Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005

Новая институциональная экономическая теория рынка 379

выводам. Они полагают, что такая регламентация представляет собой попытку осуществления монопольной власти и нацелена на ограничение конкуренции.17 Однако Коуз отмечает,

что при любом подходе обеспечение совершенной конкуренции обычно требует сложной системы правил и механизмов регулирования... для того, чтобы снизить трансакционные издержки и, следовательно, увеличить объем торговли [Coase, 1986, р. 9].

380 Глава 7

издержек использования рыночного механизма в том и состоит, что их интеграция в микроэкономическую теорию не упрощает работу исследователя. На самом деле один из важных выводов новой институциональной экономической теории заключается в том, что не существует готовых рецептов относительно того, что же представляет собой институциональное устройство, ведущее к росту благосостояния (или его уменьшению). Необходимо детально анализировать каждый конкретный случай и, желая создать то или иное конкретное институциональное устройство, тщательно взвешивать все аргументы «за» и «против».

Например, можно отметить, что фондовая биржа оказывает более широкий спектр услуг, чем это иногда признается. На бирже организован не только процесс заключения контрактов, но и все связанные с этим виды трансакционной деятельности (начиная с поиска и заканчивая обеспечением исполнения контракта), которые осуществляются посредством всеохватывающих, самовыполняющихся институциональных соглашений. На макроуровне таким примером является развитие в Средние века торговых организаций «с частным порядком улаживания конфликтов». Ниже приводятся две иллюстрации этого процесса — одна из работы Грейфа [Greif, 1989], а другая из работы Милгрома, Норта и Вейнгаста [Milgrom, North and Weingast, 1990].

Грейф [Greif, 1989] проанализировал организацию группы магрибинских торговцев-евреев, которые в XI в. осуществляли сложные торговые операции между удаленными друг от друга территориями Средиземноморья. Магриби организовала неформальную структуру отношений принципал-агент, где принципалами выступали торговцы, а нанятые ими «заморские представители» выполняли роль агентов. Агенты сопровождали морские перевозки товаров, находили покупателей, вели переговоры и заключали контракты на покупку, контролировали перевозку товаров и обеспечивали безопасность расчетов. Полные условные контракты между принципалами и агентами были невозможны вследствие отсутствия предвидения будущего. Также невозможно было осуществлять прямой мониторинг деятельности агентов со стороны принципалов и применять судебный порядок улаживания споров с агентами-мошенниками. Несмотря на столь сложные условия, магрибинские купцы все-таки смогли решить эти проблемы, установив следующее соглашение. Агенты были (или становились) членами коалиции — группы магрибинских торговцев. За надлежащее поведение они получали премии. Но если кто-нибудь из агентов обманывал своего принципала хотя бы один раз, он уже больше никогда в своей жизни не получал от магрибинских купцов ни одного поручения. Если же агентмошенник сам пытался стать принципалом (купцом), то его магрибинскому агенту разрешалось обманывать его в том смысле, что против

382 Глава 7

обмене. Несомненно, такие проблемы, как ответственность за товар (гражданско-правовая ответственность производителя за вред, причиненный людям из-за дефектов его продукции) и неудовлетворенность потребителя купленным товаром, не снимаются. Первая проблема рассматривается с экономической точки зрения экономической теорией деликтного права — специальной области экономического анализа права, а вторая — изучается в экономической теории самовыполняющихся соглашений, которая описана ранее в этой главе (и в главе 5): недовольный потребитель принимает ответные меры, прекращая покупать товар определенного брэнда.

Однако в рыночной экономике одновременный обмен не является преобладающим. Особый интерес для институциональной экономической теории представляют случаи, когда между заключением контракта и отдельными этапами его исполнения проходит некоторое время. Поэтому в литературе по новой институциональной экономической теории внимание сосредоточено преимущественно на таких видах деятельности, как контроль и обеспечение исполнения, а само исполнение контракта не рассматривается.

Теория трансакционных издержек Уильямсона [Williamson, 1979; 1985], в которой большое значение придается трансакционно-специфи- ческим инвестициям и которую мы рассмотрели в разделе 4.4.3, вероятно, содержит наиболее полный неформализованный анализ проблем, связанных с такими видами трансакционной деятельности, как контроль и обеспечение исполнения контрактов. Однако в рамках этого подхода в основном рассматривается вертикальная кооперация производителей. Не повторяя полностью его аргументы, будем считать, что в таких случаях ex ante конкуренция между несколькими продавцами и/или покупателями преобразуется в некоторую форму двусторонней монополии: стороны контракта до определенной степени оказываются «запертыми» ex post; такую ситуацию Уильямсон называет Фундаментальной трансформацией [Williamson, 1985, р. 61]. Защита от постконтрактного оппортунизма становится проблематичной. Использование только судебного порядка улаживания споров может оказаться либо невозможным (из-за отсутствия проверяемости), либо очень дорогостоящим, сопряженным со значительными временными затратами и слишком неопределенным, чтобы на него полагаться. Поэтому «частный порядок» может быть предпочтительнее. Перед участниками контракта встает проблема такой ex ante организации своих трансакций, «чтобы сэкономить на ограниченной рациональности при одновременной защите их от опасности оппортунизма» ([Ibid., р. 32], см. также главу 4).

В этом подразделе мы проиллюстрируем некоторые аргументы неоинституциональной теории относительно эффективности (способности

и утилизируемыми издержками. Иными словами, им известно о существовании ценовой премии, которая обеспечивает покупателям гарантию качества.

2.Франчайзинг как смешанная форма рынка и иерархии рассмат-

ривается в статье Клейна, Кроуфорда и Алчиана [Klein, Crawford and Alchian, 1978], посвященной, следуя терминологии авторов, защите «присваиваемой квазирентной ценности» специфического актива. Она определяется следующим образом:

Квазирентная ценность актива представляет собой превышение ценности этого актива над его утилизируемой ценностью, т. е. его ценностью при следующем наилучшем использовании другим арендатором. Потенциально присваиваемая специализированная часть квазиренты, если таковая имеется, — это превышение над ценностью актива для пользователя со второй наивысшей оценкой данного актива... Присваиваемая квазирента — это не монопольная рента в общепринятом смысле слова... Она может иметь место и в том случае, если рынок не является закрытым... [Ibid., р. 298-299].

Оппортунистическое поведение участников контракта связано с ex post перераспределением присваиваемой квазиренты (вымогательством), которое ставит в невыгодное положение одну из сторон специфических инвестиций. Учитывая такую возможность, отсутствие защиты против ex post оппортунизма привело бы к снижению объема специфических инвестиций, чтобы не оказаться «запертым». Следовательно, ex post оппортунизм состоит не только в распределении богатства, но и в потере эффективности.

Авторы приводят различные примеры. Конечно же, проблема состоит в том, чтобы принять ex ante меры против ex post оппортунизма. Эта концепция используется ими для того, чтобы объяснить различные реальные феномены, в том числе и франчайзинг. Интересно, что контракт франчайзинга предлагается интерпретировать как договор аренды брэнд-капитала (фирменного названия или логотипа) фирмы. Брэндкапитал — это в высшей степени специфический актив, который сдавать в аренду довольно проблематично. Если бы его пришлось брать в аренду (без специальных мер предосторожности), то арендатор брэндкапитала «вряд ли решился делать какие бы то ни было инвестиции в „гудвил", например, посредством рекламы или успешной деятельности, поскольку подобные инвестиции по отношению к „имени" фирмы являются в высшей степени специфичными» [Ibid., р. 321]. Он не только прекратил бы инвестировать в данный брэнд, но в дополнение к этому мог предпринять действия, снижающие ценность арендованного брэнда, продавая продукцию более низкого качества. Тем не менее примеры аренды капитального фактора производства, воплощенного в брэнде

той или иной фирмы, известны. «По существу франчайзи является арендатором брэнд-капитала (и логотипа), находящегося в собственности франчайзера. Поскольку существует проблема специфичности капитала, о которой упоминалось выше, за поведением держателя франшизы устанавливается прямой контроль. Арендная плата обычно осуществляется в той или иной форме долевого раздела прибыли, и, хотя юридически франчайзи считается независимой фирмой, реальная ситуация гораздо ближе к вертикальной интеграции, чем к стандартным контрактным отношениям независимого рынка» [Klein, Crawford and Alchian, 1978].

3. Вертикальная и горизонтальная интеграция, как отмечалось в разделах 4.4.3 и 5.6, может быть оправдана с точки зрения эффективности. Вертикальная интеграция становится особенно привлекательной, когда значительную часть общих издержек составляют долгосрочные, трансакционно-специфические, невозвратные инвестиции, поскольку в этом случае важно принимать во внимание неопределенность, а репутационные ограничения вряд ли позволят ввести «плохое поведение» в определенные рамки. Одно из ранних неформализованных исследований, которое часто цитируется, было выполнено Клейном, Кроуфордом

иАлчианом [Ibid., р. 308]. В качестве иллюстрации в нем приводится пример о собственности автомобилестроительных компаний на гигантские прессы для штамповки частей кузова. Инвестиции в матрицы для штамповки являются высокоспециализированными. Поэтому собственник матрицы вряд ли захотел бы вести свое производство отдельно от производителя автомобилей. Независимый собственник матрицы может

ине иметь потребителей своей продукции, сравнимых с производителем автомобилей, который делал заказы на определенные части кузова. Побудительный мотив производителя автомобилей

для оппортунистического пересмотра цены покупки частей кузова у неза- !: висимого собственника матрицы в сторону снижения может быть достаточно сильным. Аналогичным образом если издержки (производителя

/автомобилей) при простое производства в случае поиска альтернативного поставщика специфических частей кузова высоки, то независимый соб-

ственник матрицы может захватить квазиренту, потребовав пересмотра и увеличения цены на свою продукцию. Поскольку возможность потери специализированной квазиренты от активов в перспективе является ослабляющим фактором, ни одна из сторон не стала бы инвестировать в такое оборудование. Совместная собственность на дизайн и матрицы устраняет побудительный мотив к осуществлению попытки присвоения [Ibid., р. 308].

В рамках этого общего контекста Клейн, Кроуфорд и Алчиан рассматривают слияние General Motors и Fisher Body, которое произошло в 1926 г. Кооперация между этими двумя фирмами оказалась про-

блематичной к 1919 г., когда старые деревянные кузова автомобилей стали заменяться большими закрытыми металлическими кузовами, для изготовления которых нужно было иметь специальные штамповочные прессы. Уильямсон [Williamson, 1985] приводит следующее краткое изложение основных фактов, характеризующих этот процесс

горизонтальной интеграции:

1.В 1919 г. General Motors заключила с Fisher Body контракт сроком на 10 лет, согласно которому General Motors обязалась покупать у Fisher фактически все закрытые кузова.

2.Цена поставки устанавливалась по методу «издержки плюс прибыль»

ивключала условия о том, что цена для General Motors не будет превосходить цены аналогичной продукции для автомобильных фирмконкурентов. Споры по поводу цен должны были разрешаться путем принудительного арбитража.

3.Спрос на автомобили с закрытыми кузовами, которые выпускала General Motors, значительно превысил прогнозы. Вследствие этого руководство General Motors стало выражать недовольство теми условиями контракта, которые определяли механизм корректировки цен. Более того, оно требовало от Fisher Body размещения заводов по производству кузовов в непосредственной близости от сборочных предприятий General Motors, чтобы таким образом добиться экономии на транспортных расходах и издержках хранения товарно-материальных запасов. Руководство Fisher Body этому противилось.

4.В 1924 г. General Motors начала скупать акции Fisher Body, и в 1926 г. было подписано соглашение о слиянии двух фирм [Ibid., р. 114-115].

Уильямсон делает вывод, что подход с точки зрения трансакционных издержек не позволяет в деталях прогнозировать такой ход событий [Ibid., р. 115]. Тем не менее наблюдаемая последовательность изменений согласуется с аргументом теории трансакционных издержек о вертикальной интеграции в случае, когда, как уже утверждалось, значительную часть общих издержек составляют долгосрочные трансакци- онно-специфические инвестиции, когда важно принимать во внимание неопределенность и когда репутационные ограничения вряд ли установят пределы для ex post оппортунизма.

Систематические проверки гипотезы подтверждают особую значимость трансакционно-специфических невозвратных инвестиций для объяснения того, в какой мере фирмы предпочитают приобретать определенные факторы производства. В частности, в этой связи представляет интерес статья Монтеверде и Тиса [Monteverde and Teece, 1982], статистически проверивших гипотезу о том, что фирмы, осуществляющие сборку, будут прибегать к вертикальной интеграции, если производственный процесс, понимаемый широко, порождает специализированные ноу-хау, которые невозможно запатентовать. «Когда

О

в поддержку мнения о том, что вертикальная структура, в данном случае — General Motors и Ford, базируется на соображениях эффективности.

4.Государственное регулирование обычно защищают, выдвигая

аргумент о фиаско рынка в случае естественных монополий. Демсец [Demsetz, 1968b] выступил против этой точки зрения в своей статье «Зачем регулировать коммунальные службы?». Тезис об эффективности, состоящий в том, что в случае естественной монополии должен существовать только один поставщик, не обязательно приводит к установлению цен предложения, превышающих удельные издержки производства рассматриваемого товара в условиях естественной монополии. По существу, Демсец утверждает следующее (в краткой формулировке Уильямсона [Williamson, 1976, р. 76 ff. ]): «Традиционный анализ имеет тот изъян, что он не позволяет провести различие между количеством ex ante участников торгов за право поставки и ex post условиями последней. Даже если наличие единственного ex post поставщика может быть продиктовано экономией от масштаба, то на начальном этапе торгов тем не менее возможна конкуренция между большим количеством участников. В случае когда в не предполагающих сговор торгах участвует большое число квалифицированных претендентов на право поставки услуги с более низкими издержками, конечная цена не обязательно отражает монопольную власть поставщика. Недостаток традиционного анализа состоит в том, что он игнорирует этот начальный этап торгов за франшизу на естественную монополию».

В такой ситуации нужно продать франшизу с аукциона тому из участников торгов, кто предложит наименьшую удельную цену поставки.