Циммерлинг. Исландские саги

болотной тропе мне язв; это причиняет мне, но славная

мореугольев ныне перекладина, глубокие и датского оружия Бури Дня следы [свербят].

4. Р а з в е р т к а:

Я не есмь красный, но худощавая жена правит багряным мужем; древнее железо прочно стоит мне [в] болотной тропе язв (1—4);

Это причиняет мне, но славная перекладина мореугольев, глубокие следы Бури Дня и датского оружия свербят (5—8).

5. С и н т а к с и с:

В этой висе нет сложного переплетения предложений, вся она складывается из коротких фраз, которые выстроены почти линейно: строки 1—1/2—3/4; 5—5/6—7/8. Каждый хельминг открывается коротким сообщением-мотивом, занимающим половину строки («не-есмь-я красный», «это причиняет мне»), следующая фраза занимет полторы строки и представляет собой антитезу (ср. союз en «а, но»), последние две строки заняты третьим сообщеним, причем кеннинг стоит в последней строке, а предпоследняя занята атрибутивными словами («древнее», «глубокий»).

железо стоит мне ≡ железо стоит у меня; стоит……болотной тропе язв ≡ стоит в болотной тропе язв;

это причиняет мне ≡ это причиняет мне боль; или то причиняет мне боль, что следы Бури Дня свербят — более вероятное толкование. В любом случае местоимение þat «это» анафорично и отсылает к пропозиции первого хельминга: это ≡ «тот факт, что железо стоит».

6. П о э т и к а:

Изюминка висы состоит в игре смыслами, неоднозначности фраз, из которых виса складывается:

Красный и багряный — однокоренные слова. Багряный, однако, слово неоднозначное — либо «обагренный кровью», либо «имеющий краски жизни», посюсторонний. Ср. рассказ о том, как боги дали Аску и Эмбле, недвижным моделям людей, атрибуты жизни «движенье и краски добрые» (lito goða) — «Прорицание Вёльвы», строфа 18. Недаром лекарка в саге спрашивает Тормода,

почему он «столь бледен» и «лишен цвета/краски»: мертвенная бледность — атрибут Хель, подземного мира. Вопрос «почему ты столь бледен» задает и Тор в «Речах Альвиса».

жена правит мужем ≡ муж принадлежит жене, у жены есть муж. Совсем неясно, однако, кто «жена», а кто «муж», ясно лишь, что отноше-

Интересно, хотя и не столь доказательно, что подруга Тормода Торбьерг Черная Бровь в гл.XI «Саги о Названных Братьях» тоже охарактеризована как «худощавая женщина». Внешность Торбьерг никак не соответствует эталону красоты, она — девица баскетбольного роста, великанша и ведьма, роковая женщина. Хель, само собой, тоже великанша.

Болотная тропа язв ≡ КРОВОТОЧАЩАЯ РАНА (двойной кеннинг со смещением); болото язв (ран) ≡ КРОВЬ, тропа (путь) крови ≡ РАНА, из которой течет кровь.

старое железо ≡ стрела, которой был ранен Тормод.

Перекладина мореугольев ≡ ЖЕНЩИНА лекарка (двойной кеннинг) уголья ≡ ОГОНЬ (хейти); огонь моря ≡ ЗОЛОТО, перекладина золота ≡ ЖЕНЩИНА слушательница висы.

Кеннинги женщины встречаются у Тормода весьма редко: не исключено, что и этот возник в результате искажения текста (см. ниже).

буря Дня — первоначально кеннинг БИТВЫ. Именно этот смысл имеет в виду Тормод, так как следы БИТВЫ — это РАНЫ (нетипичный кеннинг). Позже, однако, сочетание «Буря Дага» было переосмыслено как имя собственное — Буря, т. е. натиск человека по имени Даг. В этой связи Снорри Стурлусон рассказывает в «Круге Земном» о неком шведском конунге Даге сыне Хринга, якобы сражавшемся на стороне Олава в битве при Стикластадире. Некоторые современные ученые (К. фон Зее), однако, подозревают, что Даг сын Хринга — фантом, возникший как раз из стихов Тормода, где говорится о следах «бури дня», т. е. по-исландски Дагсхрид52. Если это так, что стихи висы 37, где упоминается четверо конунгов — Олав, Харальд, Хринг и Даг не могут принадлежать Тормоду и были присочинены позднее, когда возникла версия о Даге сыне Хринга. Тем не менее, виса № 37 приводится в 3-м

хранить первоначальное чтение строк 3—4 járn stendr fast et forna / fenstígi mér benja и был вынужден восполнять их звуковой материал иным способом, заимствуя его из других вис Стикластадирского цикла.

52 В то же время, есть еще одна возможность толкования кеннинга БИТВЫ, которую обсуждает Й. Кристьяунссон [Kristjánsson 1972: 128—129]. Дело в том, что двух рукописях «Круга Земного» соответствующее слово записано как dalshríð или dalhríð, где слово dalr является хейти лука, отсюда dalhríð т. е. «буря луков» ≡ БИТВА. Поэтому теоретически не исключено, что упоминание Дага в прозаическом тексте саги, вопреки К. фон Зее, является исконным, а написание dagshríð «буря дня», напротив, есть ложная конъектура к скальдическому стиху, возникшая по ассоциации с человеком по имени Даг сын Хринга. Все же фигура Дага и рассказ о нем выглядят недостоверными, а в висе №37 помимо упоминания Дага есть еще несколько других черт, указывающих на то, что эта виса сочинена позднее висы № 40.

2. Т е к с т:

И когда Тормод это [волокна сердца] увидел, он сказал:

—Хорошо кормил нас конунг: у этого мужика жир даже в глубине сердца.

Затем Тормод сказал вису: emkak rauðr en rjóðum ræðr grönn Skögul manni haukasetrs en hvíta,

hyggr fár of mik sáran; hitt veldr mér, at meldrar morðvenjanda Fenju djúp ok danskra vápna Dagshríðar spor — svíða.

Сказав это, он умер, стоя возле изгороди, и упал не прежде, чем умер.

Харальд конунг, сын Сигурда закончил вису, которую сложил Тормод.

—«Следы Бури Дня свербят», сказал он,— «Скальд, должно быть, хотел сказать так».

3.П о с л о в н ы й п е р е в о д: Не-есмь-я красный, но багряным правит худощавая Скегуль мужем насеста ястреба белая думает мало-кто обо мне раненом;

то-ж причиняет мне, что помола привычному умерщвлять Феньи, глубокие и датского оружия Бури Дня следы — [свербят].

4.Р а з в е р т к а:

Я не есмь красный, но худощавая Скегуль нанеста ястреба правит багряным мужем; мало-кто думает о мне раненом (1—4);

Мне, привычному умерщвлять помола Феньи, причиняет то-ж, что глубокие следы датского оружия и Бури Дня свербят (5—8).

5. С и н т а к с и с:

мало кто думает о мне раненом — однозначно толкуется как: «мало кто думает, что я ранен»;

привычному умервщлять … — дат. п., который согласуется с мне, т. е. скальд говорит о себе «я, привычный»;

Местоимение то-ж носит предваряющий характер и относится к пропозиции второго хельминга «следы бури дня свербят».

няется. Наконец, синтаксис служебных слов («это/то-ж», «но/что») выглядит более осмысленным по варианту Книги с Плоского Острова.

Константой второго хельминга в обоих случаях служит последняя строка (точнее, строки 7—8) с последним словом svíða «свербят», аллитерирующим со словом spor «следы» и выражением «буря дня».

Отдельную проблему составляет вопрос о том, сколько вис сказал Тормод перед смертью. Во всех сагах об Олаве Святом. а также в Книге с Плоского Острова, приводится виса № 39, которая содержит обращение к слушательнице и кеннинг женщины липа соколиной земли ≡ липа РУКИ. Вероятно, он и послужил основой для конъектуры со Скёгуль насеста ястреба. Кроме того, скальд в висе № 39 говорит в первом хельминге, что мало кто становится красив от ран, эти слова, возможно, послужили основой для 4-й строки 40-й висы мало кто думает о мне раненом. Вместе с тем, не исключено, что виса № 39, в свою очередь, является апокрифической. Композиция обеих вис почти однотипна: первые строчки строятся как ответ на вопрос, почему «ты так бледен», а уточнение ответа — «я получил тяжкие раны, железо язвило крепко» приходится на второй хельминг. Поэтому Снорри в «Круге Земном» позволил себе поменять висы № 39 и № 40 местами, сохранив сцену с лекаркой. Заключительной висой при этом становится № 39. «Сага о Названных Братьях», однако, строится как рассказ о Тормоде, а не об Олаве, поэтому из двух вис рассказчик на последнее место поставил более выигрышную, связанную с легендой об угадывании последнего слова. Эта легенда завершает не только сцену, но и всю сагу.

Рассказчик саги в Книге с Плоского Острова стремился согласовать свой текст с текстом известных ему королевских саг и сохранил обе висы, при том в редакциях, совпадающими с редакциями королевских саг. Рассказчик саги в «Хауковой Книге» мог просто выбросить вису № 39, так как она была чересчур похожа на финальную и замедляла темп повествования.

Наиболее вероятно, что в XI в. с именем Тормода уже связывались обе висы, однако не существовало точных рассказов о том, при каких обстоятельствах он их произнес. Древность № 40 подтверждается недоразумением с «бурей дня» и рано возникшими разночтениями. Не исключено, что в первоначальной редакции Стикластадирского эпизода были обе висы, однако писцу «Хауковой книги» был известен уже испорченный текст строк 5—8. Это одно из двух расхождений между двумя редакциями «Саги о Названных Братьях»: второе состоит в том, что висы № 37—38 в «Книге с Плоского острова» переставлены местами. С другой стороны, в королевских сагах («Круге Земном») приво-

Виса № 8

1. К о н т е к с т:

Тормод возвращается домой после свидания с Тордис из Залива. По дороге на него нападает наемный убийца, которого посылает мать Тордис, Грима. По утверждению саги, Грима — ведьма, и именно ее колдовство защищает убийцу (его зовут Кольбак) при встрече с Тормодом: Тормод не может поразить Кольбака мечом, а Кольбак первым же ударом сильно ранит Тормода. Тормод приходит домой, и его отец Берси спрашивает его, что случилось. Тормод отвечает ему.

2. Т е к с т: Берси сказал:

—Было ли так, что Кольбака не брало железо? Тормод отвечает:

—Много раз рубил я его мечом, и от меча было толку, что от китового уса.

Берси сказал:

—Вот оно, бесовство Гримы.

Тормод сказал вису: Hrundar bark af hendi hjaldr — urpum þá skjaldi — söngs höfum sár of fengit siklings — flugu miklu; nærgis hrafns of hefna hlunns glapvígum runni umbnýsandi ósa

örr kyndils mák sára. Берси сказал:

— Так оно и есть. И когда имеешь дело с троллем, неясно, удастся ли за этот позор расквитаться.

3. П о с л о в н ы й п е р е в о д: Хрунд сбил-я с руки треп — бросили-мы потом щит, песни получили-мы рану

сиклинга — покушение злое; где-бы ворона отомстить сходней подло-разящему кусту ищущий устья щедрый свечи мог-я за раны.