых актов. Однако, несмотря на ряд положительных тенденций, национальное законодательство в рассматриваемой сфере в значительной степени продолжает характеризоваться декларативностью, разобщенностью, отсутствием четких механизмов реализации установленных норм, содержанием большого количества отсылочных норм, что приводит к необоснованному увеличению количества подзаконных нормативных актов, наличием пробелов правового поля.

Материалы и методы исследования. Использовались формально-юридический, сравнительно-правовой, функционально-структурный, контент-анализ нормативных правовых актов и другие методы. Теоретической основой исследования являются научные труды С. С. Алексеева, Б. М. Лазарева, М. Н. Малеиной, Ю. А. Тихомирова, Шарабчиева и др. Применительно к теме статьи были проанализированы статистические данные об изменении уровня здоровья населения, развитии сети учреждений здравоохранения.

Цель исследования – выработать теоретические и практические предложения, направленные на оптимизацию механизмов правового регулирования здравоохранения Республики Беларусь на основе комплексного анализа действующей правовой базы системы здравоохранения Республики Беларусь в контексте современных методов реформирования систем здравоохранения, а также с учетом норм зарождающегося международного здравоохранительного права.

Результаты исследования и их обсуждение. Таким образом, основными задачами в области нормативно-правового регулирования отрасли и создания современной нормативной правовой базы здравоохранения являются:

–создание системы постоянной, периодически проводимой инвентаризации (актуализации) существующей нормативно-правовой базы здравоохранения;

–окончательная замена нормативных правовых документов бывшего СССР,

имеющих в Беларуси статус применяемых, на нормативные правовые акты Республики Беларусь;

–принятие ряда нормативных правовых актов по вопросам финансирования системы здравоохранения, медицинского страхования, лекарственного обеспечения населения, совершенствования медицинской помощи, защиты прав пациентов и медицинских работников и т. д.;

–включение в Национальный реестр правовых актов приказов Министерства здравоохранения Республики Беларусь (далее – министерство), имеющих правовой характер, но не проходящих экспертизы в Министерстве юстиции Республики Беларусь (или формирования собственной базы данных нормативных правовых документов министерства);

–ликвидация пробелов нормативно-правового поля в здравоохранении с ориентацией на передовой международный опыт, требования правовой и доказательной медицины;

–формирование единой отраслевой электронной базы данных, включающей полные тексты не только нормативных правовых актов, но и все виды норма- тивно-технических документов в сфере здравоохранения;

–создание системы оперативного доведения до организаций здравоохранения текущих и ретроспективных нормативных правовых документов с использованием средств телекоммуникаций (интернет) и издание тематических сборников

123

полнотекстовых документов, обеспечения доступности нормативно-правовой базы здравоохранения для специалистов региональных служб здравоохранения и граждан [2, с. 62].;

–переход от преимущественно ведомственного характера нормативно-право- вой базы здравоохранения к ее законодательному характеру, то есть усиление прямой регулирующей роли законов в системе здравоохранения с заменой административно-правовых норм гражданско-правовыми [2, с. 63];

–формирование общественного правосознания в сфере здравоохранения как среди медицинских работников, так и среди населения;

–реальное становление медицинского права как самостоятельного направления правоведения и его преподавание в медицинских университетах;

–прозрачность и открытость деятельности организаций здравоохранения;

–участие общественных и профессиональных медицинских объединений в деятельности и контроле над здравоохранением;

–наличие независимой медицинской экспертизы;

–наличие специальных органов, комиссий и комитетов (от суда до общественных ассоциаций и объединений пациентов), реализующих защиту прав пациентов.

Выводы. Отсюда вытекает главная задача реформы законодательства отрасли – принципиальное изменение и обновление правовых норм на основе разработанной концепции правового регулирования в сфере здравоохранения. Основой совершенствования правового регулирования медицинской помощи должен стать переход от ведомственных нормативных актов к системе законов и в конечном итоге – к созданию «Кодекса законов об охране здоровья».

Международный юридический стандарт права на здоровье имеет большое значение для социально-экономического развития населения, что будет способствовать укреплению общественного здоровья и признанию государствами приоритета развития программ в области охраны здоровья.

Литература

1.Современные тенденции и опыт реформирования здравоохранения за рубежом / Н. Н. Пилипцевич [и др.] // Вопросы организации и информатизации здравоохранения. – 1997. – №3. – С. 3–16.

2.Шарабчиев, Ю. Т. Экономические модели и реформирование здравоохранения: опыт организации различных систем управления здравоохранением / Ю. Т. Шарабчиев // Медицинские новости. – 2006. – №6. – С. 61–68.

Nechaeva O. V.

THE OPTIMISATION OF MECHANISMS OF LEGAL REGULATION OF PUBLIC HEALTH SERVICES IN THE REPUBLIC OF BELARUS ON THE BASIS OF THE PROGRESSIVE WORLD TENDENCIES

The Academy of Public administration under the aegis of President of The Republic of Belarus, Minsk

Summary

Dynamics of social and economic state development depends on national system of public health services condition.

The purpose of this research is definition of problems of the domestic public health services legislation and making suggestions about its perfection in a context of modern reforming methods of national systems of public health services and norms of international medical law.

УДК 343+342.9+347

Никитенко О. Г.

124

ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНОЙ И АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ

Белорусский государственный университет, Минск

Юридические лица постепенно становятся основой финансовой и экономической систем государств, являясь основными налогоплательщиками и работодателями, активно принимая участие во всех сферах жизнедеятельности общества и государства, отстаивая свои интересы не всегда в рамках закона. Таким образом, вопрос о выборе вида ответственности и о привлечении к ней правовой фикции, коей является каждое юридическое лицо, приобретает все большую актуальность и значимость и в национальных, и в международных рамках ввиду возрастающей тенденции к трансконтинентальности бизнеса. Для решения исследуемого вопроса нами было проанализировано национальное законодательство и иностранное законодательство некоторых государств мира и проработана правоприменительная практика в рамках данной проблематики.

Впервые вопрос об уголовной ответственности юридических лиц был затронут в 1929 г. на Международном конгрессе уголовного права в Бухаресте. В настоящее время институт уголовной ответственности юридических лиц существует, например, в Нидерландах [1, c. 318] с 1976 г., в Норвегии с 1991 г., во Франции [2, c. 102] с 1992 г., в США и Финляндии с 1995 г., в Канаде и КНР [3, c. 59] с 1997 г., в Дании и Израиле, Ирландии и Исландии с 1998 г., в Словении с 1999 г., в Австралии и Англии, Бельгии и Венгрии с 2001 г., в Швейцарии с 2003 г., в Румынии с 2004 г. [4, c. 29] Это объясняется отсутствием административного права в его классическом понимании в странах англосаксонской правовой семьи и некоторых государствах с континентальной системой права, например Словении, Франции, Швейцарии. Здесь институт уголовной ответственности является необходимым, так как не имеется иных средств правового воздействия на юридических лиц.

В странах, где закон допускает уголовную ответственность юридических лиц, принято считать, что вина юридического лица воплощается в виновном поведении его руководителей или представителей. Например, в Англии это получило название «принцип отождествления (идентификации)»: деяние и вина сотрудников юридического лица определяется как деяние и вина самого юридического лица [6, c. 217]. Уголовная ответственность будет наступать только в том случае, если преступление было совершено в интересах данного юридического лица, однако независимо от того, привлечено ли виновное физическое лицо к уголовной ответственности или нет. На первый взгляд, усматривается замена личной виновной ответственности физического лица на уголовную ответственность юридического. Но здесь действует принцип идентификации, приравнивающий положение юридического лица – правовой фикции к положению физического лица в уголовном праве [7, c. 18].

Для государств с континентальной системой права, где есть административная ответственность юридических лиц, существование института уголовной ответственности субъектов хозяйствования нецелесообразно. Предусмотрев в законе уголовную ответственность для юридических лиц, законодатель в данных государствах нарушил бы этим принцип личной виновной ответственности ввиду отсутствия такого теоретического понятия, как принцип отождествления. Ведь любое юридическое лицо существует и функционирует в зависимости от воли конкретных физических лиц, которые и являются субъектами уголовного права. Наряду с административным правом в вышеупомянутых государствах норма- тивно-правовым регулятором деятельности юридических лиц как субъектов хозяйствования выступает гражданское право, которое предусматривает гра- жданско-правовую ответственность субъектов хозяйствования. Формулируя самостоятельные основания уголовной ответственности юридических лиц, сторонники введения данного института оперируют зачастую понятиями, харак-

125

терными сугубо для гражданского права, и предусматривают их в виде санкций за «преступления» субъектов хозяйствования, например ликвидация юридического лица, приостановление действия специального разрешения.

Анализ современного уголовного законодательства некоторых стран мира, где существует уголовная ответственность юридических лиц, показывает, что помимо штрафа наиболее часто применяются следующие санкции: 1) специальная конфискация (Албания, Бельгия, Ирак, США, Франция); 2) ограничение деятельности юридического лица, в том числе запрет заниматься определенными видами деятельности, закрытие филиалов и подразделений (Албания, Бельгия, Испания, Литва, Молдова Перу, Франция); 3) временное прекращение деятельности юридического лица (Испания, Перу); 4) ликвидация юридического лица (Бельгия, Литва, Молдова, Перу, Франция); 5) публикация приговора (Бельгия, Франция).

Во Франции к юридическим лицам также применяются такие меры, как, например, помещение под надзор, запрещение участвовать в договорах, заключать государственные контракты, общая конфискация имущества (за преступления против человечества и незаконный оборот наркотиков) [6, c. 150].

На основании вышеприведенного обзора, можно утверждать, что в странах, где существует административная ответственность юридических лиц, применяемые к ним санкции в рамках административного права практически идентичны санкциям, используемым в государствах, где существует институт уголовной ответственности субъектов хозяйствования. Среди них можно назвать, например, штраф, конфискацию, специальную конфискацию.

Сторонники установления уголовной ответственности юридических лиц полагают, что это будет способствовать прекращению деятельности организаций с явной криминальной направленностью, занимающихся отмыванием денег, добытых преступным путем, либо функционирующих в сферах, запрещенных государством (например, незаконный оборот оружия) [8, c. 46]. Но ведь преступление совершает не юридическое лицо, чьими действиями руководят конкретные физические лица, а сами эти лица, которые являются субъектами преступления. Применяя к субъекту хозяйствования ту или иную меру уголовно-право- вого наказания, такая социально значимая цель, как исправление, никогда не будут достигнута. Невозможно перевоспитать правовую фикцию, которой является каждое юридическое лицо.

Приверженцы уголовной ответственности юридических лиц приводят также довод, что вред, причиненный деятельностью отдельного юридического лица, значительно превышает вред, который может быть нанесен физическим лицом, когда применяемые санкции в рамках гражданского и административного законодательства не адекватны размеру причиненного вреда. При этом вред, причиняемый деятельностью юридического лица, значительно превышает вред, который может быть нанесен отдельным физическим лицом. Но если требуется усилить ответственность юридических лиц, то это возможно осуществить в рамках административного и гражданского права. Однако возникает проблема, не актуальная для стран, где существует институт уголовной ответственности юридических лиц, а именно: при выявлении правонарушения или преступления изначально кого – физическое или юридическое лицо следует привлекать к ответственности. По нашему мнению, физическое лицо, чьими противоправными деяниями было совершено правонарушение или преступление.

На основании всего вышеизложенного считаем, что проблема признания субъекта хозяйствования субъектом преступления отсутствует в нашем государстве. Исторически сложилось, что субъектом уголовной ответственности может являться только физическое лицо, обладающее определенными признаками и характеристиками, а в отношении юридических лиц, совершивших правонарушение, применяются нормы гражданскоили административно-правовой ответственности. Для стран англосаксонской правовой семьи и некоторых госу-

126

дарств с континентальной системой права, где отсутствует административное право в его классическом понимании, институт уголовной ответственности юридических лиц является необходимым, так как не имеется иных средств эффективного правового воздействия на субъектов хозяйствования.

Литература

1.Уголовный кодекс Голландии / науч. Ред. Л. В. Головко, Н. Е. Крыловой. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. – 650 с.

2.Уголовный кодекс Франции / науч. ред. Л. В. Головко, Н. Е. Крыловой; пер. с фр. и предисловие Н. Е. Крыловой. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. –

650с.

3.Уголовный кодекс Китайской Народной Республики / под ред. А. Н. Коробеева, пер. с китайск. Д. В. Винникова. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. –

303с.

4.Волженкин, Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц / Б. В. Волженкин. – Спб: Юрлитиздат, 1998. – 215 с.

5.Уголовный кодекс Республики Беларусь. – Минск: Национальный центр правовой информации Республики Беларусь, 2007. – 204 с.

6. Никифоров, А. С. Об уголовной ответственности юридических лиц /

А.С. Никифоров // Уголовное право: новые идеи: сб. ст. / отв. ред. С. Г. Келина,

А.В. Наумов. – М., 1994. – С. 303.

7. Наумов, А. В. Предприятие на скамье подсудимых? / А. В. Наумов // Советская юстиция. – 1992 – № 17–18.

8. Павлов, В. Г. Субъект преступления в зарубежном уголовном праве / В. Г. Павлов // Правоведение. – 1996. – № 3. – С. 169.

Nikitenko O. G.

THE PROBLEMS OF CRIMINAL AND ADMINISTRATIVE RESPONSIBIL-

ITY OF JURIDICAL PERSONS

Law faculty of The Belorussian State University, Minsk

Summary

In this article the questions of criminal and administrative responsibility of law fictions – juridical persons are considered on the researching basis of national legislation and foreign legislation of some world’s countries and on the studying of law applying practice in the proper sphere. The author solves the questions, why some countries exercise administrative responsibility, others use criminal responsibility; makes the analysis of the content, the mechanism, the effectiveness of criminal and administrative responsibility in various states; analyses the problem of changing up of human’s personal guilty responsibility for juridical person’s criminal responsibility according to the identification principle; searches the question of an expediency of creating in Belarus criminal responsibility for juridical persons, simultaneously studying all “pro and contra”.

УДК 317.136

Панащик Е. В.

ДИФФАМАЦИЯ КАК ПРАВОНАРУШЕНИЕ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ:

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

Свобода выражения, будучи одним из фундаментальных принципов демократического общества, основным условием прогресса и развития каждого индивидуума, является и одной из существенных гарантий всех остальных прав и свобод.

127

Между развитием, обеспечением и защитой демократии и защитой права выражения и права на информацию прямая связь.

Европейский суд по правам человека неоднократно подчеркивал важную роль прессы в правовом государстве. Отмечая тот факт, что роль прессы включает сообщение идей и мнений, Европейский суд однозначно отверг утверждение, что задача прессы заключается в распространении информации, толкование которой следует оставить читателям [1].

Методологическую базу исследования составили традиционные общенаучные и частнонаучные методы исследования – системно-структурный, исторический, формально-логический, сравнительно-правовой. В ходе исследования применялись такие общелогические приемы, как анализ, синтез, обобщение, сравнение, аналогия, моделирование, а также методы юридико-технического анализа, конкретизации и толкования. Кроме того, при анализе сущности, признаков и форм диффамации был использован аксиологический подход, позволивший отграничить диффамацию от форм конституционного пользования основными информационными правами и свободами.

Гарантирование Конституцией Республики Беларусь (далее – Конституция) свобода мнений, убеждений и их свободное выражение и недопустимости цензуры (ст. 33) способствовало утверждению новой роли средств массовой информации в обществе. СМИ рассматриваются на современном этапе не столько как средства коммуникации, с помощью которых происходит передача и распространение сведений, сколько в качестве института демократии, охраняющего присущими ему специфическими средствами интересы личности, общества и государства. Для демократического государства свобода массовой информации является основополагающей ценностью, так как именно она делает возможной борьбу идей и мнений, обеспечивая гарантированное ст. 4 Конституции многообразие политических институтов, идеологий и мнений, которое представляет собой необходимую конституционную характеристику современного государства и гражданского общества.

Обратной стороной этого процесса выступает рост числа злоупотреблений свободами слова и информации, деструктивно влияющих на возможности пользования конституционными правами человека и гражданина на достоинство, честь и доброе имя.

Конституционно однородное разрешение конфликтов, связанных с диффамационными исками, основываться на соответствующем понимании сути явления диффамации и допустимых способов противодействия ему. Легальной предпосылкой необходимых оценок и выводов должны полагаться, в первую очередь, результаты интерпретационной практики (решения и правовые позиции) Конституционного Суда и Европейского суда по правам человека с учетом транснациональной актуальности названных проблем.

Основной целью диффамации выступает умаление достоинства, опорочение чести и доброго имени лица [1]. Однако в ряде случаев подобное поведение может иметь и иные цели, обусловленные как конституционной, так и неконституционной заинтересованностью диффаматора, при этом умаление достоинства лица выступает либо в качестве промежуточной ступени, необходимой для достижения основной цели, либо как побочный (безразличный или нежелательный для диффаматора) результат.

Необходимость нахождения баланса конституционных ценностей при рассмотрении дел о диффамации исключает возможность установления таких ограничений, которые бы несоразмерно ограничивали возможность пользования свободами слова и информации.

Традиционно наиболее распространенным судебным решением по делам о диффамации является денежное возмещение морального ущерба, нанесенного ответчиком истцу. Впрочем в ряде стран суды присуждают такие огромные суммы, что свободе слова и свободе информации наносится существенный урон.

128

Однако в таком случае следует вспомнить о принципе соразмерности и возможности использовать иные способы восстановления нарушенного права. Они менее суровы, но не менее действенны. Упомянем хотя бы судебное решение об обязательном опубликовании опровержения или о предании огласке самого решения суда, признавшего высказывания ответчика диффамационными. Подобные альтернативы более «дружественны» в отношении свободы слова; им нужно давать дорогу в первую очередь, присуждая компенсационные выплаты лишь в тех случаях, когда опровержение или иные подобные действия не смогут должным образом восстановить попранную репутацию истца.

Там, где без денежных выплат не обойтись, закон должен содержать четкие критерии определения размеров выплат, каковым надлежит соответствовать мере нанесенного ущерба, доказанной истцом, и учитывать иные меры нематериального характера, присужденные судом для исправления причиненного урона. В законе также должен быть предусмотрен предельный размер компенсации за моральный ущерб – то есть за ущерб, который не имел финансового исчисления и не может быть выражен в конкретных цифрах [2].

Основными способами противодействия диффамационным злоупотреблениям правом являются: повышение уровня общественного правосознания, его «конституционализация»; совершенствование и последовательная конституционная интерпретация действующего законодательства в правотворческой и правоприменительной практике; ориентирование судей, рассматривающих дела о диффамации, на конституционно-правовой анализ обстоятельств дела и принятие решений с учетом выявленной характеристики позиций, интересов и действий участников дела о диффамации; конституционно осознанное совершенствование механизмов саморегулирования средств массовой информации.

Литература

1.Рихтер, А. Г. Свобода массовой информации в постсоветских государствах: регулирование и саморегулирование журналистики в условиях переходного периода / А. Г. Рихтер // Библиотека центра экстремальной журналистики – [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.library.cjes.ru/online/ – Дата доступа: 21.09.2010

2.Организация Артикль 19: Средства массовой информации и правовые вопросы защиты чести и достоинства / Серия «Журналистика и право» Выпуск 44 - [Электронный ресурс]– Режим доступа: http://www.medialaw.ru/publications/books/indep4/1.html – Дата доступа:01.09.2010

3.Судова практика у справах за позовами до ЗМI. Матерiали науково-практич- ноi конференцii 13–14 травня 1999 р. Т. I. - Киiв, 1999. – С. 64.

Panashchik K. V.

DEFAMATION AS AN OFFENSE AND ABUSE OF RIGHTS: CONSTITU-

TIONAL AND JURIDICAL ASPECTS

The Academy of Public Administration under Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk

Summary

The law of defamation is supposed to protect people's reputations from unfair attack. In practice its main effect is to hinder free speech and protect powerful people from scrutiny.

The basic idea of defamation law is simple. It is an attempt to balance the private right to protect one's reputation with the public right to freedom of speech.

Anything that injures a person's reputation can be defamatory. If a comment brings a person into contempt, disrepute or ridicule, it is likely to be defamatory.

129

Парфенчик А. А.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПО ВНЕДРЕНИЮ АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ПОДВЕДОМСТВЕННОСТИ ПО ДЕЛАМ, ВОЗНИКАЮЩИМ ИЗ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

В настоящее время в Республике Беларусь обжаловать непосредственно в суд действия (бездействие) государственных органов и должностных лиц можно только по отдельным категориям дел. В остальных случаях необходимо досудебное разбирательство или обжалование вышестоящему должностному лицу.

Должностные лица, как государственных органов, так и юридических лиц не всегда обладают необходимыми юридическими знаниями для разрешения конфликтных ситуаций. Должностные лица как правило, исполняют свои профессиональные обязанности в других сферах (здравоохранение, образование и т. д.). Отсутствие юридического образования зачастую не позволяет им полно и квалифицированно рассмотреть жалобу лица, обратившегося за защитой нарушенных прав. В свою очередь судьи являются профессиональными юристами.

Материалами исследования является действующее законодательство, научная и учебная литература.

Висследовании применяются методы сравнительного правового анализа и общенаучные методы.

Согласно п. 3 ч. 1 ст. 37 Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь (далее – ГПК) суду общей юрисдикции подведомственны дела, возникающие из административно-правовых отношений. Но граждане могут обжаловать не все действия, возникающие из административных правоотношений, а лишь те, которые перечислены в ст. 335 ГПК [1].

Законом Республики Беларусь «О внесении дополнений и изменений в Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь» от 3 января 2008 г. № 307-З был исключен п. 2 ст. 335 ГПК, предусматривающий право обжалования в рамках гражданского судопроизводства постановлений государственных органов и должностных лиц по делам об административных правонарушениях граждан.

Внастоящее время данная категория дел рассматривается в рамках административного процесса и регулируется главой 7 и 12 Процессуальноисполнительного кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях [2].

Обращение за зашитой по спору, возникающему из административно-правового отношения, называется жалобой, которая должна иметь надлежащее содержание [3, c. 16].

Внастоящее время данное производство ведется в рамках:

1)хозяйственного процесса,

2)гражданского процесса,

3)административного процесса.

Как отмечает И. Н. Колядко, производство по делам, возникающим из админи- стративно-правовых отношений, происходит с участием непосредственно заинтересованных в исходе дела лиц: органа (должностного лица), вынесшего акт правоприменения, и лиц, в отношении которых вынесен акт правоприменения. [4, с. 128]. При этом жалобу следует подавать не против действий какого-то конкретного лица, а против государственного органа. Это объясняется тем, что должностное лицо на момент нарушения действовало от лица конкретного государственного органа.

После разрешения дела по существу сам государственный орган в порядке регресса может подавать иск против конкретного должностного лица либо в дисциплинарном порядке наказывать провинившееся лицо. Главное состоит в том,

130

что будет восстановлено нарушенное право гражданина либо возмещены убытки данного гражданина, что и является одной из задач правового государства. Подача жалобы в суд, если иное прямо не предусмотрено законом, осуществляется после подачи жалобы вышестоящему государственному органу (должностному лицу). Например, в ч. 1 ст. 354 ГПК устанавливается необходимость соблюдения досудебного порядка рассмотрения дела в виде первоначального обращения с жалобой к вышестоящему органу. Данная норма представляется дискуссионной.

Следует понимать, что граждане в силу недостаточно высокого уровня правовой культуры зачастую не осведомлены о том, куда (кроме суда) они изначально должны обжаловать неправомерные действия должностных лиц и т. п. В этом случае было бы эффективным создать в структуре Министерства юстиции Республики Беларусь управление (отдел), занимающийся консультированием граждан относительно того, в какой орган следует обращаться за защитой нарушенных прав в определенной сфере.

С целью обеспечения наиболее полной защиты прав граждан, нарушенных государственными органами и их должностными лицами, предлагается установить в законе альтернативную подведомственность дел, возникающих из административных правоотношений, оставив право выбора органа обращения за гражданином. Бесспорно, законодательное закрепление данного предложения может повлечь значительное увеличение нагрузки на суды. Вместе с тем право на судебную защиту является одним из важнейших прав граждан и юридических лиц, реализация которого должна быть обеспечена в полной мере, чтобы оно не было законодательной формальностью. В таком случае возникнет необходимость расширения штата судей, что и в настоящее время является насущной потребностью.

Мы разделяем мнение А.А. Мельникова о том, что «независимость судей, подчиненность их только закону, гласность процесса, состязательность и другие демократические принципы судопроизводства создают наиболее благоприятные условия для выяснения обстоятельств дела и установления истины, что обеспечивает эффективную защиту прав и охраняемых законом интересов граждан» [7, c. 68].

Судья является беспристрастным и объективным субъектом разрешения спора, в то время как должностное лицо вышестоящего органа бесспорно имеет заинтересованность в деле. Не стоит отрицать, что вышестоящее должностное лицо не желает, чтобы его подчиненный оказался виновным, поскольку это может негативно сказаться на репутации всех государственных органов определенной сферы деятельности.

Таким образом, судья как независимый и квалифицированный участник в деле выглядит более приемлемым вариантом для обеспечения защиты прав гражданина.

На основе вышеизложенного представляется необходимым установить в законе альтернативную подведомственность дел, возникающих из административных правоотношений, оставив право выбора органа обращения за гражданином. Законодательное закрепление данного предложения будет содействовать обеспечению наиболее полной и эффективной защиты прав и интересов граждан, нарушенных постановлениями, действиями (бездействием) государственных органов и иных юридических лиц, а также организаций, не являющихся юридическими лицами, и должностных лиц.

Литература 1. Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь: Кодекс Респ. Бе-

ларусь: принят Палатой представителей 10 дек. 1998 г.: одобр. Советом Респ. 18 дек. 1998 г.: В ред. Закона Респ. Беларусь от 15.07.2010 г., № 166-З //

131

Консультант Плюс: Беларусь. Технология 4000 [Электронный ресурс] / ООО

«ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

2.Процессуально-исполнительный кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях: Кодекс Респ. Беларусь: принят Палатой представителей 9 нояб. 2006 г.: одобр. Советом Респ. 1 дек. 2006 г.: В ред. Закона Респ. Беларусь от 15.07.2010 г., № 166-З // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 4000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

3.Гражданский процесс. Особенная часть: учеб. / под общ. ред. Т. А. Беловой, И. Н. Колядко, Н. Г. Юркевича. – 2-е изд., перераб . и доп. – Минск: Амалфея, 2007. – 592 с.

4.Коршунов, Н. М. Производство по делам, возникающим из административноправовых отношений / Н. М. Коршунов. – М.: МВШМ, 1987.

5.Мельников, А. А. Право граждан обжаловать в суд действия должностных лиц / А. А. Мельников. // – Сов. государство и право. – 1978. – № 11. – С. 68.

Parfenchuk Anton

Аcademy of management under cover the president of the republic of belarus Institute of Management

Faculty of management

ALTERNATIVE Jurisdiction in cases arising from administrative legal relations

In this paper we consider the possibility of using alternative jurisdiction in cases arising from administrative legal relations. Are examples of this need.

УДК 346(043)

Парфинович Т. С.

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Барановичский государственный университет, Барановичи

В соответствии с Гражданским кодексом Республики Беларусь под предпринимательской деятельностью понимается самостоятельная деятельность юридических и физических лиц, осуществляемая ими в гражданском обороте от своего имени, на свой риск и под свою имущественную ответственность и направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи вещей, произведенных, переработанных или приобретенных указанными лицами для продажи, а также от выполнения работ или оказания услуг, если эти работы или услуги предназначаются для реализации другим лицам и не используются для собственного потребления.

Следует отметить, что в настоящее время в нашей стране стало более активно развиваться предпринимательство. В этой связи целью исследования является определение некоторых проблем создания и деятельности унитарных предприятий.

Предпринимательская деятельность может осуществляться в различных формах организации как с образованием юридического лица, так и без его образования. Рассмотрим одну из наиболее востребованных форм организации предпринимательской деятельности – унитарные предприятия. Основными нормативными правовыми актами, регулирующими порядок создания и деятельности унитарного предприятия в Республике Беларусь, являются Гражданский кодекс Республики Беларусь и Декрет Президента № 1 от 16 января 2009 г. «О государ - ственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования».

132

Частное унитарное предприятие может располагаться в жилом помещении (квартире, жилом доме) собственника имущества частного унитарного при соблюдении ряда условий:

–жилое помещение принадлежит ему на праве собственности (находится в долевой или совместной собственности) – с согласия иного собственника (всех собственников), а также всех совершеннолетних членов его семьи (и членов семьи всех собственников), проживающих в этом помещении;

–он постоянно проживает в жилом помещении (за исключением жилого помещения государственного жилищного фонда), о чем свидетельствуют отметка в документе, удостоверяющем личность, либо сведения в карточке регистрации (домовой книге), – с согласия собственника (всех собственников) жилого помещения частного жилищного фонда, а также проживающих в данном помещении всех совершеннолетних членов семьи собственника (всех собственников).

Следует отметить, что в соответствии с п. 2 Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 28 июня 2007 г. № 302 «Об утверждении Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности», для государственной регистрации унитарных предприятий, место нахождения которых предполагается в жилых помещениях, дополнительно представляется документ, подтверждающий право собственности (право долевой собственности) на жилое помещение физического лица – собственника имущества унитарного предприятия, заявление о согласии собственника (сособственника) жилого помещения частного жилищного фонда, а также всех совершеннолетних членов семьи собственника (сособственника) жилого помещения, проживающих в жилом помещении, на размещение в таком помещении данного унитарного предприятия [1].

В свою очередь, в соответствии с п. 13 Положения о государственной регистрации субъектов хозяйствования, утвержденного Декретом Президента Республики Беларусь от 16 января 2009 г. № 1 «О государственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования», для государственной регистрации коммерческих и некоммерческих организаций, в том числе коммерческих организаций с иностранными инвестициями, в регистрирующий орган представляются:

–заявление о государственной регистрации;

–устав (учредительный договор – для коммерческой организации, действующей только на основании учредительного договора) в двух экземплярах без нотариального засвидетельствования, его электронная копия (в формате .doc или .rtf);

–легализованная выписка из торгового регистра страны учреждения или иное эквивалентное доказательство юридического статуса организации в соответствии с законодательством страны ее учреждения (выписка должна быть датирована не позднее одного года до подачи заявления о государственной регистрации) с переводом на белорусский или русский язык (подпись переводчика нотариально удостоверяется) – для учредителей, являющихся иностранными организациями;

–копия документа, удостоверяющего личность, с переводом на белорусский или русский язык (подпись переводчика нотариально удостоверяется) – для учредителей, являющихся иностранными физическими лицами;

–оригинал либо копия платежного документа, подтверждающего уплату государственной пошлины.

Истребование иных документов для государственной регистрации коммерческих и некоммерческих организаций, в том числе коммерческих организаций с иностранными инвестициями, запрещается [2].

133

Таким образом, п. 2 Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 28 июня 2007 г. № 302 «Об утверждении Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности», не соответствует требованиям п. 13 Положения о государственной регистрации субъектов хозяйствования, утвержденного Декретом Президента Республики Беларусь от 16 января 2009 г. № 1 «О государственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования».

В этой связи следует исключить часть вторую п. 2 Указа Президента Республики Беларусь от 28 июня 2007 г. № 302 «Об утверждении Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности» исключить.

Литература

1.Об утверждении Положения о порядке создания индивидуальным предпринимателем частного унитарного предприятия и его деятельности: Указ Президента Респ. Беларусь, 28 июня 2007 г., № 302 // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

2.О государственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования: Декрет Президента Респ. Беларусь, 16 января 2009 г., № 1 // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

Parfinovich T. S.

THEORETICAL ASPECTS OF LEGAL REGULATION

ENTERPRISE ACTIVITY

The state university of Baranovichi, Baranovichi

Summary

In the given research problems of the right regulation of activity of the unitary enterprises are considered. On the basis of the analysis of norms of the right the author suggests to exclude a part the second item 2 of the Decree of the President of Byelorussia from June, 28th, 2007 № 302 «About the Position statement about a creation order the individual businessman of the private unitary enterprise and its activity» to exclude.

УДК 346(043)

Кириллова Е. Ю.

РЕЙДЕРСТВО В РЕАЛИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ

Барановичский государственный университет, Барановичи

Современный этап социально-экономического развития государства характеризуется резким усилением конкурентной борьбы между предприятиями. Примечательным на данном этапе явлением, сопровождающим процессы социальноэкономического развития страны, является рейдерство.

В этой связи считаем необходимым рассмотреть в рамках данного исследования проблемы рейдерства.

Данное явление является экономически деструктивным, юридически противоправным, морально неприемлемым и социально опасным феноменом, устранение которого из современной деловой жизни – важная государственная и политическая задача на этапе становления цивилизованного белорусского бизнеса. С

134

целью успешного ее решения нужен комплексный анализ данного феномена с позиций ряда наук, включая и юриспруденцию.

Проблема рейдерства в ее сути корнями уходит в далекое прошлое. Недруже - ственные захваты с применением арсенала современного рейдерства известны еще с семнадцатого века, с возникновения первых буржуазных государств, классической буржуазной частной собственности и соответственно появления возможности и желания более-менее законно или совсем незаконно присвоить чужой бизнес [1].

Резюмируя вышеизложенное, можно с уверенностью заявить, что на современном этапе данный феномен лишь приобрел новые масштабы и формы развития. Исходя из обзора практики рассмотрения споров, связанных с рейдерством, вытекает следующая дефиниция рейдерства – это узкогрупповое название цепи комплексных правовых и организационных мероприятий, основанных на пробелах, коллизиях в законодательстве, направленных на завладение акциями, активами, капиталом, с одновременным лишением права собственности на них законных владельцев (собственников).

Существуют три типа рейдерства: «черное» – самая криминализованная разновидность этого явления. Используемые в данном случае методы всегда незаконны и связаны с физическим насилием (подкуп, шантаж, силовой вход на предприятие, подделка реестра акционеров и др.); «серое» – это мягкий вариант, часто связанный с подкупом, например, судьи (для ускорения принятия законного решения; третье лицо перекупает одного из партнеров и предлагает договориться и др.); «белое» – наиболее распространено на Западе (организация забастовок или проверок контролирующими органами) и др.

Основными методами рейдерских захватов, как показало исследование, являются следующие: мошенничество, гринмейл (психологическая атака), силовой захват, банкротство, скупка акций, административные методы.

Мы считаем, что наиболее эффективными методами борьбы с этим деструктивным явлением являются: совершенствование законодательства (все должно быть прописано ясно, чтобы не было возможности для двоякой трактовки правовых норм); ликвидация коррупции; методы социального прогнозирования с привлечением научных институтов.

В частности, считаем, что в законодательстве необходимо закрепить юридическое определение термина «рейдерство», его признаки, что позволит отличать его от правовых методов установления контроля над субъектами предпринимательства.

Очень важно, на наш взгляд, акцентировать внимание на применении уголовноправовых средств против рейдерства как системы взаимосвязанных действий. Это позволит адекватно реагировать уже на первые шаги противоправного захвата предприятий.

Целесообразно ввести уголовную ответственность только за организацию рейдерского нападения. Лицо, его организовывающее, как правило, действует с особой дерзостью, понимая невозможность возврата ситуации в большинстве случаев к начальному состоянию. Также справедливым было бы и усиление уголовной ответственности всех субъектов рейдерского нападения.

Литература 1. Шулейко, Е. И. Корпоративный спор (конфликт) как предмет судебного раз-

бирательства. Пару слов о рейдерстве / Е. И. Шулейко, Е. Э. Дерябина // Вестник Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь. – 2008. – № 16. – С. 56–68.

Kirillova E. Ju.

CORPORATE RAID IN PRESENT REALITIES

The state university of Baranovichi, Baranovichi

135

Summary

The given research is devoted questions of definition of concept and essence of corporate raid. In work the list of the measures directed on elimination of problems in given sphere is offered. So, in particular, the author suggests to fix at legislative level legal definition of the term "corporate raid", its signs that will allow to distinguish it from legal methods of an establishment of control over subjects of business.

УДК 616.126.3 – 77: [621.793:661.666.097.8].001.365

Тевелева В.Н.

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СТАТУСА ЗАСТРОЙЩИКА ПО ДОГОВОРУ СОЗДАНИЯ ОБЪЕКТА ДОЛЕВОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

Актуальность. Проблемы, возникающие в сфере правового регулирования долевого строительства, в последнее время стали предметом дискуссии среди ученых-цивилистов и практикующих юристов, а также вызвали активный интерес к исследованию данных правоотношений. В каждом из таких исследований затрагиваются вопросы, в конечном счете, направленные на защиту прав и законных интересов участников долевого строительства. Эту же цель преследует и принятый 15 июня 2006 г. Указ Президента Республики Беларусь «О долевом строительстве многоквартирных жилых домов» N 396 [1].

Однако эффективная защита прав участников долевого строительства не может быть реализована без четкого определения правового статуса застройщика как активной стороны рассматриваемого правоотношения, от которого, в итоге, зависит возможность достижения участниками долевого строительства своих интересов. Нерешенным остается целый ряд проблем, в том числе, связанных с эффективностью предусмотренных законом способов и мер, обеспечивающих надлежащее исполнение застройщиком своих обязательств по договору создания объекта долевого строительства. Все вышесказанное обуславливает актуальность данного исследования.

Цель исследования. Цель научного исследования заключается в том, чтобы на основе комплексного анализа действующего законодательства, правоприменительной и судебной практики выработать теоретические и практические предложения, направленные на совершенствование правового статуса застройщика по договору создания объекта долевого строительства.

Материалы и методы исследования. Данное исследование проводилось на основе комплексного анализа системы законодательства, правоприменительной и судебной практики, а также трудов таких ученых-юристов, как С.В.Винников, Г.Г.Кадыко, А.Г.Щербинин и др. Методологическую основу исследования составляет диалектический метод, метод системного анализа, историко-правовой, сравнительно-правовой и другие методы.

Результаты исследования и их обсуждение. Согласно п.2.1 Указа Президента Республики Беларусь «О долевом строительстве многоквартирных жилых домов» застройщиком является юридическое лицо или индивидуальный предприниматель, привлекающие денежные средства дольщиков для строительства объекта собственными силами или с привлечением третьих лиц и заключившие (намеревающиеся заключить) договоры создания объектов долевого строительства с дольщиками. Однако несколько сомнительна возможность выступать на стороне застройщика индивидуального предпринимателя. Прежде всего, это объясняется тем, что для участия в качестве застройщика большое значение имеет финансовая сторона. Кроме того, с учетом требований, предъявляемых действующим законодательством к данной категории субъектов хозяйствования (ограничения в части наемных лиц и пр.) осуществление данного вида деятельности ими представляется весьма затруднительным. Поэтому представляет-

136

ся необходимым законодательно определить возможность участия в отношениях долевого строительства на стороне застройщика только юридических лиц.

Внастоящий момент в Республике Беларусь становится достаточно серьезной и требует незамедлительного решения проблема существования т.н. «цепных связей», когда на один и тот же объект может заключаться несколько договоров, а дольщик, добросовестно исполнивший свои обязательства по договору, испытывает трудности в получении своей доли и от застройщика.

Российский законодатель для решения данной проблемы считает целесообразным использование государственной регистрации договоров долевого строительства в органах, осуществляющих государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним по местонахождению строящихся многоквартирных домов, в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21 июля 1997 г. №122-ФЗ [2].

Для Республики Беларусь такое решение также представляется реальным для исполнения и наименее проблемным для реформирования основ правового регулирования строительного сектора. Преимущество регистрации заключается в том, что информация о каждой проданной квартире будет находиться в государственном реестре сделок с недвижимым имуществом. Их учет не позволит дважды регистрировать документы на одну и ту же квартиру, а также позволит анализировать динамику совершения сделок в этом сегменте рынка.

Открытым остается вопрос необходимости обязательного страхования ответственности застройщика. Очевидно, что подобные меры позволяют как защитить права и законные интересы участников долевого строительства, так и повышают уровень доверия к долевым проектам. Но столь же очевидно, что это приводит к повышению цен на жилье, поскольку застройщики будут относить страховые взносы на себестоимость объекта долевого строительства. Именно по этой причине от обязательного страхования ответственности застройщика пришлось отказаться несколько лет назад. Однако участившиеся в 2008-09 гг. случаи массового нарушения прав участников долевого строительства жилья поставили вопрос о необходимости возврата данного института.

Всвою очередь механизм реализации данных мер представляется весьма затруднительным, ведь весь процесс страхования таких проектов является достаточно длительным и трудоемким. Поэтому введение страхования рассматриваемых рисков в ряд обязательных видов по объективным причинам должно сопровождаться разработкой детальных мер по обеспечению данного процесса, в том числе четко определить объект страхования, момент наступления страхового случая, механизм расчета страхового возмещения, сроки заключения договоров страхования ответственности и др.

Выводы. Принятие Указа Президента Республики Беларусь «О долевом строительстве многоквартирных жилых домов», несомненно, явилось большим шагом вперед в развитии правового регулирования отношений долевого строительства. Но для эффективной защиты прав и законных интересов участников долевого строительства, а также устранения проблем в правоприменительной практике необходимо систематизировать правовую базу в сфере регулирования рассматриваемых правоотношений и разработать ряд положений, затрагивающих правовое регулирование статуса застройщика как стороны договора создания объекта долевого строительства.

Литературные источники.

1. О долевом строительстве многоквартирных жилых домов: Указ Президента Респ. Беларусь, 15 июня 2006 г. N 396: В ред. Указов Президента Респ. Беларусь от 01.03.2007 г., 31.01.2008 г., 23.01.2009 г., 02.07.2009 г., 09.03.2010 г. // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электрон. ресурс] / ООО

"ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2010.

137

2. О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: Федер. Закон Рос. Федерации, 21 июля 1997 г. №122-ФЗ: В ред. Федеральных законов от 05.03.2001 N 20-ФЗ, от 12.04.2001 N 36-ФЗ, от 11.04.2002 N 36-ФЗ, от 09.06.2003 N 69-ФЗ, от 11.05.2004 N 39-ФЗ, от 29.06.2004 N 58-ФЗ, от 22.08.2004 N 122-ФЗ (ред. 29.12.2004), от 02.11.2004 N 127-ФЗ, от 29.12.2004 N 189-ФЗ, от 29.12.2004 N 196-ФЗ, от 30.12.2004 N 214ФЗ, от 30.12.2004 N 217-ФЗ, от 05.12.2005 N 153-ФЗ, от 31.12.2005 N 206-ФЗ, от 17.04.2006 N 53-ФЗ, от 03.06.2006 N 73-ФЗ, от 30.06.2006 N 93-ФЗ, от 18.07.2006 N 111-ФЗ, от 04.12.2006 N 201-ФЗ, от 18.12.2006 N 232-ФЗ, от 24.07.2007 N 214-ФЗ, от 02.10.2007 N 225-ФЗ, от 18.10.2007 N 230-ФЗ, от 08.11.2007 N 257-ФЗ, от 23.11.2007 N 268-ФЗ, от 13.05.2008 N 66-ФЗ, от 30.06.2008 N 108-ФЗ, от 22.07.2008 N 141-ФЗ, от 23.07.2008 N 160-ФЗ, от 22.12.2008 N 264-ФЗ, от 30.12.2008 N 306-ФЗ, от 08.05.2009 N 93-ФЗ, от 17.07.2009 N 174-ФЗ, от 21.12.2009 N 334-ФЗ, от 27.12.2009 N 343-ФЗ, от 07.04.2010 N 60-ФЗ, от 17.06.2010 N 119-ФЗ // Консультант Плюс: Версия Проф. Технология 3000 [Электрон. ресурс] / ООО "ЮрСпектр". - Москва, 2010.

Teveleva V.N.

SOME OF PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF DEVELOPER’S STATUS UNDER THE THRETY OF CREATING OF THE OBJECT OF SHARED BUILDING

Academy of Public Administration under the Aegis of the President of the Republic of Belarus, Minsk

Summary

Effective protection of rights and legal interests of participants of shared building can’t be realized without exact definition of legal status of developer as an active participant of examined legal relations. It’s necessary to elaborate theoretical and practical proposals for improving of developer’s legal status on the base of complex analysis of the legislation and current judicial practice.

УДК 346

Цыба Е. Д.

ОСОБЕННОСТИ СТРАХОВОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ ПО ДОГОВОРУ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ

ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ

Академия управления при Президенте Республики Беларусь

Страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств становится в последнее время все более актуальным вопросом для теоретикоправового анализа и правоприменительной практики. Динамично развивающееся законодательство в этой сфере страхования, а также сама новизна возникающих на его основе правоотношений, порождают порой неправильное понимание и толкование правовых норм, противоречивое применение материального права не только субъектами хозяйствования и гражданами, но и судебными инстанциями.

Камнем преткновения до недавнего времени оставался вопрос о правомерности взыскания со страховщика, осуществляющего обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств, выплатившего потерпевшему сумму страхового возмещения, рассчитанного на основе расчетного метода, разницы между данной суммой и суммой фактических расходов, понесенных потерпевшим на восстановление транспортного средства.

Правовой основой обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств в Республике Беларусь является Положение о

138

страховой деятельности в Республике Беларусь, утвержденное Указом Президента Республики Беларусь от 25 августа 2006 г. № 530 «О страховой деятельности» [1] (далее - Положение).

В пункте 162 Положения предусмотрено, что определение размера вреда, причиненного транспортному средству в результате дорожно-транспортного происшествия, для целей обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств утверждается Белорусским бюро по транспортному страхованию. Правила определения размера вреда, причиненного транспортному средству в результате дорожно-транспортного происшествия, для целей обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств утверждены приказом Белорусского бюро по транспортному страхованию от 14 сентября 2004 г. № 30-од [2].

Тем не менее, на практике оказывается, что реальные расходы потерпевшего на восстановление поврежденного транспортного средства в ряде случаев превышают сумму страхового возмещения, определенную расчетным методом. Например, из определения судебной коллегии по гражданским делам Минского городского суда от 01.12.2008 по делу № 33-2870/80 следует, что стоимость ремонта принадлежащего КУП «Минсктранс» троллейбуса согласно расчету составила 5257311 рублей, тогда как фактическая стоимость ремонта – 11544580 рублей.

Вместе с тем в пункте 4 статьи 823 Гражданского кодекса Республики Беларусь [3] (далее – ГК) устанавливается, что когда ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно, а также в других случаях, предусмотренных законодательством или договором страхования такой ответственности, лицо, в пользу которого считается заключенным договор страхования, вправе предъявить требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы (лимита ответственности), которая по данному виду страхования в соответствии с подпунктом 1.2 пункта 1 Указа Президента Республики Беларусь от 25 августа 2006 г. № 531 «Об установлении размеров страховых тарифов, страховых взносов, лимитов ответственности по отдельным видам обязательного страхования» [4] определена в 10000 евро.

Сложилась ситуация при которой, с одной стороны, страховая выплата, не превысив установленный законодательством лимит ответственности, не покрывает убытки потерпевшего, а с другой стороны, страховая компания виновника, применив для определения размера причиненного вреда, определенную законодательством методику, не имеет правовых оснований для выплат в большей сумме даже если страхового возмещения недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред.

Как указывается в Решении Конституционного Суда Республики Беларусь от 03.09.2009 № Р-361/2009 «О рассмотрении споров, вытекающих из отношений по страхованию» [5], рассмотрение судами дел, связанных с выплатой страхового возмещения по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, носило противоречивый характер. По мнению Верховного Суда Республики Беларусь, право требования страховщика, выплатившего страховое возмещение по договору добровольного страхования наземных транспортных средств, может быть реализовано и сверх суммы страхового возмещения, определенной расчетным методом, но в пределах лимита ответственности, установленного Президентом Республики Беларусь. В то время, когда хозяйственные суды при вынесении решений по спорам о страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств руководствовались подходом, согласно которому размер ущерба, подлежащий взысканию со страховщика, осуществляющего обязательное страхование гражданской ответственности владельца транспортных средств, не может превышать суммы страхового возмещения, определенной расчетным методом.

139

Формированию единой судебной практики способствовало принятие постановления Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь «О некоторых вопросах применения законодательства о страховании» от 28.12.2009 №72 [6]. В п. 6 Постановления указано, что в случае недостаточности страхового возмещения, рассчитанного в соответствии с Правилами и выплаченного в пределах лимита ответственности, для полного возмещения причиненного потерпевшему вреда, разница может быть возмещена страховщиком по обязательному страхованию (Белорусским бюро), но только если потерпевший не получил возмещения по договору добровольного страхования наземных транспортных средств или на основании наличия у причинителя вреда дополнительного договора добровольного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств.

По нашему мнению, существующая в настоящее время позиция судов по рассматриваемому вопросу является обоснованной нормами гражданского права и соответствующей закрепленному в ст. 60 Конституции Республики Беларусь праву граждан на полное возмещение вреда. Так ст. 933 ГК предусмотрено, что вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. В связи с тем, что в силу Положения лицо (владелец транспортного средства), причинившее вред, застраховало риск своей гражданской ответственности, то в соответствии с п. 4 ст. 823 обязанность по возмещению ущерба лежит на страховщике, заключившим с причинителем вреда соответствующий договор. При этом возмещение вреда в силу ст. 14, 953 ГК заключается в возмещении расходов, которое лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права.

Учитывая вышеизложенное, считаем, что нормы Положения «О страховой деятельности в Республике Беларусь», регулирующие порядок возмещения вреда для целей обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, нуждаются в совершенствовании в целях соответствия их закрепленным в Гражданском кодексе общим принципам возмещения вреда и сложившейся правоприменительной практике.

Литература

1.О страховой деятельности: Указ Президента Респ. Беларусь, 25 августа 2006 г. № 530: в ред. Указов Президента Респ. Беларусь // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

2.Об утверждении Правил определения размера вреда, причиненного транспортному средству в результате дорожно-транспортного происшествия, для целей обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств: Приказ Белорусского бюро по транспортному страхованию,

14сен. 2004 г., № 30-од: в ред. От 13.01.2010 № 3-од // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

3.Гражданский Кодекс Республики Беларусь, 7 дек. 1998 г., № 218-З.: в ред. Законов Республики Беларусь от 14.07.2000 № 415-З: в ред. от 28.12.2009 № 97- З // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО

«Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

4.Об установлении размеров страховых тарифов, страховых взносов, лимитов ответственности по отдельным видам обязательного страхования: Указ Президента Респ. Беларусь, 25 августа 2006 г. № 531: в ред. Указов Президента Респ. Беларусь // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

140

5.О рассмотрении споров, вытекающих из отношений по страхованию: Решение Конституционного Суда Респ. Беларусь, 3 сен. 2009, № Р-361/2009 // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО

«Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

6.О некоторых вопросах применения законодательства о страховании: постановление Президиума Высшего Хозяйственного Суда Респ. Беларусь, 28 дек. 2009 № 72 // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «Юрспектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

Tsyba Y. D.

« FEATURES OF INSURANCE COMPENSATION UNDER THE CONTRACT OF OBLIGATORY INSURANCE OF RESPONSIBILITY OF OWNERS OF VEHICLES »

The Academy of Public Administration under the aegis of the President of the Republic of Belarus

Summary

The author analyzes some positions of the current legislation about obligatory insurance of responsibility of owners of vehicles, aspects of the judiciary practice, considers features of definition of the size of damage for insurance compensation and offers directions of perfection of insurance legislation.

УДК 340. 130. 5:002:004:342. 7 (476)

Шустова К.М.

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ

Гомельский государственный университет имени Ф. Скорины, Гомель

Актуальность исследования связана с необходимостью анализа норм белорусского законодательства, регулирующих вопросы реализации права на доступ к информации, в связи с присоединением Республики Беларусь к целому ряду международных Конвенций.

Цель исследования – выработка предложений по совершенствованию законодательства

вобласти реализации прав граждан на доступ к информации, в том числе – экологической, соответствующих международным подходам.

Работа опирается на нормативные правовые акты и правоприменительную практику Республики Беларусь с применением методов научного сравнительного анализа и синтеза.

КонституцияРеспубликиБеларусьвст.46гарантирует каждому правонаблагоприятнуюокружающуюсредуинавозмещениевреда,причиненногонарушениемэтогоправа.

Вопросы реализации прав общественности на доступ к экологической информации приобретаютособыйинтересвсвязисприсоединением Беларуси30октября2001г.кОрхусской Конвенции. В ст. 7 Конвенции сказано, что государство должно предусматривать соответствующие практические и (или) другие положения в отношении участия общественности в рамках открытой и справедливой структуры в процессе подготовки планов и программ, связанных с окружающейсредой,предоставляяобщественностинеобходимуюинформацию[1].

На имплементацию указанных международных подходов направлены нормы белорусского законодательства. Так, в соответствии с Законом Республики Беларусь от 10. 01. 2000 г. «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» (далее – Закон) гласность

вдеятельности нормотворческих органов (должностных лиц) обеспечивается:

-информированием граждан о деятельности нормотворческих органов (должностных лиц) и принимаемых ими нормативных правовых актов;

-опубликованием нормативных правовых актов в официальных изданиях, других средствах массовой информации;

141

- доведением содержания нормативных правовых актов до всеобщего сведения иными способами [1].

На достижение цели своевременного обеспечения граждан, государственных органов и иных организаций полной и достоверной правовой информацией направлено создание Национального правового Интернет-портала, в соответствии с Указом Президента Республики Беларусь от 16. 12. 2002 г. № 609 (далее – Указ). В настоящее время на Интер- нет-сайте www. ncpi.gov.by. размещаются проекты законов Республики Беларусь, что обеспечивает доступность информации для общественности [2]. Однако Указ не содержит ссылок на необходимость размещения на Интернет-сайте проектов иных видов (кроме законов) нормативных правовых актов.

Таким образом, информация о разработке и содержании проектов нормативных правовых актов (за исключением проектов законов), в том числе, принимаемых органами государственного управления, в настоящее время не является обязательной к распространению в соответствии с законодательством Республики Беларусь. Эта информация не доводится до сведения общественности.

Заслуживает внимания и деятельность Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Беларусь, которая связана с размещением проектов нормативных правовых актов, принимаемых (утверждаемых) министерством, на сайте министерства www. minpriroda.by. Такая информация рассылается также членам Общественного координационного экологического совета. Замечания общественности обобщаются и учитываются при доработке актов.

В ряде случаев компетентные органы исполнительной власти внедряют новационные процедуры, направленные на выявление мнения заинтересованных лиц в правовом регулировании наиболее важных для общества и граждан вопросов. Так, Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Беларусь инициировало общественное обсуждение на одном из заседаний Общественного координационного экологического совета проекта новой Инструкции об ОВОС. Информация предварительно (за 2 недели) рассылалась организациям – членам Совета, замечания были учтены при доработке проекта. Тем не менее, согласно сложившимся в Республике Беларусь подходам нормотворческий орган (должностное лицо) вправе, но не обязан принять решение о вынесении на публичное обсуждение проекта нормативного правового акта.

Кроме того, в Республике Беларусь отсутствуют правовые нормы, регламентирующие вопросы установления сроков, достаточных для обеспечения эффективного участия общественности в подготовке нормативных правовых актов, имеющих непосредственную исполнительную силу и других юридически обязательных правил. Также законодательно не закреплена возможность предоставления общественностью непосредственно или через представительные органы замечаний на проекты нормативных правовых актов. При этом, отсутствует ссылка на обязанность государственных органов учитывать результаты такого участия общественности в нормотворческой деятельности.

В условиях отсутствия правовых норм об обязательном предоставления информации общественности о подготовке нормативных правовых актов, имеющих непосредственную исполнительную силу, и других юридически обязательных правил, в особенности касающихся охраны окружающей среды, практика участия общественности носит не систематический, а эпизодический характер и во многом зависит от воли государственного органа.

На основании вышеизложенного, представляется целесообразным:

1. Дополнить ч. 3 ст. 47 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» от 10. 01. 2000 г. предложением следующего содержания: «При разработке проектов нормативных правовых актов, касающихся вопросов охраны окружающей среды и регулирования иных общественных отношений, направленных на реализацию конституционных прав граждан Республики Беларусь, учитывать также мнение общественности,

142

выраженное непосредственно или через представительные органы путем проведения публичного обсуждения проектов.».

2. Дополнить ст. 47 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» от 10. 01. 2000 г. частью 4 следующего содержания: «Проекты нормативных правовых актов, требующие учета мнения общественности, должны быть представлены на ее обсуждение, на срок не менее одного месяца.».

Литературные источники.

1 О нормативных правовых актах: закон Республики Беларусь от 10 янв. 2000 г., № 361-3 // .

2 О Национальном правовом Интернет-портале Республики Беларусь и о внесении изменений и дополнения в Указ Президента Республики Беларусь от 30 октября 1998 г. N 524 [Текст] : указ Президента Республики Беларусь от 16 декаб. 2002 г., № 609 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2002. – № 142. – С. 26-27.

Shustova K.M.

PROBLEMS OF THE RIGHT TO ACCESS TO INFORMATION

Gomel State University the F. Scoryna, Gomel

Summary

Changes to the legislation of the Republic of Belarus law governing the compulsory provision of information to the public on the preparation of normative acts of executive power and other legally binding rules on the environment should contribute to the realization of the right of citizens to a healthy environment.

УДК 347.77/78

Юзефович В. С.

КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА ЗА НАРУШЕНИЕ ЛИЧНЫХ НЕИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ АВТОРОВ

ГНУ «Институт экономики» НАН Беларуси, Минск

Для развития в обществе творчества необходимо обеспечить эффективную защиту имущественных и личных неимущественных прав. Такой способ защиты личных неимущественных прав автора, как компенсации морального вреда, служит подтверждению и укреплению этих прав.

Тема компенсации морального вреда за нарушение личных неимущественных прав авторов рассматривалась такими авторами, как С. А. Беляцкин [1], С. С. Лосев [2], А. С. Талыбов [3]. Тем не менее, существующие в законодательстве и судебной практике проблемы позволяют предположить, что данная тема актуальна.

Целью данной статьи является постановка проблем, существующих в гра- жданско-правовой доктрине, а также выработка предложений, направленных на совершенствование законодательства в этой области.

Для анализа рассматриваемых правовых явлений использовались диалектический, формально-юридический методы, а также метод системного анализа.

В соответствии с положениями ст. 152, 968–970 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК) [4] компенсация морального вреда, состоит в возложении на нарушителя обязанности по выплате обладателю личных неимущественных и имущественных (в случаях, предусмотренных законом) прав денежной компенсации за физические или нравственные страдания, которые последний испытывает в связи с нарушением прав.

По мнению С. А. Беляцкина, именно развитие авторского права послужило одной из причин распространения учения о возмещении нематериального вреда

143

[1, с. 124]. Тем не менее, сейчас компенсация морального вреда за нарушение прав авторов не предусмотрена специальным законодательством об интеллектуальной собственности. Такая возможность вытекает из общего смысла ст. 152 ГК.

Следует обратить внимание на пробел в ГК, который должен быть восполнен. В соответствии со ст. 989 ГК для защиты нарушенных исключительных (т. е. имущественных) прав могут использоваться общие способы, предусмотренные ст. 11 ГК. Однако ничего не говорится о возможности применять общие способы ст. 11 ГК для защиты личных неимущественных прав.

Судебная практика по применению компенсации морального вреда в Республике Беларусь чрезвычайно скудна. Так, по сведениям Национального центра интеллектуальной собственности, в период с 2005 по 2008 г. Судебной коллегией по делам интеллектуальной собственности Верховного суда Республики Беларусь было рассмотрено лишь одно дело о компенсации морального вреда за нарушение смежных прав (далее – Судебная коллегия)[5].

Такая ситуация обусловлена:

1)сложностью установления факта причинения морального вреда и определения его размера;

2)наличием пробелов в ГК, отсутствием в законодательстве об интеллектуальной собственности данного способа защиты и порядка его применения.

В области интеллектуальной собственности право на компенсацию морального вреда имеет автор (исполнитель). Компенсация морального вреда возможна только за нарушение личных неимущественных прав и при наличии вины. На данную категорию требований исковая давность не распространяется. Споры по этой категории дел рассматривает Судебная коллегия.

Порядок взыскания и определения размера компенсации предусмотрен постановлением Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28 сентября 2000 г. № 7 «О практике применения судами законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда» [6]. Размер компенсации может быть установлен соглашением сторон.

При отсутствии соглашения, определяя размер компенсации морального вреда за нарушение личных неимущественных прав авторов, суд учитывает следующие обстоятельства: степень нравственных и физических страданий потерпевшего, его возраст, состояние здоровья, бытовые условия, материальное положение и иные индивидуальные особенности; степень вины причинителя вреда, его имущественное положение, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно; характер правоотношения и фактические обстоятельства причинения вреда; всегда должны учитываться требования разумности и справедливости.

На практике определение размера компенсации морального вреда за нарушение личных неимущественных прав авторов вызывает затруднения, и некоторые ученые дополняют этот перечень. Следует согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что наступление нематериального вреда в связи с одновременным нарушением нескольких прав должно увеличивать размер компенсации [7, с. 52]. Также следует согласиться с А. С. Талыбовым [3, с. 112] и признать необоснованным мнение Е. Климович о том, что основным показателем следует считать время, которое потерпевший тратит на защиту личных неимущественных прав в суде [8, с. 39].

Такой способ защиты, как компенсация морального вреда в сочетании с иными способами является эффективным средством борьбы с нарушениями личных неимущественных прав авторов. Поэтому целесообразно было бы включить его в число гражданско-правовых способов защиты прав на объекты интеллектуальной собственности, предусмотренных специальным законодательством, а также детально определить порядок компенсации морального вреда и закрепить критерии определения ее размера.

144

Литература

1.Беляцкин, С. А. Новое авторское право в его основных принципах (с приложением закона об авторском праве) / С. А. Беляцкин. – СПб.: изд-во Юрид. книж. склада «Право», 1912. – 151 с.

2.Лосев, С. С. Защита права интеллектуальной собственности: теория и практика / С. С. Лосев // Консультант Плюс: Беларусь [Электронный ресурс] / ООО

«ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

3.Талыбов, А. С. Проблемы гражданской ответственности и мер защиты за внедоговорное нарушение авторского права и смежных прав / А. С. Талыбов. – Баку: Адильоглы, 2007. – 160 с.

4.Гражданский кодекс Республики Беларусь, 7 декабря 1998 г., № 218-3: в редакции Закона Республики Беларусь от 28.12.2009 № 96-З // Ведомости Национального собрания Респ. Беларусь. – 1999. – № 7–9, ст. 101.

5.Национальный центр интеллектуальной собственности [Электронный ресурс] / Судебная коллегия по делам ИС – Минск, 2010. – Режим доступа: http://www.- belgospatent.org.by – Дата доступа: 25.08.2010.

6.О практике применения судами законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда: постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, 28 сентября 2000 г., № 7: в редакции постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 22.12.2005 № 13 // Национальный реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 2000. –№ 100.– 6/258.

7.Малеина, М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита / М. Н. Малеина. – М.: МЗ Пресс, 2000. – 244 с.

8.Климович, Е. Методика определения размеров денежной компенсации морального вреда при рассмотрении гражданских дел о нарушении авторского права // ИС. Авторское право и смежные права. – 2002. – № 2. – С. 37 – 43.

Yuzefovich V. S.

MORAL HARM COMPENSATION FOR INFRINGEMENT OF THE MOR-

AL RIGHTS OF AUTHORS

Institute of Economics, National Academy of Sciences, Minsk

Summary

The present article as a whole is aimed at analyzing of development and using of moral harm compensation as a special method of intellectual property defense. In the article are made several improvement proposals for intellectual property legislation of the Republic of Belarus.

УДК 341.96:347.454+341.96:347.63

Байбороша Н.С.

Особенности договора суррогатного материнства с иностранным элементом

Белорусский государственный университет, Минск

Заключение договора суррогатного материнства с иностранным элементом порождает ряд проблем, которые нуждаются в разрешении, что обуславливает актуальность настоящего исследования. Предложение дефиниции указанного договора и выявления его специфики является целью публикации.

Представляется, основой понятия «договор суррогатного материнства с иностранным элементом» может послужить разработанное нами определение «договор суррогатного материнства – соглашение, по которому одна сторона (суррогатная мать), давшая согласие на имплантацию эмбриона, оказывает услуги по вынашиванию и рождению ребенка другой стороне: фактическому(им) родителю(ям), или медицинскому центру, в котором осуществлялась имплантация

145

эмбриона (репродуктологу), при наличии договора между фактическим(и) родителем(ями) и репродуктологом об оказании услуг по реализации суррогатного материнства», которое позволяет определить его правовую природу, предмет, а также круг лиц, между которыми он может быть заключен.

Исходя из этого, предлагаем следующее определение: договор суррогатного материнства с иностранным элементом – соглашение, по которому одна сторона (суррогатная мать), давшая согласие на имплантацию эмбриона, оказывает услуги по вынашиванию и рождению ребенка другой стороне: фактическому(им) родителю(ям), или медицинскому центру, в котором осуществлялась имплантация эмбриона (репродуктологу), при наличии договора между фактическим(и) родителем(ями) и репродуктологом об оказании услуг по реализации суррогатного материнства, в случае когда суррогатная мать – гражданка иностранного государства или лицо без гражданства, проживающее в иностранном государстве, и (или) фактические(й) родители(ь) – граждане(ин/ка) иностранного государства или лицо без гражданства, проживающее(ий/ая) в иностранном государстве, и (или) договор суррогатного материнства заключен на территории иностранного государства, и (или) имплантация эмбриона осуществлялась на территории иностранного государства, и (или) ребенок рожден на территории иностранного государства». Данное определение предусматривает возможность заключения двух договоров: между суррогатной матерью и организацией здравоохранения, где будет проводиться имплантация эмбриона и дальнейшее наблюдение за протеканием беременности (репродуктологом), и между этой организацией здравоохранения и фактическими родителями ребенка.

Считаем целесообразным включение в договор суррогатного материнства с иностранным элементом не только обязательных условий, предусмотренных постановлением Совета Министров Республики Беларусь «О существенных условиях договора суррогатного материнства» [1], но и следующих положений:

∙Информированность сторон договора о согласии супруга суррогатной матери, фактических родителей на реализацию суррогатного материнства, об увеличении риска рождения ребенка с пороками (дефекты центральной нервной системы, бесплодие), о законодательстве государств сторон программы суррогатного материнства и места имплантации эмбриона.

Суррогатная мать должна предоставить согласие на проведение медицинского вмешательства, а медицинские работники, в свою очередь, предоставить ей объективную информацию о возможных последствиях такого вмешательства и рисках, связанных с ее индивидуальными особенностями. В национальном праве некоторых стран данный принцип закреплен в законе. Например, согласно п. 7 Приказа министерства здравоохранения Российской Федерации «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» [2] супружеская пара и суррогатная мать должны дать письменное информированное согласие на участие в программе суррогатного материнства.

∙Указание организации (организаций) здравоохранения, в которой (которых) будут происходить имплантация эмбриона в полость матки суррогатной матери, наблюдение за течением ее беременности и роды, а также организации здравоохранения (репродуктолога), осуществляющей сопровождение программы суррогатного материнства, и координацию взаимодействия суррогатной матери и фактических родителей ребенка в условиях их анонимности друг для друга.

Несмотря на тот факт, что закрепление положения, содержащего наименование вышеназванных организаций, за исключением репродуктолога, является существенным условием договора суррогатного материнства, осложнение правоотношений иностранным элементом привносит определенную специфику. Иностранцы, временно пребывающие или временно проживающие в Республике

146

Беларусь, имеют право на доступное медицинское обслуживание на платной основе (ст. 5 Закона Республики Беларусь «О здравоохранении» [3]), они не прикреплены к конкретной организации здравоохранения, и поэтому имеют возможность выбрать любое медицинское учреждения для осуществления указанных целей.

∙Закрепление условий об ответственности сторон.

Штрафные санкции могут быть введены за отказ суррогатной матери передавать ребенка фактическим родителям или отказ фактических родителей его принять; несвоевременную оплату фактическими родителями услуг, оказанных им суррогатной матерью.

Ответственность, в частности уменьшение размера вознаграждения, может наступить ввиду несоблюдения суррогатной матерью предписаний врача, если данные действия подтверждены медицинским заключением. Фактические родители могут требовать у суррогатной матери возмещения всех расходов на медицинское обслуживание, проживание и питание, понесенных в процессе беременности и родов в случае рождения ребенка с какой-либо патологией по вине суррогатной матери (подтверждается медицинским заключением).

Включение положений об ответственности в договор суррогатного материнства с иностранным элементом целесообразно по причине удаленности сторон и отсутствия возможности осуществления непосредственного контроля.

∙Указание особых оснований прекращения договора суррогатного материнства с участием иностранных граждан. К ним могут быть отнесены: искусственное прерывание беременности при отсутствии медицинских показаний и согласия фактических родителей; рождение ребенка, генетически связанного с суррогатной матерью, если согласно договору должен был использоваться генетический материал фактических родителей; неудачное проведение определенного (закрепленного в договоре) количества попыток ЭКО, в результате которых должна наступить беременность (при не наступлении беременности суррогатной матери должна быть выплачена компенсация).

∙Закрепление положений о страховании жизни суррогатной матери во время беременности, родоразрешения и послеродовой период. Данная практика широко распространена в зарубежных государствах (например, Украине, США). Присутствие иностранного элемента влечет предъявление особых требований к страхованию.

∙Наличие визы для суррогатной матери или фактических(ого) родителей(я) на срок, необходимый для реализации суррогатного материнства, что будет свидетельствовать о правомерности нахождения указанных лиц в Беларуси (исключение – безвизовый режим с государством).

∙Указание юрисдикции и применимого права.

Таким образом, в публикации предложено определение «договор суррогатного материнства с иностранным элементом» и выявлены особенности данного договора.

Литература:

1.О существенных условиях договора суррогатного материнства : постановление Совета Министров Респ. Беларусь, 4 нояб. 2006 г., № 1470 // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 2006. – № 186. – 5/24169.

2.О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия : приказ М-ва здравоохранения Рос. Федерации, 26 февр. 2003 г., № 67 // Консультант Плюс : Версия Проф. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – М., 2010.

3.О здравоохранении : Закон Респ. Беларусь, 18 июня 1993 г., № 2435-ХII : в ред. Закона Респ. Беларусь от 15.07.2010 г. // Консультант Плюс : Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2010.

147

Baibarosha Natallia

SPECIFIC CHARACTER OF SURROGATE MOTHERHOOD CONTRACT

WITH A FOREIGN ELEMENT

In the article it is suggested the definition "surrogate motherhood contract with a foreign element" as well as the specificity of this contract which requires the inclusion of such conditions as awareness of its sides; indication of health organizations where the embryo implantation, observation of pregnancy and childbirth take place; fixing the responsibility conditions of the contract parties; indication of specific grounds for its termination; fixing provision of surrogate mother life insurance; possession of a visa for the parties to the contract for the period necessary for the surrogate motherhood realization; indication of jurisdiction and applicable law.

УДК 338.47(476): 656.2

Евсеенко К. М.

ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОЕ ПАРТНЕРСТВО И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕГО РАЗВИТИЯ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ НА ПРИМЕРЕ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ТРАНСПОРТА

Академия управления при Президенте Республики Беларусь, Минск

Актуальность темы исследования. Опыт развитых стран показывает, что в со- циально-экономическом развитии все большую роль играет налаживание системы государственно-частного партнерства. Такая форма сотрудничества возникает, прежде всего, в тех сферах, за которые государство традиционно несет ответственность: объекты общего пользования (транспортная, коммунальная, социальная инфраструктура), ремонт, реконструкция, образование, здравоохранение. Государство, как правило, не может полностью отказаться от своего присутствия в названных сферах экономики и вынуждено сохранять контроль либо над определенным имуществом, либо над определенным видом деятельности. Но для обеспечения сохранения и поддержания работоспособности входящих в них объектов недостаточно финансирования расходов за счет средств государственного бюджета. В таком случае требуется привлечение дополнительного капитала, который и поступает посредством реализации форм сотрудничества государства и частного бизнеса [1].

Среди прочих инфраструктурных отраслей базовые условия жизнедеятельности создает именно транспорт, являясь гарантией свободного перемещения товаров и услуг, конкуренции и свободы экономической деятельности. Переориентация значительной части промышленных и товарных потоков, произошедшая за последние годы, расширение международной торговли, центральное географическое положение Беларуси в континентальной части Европы, – все это формирует мощный макроэкономический спрос на развитие транспортных систем.

Однако, несмотря на важность развития государственно-частного партнерства именно в сфере транспортных систем, внедрение его механизмов в белорусскую практику идет крайне медленно. Это связано с нерешенностью целого ряда вопросов, а именно: несовершенствами законодательной и нормативной баз, эгоистическими устремлениями частных структур и др. Все это требует разработки механизмов эффективного взаимодействия государства и бизнеса, что обуславливает актуальность данной темы [2].

Целью исследования является анализ зарубежного опыта реформирования железнодорожного хозяйства и разработка научно-обоснованных рекомендаций по внедрению механизмов государственно-частного партнерства в Республике Беларусь.

Материалы и методы исследования. Теоретической основой исследования послужили работы И. М. Бородачева, В. В. Максимова, В. Г. Варнавского,

148

Е. А Сысоевой, а также материалы ООН и МВФ, посвященных теории государ- ственно-частного партнерства.

Методологической основой исследования служит системный подход – рассмотрение отрасли как единого комплекса, а также анализ и обобщение теоретической и статистической информации.

Результаты исследования. В современном мире все больше стран участвует в государственно-частном партнерстве с тем, чтобы стимулировать предложение активов инфраструктуры и основанных на инфраструктуре услуг со стороны частного сектора. Опыт разных стран показывает, что экономическая инфраструктура (в частности, транспорт) обычно является более очевидным кандидатом для государственно-частного партнерства, чем социальная инфраструктура (например, здравоохранение и образование) по трем основным причинам.

Во-первых, обоснованные проекты, направленные на ликвидацию явных узких мест в инфраструктуре, такой как железные дороги, скорее всего будут иметь высокие экономические нормы прибыли, а следовательно, будут привлекательны для частного сектора. Во-вторых, сборы за пользование часто более осуществимы и целесообразны в проектах развития экономической инфраструктуры. В-третьих, в случае проектов развития экономической инфраструктуры обычно существует развитый рынок, способный сочетать строительство с предоставлением смежных услуг [3].

Обратимся к опыту развитых стран. К концу 1980-х гг. модель функционирования хозяйства с прямым государственным управлением железными дорогами в странах с развитой рыночной экономикой стала давать сбои. Постепенно приходило осознание того факта, что такая форма управления неэкономична и неэффективна. Кроме того, государственные монополии не вписываются в либеральные модели развития и глобализации.

Главными проблемами, связанными с проводимой государственной политикой в сфере железнодорожного хозяйства, были неэффективность ее функционирования, увеличивающиеся убытки, которые обычно покрывались за счет государственных субсидий, ориентация преимущественно на производство, а не на спрос. Другими словами, развитие железнодорожного транспорта, как и других естественных монополий, постепенно подводило государства к необходимости принятия мер по его реформированию. Общим направлением стало создание конкурентной среды на основе приватизации и разгосударствления с целью повысить эффективность железнодорожного хозяйства.

Таким образом, в сфере железнодорожного транспорта начали происходить активные процессы ослабления прямого госрегулирования на основе приватизации и децентрализации. Самой популярной формой привлечения частного капитала стал концессионный механизм, который позволил увеличить инвестиции в развитие железнодорожного транспорта при сохранении его в государственной собственности [4].

Так, большинство стран ЕС сохранили железнодорожную инфраструктуру в государственном секторе, учредили государственные агентства по содержанию, обслуживанию и управлению железными дорогами, а эксплуатацию передали на концессионной основе частным или государственным компаниям. Например, во Франции было создано государственное предприятие «Сеть железных дорог Франции». Великобритания же осуществила продажу частному сектору концессий на региональные перевозки.

Опыт развитых стран Европы достаточно показателен и для Республики Беларусь. Следование по пути неполного вертикального разделения инфраструктуры и услуг на железнодорожном транспорте весьма оправдано. С одной стороны, мы повысим эффективность железнодорожного хозяйства, отказавшись от неэффективной государственной монополии, с другой – отказавшись от полной дезинтеграции, защитим себя от ряда сложностей, например потери эффекта системности. Это именно тот случай, о котором Э. Аткинсон и Д. Стиглиц пи-

149

шут, что «существуют некоторые случаи, когда было бы неэффективно иметь большое количество конкурирующих фирм». Другим значительным недостатком полной дезинтеграции является резкое возрастание транзакционных издержек и операционных затрат [5].

Вывод. Зарубежный опыт реформирования железных дорог не дает однозначного подтверждения, что разгосударствление железных дорог является лучшим способом управления отраслью. Сегодня имеется не много железных дорог, которые были бы полностью приватизированы (Великобритания). Вместо этого многие страны выбрали путь косвенной приватизации – концессионного развития железнодорожной инфраструктуры. По этому же пути может пойти и Беларусь, естественно, учитывая особенности отечественной железной дороги. При этом выбор участников тендера – потенциальных партнеров по ГЧП должен проводиться на основе прозрачной, объективной и недискриминационной процедуры отбора, поощряющей конкуренцию и обеспечивающей баланс между необходимостью ускорения и удешевления процесса проведения торгов и выбором наилучшего предложения. При этом следует проявлять абсолютную нетерпимость к любым формам коррупции.

Литература

1.Бородачев, И. М. Частно-государственное партнерство и его роль в развитии социальной инфраструктуры: автореф. дис. … канд. экон. Наук: 08.00.10 / И. М. Бородачев; НИИ труда и социального страхования Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию. – М., 2007. – 24 с.

3.Сысоева, Е. А. Железнодорожная реформа в России и странах Запада: автореф. дис. … канд. экон. Наук: 08.00.05; 08.00.14 / Е. А. Сысоева; Государственный университет управления. – М., 2008. – 23 с.

2.Максимов, В. В. Совершенствование механизма ГЧП при реализации проектов транспортной инфраструктуры: автореф. дис. … канд. экон. Наук: 08.00.05 / В. В. Максимов; Московская международная школа бизнеса. – М., 2009. – 26 с.

4.Варнавский В. Г. Партнерство государства и частного сектора: формы, проекты, риски / В. Г. Варнавский; Институт мировой экономики и международных отношений. – М.: Наука, 2005. – 315 с.

5.Варнавский В. Г. Концессионный механизм партнерства государства и частного сектора/ В. Г. Варнавский; Институт мировой экономики и международных отношений. – М.: Независимый экономический анализ, 2003. – 270 с.

Evseenko C. M.

PUBLIC PRIVATE PARTNERSHIP AND PROSPECTS OF ITS DEVELOPMENT IN BELARUS ON EXAMPLE OF THE RAILFREIGHT TRAFFIC

The Academy of Public Administration under the Aegis of The President of The Republic of Belarus, Minsk

Summary

In this research the public private partnership was researched on the example of the rail-freight traffic.

We have defined the reasons, on which rail-freight traffic occupies the leading position among all the projects of cooperation of the state and the private sector; and also tried to analyse the western experience of the public private partnership to develop some scientifically motivated recommendations that can be applied to our country.

Поликовская Е.Н.

Анализ основных норм Таможенного кодекса таможенного союза на предмет соответствия положениям Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур

150

Белорусский государственный университет, Минск

Введение в действие Таможенного кодекса таможенного союза и устранение таможенных границ на единой таможенной территории – свидетельство реальности политики высшего руководства Беларуси, Казахстана и России, направленной на интеграцию экономик государств на постсоветском пространстве и формирование Единого экономического пространства.

Согласно принятым юридико-техническим правилам в государствах-членах таможенного союза Кодекс состоит из двух частей – Общей и Специальной, включающих 8 Разделов, 50 Глав и 373 статьи.

Анализ основных норм на предмет соответствия положениям Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур (далее – Конвенция Киото) показывает, что Кодекс структурирован применительно к названной Конвенции, что позволило упростить его содержание и восприятие.

В предписаниях Кодекса таможенного союза:

-конкретизированы формы таможенного контроля, направленные на предупреждение, выявление и пресечение нарушений таможенного законодательства таможенного союза; -установлены основные требования к проведению таможенных операций лицами и таможенными органами;

-определено правовое содержание таможенных процедур.

Нормы Кодекса содержат предписание о взаимном признании решений таможенных органов на таможенной территории таможенного союза.

При этом необходимо отметить и ряд несоответствий отдельных норм Кодекса положениям Конвенции Киото:

1.В Кодексе не определен предмет его регулирования, в том числе и применительно к содержанию определения Е.10 Конвенции Киото. Соответствующие нормативные предписания было бы целесообразно изложить в статье 1 Кодекса, что позволит, в последующем, избежать разночтений в понимании, толковании и применении норм таможенного законодательства таможенного союза на единой таможенной территории.

2.В глоссарии Кодекса (ст.4) не использованы определения Конвенции Киото - «декларация на груз», «декларация на товары», «очистка», «проверка декларации на товары», «проверка товара» и некоторые другие. Поскольку, в Кодексе не используется определение очистка товаров, при этом соответствующие положения содержатся в Главе 3 «Очистка и другие таможенные формальности» Генерального приложения Конвенции. В этой связи, исходя из логики и смысла указанной главы Конвенции, целесообразно раздел 5 Кодекса именовать «Очистка товаров» и коренным образом переработать нормы глав 26 – 28 указанного раздела, приведя их в соответствия с положениями Главы 3 «Очистка и другие таможенные формальности» Генерального приложения Конвенции.

Как видно из таблицы, содержание термина Кодекса «выпуск товаров», по аналогии ряд других терминов: «свободная таможенная зона», «таможенная декларация», «таможенный контроль» не в полной мере соответствуют содержанию аналогичных определений, используемых Конвенцией Киото.

151

Неоднозначно используются в Кодексе термины «таможенное декларирование товаров», «таможенное декларирование», «декларирование товаров». В тексте Кодекса целесообразно использовать единый термин «декларирование товаров», а содержание его определения должно быть сформулировано на основе пунктов Конвенции Киото.

3.Правовые предписания ст.7 Кодекса «Правоохранительная деятельность таможенных органов» не относятся к предмету его регулирования. Указанная деятельность осуществляется в соответствии с национальным законодательст-вом, на что и сделаны 3 соответствующие отсылки в тексте указанной статьи. В этой связи, ст.7 целесообразно исключить из текста Кодекса.

4.Ст. 9 Кодекса порядок обжалования действий (бездействия) должностных лиц таможенных органов на таможенной территории таможенного союза отнесен к сфере регулирования национального законодательства. Представляется, что соответствующие нормы целесообразно включить в текст Кодекса в виде отдельной главы, которая в свою очередь должна быть разработана на основе положений Главы 10 Генерального приложения Конвенции Киото.

5.Используемые в статье 127 главы 18 Кодекса термины, связанные с управлением рисками, не соответствуют определениям терминов, содержащихся в Руководстве по управлению рисками Всемирной таможенной организации 2003 года и применяемых в Конвенции Киото.

6.В Кодексе необходимо ввести нормы о пост-таможенном контроле, который таможенные органы вправе осуществлять в отношении товаров выпущенных в свободное обращение посредством выездных и камеральных проверок в порядке, установленном налоговым законодательством государств-членов таможенного союза, исключив, соответственно, из текста Кодекса ст. 112 и главу 19.

7.Нормы Кодекса, содержащиеся в главах 42 - 43 Кодекса (таможенные процедуры уничтожения товаров и отказа от товаров в пользу государства), не соответствуют положениям Главы 1 «Формальности, предшествующие подаче декларации на товары» Специального приложения «А» названной Конвенции. Следование указанным положениям Конвенции нашло свое закрепление в нормах ст. 125 - 128 Таможенного кодекса ЕС.

8.Нормы главы 49 (ст.ст.351 - 362) Кодекса, регулирующие порядок перемещения товаров физическими лицами, не соответствуют положениям Специального приложения «J» Конвенции Киото. Указанное Специальное приложение содержит определение «личные вещи», и его использование, вместо термина «товары для личного пользования», позволит значительно упростить и усовершенствовать нормы названной главы Кодекса.

9.Нормы ст.196 Кодекса устанавливают срок выпуска товаров - 2 рабочих дня (сегодня в России этот срок составляет 3 рабочих дня, во всех развитых странах - конкурентах России на мировом рынке - один день), при этом срок выпуска может быть увеличен до 10 рабочих дней, на основании решения начальника таможенного органа либо уполномоченного им лицом. При этом Кодекс не содержит положений о критериях или основаниях для принятия такого решения.

Целесообразно определить в Кодексе или в соответствующем решении Комиссии таможенного союза основания или критерии принятия начальником таможенного органа решения о продлении выпуска товаров, что позволит избежать произвольного толкования вышеприведенной нормы Кодекса.

10.Кодексом предусмотрено установление упрощенных таможенных процедур исключительно для лиц, которые могут внести финансовую гарантию в сумме не менее 1 млн. евро. Представляется, что указанная сумма гарантии чрезмерна для субъектов малого и среднего предпринимательства, в том числе ориентированных на экспорт высокотехнологичных и других инновационных товаров.

11.Нормы Кодекса предусматривают утверждение соответствующих форм таможенных документов решениями Комиссии таможенного союза. В этой связи, целесообразно наделить Комиссию таможенного союза полномочиями опреде-

152

лять и порядок заполнения форм указанных документов в целях их единообразного применения на таможенной территории таможенного союза.

Данный подход объективен и необходим в связи с взаимным признанием решений таможенных органов на таможенной территории таможенного союза и доктриной Таможенного кодекса о декларировании лицами товаров в том уполномоченном таможенном органе на таможенной территории Таможенного союза где возможна наиболее эффективная реализация экономических интересов участника внешнеторговой деятельности.

Сравнительный анализ норм Кодекса с положениями Киотской конвенции показывает их несовпадение в отношении норм и понятий определяющих круг вопросов таможенного регулирования. Очевидно, что многочисленные правовые институты Киотской конвенции играют ключевую роль в вопросах соответствия международному таможенному законодательству.

Приведенное сравнение отражает коренные различия в содержании и в подходах к формированию Таможенного кодекса таможенного союза, а также отсутствие корреляции с соответствующими дефинициями Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур. Указанное сравнение свидетельствует о том, что разработчики Кодекса, обеспечив правопреемственность норм таможенного законодательства Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации, по-существу проигнорировали указанный институт международного права в области таможенного регулирования, содержащийся в положениях названной Конвенции.

153