«ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ»

СЕКЦИЯ «Языкознание. Литературоведение. Искусствоведение»

УДК 616.126.3 -77: [621.793:661.666.097.8].001.365

Дячок Т. В.

ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ РЕАЛИИ В РОМАНЕ О.ГОЛДСМИТА «ВЕКФИЛДСКИЙ СВЯЩЕННИК» (THE VICAR OF WAKEFIELD)

Белорусский государственный университет, Минск

На современном этапе развития переводоведения неизбежно отмечается проблема передачи смысла слов переводимого языка, обозначающих предметы и явления, представляющие национальную специфику определенного языка и культуры, средствами переводящего языка.

Необходимо заметить, что реалии как национально-культурный элемент художественного текста неоднократно становились предметом лингвистических и сугубо переводоведческих исследований. Реалии изучаются с позиций эволюции переводческих принципов (Ю. А. Зеленкова); как один из компонентов безэквивалентной лексики (Е. Л. Жених); исследуется их функциональная принадлежность: индийские реалии в английском тексте (Е. Ю. Пугина), рыцарские реалии (Л. Ю. Титова); анализируются способы передачи одной и той же реалии средствами разных языков (Ю. А. Зеленкова, А. В. Новикова).

Понятие «реалия» стало частью понятийного аппарата переводоведения в середине ХХ в. Широкое распространение оно получило благодаря публикации работы болгарских исследователей С. Влахова и С. Флорина «Непереводимое в переводе». Под термином «реалия» в научной литературе понимаются слова, называющие элементы быта и культуры, исторической эпохи и социального строя, государственного устройства и фольклора, т. е. специфических особенностей определенного народа.

Настоящая работа посвящена исследованию культурно-исторического своеобразия романа Оливера Голдсмита «Векфилдский священник» (The Vicar of Wakefield, 1766) на основе классификации реалий английского языка, их передачи в переводе и лексикографического описания.

Актуальность темы обусловлена необходимостью специального исследования малоизученного в переводоведении вопроса о культурно-исторической специфике реалий ХVIII века и способах их передачи при переводе в романе Оливера Голдсмита «Векфилдский священник».

Предмет исследования: английские реалии и способы их перевода на русский язык, использованные Т. Литвиновой.

Объект исследования: английский текст сентиментального романа Оливера Голдсмита «Векфилдский священник» и его перевод на русский язык, сделанный переводчиком Т. Литвиновой.

Новизна исследования обусловлена следующими факторами:

1)для анализа привлечен практически не исследуемый в отечественном литературоведении материал;

2)впервые рассмотрены способы подачи особенностей формирования языковой картины мира, принадлежащей одному языку, на другой язык.

63

Цель работы – выявление и классификация историко-культурных реалий, анализ переводческих закономерностей при их межъязыковой передаче.

Цель определила круг задач, которые необходимо решить в ходе исследования:

1)определить понятие «реалия», его значение и место в теории перевода;

2)выявить историко-культурные реалии и сформировать их выборку;

3)определить систему классификации для выбранных реалий;

4)классифицировать выбранные лексемы в соответствии с принятыми критериями;

5)определить основные закономерности перевода реалий, зафиксированных в рассматриваемом романе Оливера Голдсмита.

Материалом для данного исследования послужил роман О. Голдсмита «Век-

филдский священник», исследования отечественных и зарубежных переводоведов и лингвистов, справочные пособия, словари и энциклопедии.

Анализ работ, составивших теоретическую базу проводимого исследования, позволяет говорить о том, что понятие «реалия» относится к наиболее проблемным, но важным понятиям, составляющим теорию современного переводоведения. Наличие большого количества классификаций реалий свидетельствует о многогранности характера данного понятия и о многообразии подходов к его изучению.

Исходя из поставленных цели и задач необходимо отметить, что основные коннотативные характеристики историко-культурных реалий как лексических единиц связаны с передачей национального (регионального, местного), временного (исторического) и социального колорита в художественном произведении. Реалии ХVIII в. в романе Оливера Голдсмита являются необходимым компонентом художественного мира, организующим не только пространство для происходящих событий, но и отражающим особенности государственного устройства, структуры общества, национального быта, обычаев и традиций при помощи понятий, которые образуют единую языковую картину целой эпохи.

Литература

1.Аникин, Г. Литература позднего Просвещения. Сентиментализм / Г. Аникин, Н. Михальская // История английской литературы. – М.: Высш. шк., 1975. – С. 163–171.

2.Аникин Г. Оливер Голдсмита / Г. Аникин, Н. Михальская // История английской литературы. – М.: Высш. шк., 1975. – С. 408–415.

3. Елистратова, А. Голдсмит / А. Елистратова // Английский роман эпохи Просвещения / А. Елистратова. – М., 1966. – С. 204–323.

5.Елистратова, А.Сентиментальная поэзия / А. Елистратова // История всемирной литературы: в 9 т.–М.: Искусство, 1988.–Т. 5 – С. 65–74.

6.Влахов, С. И. Непереводимое в переводе / С. И. Влахов, С. П. Флорин; под ред. В. Россельса. – М.: Высш. шк., 1986.–384 с.

7.Голдсмит, О. Векфилдский священник / О. Голдсмит // Избранное. Стихи. Векфилдский священник: пер. с англ. А. Ингера. – М.: Худ. лит., 1978. – С. 95–

8.Федоров, А. В. Основы общей теории перевода / А. В. Федоров. – М.: Высш. шк., 1983. – 303 с.

9.Hornby, A. S. Advanced Learner’s Dictionary of Current English / А.S. Hornby. – Fifth edition. – Oxford University Press, 1998. – 1428 p.

10.Goldsmith, O. The Vicar of Wakefield / O. Goldsmith // The Vicar of Wake-field [Electronic resource]. – 2001. – Mode of access: http:// www. gramotey.com/ ?open_file=1195198168.41.

Dyachok T. V.

HISTORICAL AND CULTURAL REALITIES IN THE NOVEL OF O.GOLD-

SMITH ‘THE VICAR OF WAKEFIELD’

64

Belarusian State University, Minsk

Summary

The aim of the actual research is to consider the specifics of the term ‘reality’ on the basis of the novel by O. Goldsmith ‘The Vicar of Wakefield’(1766). The novel dates back to the end of the 18th century, that’s why it’s full of words specific for this period of time used for the expression of objects and phenomena with cultural and historical meaning and reflecting the features of national identity.

УДК 808.5

Загороднюк А. Н.

ДИРЕКТИВНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ И ПРОБЛЕМА ИХ ПЕРЕВОДА НА РУССКИЙ ЯЗЫК

Ульяновский государственный технический университет, Ульяновск

Работа посвящена изучению функционирования английских директивных речевых высказываний и проблеме их перевода на примере контркультурной книги Чака Паланика «Бойцовский клуб».

Под «директивами» понимается категоричный (запрет, требование, инструкция) или некатегоричный (совет, просьба, предложение) вид побуждений, которые в первом случае могут исходить только от индивидуумов, располагающих полномочиями осуществления подобных речевых актов, во втором – от индивидуумов, нуждающихся в совете или помощи собеседника.

Актуальность данного исследования определяется тем, что проблема перевода директивных речевых актов с русского языка на английский является трудной задачей, и впервые русские лингвисты на примере современного рассказа Ч. Паланика «Бойцовский клуб» совершили попытку решить данную проблему адекватности перевода директивных речевых актов.

Целью исследования является выявление структурных и прагматических особенностей английских директивов в рассказе Чака Паланика «Fight Club» и анализ их переводов.

Материалом исследования послужили текст книги Чака Паланика «Fight Club» в оригинальном написании на английском языке, тексты книги «Бойцовский клуб» в переводах И. Кормильцева и А. Егоренкова.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем:

1)директивные высказывания рассматриваются в непосредственной связи (неразрывности) со всеми внешними компонентами (ситуацией, контекстом, психологическими и социальными характеристиками коммуникантов) и имеют свое значение только в составе этих связей;

2)ставится проблема о переводе директивных речевых актов с английского на русский языки на примере современной английской прозы;

3)дается очень полный анализ перевода директивных речевых актов с английского языка на русский, определяются основные использованные трансформации, подтверждается право на существование классификации Е. И. Беляевой.

Анализ нашей работы построен на основе классификации Е. И. Беляевой, которая выделяет три типа директивных речевых актов: 1) прескриптивы, для которых характерны приоритетность позиции говорящего и облигаторность выполнения действия для адресата (признак бенефактивности действия здесь нерелевантен); 2) реквестивы, для которых характерны приоритетность адресата, необлигаторность действия и бенефактивность для говорящего; 3) суггестивы, для которых характерны приоритетность говорящего, необлигаторность и бенефактивность действия для адресата [1].

65

Примеры:

Прескриптив (угроза)

«You can’t escape». Е.: «Тебе не спастись». К.: «От таких не убежишь».

Данный пример демонстрирует нам синтаксическое уподобление в переводе Егоренкова, и лексическую замену у Кормильцева.

Данный пример отражает, насколько интересный перевод может предоставить переводчик, Кормильцев передает всю атмосферу рассказа, передает мельчайшую деталь, которую хотел донести до читателя Паланик. В его переводе присутствует трансформация лексического дополнения и лексикосемантической замены.

Синтаксические уподобления – конек Егоренкова, здесь он явно это демонстрирует, но в данном случае перевод является достаточно адекватным и не может иметь претензий с нашей стороны. Кормильцев постарался чуть больше и плюсом к дословному переводу добавил еще небольшой кусок грамматической замены («someone special to you» на «того, кто тебе нужен»).

Данную просьбу оба переводчика интерпретировали практически одинаково, однако у Егоренкова выражена явно директивная цель, а у Кормильцева больше повествовательная и акцент делается на предмет, а не на действие. Они не использовали трудных трансформаций, так текст является достаточно простым и не требует этого, прямого перевода было достаточно.

Мы проанализировали 246 директивных речевых акта. Из них 30 – это реквестивы, 43 – суггестивы и 173 – прескриптивы.

Главной нашей задачей, которую мы выполнили, был анализ директивов, которые встретились нам в рассказе Чака Паланика «Бойцовский клуб». Также мы определили, за счет каких средств были переданы директивы на русский язык в переводах И. Кормильцева и А. Егоренкова.

Проанализированный материал дает нам право утверждать, что в большинстве случаев переводчики для передачи директивов с английского языка на русский пользуются трансформациями синтаксического уподобления, дополнения, модуляции, реже – трансформациями объединения и членения предложений, конкретизацией и грамматической заменой. Переводчики в большинстве своем справились с задачей перевести директивы с английского языка на русский. Больше 80 % перевода И. Кормильцев смог сделать адекватным. У перевода А. Егоренкова было большее количество неточностей и менее эквивалентный перевод.

66

Директивные высказывания рассматривались в нашей работе в непосредственной связи со всеми внешними компонентами и имели свое значение только в составе этих связей. В нашей работе рассматривалась проблема перевода директивных речевых актов с английского на русский язык на примере современной английской прозы. Мы постарались дать наиболее полный анализ перевода директивных речевых актов с английского языка на русский, а также определили основные использованные переводчиками трансформации и дали их подробную характеристику.

Литература 1. Беляева, Е. И. Грамматика и прагматика побуждения: английский язык / Е. И. Беляева. – Воронеж: ВГУ, 1992.

Zagorodnyuk A. N.

DIRECTIVES IN MODERN ENGLISH FICTION AND THE PROBLEM OF

THEIR TRANSLATION INTO RUSSIAN

Ulyanovsk State Technical University, Ulyanovsk

Summary

In our work directives were in direct communication with all external components and have their value only as part of these components. We posed and solved the problem of translating directives from English into Russian using the example of modern English fiction literature. We provided directive speech acts with the most comprehensive analysis of the translation. We identified the key transformations used by translators and gave them a detailed description.

УДК 811.161.1.’ 36 (09)

Климкович О. А.

СИНТАКСИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ В ТЕКСТАХ КУПЧИХ ГРАМОТ XIV–XVI вв.: СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Витебский государственный университет им. П. М. Машерова

Актуальность сравнительно-сопоставительных лингвостилистических исследований в историческом языкознании обусловлена недостаточной разработанностью этого направления и отсутствием лингвостилистических исследований деловых текстов, неоднородных в жанровом отношении и созданных в различных территориально-административных центрах. Составляющими компонентами подобных исследований могут выступать следующие: 1) описание субъектной организации деловых текстов; 2) характеристика структурно-смысловой организации; 3) анализ способов вербализации смысловых единиц; 4) описание синтаксических явлений в лингвостилистическом аспекте.

Цель представленной работы – охарактеризовать особенности синтаксиса купчих грамот XIV–XVI вв. как одной из составляющей лингвостилистической организации деловых документов.

Материалом для исследования послужили тексты 180 актов, созданных на территории Московского княжества, Новгорода и Великого княжества Литовского. Методологической основой работы является комплексный подход к изучаемому материалу. Основными методами представленной работы выступают срав- нительно-сопоставительный, источниковедческий и описательный.

Описание синтаксических явлений в сравнительно-сопоставительном лингвостилистическом аспекте состоит из:

1) анализа средств связности различных предикативных комплексов;

67

2)выявления стилистически значимых структурно-семантических разновидностей простых и сложных предложений с учетом их корреляции со структурносмысловой частью текста, жанром грамоты и местом ее создания;

3)анализа стилистически значимых средств на уровне простого предложения;

4)характеристики степени представленности синтаксических явлений деловой, разговорной и книжной традиций в актовых текстах разных жанров и регионов создания.

Из грамматических и стилистических средств связности в купчих грамотах были отмечены референциальные и конъюнкциальные элементы, эллипсы, повторы, идентичность структурной организации соседних компонентов текста. Сходство в грамотах разных регионов отмечено при употреблении конъюнкциальных элементов, в частности союзов: различные типы смысловых блоков объединены между собой союзом а, который в сочетании с глаголами, существительными и местоимениями обеспечивает так называемое цепочечное нанизывание предложений. Референциальные элементы, к которым относятся местоимения, слова с количественным или качественным значением, были отмечены в содержательной части купчих грамот и в концовках. Для московских и новгородских грамот характерны указательные местоимения, согласованные с существительными на тои земле, тои пожни, си грамота или употребляющие-

ся вместе с союзами: а на то. Их употребление отмечено в смысловых блоках, фиксирующих указание цены, границ, свидетелей, юридического закрепления акта: а далъ Иванъ Чевакинъ на тои полуполовини тони на Великои Сярьти…

[2, с. 231]. В грамотах ВКЛ употребление местоимений различных разрядов отмечено во всех компонентах содержательной части и в некоторых блоках концовки. Распространенными являются сочетания нескольких местоимений: указательного и определительного, указательного и личного, определительного и личного, определительного и притяжательного: за все за то, то всеи земли тои рубежи, после сего тое земли всим нам …, при сеи нашеи записи, при сем нашем листе: а при сем нашем листе были люди добрые Михайло Сапронов сын Балтромеевич, Римко, Ивашков сын Бориболдинич …. [3, с. 131].

Анализ стилистически значимых структурно-семантических разновидностей простых и сложных предложений позволил установить следующее: для содержательной части московских грамот характерны сложноподчиненные предложения, простые определенно-личные и неполные предложения. Сложноподчиненные предложения отмечены при вербализации значения купли-продажи, определенно-личные – при вербализации значений указания стоимости покупки, определения покупки без ограничения по срокам: а купил есми у него тое пустошь в дом пречистой Богородицы и святых чюдотворцов Петра и Алексея и Ионы впрок без выкупа [1, с. 66]. Неполные предложения характерны для указания границ собственности, отвода земель.

В новгородских актах прослеживается корреляция структурно-семантических разновидностей простых и сложных предложений не только со смысловой частью грамоты, но и с субъектами деловой коммуникации. В актах, составленных от имени посадников, монастырей, распространены сложноподчиненные, простые двусоставные и инфинитивные предложения. Так, для определения стоимости покупки используются предложения, содержащие подлежащее: а да посадникъ Iванъ Лукиничь Костянтину Есиповичю на тыхъ земляхъ тритцать рублевъ… [2, с. 173]. Инфинитивные конструкции используются для указания периода владения: а володhти посаднику Iвану тыми землями по старои грамотh и по володhнью… [2, с. 173]. В актах, составленных от имени частных индивидуальных лиц, которые не занимают значительных должностей, отмечены неполные предложения: а купилъ одhрень собе и своимъ детhмъ [2, с. 185], а далъ на немъ дватцать рублев [2, с. 196].

Особенностью синтаксической организации купчих грамот ВКЛ является наличие большого числа осложняющих компонентов: однородных членов, уточ-

68

няющих, поясняющих конструкций: ино послh сего тое земли всим намъ братhником по имhни и з вhрхu писаным и жонам нашим и детhм нашим под wсподином архиепископом Иwною, владыкою полоцкымъ, не поискывати [3, с. 113].

Несмотря на то что купчие грамоты относятся к памятникам деловой письменности, в них спорадически встречаются элементы книжной традиции. В актах разных земель отмечена постпозиция согласованных определений: и на озhре ловля рыбная [2, с. 185], печать свою [3, с. 131], землицu свою wтчиннuю [3, с. 150], у митрополича сына боярского [1, с. 66]; краткие прилагательные в функции определения: орамы земли и притеребы [2, с. 189]. Кроме этого, в новгородских грамотах встречаются книжные союзы и частицы аже, буде: аже кто почне вступатся или в землю, или в пожни… [2, с. 179], в начале текстов употребляются формы аориста наряду с указательной частицей се.

Общими для всех грамот являются такие синтаксические средства деловой традиции, как инфинитивные конструкции, цепочечное соединение предложений, употребление уточняющих членов предложений, причастий на -л в функции сказуемого. В то же время в грамотах ВКЛ в отличие от московских и новго - родских купчих зафиксированы глагольно-именные сочетания вместо глагола, употребление сказуемых, состоящих из инфинитива и глагола иметь, употребление условных конструкций, построенных по модели а (который, кто, что)… будет, ино… .

Одним из наиболее ярких элементов разговорной традиции в купчих грамотах является повтор предлогов: и з Монуилом и с Кузминым сыном з Гридком [4, с. 70]. И в новгородских, и в московских грамотах, и в грамотах ВКЛ элементы разговорной традиции наиболее характерны для частей текста, передающих индивидуальную информацию.

Анализ синтаксических явлений в текстах купчих грамот позволяет сделать вывод о более сложной синтаксической организации грамот ВКЛ, что обусловлено как наличием большого числа осложняющих компонентов, так и способами выражения типичных для купчих грамот синтаксических структур.

Литература

1.Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI вв.: 2 ч. / отв. ред. С. В. Бахрушин. – М.: АН СССР, 1951–1956. – Ч. 1. – 1951. – 399 с.

2.Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под. ред. С. Н. Валка. – М.,Л.: Наука, 1949. – 407 с.

3.Полоцкие грамоты XIII – начала XVI в. / сост. А. Л. Хорошкевич. – М.: Институт истории АН СССР, 1978. – Вып. 2. – 217 с.

4.Полоцкие грамоты XIII – начала XVI в. / сост. А. Л. Хорошкевич. – М.: Институт истории АН СССР, 1980. – Вып. 3. – 212 с.

Klimkovich O. A.

SYNTACTIC PHENOMENA IN TEXTS OF DEEDS OF OWNERSHIP XIVXVI C.: CONTRASTIVE-COMPARATIVE LINGUOSTYLISTIC ASPECT

Vitebsk State University named after P.M. Masherova

Summary

In the article the author considers syntax of deeds of ownership in terms of contrast- ive-comparative linguostylistic research. She conducts 1) description of means of coherence predicative complexes in the texts; 2) characteristics of stylistic signify paradigm of simple and complex sentences; 3) revelation of stylistic signify means of simple sentences; 4) identification of degree of representativeness syntactic phenomena of formal, informal and booky traditions in the examined texts.

69

Князева К. Н.

ЭВАЛЮЦЫЯ СУЧАСНАЙ СЦЭНІЧНАЙ ПРАСТОРЫ БЕЛАРУСІ Ў КАНТЭСЦЕ ЕЎРАПЕЙСКАЙ СЦЭНАГРАФІІ

Беларуская дзяржаўная акадэмія мастацтваў, Мінск

Сёння сцэнаграфічнаму мастацтву надаецца большая ўвага, і гэта цалкам заканамерны працэс, бо ўжо цяжка вызначыць, хто ў пачатку ХХІ ст. з’яўляецца галоўным генератарам творчых ідэй — рэжысёр ці мастак. Назіраецца паступовы пераход ад акцёрскага і рэжысёрскага тэатра да тэатра мастака. Такое меркаванне ўзнікае, калі аналізуеш творчасць найбольш цікавых сцэнографаў Беларусі, калі бачыш смелыя, прафесійныя, яскравыя працы зусім маладых яшчэ творцаў. Іх намаганні аднак не заўсёды набываюць адпаведныя вынікі, бо маюць быць стрыманымі неразвітай рэжысурай, нядзейснай драматургіяй і іншымі фактарамі. Тое, зразумела, перашкаджае раўнаважнаму развіццю тэатра і нараджае дысбаланс.

Магчыма, беларуская тэатральная грамадскасць паступова пачынае разумець гэта, бо на сцэнаграфічную творчасць упершыню за доўгія гады пачынаюць звяртаць больш пільную ўвагу. Аб тым сведчаць спецыялізаваныя выставы, што наладжваюцца апошнім часам з той ці іншай нагоды: выстаўка прац маладых сцэнографаў (Нацыянальны акадэмічны тэатр імя Янкі Купалы, 2007); сцэнаграфічная выстаўка (Музей гісторыі беларускага кіно, 2007); выстаўка маладых мастакоў тэатра і кіно (Музей БДАМ, 2009); біенале дэкарацыйнага мастацтва, сцэнаграфіі і плаката (Палац мастацтваў, 2010).

Таксама ў часопісе «Мастацтва» і газеце «Культура» з’яўляюцца артыкулы, цалкам прысвечаныя праблемам афармлення сцэнічнай прасторы: «Новы погляд на беларускую сцэнаграфію» К. Сідаровіч, «Запоўніць колерам і святлом» І. Мятліцкай, «Архітэктар… на сцэне» У. Мальцава. Цікавая размова паміж мастакамі аб месцы сцэнографа ў сучасным тэатральным асяроддзі, аб творчасці і далейшых яе перспектывах адбылася на старонках газеты «Культура» у 2007 г. Падобная дыскусія разгарнулася і на старонках часопіса «Мастацтва» у 2009 г. Больш шырока асвятлялася выступленне нашых тэатральных мастакоў на Пражскай квадрыеннале, у якой Беларусь удзельнічала ў 2007 г. у чацверты раз. Хаця асаблівых вышынь на гэтай прэстыжнай выстаўцы беларускія творцы яшчэ не дасягнулі, але ўжо сам удзел у мерапрыемстве, што праводзіцца з 1967 г., падымае прэстыж нацыянальнага мастацтва.

Калі прасачыць за агульнымі тэндэнцыямі, то можна адзначыць: многія, у прыватнасці Польша, Кітай, ЗША, Японія, рабілі стаўку на візуальны эфект ад грандыёзных павільённых збудаванняў, але часам яны не былі насычаны зместава, а толькі дэманстравалі тэхнічныя дасягненні мастакоў-дызайнераў. Венгрыяй, Чэхіяй, Аўстраліяй, Новай Зеландыяй за аснову быў абраны гульнёвы пачатак у мастацтве. Творцы напрамую заігрывалі з гледачом, паставіўшы сваёй мэтай не ўразіць прафесіяналізмам і новымі ідэямі, а пацешыць публіку. Так, аўстралійскую экспазіцыю можна было ўбачыць, толькі пракаціўшыся па даволі стромкай горцы. Чэхі ўвогуле збудавалі нешта накшталт цырка-шапіто ў паменшаным выглядзе, дзе можна было і паглядзець імправізаваныя прадстаўленні і стаць іх саўдзельнікам.

Вырашэнні афармлення менавіта спектакляў на выстаўке ў Празе ўражвалі значна меней, чым ідэі па арганізацыі экспазіцыйнай прасторы. Яны часцей вызначаліся традыцыяналізмам і мінімалізмам, заснаваным на рэалістычнай манеры ўвасаблення задумы пастаноўшчыкаў, што нярэдка кідаецца ў вочы і на беларускай сцэне. Але заўсёды хочацца бачыць наватарскія плыні ў звыклай сцэнаграфічнай рацэ.

Былі і вельмі выбітныя экспазіцыі, дзе можна было прасачыць за трансфармацыяй сцэнаграфічнага вырашэння ў спектаклях па фотаздымках. Галоўнай тэндэнцыяй тут станавілася імкненне да ўнутранага развіцця прасторы ў часе, чаго не хапала іншым удзельнікам. Але такія дасягненні мастакоў сустракалася не

70

часта, а менавіта на пляцоўках бадай толькі некалькіх краінаў (Літва, Расія). Літоўскі павільён прадстаўляў сабой своеасаблівую сцэну-каробку з парталам, каласнікамі, планшэтам, паміж кулісамі якой і змясціліся макеты. Галоўны прыз атрымала расійская нацыянальная экспазіцыя пад назвай «Наш Чэхаў: Дваццаць гадоў пасля», прысвечаная памяці Д. Бароўскага. Расійскім мастакам удалося сумясціць асаблівую атмасферу павільёна, элементы гульні з гледачом і глыбокія, напоўненыя філасофскім роздумам вырашэнні спектакляў, па-майст- эрску ўвасобленыя ў макетах.

На фоне літоўскай і расійскай экспазіцый творы беларускіх мастакоў выглядалі больш сціпла. Але сярод вялікіх збудаванняў, зробленых іншымі замежнымі творцамі са шкла і пластыку, асобныя работы беларусаў зацікаўлівалі сваім пульсуючым жыццём. Асабліва тое тычыцца макета Алесі Снапок да спектакля «К’ёджаўскія перабрэхі», што стаў арганізуючым стрыжнем беларускага павільёна, надаў нейкай паветранасці і вытанчанасці ўсім астатнім працам. Цэнтральным акцэнтам работы стала вялізная серабрыстая рыбіна, якая нібыта завісла ў паветры і адцяняла навакольную мітусню. Ва ўсім адчуваўся нацыянальны каларыт, а вобразнае мысленне мастачкі працавала на падсвядомасць гледача.

Падобнай лёгкасці ва ўвасабленні ўласных задум удалося дасягнуць і маладым беларускім сцэнографам, выпускнікам спецыялізацыі «Тэатральна-дэкарацый- ны жывапіс» Беларускай дзяржаўнай акадэміі мастацтваў, якія навучаліся пад кіраўніцтвам Народнага мастака Беларусі Б. Ф. Герлавана. Кожны, хто заходзіў у беларускі павільён нязменна заглядваў ва ўмоўны калодзеж, выстаўлены наперад. На краі яго знаходзілася маленькая сумная фігурка дзяўчыны, а знізу па вяроўцы да яе ўздымаўся хлапец. Калі зазірнуць у сярэдзіну, то можна было ўбачыць празрыстую роўнядзь вады, дзе адлюстроўваўся твой уласны твар з задуменнай усмешкай на ім. І такі ачышчаны, настроены на амаль філасофскі лад ты крочыў далей, разглядаючы макеты і эскізы, прасякнутыя глыбокім роздумам аб месцы чалавечай істоты ў матэрыяльна-рэчыўным свеце.

Сёння ў працах маладых сцэнографаў знаходзіць свой адбітак сучаснае разуменне Сусвету з усёй яго неадназначнасцю. Мастакі нярэдка крочаць наперадзе, даючы напрамак для развіцця рэжысёрскай думкі.

Асабліва гэта прасочваецца ў рабоце маладых сцэнографаў, якія адмаўляюцца ад натуралізму, дробнай дэталізацыі побыту. Адчувальны зварот да пэўнага сімвалізму, філасофскай абагульненасці, умоўнасці. Яны імкнуцца суаднесці вонкавае ўспрыняцце пастаноўкі з яе ўнутраным зместам і данесці абагульнены сінтэз гэтых уражанняў да гледача. Напачатку 2000-х гг. моладзь была недастаткова задзейнічана на сцэнах тэатраў, дзе ў асноўным працавалі сталыя творцы, што замаруджвала натуральны працэс абнаўлення ідэй і сродкаў іх увасаблення. Але сёння заўважна, што сітуацыя паступова пачынае мяняцца і адбываецца змена пакаленняў.

Назіраючы за жыццём сцэнічнай прасторы, цяжка дакладна вызначыць тую адзіную мастацкую праграму, якой бы прытрымліваўся той ці іншы сцэнограф, не гаворачы ўжо аб групе творцаў, што прапагандавала б пэўную сістэму арганізацыі і функцыянавання сцэнаграфічнага асяроддзя. Тым не менш, беларускае мастацтва сцэнаграфіі, не змяняючы традыцыйнага погляду на афармленне сцэны, мае, аднак, розныя напрамкі і адгалінаванні, што дазваляе казаць аб магчымасці яго далейшага развіцця.

На працягу цэлай тэатральнай эпохі сцэна была толькі месцам выбудоўлі дэкарацыі і такая тэндэнцыя назіралася не толькі ў Беларусі, але і ў іншых саюзных рэспубліках. Сучасныя беларускія мастакі, пераступіўшы мяжу бытавога рэалізму, маюць магчымасць з найбольшай свабодай ажыццяўляць свае ідэі, эксперыментаваць з матэрыялам, фактурай, колерам, канструкцыяй. Для іх творчасці характэрна паэтызацыя сюжэтаў, выкарыстанне сімвалаў і традыцыйных матэрыялаў (дрэва, лён, кераміка), знакавых для беларускай культуры. Колеравая гама вагаецца ад карычневата-вохрыстай да блакітна-

71

празрыстай, а сродкі выразнасці могуць быць як выяўленчымі («Сястра мая Русалачка» Л. Разумоўскай, рэжысёр Н. Башава, мастак Л. Рулёва, Беларускі рэспубліканскі тэатр юнага гледача; «Кар’ера Чэлясціна» па п’есе А. Нікалаі «Зерне рыса», рэжысёр М. Абрамаў, мастак А. Касцючэнка, Беларускі дзяржаўны маладзёжны тэатр і інш.) так і канструктыўна-дызайнерскімі («Палёты з анёлам» З. Сагалава, рэжысёр В. Анісенка, мастак Л. Левін, Рэспубліканскі тэатр беларускай драматургіі; «Каралеўства крывых люстэрак», В. Губарава і А. Успенскага, рэжысёр В. Лазарава, мастак В. Мельнік, Беларускі рэспубліканскі тэатр юнага гледача; «Галубчык» Каллет у рэжысуры і сцэнаграфічным афармленні Р. Таліпава, Тэатр-студыя кінаакцёра Нацыянальнай кінастудыі «Беларусьфільм» і інш.).

У аснову афармлення сцэнічнага твора ўсё часцей закладваецца дзейснасць і канфлікт. Тое прыводзіць да стварэння атмасферы і ўнутранай дынамікі пастаноўкі. З’яўляюцца новыя падыходы да традыцыйных ідэй. Назіраецца сумяшчэнне пластычнага асяроддзя з раскрыццём унутранага развіцця характараў персанажаў («Востраў Сахалін. Частка І» паводле А. Чэхава, рэжысёр А. Нардштрэм, мастак Г. Мятліцкая, Нацыянальны акадэмічны тэатр

звар’яцелага музыкі» М. Гогаля, рэжысёр Н. Башава, мастак Д. Волкава, Беларускі рэспубліканскі тэатр юнага гледача і інш.).

Нярэдка на сцэне з’яўляецца нейкая эфемерная канструкцыя, якая сама па сабе сэнсавай нагрузкі не нясе. Але сцэнаграфія падчас спектакля значна трансфармуецца, эвалюцыяніруе разам з героямі і агульнай канцэпцыяй пастаноўкі, а наяўнасць падтэкста ўзмацняе асноўную ідэю («Сымон-музыка» Я. Коласа, рэжысёр М. Пінігін, мастак А. Сарокіна, Нацыянальны акадэмічны тэатр імя Янкі Купалы; «Тузы» У. Відмера, рэжысёр В. Баркоўскі, мастак А. Малей і «Дакрануцца вуснамі да нябёсаў» па матывах п’есы Т. Уільямса «Стары квартал», рэжысура і сцэнаграфія В. Баркоўскага, Нацыянальны акадэмічны тэатр імя Якуба Коласа і інш.).

Сучасны сцэнограф імкнецца да сінтэзу відовішчнай вобразнасці і мастацкай функцыянальнасці, які становіцца вызначальным для беларускага тэатра і пачынае новы этап у яго развіцці. Сцэнаграфія Беларусі на сёння — гэта не проста структура шматфункцыянальных элементаў, што маюць быць дынамічна ўпісанымі ў канву пастаноўкі, і не толькі мадэль прасторы. Яна становіцца вобразнай асновай спектакля разам з іншымі сродкамі сцэнічнай выразнасці.

Аднак магчымасці сцэнаграфіі як формаўтвараючага элемента спектакля нярэдка выкарыстоўваюцца не цалкам. Тады сцэнічныя творы пазбаўляюцца належнай дынамікі развіцця ў часе і прасторы, што толькі падкрэслівае хібы рэжысуры ці драматургіі і пераўтварае пастаноўку ў твор, набліжаны да бытаво-рэалі- стычнага вырашэння, што ў сучасным тэатральным працэсе з’яўляецца неактуальнай і састарэлай з’явай («Ліса і вінаград» Г. Фігейрэду, рэжысёр Г. Мушперт, мастак А. Ігруша, Беларускі рэспубліканскі тэатр юнага гледача; «Каханне ўтраіх» А. Курбскага, рэжысёр М. Абрамаў, мастак Л. Рулёва, Беларускі дзяржаўны маладзёжны тэатр і інш.).

Часам жа вонкавае вырашэнне пастаноўкі становіцца дамінантай. Гэта прадыктавана часцей недастаткова распрацаванай рэжысёрскай задумай. У такім выпадку сцэна пераўтвараецца ў выставачную прастору і перастае дзейнічаць па законах тэатра, вяртаючыся да прынцыпаў жывапіснай дэкарацыі. Гэта таксама не спрыяе развіццю беларускага сцэнаграфічнага мастацтва, стрымлівае яго развіццё («Чорная панна Нясвіжа» А. Дударава, рэжысёр В. Раеўскі, мастак Б. Герлаван, Нацыянальны акадэмічны тэатр імя Янкі Купалы; «Утаймаванне свавольніцы» У. Шэкспіра, рэжысёр В. Еранькова,

72

мастак А. Касцючэнка, Нацыянальны акадэмічны драматычны тэатр імя Максіма Горкага і інш.).

Найбольш здатны для эвалюцыі сцэнаграфіі той падыход, пры якім усе складнікі пастаноўкі дапаўняюць адзін аднаго і з’яўляюцца вызначальнымі не толькі для саміх сябе, але і для агульнага вобраза, што стварае спектакль. Такія творы з’яўляюцца найбольш цэласнымі і сэнсава абагульненымі, а гэта дазваляе казаць аб іх мастацка-завершанай выразнасці і вобразна-сэнсавай разнастайнасці. У такім выпадку назіраецца сумяшчэнне пластычнага асяроддзя з раскрыццём унутранага развіцця характараў персанажаў. А вобразна пераасэнсаваныя рэчы набываюць іншасказальны сэнс, што вядзе да мастацкага абагульнення сцэнічнага твора («Макбет» У. Шэкспіра, рэжысёр А. Латэнас, сцэнограф Г. Макарэвічус, Нацыянальны акадэмічны таэтр імя Янкі Купалы; «Сон на кургане» паводле творчасці Янкі Купалы, рэжысёр В. Баркоўскі, мастак У. Матросаў, Нацыянальны акадэмічны тэатр імя Якуба Коласа; «Сёстры Псіхеі» С. Кавалёва, рэжысёр С. Кавальчык, мастак А. Ігруша, Рэспубліканскі тэатр беларускай драматургіі і інш.).

Такім чынам, заўважна, што беларускія творцы, як і еўрапейскія сцэнографы, усё часцей у сваіх работах імкнуцца да вонкавага хараства, забываючыся аб неабходнасці яго ўнутранага напаўнення. Уразіць гледача яскравым, але імгненным відовішчам — гэта ўсё ж не галоўная і не асноўная мэта тэатра, бо сцэнаграфія не можа паўнавартасна існаваць асобна ад сцэнічнага дзеяння. Якой бы самабытнай і абагульняючай не была сцэнаграфія, у адрыве ад цэлага сцэнічнага твора яна непазбежна становіцца дэкаратыўным пано, але і пастаноўка без адпаведнага мастацкага абагульнення не набудзе належнай і неабходнай для поспеху цэласнасці.

Summary

The present work is dedicated to scenography work questions of the most outstanding artists of Europe. Taking into account increasing sense of theatre performance visual line, the evolution of the scenography art is obvious. But this questions aren’t dialed enough in modern theater science of Belarus. That’s why the author of the research was especially interested in present subject.

УДК 811.15: 82-131

Левчук В. В.

ВЛИЯНИЕ КЕЛЬТСКОЙ КУЛЬТУРЫ НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК: О ВЗАИМОВЛИЯНИИ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ

Минский государственный лингвистический университет

В современном мире на развитие культурного облика любой страны большое влияние оказывает глобализация, стирая границы и формируя единую культуру. Но для Великобритании, как и для других государств, остается насущным вопрос о сохранении уникальной богатой истории и разнообразных традиций и обычаев. Говорят, нет такого понятия как «британцы». Есть только «англичане», «валлийцы», «шотландцы» и «ирландцы» [1, с. 122]. Так, шотландцев, валлийцев и ирландцев считают наследниками кельтской культуры, а англичан – потомками англо-саксонской. Кельты – древнейшее население Британских островов, обладавшее самобытной культурой. Этот дуализм создает неповторимый образ Великобритании. Кельтская языковая традиция была прервана [2, с. 29]. В то же время многие кельтские традиции живы до сих пор в современной Великобритании. В ходе исследования были выявлены слова кельтского происхождения, в настоящее время функционирующие в английском языке, которые можно объединить в следующие лексические группы: то-

73

понимы, имена собственные, культурные реалии, слова, обозначающие семейный уклад, кухню и т. д. Целью данной статьи является исследование семантики слов кельтского происхождения, называющих культурные реалии и имена собственные, в современной лексической системе английского языка.

Для нации важно сохранить свою индивидуальность и культуру. Традиции и обычаи – неотъемлемые части национальной культуры, которые находят отражение в языке народа. Соответственно становится возможным изучение национальной культуры через язык ее носителей. Особый интерес в этом плане представляет лексический уровень языка. Сохраняя древний смысл слова, сохраняется и исконный смысл культурного явления. Тогда становится возможным сохранять и даже возрождать сами старые традиции.

Материалами работы послужили словари кельтских языков, книги по кельтистике и общему языкознанию, собственный опыт автора пребывания в Великобритании. В ходе исследования использовались такие методы, как анализ словарных дефиниций, компонентный анализ значений слов, контекстуальный анализ.

Кельтские элементы прослеживаются в именах собственных, на что указывают некоторые приставки и суффиксы. Многие шотландцы в фамилиях имеют приставку Mac – «сын кого-либо». MacDonald – «сын Дональда», MacKenzie – «сын Кензи» [3, с. 92]. Это позволяет человеку чувствовать социальную принадлежность к той или иной семье, роду. Существуют, в том числе, и характерные кельтские имена. Так у шотландцев это Angus, Donald, Duncan для мальчиков, например, и Morag, Fiona, Jean для девочек [3, с. 92]. Валлийцы имеют схожую приставку в фамилиях – «ap (ab)», которая позже трансформировалась в начальную букву «Р». Например, Pritchard – «сын Ричарда», английский аналог – Richardson. Аналогично – Price, Parry, Pugh. Традиционными мужскими именами являются Dylan, Perry, Gareth, а женскими – Caron, Enid, Gwen [3, с. 101]. Ирландские фамилии являются мотивированными словами, в структуре которых отмечаются такие аффиксы как приставка О’, обозначающая «из семьи ко- го-либо», приставки Fitz, Mc, Fil, Gil – «сын кого-либо». Например, O’Neil, O’Brien, Kilmartin, Fitzwilliam, Fitzgerald, Gilmurray, McMahon, McHugh. Ирландские кельтские мужские имена – Sheridan, Darren, Shamus, женские – Alma, Brigitte, Erin. Интересно, что в Ирландии существует тенденция «переделывать» английские имена на гаэльский манер: Sean – то же самое, что

иJohn, Seamus – James, Liam – William, Seanna – Joanna, Catail – Charles [3, с. 122].

Одна из интересных традиций – шотландские кланы (clan – «семья», clann – «дети» [3, с. 92]), могущественные роды, соперничавшие друг с другом во всей истории Шотландии. Сейчас все представители династий мирно сосуществуют

идаже встречаются друг с другом. Так, 2009 год был объявлен «годом возвращения домой». Потомки многих кланов живут сейчас за пределами Шотландии, но в 2009 году они все собрались на родине, и в честь этого события проводились многочисленные празднества, включавшие, в том числе, экскурсии по стране, национальную еду, музыку и танцы.

Принадлежность к тому или иному клану выражалась внешне – в одежде из тартана (tartan [3, с. 92]), плотной шерстяной ткани с узором в клетку, окраска и собственно узор которой и указывали на родовую принадлежность. Еще одно слово, обозначающее форму одежды, «kilt». Но килты не были популярны среди шотландцев до начала XVIII в. Слово éileadh/ féileadh [4, с. 207] – поздний аналог слова «kilt», его кельтский перевод, что указывает на позднее возникновение и самого культурного элемента.

В английском языке функционирует ряд слов кельтского происхождения, семантика которых связана с музыкой и танцами (bard, céilidh, jig, reel, hornpipe

ит. д.). Это говорит о музыкальной и танцевальной культуре кельтов.

74

Их потомки в Ирландии, Шотландии и Уэльсе продолжают традиции предков. Так, в Уэльсе раз в год проводится фестиваль Eisteddfod – главное национальное культурное мероприятие [3, с. 96]. На этом ярком событии чествуют лучших писателей и поэтов, которые создают произведения на валлийском языке. Фестиваль имеет кельтские корни, а его название переводится как «собрание бардов» (от èisteachd – «слушание, признание» [4, с. 53]); кельтское слово bārd означает «поэт» (соответственно слово bàrdachd – «поэзия»), само собрание попрежнему открывает верховный друид (druid – draoidh – «волшебник, колдун, провидец, мудрец») [5].

Схожий фестиваль проводится в Ирландии – Kilkenny Celtic Festival, в городе Килкенни, бывшем в средние века столицей изумрудного острова. Ирландцы знакомят участников торжества с кельтской культурой, традициями, музыкой, языком, танцами, едой, проводят лекции, экскурсии, уличные представления и многие другие увлекательные мероприятия.

В Шотландии приблизительно раз в месяц проводятся вечера национальных танцев, которые имеют особое название – céilidh. Первичное значение данного слова – «концерт, посещение» [4, с. 29]. В древности подобные вечера имели место в замках, на фоне живописных пейзажей, с живым музыкальным сопровождением и т. д. Сейчас сохранилось аутентичное название мероприятия – сохранилась и традиция, имеющая кельтские корни (в том числе существует много слов, обозначающих кельтские музыкальные инструменты и костюмы).

Сейчас в Британии и Европе наблюдается оживление не только в изучении, но и возрождении кельтских традиций и языка. По сути, утверждение о кельтском языке как о мертвом является мифом. На этом языке до сих пор создают литературные и музыкальные произведения, существуют языки-наследники (традиционно выделяют валлийский, ирландский, шотландский и др.). Кельтские языки развиваются. Наблюдаются заимствования не только кельтских языковых единиц в английский, но и обратные. Так, английское hamster (хомяк) в кельтском передается как hamstair, helicopter (вертолет) – heileacoptair, computer (компьютер) – coimpiutair, comma (запятая) – cromag, train (поезд) – trèan и т. д. [4, с. 189, 191, 149, 147, 282].

Таким образом, существуют перекодировки между языком и культурой. Сохраняя, возрождая и развивая древние языки, нация может возрождать и постигать свои древние традиции и обычаи. Изучение семантики лексических единиц кельтского происхождения открывает окно в мир кельтского культурного наследия. В настоящее время наблюдается развитие кельтских языков. В современном английском языке отмечаем функционирование разных групп слов кельтского происхождения, но в то же время английский язык оказывает влияние на кельтские языки. Эти процессы свидетельствуют о межкультурном взаимовлиянии. Сохранение древних традиций и культуры позволяет современной нации сохранить свой уникальный образ и богатое культурно-историческое наследие.

Литература

1.McDowall, D. Britain in close-up: An in-depth study of contemporary Britain / D. McDowall. – London, Pearson Education Limited, 2003. – 208 p.

2.Crystal, D. The Stories of English / D. Crystal. – London: Penguin Book, 2005. –

584p.

3.Sheerin, S. Spotlight on Britain / S. Sheerin, J. Seath, G. White. – Oxford: Oxford University Press, 1990. – 140 p.

4.Robertson, B. Gaelic dictionary / B. Robertson, I. MacDonald. – London: Hodder Education, 2004. – 320 p.

5.MacKillop, J. Dictionary of Celtic Mythology / J. MacKillop. – Oxford: Oxford University Press, 2009. – 456 p.

75

Liauchuk V. V.

THE INFLUENCE OF THE CELTIC CULTURE ON THE ENGLISH LANGUAGE: ABOUT THE INTERACTION BETWEEN LANGUAGE AND CULTURE

Minsk state linguistic university

Summary

The article runs about the interaction between language and culture. It is stated that with the help of a language we can discover cultural information about a nation. Such knowledge is useful when studying an ancient culture. Celtic culture in this particular article is under consideration. The information about traditions and customs helps to understand modern morality and way of life and to save original culture of a nation.

УДК 821.112. 2. 09.- 131

Матюхина М. Е.

ЭВОЛЮЦИЯ СЮЖЕТА ДРЕВНЕГЕРМАНСКИХ СКАЗАНИЙ О НИБЕЛУНГАХ ОТ ДРЕВНОСТИ ДО XIX В.

Белорусский государственный университет, Минск

С течением времени человечество все чаще и чаще начинает обращаться к ценностям прошедших эпох, которые бережно собираются в общую копилку культурного наследия. Поэтому многие хорошо известные сюжеты из древности возвращаются к жизни в творчестве последующих поколений. Одним из таких сюжетов является история о легендарном герое «Старшей Эдды» Сигурде. Его имя, нередко известное из более поздней версии сказаний о Нибелунгах как Зигфрид, встречается на страницах произведений средневековья, романтизма, эпохи реставрации, XIX и XX вв.

Как правило, исследуются и анализируются сами произведения и их значения в контексте мировой истории. К сожалению, некоторые литературоведы не затрагивают такой аспект анализа сюжета художественного произведения, как изучение его эволюции, изменение смысловой нагрузки фабулы и характеров главных героев в литературе различных эпох. Актуальность же данного исследования заключается в том, что нами были проанализированы не столько собственно произведения, основанные на сказаниях о Сигурде и Нибелунгах, сколько развитие сюжетных линий в интерпретациях нескольких авторов, время жизни которых относится к различным эпохам.

Целью данной научной работы является анализ ряда произведений, основанных на сказаниях об эддическом герое Сигурде, изучение изменения их сюжета и смыслового наполнения, исследование событий мировой истории, которые так или иначе преломились в данных произведениях.

Для достижения поставленных целей нами были проанализированы такие произведения, как «Старшая Эдда», дошедшая до нас из X в., «Песнь о Нибелунгах» (1210), трилогия Фридриха Геббеля «Нибелунги» (1862), новелла Иоганнеса Шерра «Брунхильда» (1870), стихотворения Феликса Дана «Похороны Зигфрида» и Эрнста фон Вильденбруха «Кровь Зигфрида», относящиеся ко второй трети XIX в. Авторы этих текстов так или иначе опирались на самую раннюю версию сказания о Сигурде – «Старшую Эдду». Однако главная сюжетная линия так видоизменилась, что каждое последующее произведение, повествующее о жизни одних и тех же героев, получало абсолютно новый, отличный от предыдущего смысл, служило разным целям и воплощало разные идеи.

В ходе данного исследования основными методами изучения данных текстов стали анализ и сравнение. Так, сопоставив древнегерманский эпос «Песнь о Ни-

76

белунгах» и трилогию XIX в. «Нибелунги» Фридриха Геббеля, мы пришли к выводу, что две абсолютно разные эпохи – раннее средневековье и XIX в. – ставили перед собой задачу отобразить положение религии в истории германского народа. Новация обработанной Геббелем «Песни о Нибелунгах» заключается во введении автором в языческий мир древних германцев христианской идеи. Нельзя утверждать, что в первоначальной версии не говорилось о религии. Несомненно, зачатки христианства были известны уже тогда. Автор героического эпоса, как и следовало, повествовал нам о действиях героев, рассказывал историю. В задачи австрийского шпильмана, однако, не входило наполнение рассказа мощной этической нагрузкой. Основным оставался сюжет, так как эпос на то

иесть эпос, чтобы повествовать. В интерпретации же Фридриха Геббеля делается больший уклон на этическую, а не на событийную сторону. Поэтому идея христианизации языческого мира кажется нам новой.

Интересна интерпретация сюжета древнегерманского сказания «Старшая Эдда» Иоганнесом Шерром в новелле «Брунхильда». Новая для этого сказания тема любви подана автором настолько смело и удачно в свете событий его времени, что, бесспорно, будет актуальна и в нынешнее время перемен и бешеного темпа развития. Шерр искусно воплотил свои политические стремления, одев их в форму художественного произведения, что было не типичным для литературы середины XIX в. На наших глазах внешне обычная любовная линия приобретает окраску яростного политического памфлета «на злобу дня», а главные понимаются как alter ego самого автора. Следует отметить и то, что даже образ одного из героев становится прототипом самого автора, его литературным двойником.

Сюжет о могучих героях из сказаний о Нибелунгах оставил свой след не только в прозе и драме, но и в лирике. И каждый раз он приобретал новую окраску, каждый раз в него вкладывается новое мировоззрение и новый смысл. В Германии XIX в. сюжет «Песни о Нибелунгах» чаще всего приобретал политический оттенок, что особенно ярко выразилось в лирике двух немалоизвестных поэтов

идраматургов – Феликса Дана и Эрнста фон Вильденбруха. Однако, если интерпретациям сюжета «Песни о Нибелунгах» был характерен героический пафос, то теперь он употребляется скорее как средство пропаганды. Апология варварства, культивируемого Даном и Вильденбрухом, входила как необходимый элемент в расистские теории, которые в разных видах пропагандировались в буржуазной литературе уже в конце XIX в. Стирается понятие идеала героического, на место которого приходит идея пангерманизма и стремления подчинить весь мир, причем главным средством пропаганды таковых идей к сожалению избрана массовая литература, доступная широким кругам общества. Она, утратив свое прежнее значение, теперь становится лишь средством, но не предметом эстетического и морального наслаждения.

В результате данного исследования мы пришли к следующим выводам. Художественная литература не забывает своего наследия. Ей свойственно открывать новые идеи, отображать свою эпоху при помощи одних и тех архетипических сюжетов, при этом облекать их в новые формы. В каждую эпоху один и тот же сюжет может приобретать такой смысл, который не мог быть найден в ином, более раннем произведении, основанном на той же сюжетной линии. Так, мы видим, как Фридрих Геббель, автор трилогии «Нибелунги», ставил перед собой цель отобразить религиозные волнения, свойственные началу XIX в., в то время как неизвестный автор «Песни о Нибелунгах» стремился к отображению главных героев как воплощению силы и могущества немецкого народа. Иоганнес Шерр в своей новелле «Брунхильда» главным героем сделал не легендарного Зигфрида, а Брунхильду, которая была его возлюбленной в самой ранней версии сказания о Нибелунгах – «Старшей Эдде». При этом автор сильно изменил эту легенду, перенеся имена героев на вымышленных персонажей-современни- ков. Что касается лирика Феликса Дана и Эрнста фон Вильденбруха, то следует

77

отметить, что эти авторы использовали героев «Старшей Эдды» и «Песни о Нибелунгах» в целях агитации и распространения идей пангерманизма. В лирике этих авторов мы видим, как Зигфрид становится воплощением самой Германии, а его немалоизвестный соперник Хаген – врагом народа. Мы считаем, что именно идеи пангерманзма и шовинизма, представленные в лирике Дана и Вильденбруха, позже были изложены в речах Гитлера.

Итак, мы видим, как видоизменялся один сюжет на протяжении долгого времени в художественных произведениях различных эпох, получая при этом новые смысловые оттенки и отображая веяния своего времени.

Matyukhina M. E.

EVOLUTION OF THE PLOT OF ANCIENT GERMAN LEGENDS ABOUT NIBELUNGS FROM THE ANTIQUITY UP TO NOW

Belarusian State University, Minsk

Summary

At all times a plot of legends from "The Senior Edda" were processed and interpreted by many authors. However the best products have occupied the niche in the world history and in system of evolution of a plot about Nibelungs. In the given research have been analysed such products as «The Senior Edda» , «The Song About Nibelungs», F. Hebbels trilogy «Nibelungs», short story from J. Sherr «Brunhild», Felix Dan's poem «Zigfrid's Funeral» and E. Wildenbruh «Zigfrid's Blood».

УДК 7.03

Прокошина В.В.

Эволюция цвета и светотени в творчестве Караваджо

Белорусский государственный университет, Минск

Микеланджело Меризи да Караваджо – яркий и незаурядный итальянский художник, представитель нового времени (к. 16 – нач. 17 вв.), который своим творчеством оказал значительное влияние не только на развитие итальянской живописи, но и оставил след в мировом искусстве. Караваджо является основателем особого стиля письма, который восприняли многие художники. Это течение стало называться караваджизмом. Несмотря на множество новаций привнесенных Караваджо в искусство (новые жанры – бытовой и натюрморт, монументальный характер полотна, мотивы борьбы и драматизм сюжета, свободная трактовка религиозного сюжета) более подробно необходимо остановиться на эволюции светотени и цвета в произведениях, поскольку эта главная особенность манеры письма художника найдет наиболее яркое отражение в произведениях последователей.

Цель работы - проследить эволюцию цвета и светотени в творчестве Караваджо.

В методологическом плане работа основывается на принципах объективности и историзма, использовании общенаучных и специальных исторических методов (историко-генетический, историко-сравнительный).

Открытие возможностей цвета и светотени как главных выразительных средств живописи в творчестве Караваджо произошло не сразу. В ранних произведениях художника трехмерность и объем предметов передается постепенными переходами светотени («Юноша с корзиной фруктов» (ок. 1593), «Кающаяся Магдалина» ок. (1596)). Караваджо грамотно затеняет фон картины внизу и высветляет в верхней части полотна. Рассеянное, чуть золотистое дневное освещение и легкие серые тени придают естественность колориту. В своих ранних произведениях Караваджо тщательно прорабатывает каждую деталь, что было несвойственно живописи академистов и маньеристов, господствующей в это время. В такой художественной манере исполнены и другие ранние картины Караваджо.

78

Контрастов между светом и тенью в его картинах еще нет, они несколько усиливаются только в последних произведениях рассматриваемого периода.

Линия развития произведений Караваджо от «Отдыха на пути в Египет» (1595 – 1596) к «Экстазу святого Франциска» (1597) и «Жертвоприношению Авраама» (1599) демонстрирует постепенное превращение второго плана картины в абсолютную абстракцию тьмы: в обеих картинах фоном для ярко освещенного переднего плана служит ночной пейзаж. На фоне ночного пейзажа фигуры выделены ярким светом, источник которого неясен. Этот условный, но служащий для раскрытия сюжета и выделения главных действующих лиц художественный прием получит широкое распространение в живописи XVII века. [1, с. 26].

«Мученичество апостола Матвея» (1599 – 1600) – первая картина, в которой окончательно сложилась художественная манера, ставшая особенно характерной для Караваджо в период творческой зрелости (1599 – 1607), а также и для большинства последователей. Это так называемая «темная» манера (тенебризм), или живопись погребного освещения [2, с. 107].

Следует отметить, что таких резких контрастов светотени, как здесь, у Караваджо раньше не было. Глубина пространства тонет в черном, непроницаемом мраке. Коричнево-черными тенями мрак наползает на фигуры, местами поглощая их отдельные части и контуры. Немногие неяркие краски растворяются в тенях, что усиливает тревожное настроение картины. Те же резкие контрасты светотени так рельефно выявляют все объемы, что их выпуклость кажется почти осязаемой. Соответственно с его поисками меняется и варьируется главное достижение художника – светотеневая среда. Караваджо при помощи светового луча создает эффект фрагмента какого-то неопределенного целого, скрываемого тьмой, приводит этот фрагмент в состояние непосредственной близости к зрителю, что создает «эффект присутствия» [3, с.204].

Эти особенности зрелого творческого периода Караваджо относятся, прежде всего, к двум монументальным алтарным картинам – «Смерть Марии» (1601 – 1602) и «Положение во гроб» (1602 – 1604). Заметно проявляется эволюция Караваджо: прозрачнее стали темные тени, появилась воздушная среда, мягче стала живопись. Все краски, растворяемые светом и тенью, потеряли яркость и определенность. В то же время наряду с бедным интерьером Караваджо вводит тяжелый красный занавес, что делает пространство в картине глубже, воздушнее, градации света и цвета становятся тоньше. Следует отметить также дальнейшее изменение в использовании цвета. Цветовая гамма становится очень сдержанной, строится на сочетаниях охристых, коричнево-черных и серо-белых тонов («Давида с головой Голиафа» 1605 – 1610). На лице Давида видны легкие скользящие тени. Свет смягчен и поглощен поверхностью предметов. Также очень наглядны изменения в области фактуры. Для написания рубашки мальчика Караваджо использует смесь черного, охры и белил, что создает характерный грязно-белый тон, фосфоресцирующий во тьме, который станет типичным для поздних работ мастера.

Последние годы творчества художника (1607 – 1610 гг.) цвет теряет прежнюю интенсивность и тяготеет к почти монохромной тембровой окраске. Свет уже не столько освещает, ярко характеризуя поверхность тел и предметов, сколько создает в картине мягкую светотеневую среду. Параллельно с тем как ослабевает в картинах свет и цвет возрастает роль белого и черного в колористической гамме. Но они не противостоят друг другу как раньше, а смешиваются в особый, типичный для поздних работ выразительный серо-белый или черно-серый тон – образ света, мерцающего сквозь мрак. В «Казни Иоанна Крестителя» (1608) Караваджо отказался от темного фона. Чтобы усилить мрачное впечатление происходящей трагедии, художник ясно охарактеризовал место действия. Поэтому новое значение в картине приобрело пространство, черные тени исчезли, все стало различимо и лишь слегка окутано воздушной дымкой. Яркого света здесь мало, ярких красок нет, все обесцвечено.

79

Обобщая все вышесказанное, можно проследить эволюцию светотени и колористических решений в произведениях Караваджо. Изменения манеры письма художника связаны, прежде всего, с постепенным усовершенствованием техники и мастерства. В ранних работах Караваджо можно проследить тенденцию к передаче объемности предметов постепенными переходами светотени, причем вначале художнику не удается достигнуть впечатления большой их выпуклости. Контрастов между светом и тенью в его картинах еще нет, они несколько усиливаются только в последующих произведениях художника. В произведениях зрелого творчества художника, например в «Призвании апостола Матвея» контрасты света и тени усиливают впечатление объемности тел, значительно возрастающее здесь по сравнению с более ранними картинами Караваджо. Что же касается колористических решений, то на раннем этапе творчества Караваджо не учитывает изменчивость цветов, богатство их оттенков и рефлексы. Но стремясь избежать пестроты цветов, он отчасти объединяет их общей окраской освещения, используя оттенки, соответствующие золотистому дневному освещению и серым, легким теням. На этапе своего зрелого творчества Караваджо использует cкупые оттенки коричневатых, серо-зеленых, желтоватых и красных цветов, черные тени, контрастирующие с ярким светом. В последних работах следует отметить, что в картинах ослабевает свет и цвет. Художник все чаще использует серо-белые, черно-серые тона, но не противопоставляя друг другу, а создает образ света, мерцающего сквозь мрак. В его картинах преобладает мрак, и отсутствуют яркие цвета.

Литературные источники

1.Знамеровская Т. Микеланджело да Караваджо. Монография. М.: Искусство, 1955. – 92 с.

2.Ильина Т. В. История искусств. Западноевропейское искусство. – М.: Высшая школа, 2000. – 386 с.

3.Свидерская М. И. Караваджо. Первый современный художник. Проблемный очерк. – CПб.: Наука, 2001. – 237 с.

Prokoshina V.V.

The Evolution of Colour and Treatment of Light and Shade in the Creative Work of Michelangelo Merisi da Caravaggio

Belarusian State University, Minsk

Summary

The article is devoted to the study of evolution of colour and treatment of light and shade in the creative work of the prominent italian painter Mikelangelo Merisi da Caravaggio, whose paintings made a deep influence upon the european art of XVIIth

80

cent. The main attention is given to the of the specific artistic traits and techniques of this painter, which were perceived by his disciples.

УДК 808.2

Родичев А. А.

РОЛЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ В СТРУКТУРЕ ТЕКСТА

Белорусский государственный технологический университет, Минск

Современная практика редактирования стремится к выработке общего взгляда на редактирование как процесс, не ограничиваясь только аспектами стилистической обработки. Теоретики разработали различные подходы к анализу рукописей. Наиболее перспективным представляется анализ внутренней структуры текста.

Оригинальным представляется понятие о психологической составляющей, ее роли в тексте и те практические советы, которые разработаны Феллером для оснащения текста необходимыми качествами, рассчитанными на привлечение читателя к чтению.

Учитывая важность психологической составляющей как аспекта внутренней структуры текста считаю необходимым более глубокое исследование .

Этим обусловлен выбор темы статьи. В соответствии с темой сформулированы задачи:

1)изучить теорию и практику;

2)изучить публикации по теме;

3)изучить опыт редактирования с позиции внутренней структуры текста с учетом виртуальной теории М. Д. Феллера;

4)выявить наиболее важные признаки психологической составляющей структуры текста;

5)проанализировать роль психологической составляющей в совершенствовании текста.

Методы исследования:

1)анализ публикаций;

2)создание текста с использованием конкретных путей конструирования внутренней структуры текста.

Материалом исследования является редакторский анализ рукописей. Весь мате-

риал подробно изложен на студенческой научной конференции в апреле текущего года, тезисы опубликованы в сборнике студенческих работ.

Главная задача психологической составляющей внутренней структуры текста — управление процессом чтения.

Всовременной практике и теории редактирования большое значение придается внутренней структуре текста и ее составляющим. Наличие психологической составляющей улучшает качество текста, а именно: ориентированность стиля и содержание на конкретного читателя.

Внастоящее время разработаны следующие характеристики психологической составляющей:

1) соответствие содержания читательскому восприятию;

2) способы изложения материала (заглавие, введение, организующий образ, пунктирный, мазковый, круговой способы и способ кольцевания); 3) приспособление материала к уровню восприятия читателей (членение струк-

туры, выбор точки зрения, интеллектуальная насыщенность, диалогичность, доступность и краткость).

Внутренняя диалогичность произведения — одно из самых сильных средств активизации читателя, которое создает у него ощущения сотворчества и присутствия в произведении.

81

Наравне с диалогичностью большую роль в психологической активации читателя играет интеллектуальная насыщенность произведения. Ей способствуют: 1) выявление движения мысли в изложении; 2) четкая и определенная формулировка фраз и абзацев; 3) обоснование положений; 4) достаточная скважистость изложения.

На мой взгляд, важную роль в тексте играет организующий образ. Чтобы использовать этот метод, нужен творческий подход автора к материалу, поскольку здесь должны соединяться реальное наполнение и метафора, которая помогает читателю увидеть материал.

Немалую роль, наряду с приспособлением к той или иной особенности мышления читателя, играет управление читательским творчеством — созданием условий для этого творчества и, условий, соответствующих ожидаемому продукту чтения. Учебник не во всех случаях должен быть рассчитан на легкое чтение. Он должен прививать, снабжать новыми знаниями учащегося, тем самым развивая его. Ведь прививать жажду к знаниям необходимо только качественной литературой, литературой, которая сможет точно передать нужные читателю сведения.

Важная черта психологической составляющей — доступность. Для реализации требований доступности необходимо выполнять несколько правил: объяснять простым, доступным языком; излагать новое, связывая его с уже известным читателю.

Я. А. Коменский провозгласил следующие четыре правила доступности: от легкого к трудному; от известного к неизвестному; от простого к сложному; от близкого к далекому.

Доступность в тексте обеспечивается освобождением его от научной терминологии и каких-либо ложных рассуждений, конкретностью изложения представленного материала.

Немаловажную роль играет выбор точки зрения на описываемое в произведении, это необходимо для того, чтобы читатель, сообразуясь с автором, вырабатывал собственное отношение к материалу.

Способы изложения тесно связаны с психологической составляющей. Они отражают психологические моменты процесса познания, лежат на поверхности произведения, ближе к внешней форме.

С учетом цели, преследуемой произведением, и особенностей сознания читателя необходимо предупредить о цели произведения, связать произведение с информационной ситуацией. Стоит объяснить вводимые понятия, особенности стиля и ожидаемый характер чтения. В основном тексте важно выявлять логические связи и переходы, с одной стороны, и сохранять скважистость, с другой, чтобы стимулировать внимание читателя, постоянно вводить новые факты (для увлечения). Важно делать читателя соучастником творческого процесса всегда, когда это не вредит цели произведения, учитывать возникающие у него сомнения и возражения, отреагировать на них, вести диалог с самим читателем.

Зная ожидания читателя, можно создать полезный, информационно-насыщен- ный, доступный текст, который настолько захватит читателя, что непременно будет прочитан до конца.

Занимаясь исследованием, я проводил анализ произведений различной литературы и убедился, что без психологической составляющей текст не будет должным образом воспринят читателем. Она неотъемлемо должна присутствовать в произведении для того, чтобы текст был понятен читателю, а сам процесс чтения — увлекательным, ведь чтение — это удивительный процесс, формирующий и организующий наше мышление, расширяющий кругозор.

Rodichev A. A.

ROLE OF PSYHOLOGICAL CONSTITUENT IN THE STRUCTURE OF

THE TEXT

82

Belarusian State University of Technology, Minsk

Summary

The research below is dedicated to the psychological constituent in the structure of the text. The main issues are: determine the role and tasks of the psychological constituent; ways of presentation; explain the receptions of the effective reading; explain the receptions of the presentation to perceiving of reader; means of the activation of readers. The work is divided into several parts, each of them contains a various information.

УДК 821.161.1.09

Сушина А.Г.

СТРУКТУРА ОБРАЗА-КОНЦЕПТА «ЛЮБОВЬ» В КАРТИНЕ МИРА Д. РУБИНОЙ

Могилевский государственный университет имени А.А. Кулешова

Актуальность: лингвокультурология обеспечивает процесс понимания коммуникативного общения, в качестве которого может выступать и чтение художественного текста.

Цель исследования: выявить структуру образа-концепта «Любовь» в картине мира Д. Рубиной. Материалами исследования служат художественные произведения Д. Рубиной. Для достижения поставленной цели были использованы следующие методы: метод моделирования, метод исследования словарных дефиниций, сравнительно-сопоставительный метод.

Результатом исследования является следующее содержание внутренней формы концепта «Любовь». Глагол «любить» по происхождению и форме – каузативный. С течением времени он занял место глаголов всех трех фаз (по трехфазовой модели) и вобрал в себя их значения: глагола 1-й фазы, который по своей форме в точности параллелен др.-инд. lobhayati «возбуждать желание, заставлять любить, влюблять»; глагола 2-й фазы, который должен был обозначать «впасть, погрузиться в состояние любви, желания чего-то»; глагола 3-й фазы *лъбети «пребывать в состоянии любви, влечения к чему-либо или кому-либо». Семантика глагола «любить» пополняется компонентами «обмануть», «исчезнуть», которые обнаруживаются при восстановлении глагола 2-й фазы - *лъбнути(ся), следы которого можно найти в русском языке: у-лыбнуть «обмануть», у-лыбнуться «пропасть». В народном быту вместо «любить» говорят «жалеть», но этот глагол передает не само чувство любви, а физическое ощущение от него, его след в душе.

К существу концепта приближается, насколько это возможно, имя – др.-рус. любъ. Наиболее точную параллель к славянскому дает готский язык, в котором имелось прилагательное liufs со значением «милый, любимый». Косвенным образом, по семантическим следам, восстанавливаются еще два значения: 1. «надежный; такой, кому можно довериться»; 2. «ценный». В современном немецком языке в слове с тем же корнем развилось еще и значение «верить».

Эта многослойная, противоречивая сущность концепта «Любовь» максимально полно отражена в художественной картине мира Д. Рубиной. На материале ее произведений мы можем выделить в структуре данного концепта несколько видов любви: «любовь-дружба» («Брат – это каникулы, легкость, вздор, обиды, шальные шатания, бранные словеса, крепкие напитки, сигареты, милый сердцу художественный сброд»); «братская любовь» («И стояли мы с нею в этом солнечном обвале, крепко обнявшись, брат с сестрой…»); «любовь-семья» («Миша: занятия, долг, его благоговейная обреченная любовь, а позже – дом и дочь»); «любовь-нежность» («Она лежала рядом с этим чужим итальянским мальчиком и чувствовала к нему только ровную сильную нежность»); «любовь-

83

страсть» («мощное течение поволокло нас беспощадно, неумолимо, швыряя и крутя, как щепки»); «любовь-молитва» («эти слова уже и не к живой обращены, а как бы… к ангелу»).

Таким образом, концепт «Любовь» в картине мира Д. Рубиной обнаруживает параллели с концептами «Дружба», «Свой», «Семья», «Нежность», «Страдание», «Душа», «Ангел», «Бог», «Счастье». Анализ взаимосвязей данных концептов с образом-концептом «Любовь» в произведениях Д. Рубиной позволяет нам выделить пять основных семантических классов этого образаконцепта в художественной картине мира автора: 1. Любовь, в понимании Д. Рубиной,– ценность, искреннее и прочное чувство, предполагающее духовную близость, общность интересов, характеров, взаимное доверие и помощь. 2. Любовь в произведениях автора часто уподобляется отношениям матери, отца к своему ребенку, связанным с заботой об объекте любви, его защитой. 3. Любовь, по мнению Д. Рубиной, предполагает душевную близость двух лиц. Концепт «Душа» в ее творчестве обнаруживает связь с концептом «Свой». Именно на этой основе в картине мира Д. Рубиной возникает противопоставление «Свой – Чужой», предполагающее невозможность возникновения чувства любви к «чужому». Любовь в произведениях Д. Рубиной часто охватывает душу необыкновенного человека, обладающего высшим разумом, свободной волей, большим могуществом или заслужившего покоя и счастья. В последнем случае любовь воспринимается как дар Бога. 4. Еще чаще любовь понимается автором как страдание. В творчестве Д. Рубиной наблюдается единство концептов «Страдание» и «Страсть». Эта связь обращает нас к другому концептуальному полю – «Тоска». 5. Любая любовь представляется языковой личности автора счастьем. Так как счастье связано с деятельным началом человека, страстями, борьбой и удовлетворением потребности в эмоциональном насыщении, то оно противостоит скуке, отсутствию, ненаполненности. Поэтому счастье не антиномично страданию: и то и другое состояние предполагает наполненность, эмоциональную насыщенность. Кроме того, страдание в произведениях Д. Рубиной иногда выступает условием счастья.

Таким образом, в индивидуальной картине мира Д. Рубиной образ-концепт «Любовь» наиболее тесно связан с культурными концептами «Дружба», «Свой», «Страдание», «Душа», «Бог», «Счастье», что позволяет описать данный образ-концепт через когнитивную структуру: «вообрази, что я выражаю по отношению к тебе чувства». Шкала этих чувств в произведениях Д. Рубиной размыта, но их пики представлены концептами «Страдание», «Душа», «Бог», «Счастье».

Литературные источники:

1.Рубина Д. Воскресная месса в Толедо: роман, повести, рассказы / Д. Рубина – Москва: Вагриус, 2005. – 463 с.

2.Рубина Д. О любви / Д. Рубина. – Москва: Эксмо, 2010. – 320 с.

3.Рубина Д. Почерк Леонардо: роман / Д. Рубина.– Москва: Эксмо,2008.– 464 с.

4.Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. – Москва: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824 с.

Sushina A.G.

THE STRUCTURE OF THE IMAGE-CONCEPT «LOVE» IN THE D. RU-

BINA’S PICTURE OF THE WORLD

Mogilev State University named after A.A. Kuleshov

Summary

The article is devoted to the description of the structure of the image-concept «Love» in the D. Rubina’s picture of the world.

УДК 747.012:677.074.543

84

Жерко А. А.

ВЛИЯНИЕ КОВРОВ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА НА ЭРГОНОМИЧЕСКИЙ ДИЗАЙН ВНУТРЕННЕЙ СРЕДЫ СОВРЕМЕН-

НОГО ИНТЕРЬЕРА

Белорусская государственная академия искусств, Минск

На протяжении многих веков и по сегодняшний день благодаря своим универсальным функциям ковер не теряет своей актуальности. Функции эти просты: утилитарная и эстетическая. Ковер как отделочный материал утепляет пол, оказывает положительное влияние на звукоизоляцию, также коврами покрывают стены, иногда другие поверхности в помещении (столы, диваны и т. п.). Как произведение искусства ковер может употребляться для декорирования любого дома: от юрты кочевого племени до роскошного дворца в барочном стиле. Ковер – элемент декора, который играет важнейшую роль в дизайне. Он придает уют и целостность интерьеру, связывая в гармоничное единство отдельные его составляющие. Ковер способен визуально объединить совершенно различные элементы мебели и декора, гармонизировать их, придать комнате новую энергию.

Цель данного исследования заключается в том, чтобы определить ценность функциональных качеств ковров промышленного производства при использовании их в интерьере. Методологической основой исследования стали отечественные и зарубежные материалы, посвященные влиянию ковров на эргономический дизайн интерьера. Методом исследования стал историкоискусствоведческий подход к изучению универсальных функций ковра.

Исследования дизайна и безопасности показали, что эргономический дизайн внутренней среды может подвергаться влиянию ковра различными способами: ковер может влиять на термоизоляцию пола, ковер может влиять на акустический дизайн комнаты, ковер может влиять на риски поскальзывания и падения, ковер может влиять на постоянный комфорт и усталость.

Ковер влияет на теплоизоляцию пола. Благодаря своей волокнистой структуре, ковер задерживает слой воздуха, близкий к полу и действует как усилитель теплоизоляции поверхности. Экономия энергозатрат от использования ковровой системы будет варьироваться в зависимости от типа пола, от типа ковровой системы и от климатической зоны, с большей экономией для более холодных регионов.

Ковер влияет на акустический дизайн комнаты. Твердая, плоская поверхность пола действует как отражатель звука, она увеличивает время ревеберации (отражения) звука в комнате. Мягкая поверхность может действовать как поглотитель шума, а также притуплять любой импульсный шум в комнате. Ковер может служить прекрасной звукоизолирующей поверхностью.

Было отмечено также воздействие ковра на акустику учебной аудитории. Мягкие материалы, такие как ковер, увеличивают поглощение звука и уменьшают время ревеберации в учебной аудитории, уменьшают поверхностные шумы (например, шаги или шум от передвижения мебели) и помогают блокировать звукопроницаемость. Канлиф (1967) оценил влияние ковра в двух школах ЛосАнджелеса и сделал вывод, а использование ковра уменьшает звук, передающийся по этажам школы, что учителя докладывали, что акустическая среда была лучше в классах с ковром. Исследовательские разработки 1996 и 1997 гг., выполненные исследователями университета Хериот-Уатт в Шотландии, установили, что в классных комнатах с твердыми поверхностями теряются в эхе от 15 % до 50 % согласных звуков, произнесенных учителями, а неудовлетворительный шум в классе влияет на узнавание речи, что в свою очередь может затруднять обучение.

Поскальзывания, спотыкания и падения являются источниками серьезных травм, и даже смерти. Риски травм связанных с падением можно уменьшить,

85

используя ковер (Роу, 2002). Ковер может влиять на риск падения разными способами: повышая поверхностное трение и исключая риск поскользнуться, изменяя стабильность осанки, меняя походку и, будучи амортизатором, уменьшая силу удара при падении. Ходьба по ковру уменьшает пиковые нагрузки на ноги в сравнении с твердыми поверхностями (Мохаммед и др., 2002). Поверхность пола оказывает значительное влияние на серьезность травм, полученных при падении. Исследования показали, что покрытие пола ковром уменьшит силу удара.

Ковер влияет на постоянный комфорт и утомляемость. Несколько исследований изучили влияние покрытия пола на тело во время длительного стояния. Результаты показали, что более мягкие материалы полового покрытия обычно создают меньший постуральный дискомфорт, чем твердые поверхности пола (Редферн и Чем, 2000). Райс и Конц (1988) показали, что сердечный ритм (удары в минуту) был выше после двух часов стояния на бетонном полу (111,1 ударов в минуту) в сравнении с ковром (95,2 ударов в минуту), ощущаемый комфорт (вычисляемый от 100 очков) был выше во время стояния на ковре (77,7), чем на бетонном полу (71,9)[1].

Современный ковер может очищать и дезинфицировать воздух в доме. Частицы пыли остаются в ковре и не поднимаются в воздух. Концентрация пыли в воздухе уменьшается, и это помогает снизить аллергические реакции и риск заболеть распираторными болезнями. Современные технологии предоставили производителям ковров уникальные материалы, безопасные для чувствительных людей, с антибактериальными покрытиями и грязеотталкивающими пропитками. С уверенностью можно сказать, что современные ковры успешно препятствуют размножению микроорганизмов в доме[2].

За последние десятилетия были проведены многочисленные и различные исследования, связанные с коврами. Вот результаты некоторых из них. Исследование Чарльз Яйнг Скул (2001) показало, что уровень загрязнения внутри помещений оказывается выше там, где гладкие поверхности, чем там, где ковер. Обширная токсикологическая оценка компонентов ковра показала, что химикаты ковров не представляют никакого риска для здоровья общественности. Сравнительные данные из Швеции доказывают, что между использованием ковра и усилением астмы и аллергических реакций нет никакой связи. Ковер удерживает вызывающие аллергию вещества и в результате препятствует попаданию аллергенов в дыхательную систему, минимизируя уровень содержания аллергенов в воздухе [3].

Ковры и ковровые покрытия, несмотря на свою многовековую историю и популярность, и в наше время остаются высоко востребованным продуктом. Они находят широкое применение для украшения интерьера жилья и общественных помещений, хорошо гармонируют с любой мебелью, придают помещению жилой вид. Устаревшие рассуждения о том, что ковры аккумулируют пыль и вызывают аллергию, ни одно авторитетное исследование не подтвердило. Напротив, согласно данным шведских ученых ковер притягивает пыль внутрь ворса и не дает ей подниматься в воздух. Исследования доказали: ковры улучшают качество воздуха в доме. Современные пропитки и обработка материалов делают синтетический ковер практически универсальным. Он легче чистится, дольше сохраняет прекрасный внешний вид. И его тепловые характеристики мало чем отличаются от шерстяных ковров. Точно установлено, что хороший ковер позволяет сократить на 10 % расходы на обогрев помещения. Что касается звукоизоляции, то ковер поглощает акустические волны в десять раз лучше, чем твердые стены и пол.

Литература

86

1.Ковер: исследования дизайна и безопасности [Электронный ресурс] / Электронное собрание статей и энциклопедий «Академик». – Режим доступа: http://www.dic.academic.ru/dic.nsf/ruwki/413957# – Дата доступа: 25.08.2010.

2.Правда о коврах [Электронный ресурс] / Официальный сайт ОАО «Витебские ковры». –Витебск, 2001. – Режим доступа: http://www.carpet.vitebsk.by/info.php – Дата доступа: 03.09.2010.

3.Ковер в современном интерьере [Электронный ресурс] / Официальный сайт компании «Элис». – Режим доступа: http://www.alice.ru/info/carpet.htm – Дата доступа: 03.09.2010.

Zherko A. A.

INFLUENCE OF MANUFACTURED CARPETS ON THE ERGONOMIC

DESIGN OF MODERN INTERIOR

Belarusian State Academy of Arts, Minsk

Summary

The article describes positive influence of manufactured carpets’ usage on the ergonomic design of interior. Here you can find the observation of carpets’ researches, which approve that the modern carpets can influence on the floor thermo isolation, on acoustic design of a room, on the risk of slipping and falling, and on the feelings of permanent comfort and tiredness. Popularization of described researches can raise the demand for carpets of Belarusian manufacturers, and also can influence positively on the energy-efficient technologies problem.

УДК 811.161.3’0 “19”

Шчасная К. Д.

ПРАБЛЕМА ПЕРЫЯДЫЗАЦЫІ ГІСТОРЫІ БЕЛАРУСКАЙ МОВЫ ХХ СТ. (НА ПРЫКЛАДЗЕ ДЫНАМІКІ СЛОВАЗМЯНЯЛЬНАЙ НОРМЫ)

Інстытут мовы і літаратуры імя Янкі Купалы і Якуба Коласа НАН Беларусі

Гісторыі беларускай літаратурнай мовы прысвечана нямала прац, аднак дэталёвая перыядызацыя моўных працэсаў яшчэ не створана. Часам 50 гадоў беларускага мовазнаўства акрэліваецца як “пасляваенны час”. Не заўсёды надаецца ўвага т.зв. “нашаніўскаму перыяду” у мовазнаўстве. Ёсць патрэба размежаваць 1990-я і 2000-я гг., дзе праяўляецца розная моўная сітуацыя.

Для дэталёвай перыядызацыі неабходна правесці аналіз заканадаўчых актаў, нарматыўных лінгвістычных крыніц, гістарычных звестак, перыёдыкі і электронных СМІ, публікацый па названай тэме розных гадоў з дапамогай параўнальна-гістарычнага і міждысцыплінарнага метадаў.

Пачатак ХХ ст. разам з ХІХ ст., калі пачала адраджацца пісьмовая беларуская мова і фарміравацца беларуская нацыя, у “Гісторыі беларускай літаратурнай мовы” (1968) адносіцца да Дакастрычніцкага, што выразна падкрэслівае ролю рэвалюцыі ў развіцці мовы. Аднак ХІХ ст., калі выдаваліся адзінкавыя кнігі на беларускай мове і яе (мовы) вывучэнне толькі зараджалася, варта аддзяліць ад 1900 – 1915 гг. З 1903 па 1922 гг. выходзіць манаграфія Я. Ф. Карскага “Беларусы”, дзе была паказана адметнасць сістэмы беларускай мовы (а не “наречия”). Тады ж пад ціскам рэвалюцыйнага руху царскі ўрад выдаў “Закон аб свабодзе друку” (1905), які даў волю прэсе і выдавецтвам па ўсёй імперыі. Беларускамоўныя выдавецтвы ядналі нацыянальную інтэлігенцыю, спрыялі выпрацоўцы норм беларускай літаратурнай мовы. Тут выходзілі кнігі беларускіх аўтараў, перыядычныя выданні, першыя падручнікі на роднай мове. Літаратура адкрыла К. Каганца, Цётку, Я. Коласа, Я. Купалу, М. Багдановіча і інш. Аднак у школах Беларусі тады навучаліся па-руску. Асвеце, пашырэнню мовы спрыяла тагачасная перыёдыка. “Наша Ніва”, “Наша доля” і інш. узбагачалі мову лексічнымі і сінтаксічнымі канструкцыямі, фарміравалі

87

пашыраныя рысы. Інавацыяй была выпрацоўка трохтыпнай сістэмы назоўнікаў. Але заставалася нявызначаным напісанне назоўнікаў м. р. у Р. скл. адз. л. (народу і народа), наз. М. скл. мн. л. (м. і н. р. -ах (-ях) і -ох (-ёх), ж.р –-ам(-ах)). У ж.р. у Т. скл. адз. л. існавалі формы зямлёю, соляю і зямлёй, соллю, у наз. трох родаў у М. скл. адз. л. часта ўжываўся канчатак -і [1]. Разнабой уносіла адначасовае карыстанне “кірыліцай” і “лацінкай”.

Кардынальна новым стаў перыяд з 1918 г. па к. 1920-х гг., калі Беларусь набывае сваю дзяржаўнасць. Новыя эканамічныя адносіны, увядзенне ўсеагульнай пісьменнасці, адкрыццё вядучых ВНУ і вучылішчаў, наданне роўных правоў мовам народаў СССР спрыялі развіццю слова і друку. У 1918 г. выходзіць“Беларуская граматыка для школ” Б. Тарашкевіча, якая адна з першых спрабавала грунтоўна вырашыць пытанні нармалізацыі мовы. Новым тут было размежаванне асаблівасцей скланенняў у залежнасці ад асновы назоўнікаў (наз. м.р. і н. р. у М. скл. пры цвёрдай аснове мелі канчатак -е, з зацвярдзелай – -ы, з мяккай – -і (-ю)), на -к і ўсе асабовыя – -у). Канчаткі лексем м.р. у Р. скл. адз. л. вызначаліся паводле іх семантыкі: “жывыя творы” і іменні “прадметныя”, назвы месяцаў года пісаліся з -а, усе астатнія – з -у (болю, веку, пяску). Назоўнікі ў Р. скл мн. л. ужываліся як з канчаткамі -оў (-аў),так із нулявымі: вядзёр, гор, сялян, дзён, асобна дапускаліся канчатакі -ей(-ай). Старажытны ўплыў праявіўся ў Т. скл. мн. л.: конямі і коньмі, касьцямі, касьцьмі і касьцьма, у ж.р. Т. скл. адз. л.: касьцёю(й) і косьцю, крывёю(й) і кроўю. У М. скл. мн. л. пад націскам ўжываліся -ох (-ёх):аб братох, вераб’ёх. Станоўчы ўплыў мела беларусізацыя (з 1921 г.), дзякуючы якой беларуская мова стала асноўнай для справаводства, навукі, культуры. З’явілася патрэба ў акадэмічных слоўніках, падручніках, што было паспяхова вырашана. Аднак шматмоўе (у БССР дзяржаўнымі былі беларуская, руская, польская, яўрэйская мовы), аддзяленне Заходняй Беларусі, дзе беларуская мова афіцыйна не ўжывалася, былі не карысць нормам. Праблемы ўніфікацыі заставаліся, іх паспрабавала вырашыць Акадэмічная канферэнцыя па рэформе беларускага правапicy i азбукі (1926). Была прапанавана ўніфікацыя усіх назоўнікаў у Р. скл. мн. л. з -аў (-яў), у Т. скл. мн. л. – -амі (-ямі), Д. скл. мн. л. – -ам (-ям), М. скл. мн. л – -ах (-ях), лексем ж. р. у Т. скл. адз. л. з канчаткамі -аю (-яю). Дапускалася форма м. р. Н. скл. мн. л. мужове, братове [2, С. 214 – 215].

Аднак ў 1930-я гг. беларусізацыя згарнулася, пачалася барацьба са “шкоднымі нацдэмаўскімі плынямі”, задачы якой павінен быў вырашаць і новы правапіс 1933 г. Быў узяты курс на збліжэнне моў народаў СССР, найперш – з рускай, уніфікацыю дыялектнай асновы (замест вядучых у пач. ХХ ст. гаворак паўночна-заходняй зоны). Гэта праявілася ў пераважным ўжыванні канчаткаў -а ў м. р. Р. скл. адз. л., -ей у ІІІ скланенні Р. скл. мн. л., -ой (-ей) у ж. р. на -а (- я) у Т. скл. адз. л., нулявым канчатку у назвах маладых істот (Р. скл. мн. л.). Пры засваенні новых слоў пасрэдніцтва польскай мовы саступае месца рускай.

Утой час рэпрэсіі адносна беларускай інтэлігенцыі, кардынальныя змены ў правапісе выклікалі негатыўную рэакцыю з боку некаторых дзеячаў, што на доўгія гады ўтварыла раскол і два варыянты беларускай літаратурнай мовы.

Уваенныя гады навуковая дзейнасць прыпынілася, але працягвалася актыўная публіцыстычная: слова стала збояй. Навучання ў школах амаль не было. Неадназначную ацэнку гісторыкаў заслужыла адкрыццё беларускіх школ калабарантамі пры нямецкай акупацыі. У той жа час у эміграцыі выходзяць падручнікі, якія пярэчаць афіцыйнаму правапісу. Дапускаюць варыянтнасць і ўласныя граматыкі (напр. у Р. скл. мн. л.: у наз. І і ІІ скл.– паралельна нулявы канчатак і -аў (-яў)), у ІІІ скл. – -ей і -яў). У той час у парадыгме назоўнікаў вылучаецца група нескланяльных іншамоўных лексем.

У1950-я гг. беларускую навуку давялося адраджаць наноў. Была страчана пераемнасць, рэпрэсіі і войны забралі многіх дзеячаў. Граматычная варыянтнасць у друку і падручніках, неадпаведнасць правілаў пасляваеннаму

88

стану беларускай літаратурнай мовы, падштурхнула навукоўцаў да ўнясення змен і дапаўненняў у правапіс, які быў зацверджаны ў 1959 г. Тут ужыванне наз. м.р. у Р. скл. адз. л. вызначаецца паводле дэталёвай семантыкі, з канчаткам -у пішуцца назвы хімічных элеменаў і рэчываў, грамадскіх тэорый (акрамя марксізма, ленінізма). Аднак напісанне наз. м. р. у М. скл. адз. л., усіх наз. у Р. скл. і Т. скл. мн. л. яшчэ выклікала дыскусіі. У цэлым 1950 – 1980-я гг. былі вельмі плённымі для навукі: выдаюцца грунтоўныя манаграфіі па марфалогіі, сінтаксісе, дыялекталогіі і інш., энцыклапедычныя выданні. Прыходзіць моцнае “філалагічнае пакаленне” пісьменнікаў, якое, прытрымліваючыся норм, часта ўводзіць дыялектныя элементы ўсіх гаворак. З другога боку, вядзецца курс на збліжэнне з рускай мовай, грунтоўныя выданні “Граматыка беларускай мовы”(1962) і “Беларуская граматыка” (1985) выходзяць ўслед за аналагічнымі “Грамматикой русского языка” (1952-1954) і “Русской грамматикой” (1980).

Сярэдзіна 80-х гадоў ХХ ст. стала пераломам у грамадска-палітычным і эканамічым плане. У мове і літаратуры назіраецца “разняволенасць”, цікавасць да нацыянальнага, “прапушчаных эпох”, у прыватнасці, да 1920-х гг. (нават рускія даследчыкі параўноўваюць мову 1990-х з “нястрыманай” мовай паэтаў 1920-х гг. [3, С. 5]). Утвараецца Таварыства беларускай мовы, літаратурныя суполкі. “Праграма развіцця беларускай мовы” (1990) прадуглежджвае пераход на родную мову да 2000 г. грамадскіх ўстаноў, адукацыі, СМІ. Але пытанні нармалізацыі застаюцца. У гэты час адбываецца раскол, утвараюцца тры правапісы: адзін падтрымлівае нормы 1957 г., другі – аднаўляе “тарашевіцу”, трэці – сумяшчае ў сабе два правапісы. Граматыкі дапускаюць варыянтнасць (напісанне ў Р. скл. мн.л. назоўнікаў ж. р. на -а (-я), ІІІ скл.).

Пасля рэферендуму 1996 г. адрэдагаваны “Закон аб мовах” (1998) даў аднолькавы статус беларускай і рускай мовам. Пачалося паступовае выцясненне беларускай мовы з многіх грамадскіх сфер. Аднак яна функцыянуе ў СМІ, інтэрнет-, СМС-камунікацыі. У перыёдыцы і літаратуры назіраецца цікавасць да польскіх і ўкраінскіх словаформ, дыялектызмаў. У 1997 г. пачынае распрацоўвацца праект новага правапісу, які павінен быў унармаваць існуючыя разыходжанні, а таксама напісанне вялікага пласту новых слоў іншамоўнага паходжання. Трэба адзначыць, што пасля зацвярджэння праекта новых правіл (2008), выхаду акадэмічных слоўнікаў, журналісты і літаратары сталі больш прытрымлівацца афіцыйнага правапісу. Аднак пытанні ўжывання наз. м. р. у Р. скл. і М. скл. адз. л., наз. ж. р. у Р. скл. мн. л. застаюцца дыскусійнымі.

Такім чынам, мы маем наступныя перыяды: зараджэнне новай беларускай літаратурнай мовы (к. ХVІІІ – ХІХ ст.), “нашаніўскі перыяд” (1900 – 1917), беларусізацыя і пачатак нармалізацыі мовы (1918 – 1930), узмацненне норм, інтэрнацыяналізацыя (1930 – 1941), ваенны і пасляваенны час (1941 – 1951), актыўная мовазнаўчая дзейнасць (1951 – 1985), мова “разлому” і новай беларусізацыі (1986 – 2000), рэформа беларускай мовы, глабалізацыя (з 2000 г.).

Літаратура:

1.Мова “Нашай Нівы” (1906 – 1915). Варыянтнасць. Сінанімія/ В. П. Лемцюгова і інш. // Беларуская навука; пад рэд. В. П. Лемцюговай. – Мінск, 2005. – 303 с.

2.Лёсік, Я. 1921 – 1930: Зб. твораў. – Мінск: НАРБ: Логвінаў, 2003. –

396с.

3.Костомаров, В. Языковой вкус эпохи / В. Г. Костомаров. – СанктПетербург: Златоуст, 1999. – 319 с.

Shchasnaya K.

THE PROBLEM OF PERIODIZATION OF THE HISTORY OF BELORUSIAN LANGUAGE (ON THE THE DYNAMICS OF INFLEXION`S STANDARDS)

The Yakub Kolas and Yanka Kupala institute of language, The National Academy of Sciences of Belarus

89

Summary

This article touches up the problem of periodization of belorusian language on the dynamics of inflexion`s standards. The investigation bases on the analyzing normative, historical and linguistic resources of XX – beginning XXI centuries and the modern press.

УДК 007:304:655.58„19” Екатеринославское общество „Просвіта”

Кудряшов Г. А.

ДМИТРИЙ ДОРОШЕНКО ПРО ИЗДАТЕЛЬСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОГО ОБЩЕСТВА „ПРОСВIТА”

Институт журналистики Киевского национального университета имени Тараса Шевченко (г. Киев, Украина)

Бесценным источником изучения издательской деятельности Екатеринославского общества „Просвiта” в начале ХХ столетия являются воспоминания Дмитрия Ивановича Дорошенко (1882–1951) – представителя знаменитого гетманского рода, давшего двух гетманов Михаила и Петра Дорошенко. Выдающийся историк, общественный и политический деятель, министр Украинской Народной Республики, который, по мнению Ю. Мыцыка, по праву принадлежит к самым светлым фигурам украинской истории [1, с. 89], он всю свою жизнь посвятил борьбе за государственность Украины. Научное наследие ученого насчитывает свыше 1000 трудов по истории Украины, украинской историографии, истории культуры, религии и церкви. В последние годы своей жизни, проживая в эмиграции в Канаде, Д. Дорошенко опубликовал мемуары (г. Виннипег, 1949 г.), которые в советское время были недоступны в материковой Украине, а ныне являются библиографической ценностью. В воспоминаниях Д. И. Дорошенко вдумчивый читатель найдет большой пласт важной информации про украинскую общественно-политическую жизнь на протяжении почти пятидесяти лет. Среди многочисленных мемуарных записей на почетном месте

– страницы жизни Д. И. Дорошенко в 1909–1913 гг., связанные с г. Екатеринославом (ныне – г. Днепропетровск) и Екатеринославским обществом „Просвiта”, в котором Дмитрию Ивановичу было суждено сыграть важную роль.

Мемуары из первой книги Д. И. Дорошенко (Дорошенко Д. І. Мої спомини про давнє-минуле (1901–1914 роки) / Д. І. Дорошенко. – Вінніпег, 1949) особенно ценны в контексте изучения издательской деятельности обществ „Просвiта” Левобережной Украины. Воспоминания ученого раскрывают картину активной украинской жизни Екатеринославщины, важной составной которой была „Просвiта” и, в частности, ее издательская деятельность.

По воспоминаниям Д. И. Дорошенко, население г. Екатеринослава в начале ХХ столетия было смешанным, интернациональным, но его основой был украинский народ [2, с. 93]. В городе было много сознательной украинской интеллигенции и было развито украинское национальное движение. Поэтому не случайно среди екатеринославцев появился замысел издавать журнал, посвященный местной жизни. Инициатором создания периодического издания стал Николай Богуславский – прекрасный агитатор „национального труда, распространения украинской книги, заложения кружков любителей игры на бандуре” [2, с. 97]. Н. Богуславский пригласил Д. Дорошенко редактировать журнал и тем самым приобщиться к такой полезной для национальной идеи работе. Н. Богуславский также нашел издателя в лице местного помещика и домовладельца Кузьмы Котова. Началась работа над созданием просветительского периодического издания, которое с благословения Н. Богуславского получило благозвучное название „Дніпрові хвилі” (рус. „Днепровские волны”).

90

Первый номер иллюстрированного журнала появился весной 1910 года. „Дніпрові хвилі” выходили под эгидой Екатеринославской „Просвіти” до 1913 г. Печатал журнал К. Андрущенко [3, с. 538]. По свидетельству Д. И. Дорошенко, печать обходилась „очень дешево” [2, с. 98]. Средства на печать и изготовление клише для иллюстраций покрывала подписка. Журнал имел несколько сотен подписчиков, большей частью среди селян и членов филиалов общества „Просвіта”. Работа редактора не оплачивалась, гонорар никому из авторов не выплачивался. Следовательно, можем предположить, что журнал был самоокупаемым.

Редактором-издателем „Дніпрових хвиль” числился К. Котов, но именно Дмитрию Дорошенко довелось фактически единолично редактировать журнал. Он был автором вступительных статей и материалов на различные темы, составлял хронику событий, писал обзоры, рецензии на новые книги. Хотя имя Д. Дорошенко на страницах „Дніпрових хвиль” не фигурировало, такая ситуация его удовлетворяла. У К. Котова, по словам Дмитрия Ивановича, был один „недостаток” – тот имел склонность к стихосложению, а качество стихов желало быть лучшим. Поэтому Д. Дорошенко было необходимо обезопасить журнал от претензий К. Котова на печать его опусов в „Дніпрових хвилях”. По обоюдному решению К. Котов стал подписивать журнал „Редактор-издатель”, а на Рождество и Пасху в журнале появлялись две его поэзии, доведенные Д. Дорошенко до „христианского” вида, „чтоб не стыдно было выступать с произведением, под которым стояла подпись «редактор»” [2, с. 97]. К. Котов был доволен и издания журнала не касался. Позже образовалась редакционная коллегия, состоявшая из людей, которые не были равнодушны к издательскому делу, и Д. Дорошенко стало легче работать над изданием журнала „Дніпрові хвилі”.

Среди авторов издания были преимущественно жители г. Екатеринослава: Д. Яворницький, Н. Быков, А. Кащенко, Т. Татарин, К. Корж, Т. Митрус, Т. Романченко, А. Гладченко, Н. Новицкий, В. Биднов и его жена, которая подписывала свои материалы „Л. Жигмайло”. В 1911 г. к авторскому коллективу журнала присоединился выдающийся украинский писатель И. Нечуй-Левицкий, которому понравился язык „Дніпрових хвиль”. Для нового издания было честью публиковать материалы знаменитого писателя. Но в деле литературного редактирования его работ нужно было быть очень осторожным. Д. Дорошенко в своих мемуарах пишет, что И. Нечуй-Левицкий на склоне лет начал употреблять специфические падежи и формы говора тех мест, откуда он родом (Черкасская область). Поэтому Дмитрию Ивановичу приходилось изменять своеобразные выражения классика украинской литературы. Но И. Нечуй-Ле- вицкий воспринимал это нормально и сотрудничество с екатеринославским журналом не прерывал (несмотря на то что писатель из-за многочисленных замечаний касательно языка его произведений был в ссоре с известным украинским критиком и историком литературы Сергеем Ефремовым, а также не печатался во многих украинских журналах).

Дмитрий Дорошенко как редактор публиковал на страницах „Дніпрових хвиль” произведения местных авторов (Д. Яворницкого, Т. Романченко, Н. Кузьменко, В. Таргановського, Т. Сулимы (Бишихиной)) [3, с. 538], а также писателей старшего поколения. Например, на страницах журнала были опубликованы: ранее не известная поэма Ивана Манжуры „Трьомсин-Багатир”, рассказы Варвары Чередниченко, литературные портреты выдающихся деятелей украинской культуры, этнографические исследования Я. Новицкого.

Дмитрий Иванович Дорошенко – активный деятель Екатеринославской „Просвіти” и редактор просветительского журнала „Дніпрові хвилі” – заботился о том, чтобы издание отображало национально-культурную жизнь на Екатеринославщине, отзываясь при этом на события всеукраинского значения. А мемуары ученого о его четырехлетнем пребывании в Екатеринославе, которые Дмитрий Иванович назвал „героическим временем своей жизни” [2, с. 93], яв-

91

ляются сегодня важным и надежным источником изучения издательской деятельности самой мощной просветительской организации Левобережной Украины – Екатеринославской „Просвіти”. Воспоминания Д. Дорошенко, которые, как справедливо отмечает Ю. Мыцык, заслуживают полного академического опубликования [1, с. 90], предоставляют возможность исследователям по крупицам воссоздать атмосферу культурной жизни Екатеринославщины, важное место в которой занимал журнал „Дніпрові хвилі” как самая яркая страница издательской деятельности Екатеринославской „Просвіти”.

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИСТОЧНИКИ

В. Кубійович. – Париж ; Нью-Йорк : Молоде Життя, 1954–1989.

G. A. Kudriashov

DMITRIY DOROSHENKO ABOUT PUBLISHING ACTIVITY

OF EKATERYNOSLAV „PROSVITA” SOCIETY

AT THE BEGINNING OF XX CENTURY

Institute of Journalism of Taras Shevchenko National University of Kyiv

Summury

In the article the memoirs of the prominent Ukrainian historian and publicman Dmitriy Doroshenko are performed as a source of investigation of publishing activity of Ekaterynoslav „Prosvita” society at the beginning of XX century. History of creation and development of magazine „Dniprovi hvyli” as a bright page of history of publishing activity of Ekaterynoslav „Prosvita” society the editor of which was Dmitry Doroshenko are examined. On the basis of the memoirs of Dmitriy Doroshenko the features of functioning of magazine „Dniprovi hvyli”, role of Dmitriy Doroshenko as editor of this magazine, the authors of „Dniprovi hvyli” and methods of work with them are also described.

Key words: Dmitriy Doroshenko, Katerynoslav „Prosvita” society, publishing activity, magazine „Dniprovi hvyli”.

92