- - 1997

альной жизни и вероятность возникновения новых факторов, которые трудно предвидеть, приводит к тому, что всякое предсказание в области социологии можно делать только в самых общих чертах. Очевидно, что будущее промышленного развития тесно связано с будущим общественных учреждений вообще, так что правильный взгляд на первое мы можем получить только зная последнее. Поэтому здесь мы будем говорить об основных общественных отношениях.

§ 847. Человек, живущий вне общества, подчиняется только тем ограничениям, которые налагает на него природа. В обществе же воля каждого индивида ограничивается еще и волей других лиц. И основной вопрос общественной жизни заключается в том, насколько каждый должен быть подчинен всем, насколько индивид принадлежит себе и насколько — другим?

В этом отношении различные общества представляют огромные несходства. На одном конце стоят те миролюбивые общества, у которых подчинение индивида обществу почти равно нулю, а на другом те деспотически управляемые общества, главы которых заявляют: «государство — это я», причем это уже второстепенный вопрос, будет ли подобным повелителем один человек, немногие или все. Одновременно с подобным несходством общественной организации развивается и соответствующее несходство в мыслях и чувствах индивидов. При одной организации покорность считается высшей добродетелью, а неповиновение — худшим пороком; при другой же организации рабская угодливость презирается, а защита свободы считается основной добродетелью. Таким образом, основным вопросом является вопрос о том, совершаются ли социальные изменения по направлению к усилению господства целого над индивидом или же по обратному направлению.

§848. Германия, которая всегда была организована на военную ногу, после 1870 года пошла еще дальше по пути усиления принудительного режима; так что даже сам Бисмарк заявил в 1893 году: «я боюсь, чтобы общественное сознание не было задушено в кольцах боа-констриктора-бюрокра- тии, которая делает быстрые успехи». Этот бюрократический режим до такой степени въелся в плоть и кровь немцев, что даже их реформаторы кладут подобие бюрократической системы в основу своих проектов реформы.

§849. Франция, соревнуясь с Германией, идет тем же путем. Вместо

армий в 470000 душ, которую она имела в 1869 г., она имеет теперь армию в 666000 душ. Вместе с тем и число ее гражданских чиновников увеличилось за последние 15 лет на 200000 душ.

§ 850. Англия, история которой, благодаря более раннему уничтожению феодализма, отмечена развитием свободной организации, представляет большее сопротивление развитию милитаризма и принудительного правления. Однако и она дает примеры подобных же изменений. Так, вместо 260000 солдат и 42000 матросов, которых она имела в 1850 году, она имеет теперь (считая только людей английской крови) 714000 солдат и 93000 матросов. Вместе с тем ее захваты чужих земель увеличились, так что вместо 48 колоний, которые она имела в 1850 г., она имеет теперь 77 колоний. Соответственно замечаются перемены и во внутренней политике.

§ 851. Таким образом, мы видим, что в передовых странах совершаются изменения, благодаря которым частная деятельность всякого рода, руко-

421

водимая индивидуальной волей, начинает заменяться общественными дея тельностями, руководимыми правительственной волей.

§ 852. Это движение является одной из иллюстраций закона ритма установленного нами в «Основных Началах». После столетий, в течени которых индивид все более и более завоевывал свое независимое поло жение относительно о б щ с ^ я после того как этот процесс в передовы странах, вроде Англии, дошел до почти полного освобождения индивида начался обратный процесс — процесс усиления господства общества.

XXIV. Заключение

§ 853. Мы не можем ответить на вопрос, как долго продлится эта фаз социальной эволюции и как она кончится. Вероятнее всего, она окончите в различных странах неодинаково. Но если процесс эволюции, который беспрерывно продолжаясь в течение всего прошлого, привел общества к и современному высокому положению, если этот процесс будет продолжатьс и в будущем (а мы не можем не верить этому), то, несмотря на всячески изменения в судьбах отдельных государств и рас, будет совершаться то вс большее и большее приспособление человеческой природы к условия! общественной жизни, которое началось с соединения дикарей для взаимно защиты и закончится полным приспособлением. Многие сочтут это утвержде ние за проявление необузданного воображения. Хотя повсюду строения инстинкты живых существ мало-помалу так видоизменяются, что благодек ствие как самих индивидов, так и видов увеличивается, однако огромно большинство людей не понимает, что и человеческая природа претерпел в прошлом и испытает в будущем такие изменения, которые приспосабливал и приспособят ее к условиям существования, налагаемым обстоятельствам! Наша точка зрения не есть точка зрения абсолютного оптимизма, но точк зрения оптимизма относительного. Ибо космический процесс ведет не тош ко к прогрессу, но при соответствующих условиях и к регрессу. Эволюци не предполагает скрытого стремления к улучшению. Не существует одне образного перехода от низших форм существования к высшим, но борьб; при которой высшие формы распространяются за счет низших; последни< однако, могут продолжать существование в таких местах, которые непр* годны для высших форм. Так будет и в социальной эволюции. Высшие фор мы общества разовьются в местностях, наиболее пригодных для социалк ной жизни, а во всех природой обделенных местностях могут сохранитьс соответственно низшие формы. Одновременно с этим общественная и* теграция сделает еще один шаг: возникнет союз всех высших представите лей цивилизации. Этот союз положит конец международной борьбе. Поел этого приспособление человеческой природы к общественной жизни н будет встречать тех противодействий, которые лежат на его пути в настояще время в виде военной деятельности обществ. Окончательная природа человс ка будет такова, что его личные желания будут совпадать с интересам всего общества. Тогда, прямо преследуя свои личные цели, он косвенн тем самым будет исполнять и свои обязанности как члена общества.

(Ж)

ГЛАВА XXVI

ДАННЫЕ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ

Обобщаются данные Биологии, Психологии и Социологии, лежащие в основе истинной теории правильной жизни, или, другими словами, элементы того равновесия между уст ройством и условиями существования, которое является одновременно и нравственнык идеалом, и пределом, по направлению к которому мы движемся.

I.Поведение вообще

§1. Как пример того, что соотносительные понятия предполагают дру друга (например, мы не можем думать о сыне, не думая об отце), обыкновение приводят неизбежную связь понятий части и целого. Кроме той первично! истины, что нельзя образовать идею целого без содействия возникающе» при этом идеи его составных частей и что нельзя образовать идею част! без содействия возникающей при этом идеи целого, которому эта часл принадлежит, — существует еще вторичная истина, что нельзя составит! правильной идеи о части без правильной идеи о соответствующем целом

§2. Поэтому, как для полного понимания той части поведения, кото рой занимается этика, мы должны изучить человеческое поведение во все* его целом, так и для полного понимания человеческого поведения в цело» мы должны изучить его как часть того более обширного целого, которо< образуется поведением одушевленных существ вообще. Таким образом мы должны взглянуть на поведение, обнаруживаемое теперь существам! всех родов, как следствие того поведения, которое довело жизнь всякой рода до ее нынешней высоты. А это равносильно утверждению, что наи подготовительный шаг должен состоять в изучении эволюции поведения.

II.Эволюция поведения

§3. Мы должны составить себе идею об эволюции поведения, о соответствующей эволюции строений и отправлений. Оставляя без рассмо трения все внутренние координации, мы займемся здесь только агрегатог всех внешних координаций, причем в этот агрегат войдут не только вс< человеческие координации, от самых простых до самых сложных, но даж! все координации, выполняемые низшими существами.

424

§ 4. Помня, что поведение отличается от всей совокупности действий исключением из своей области всех бесцельных действий, мы спросим: в чем заключается прогресс в эволюции поведения, начиная с самых низших существ в кончая самыми высшими? Он заключается в более многочисленных и более совершенных приспособлениях действий к целям. Подобный вывод подтверждается примерами, взятыми из всего животного царства: стоит только сравнить инфузорию с коловраткой, плавающую асцидию с головоногим, рыбу со слоном, дикаря с цивилизованным человеком. Это улучшенное приспособление действий к целям не только благоприятствует продлению жизни, но и способствует также увеличению количества жизни. Каждый дальнейший шаг в эволюции поведения расширяет агрегат действий и, в то же время, способствует его удлиненно.

§5. Изображая эволюцию поведения, мы должны принять также во внимание те приспособления, которые имеют своей конечной целью жизнь вида. Говоря вообще, ни одно поведение (ни то, которое имеет целью самосохранение, ни то, которое направлено на сохранение вида) не может развиваться без соответствующего развития другого поведения, и высшее развитие обоих достигается одновременно.

§6. Однако мы ошиблись бы, если бы предположили, что какой бы то ни было из этих родов поведения может достигнуть своей высшей формы без того, чтобы не достиг своей высшей формы третий род поведения, о котором мы еще должны упомянуть. Сверх тех случаев, когда каждый преследует свою цель, не мешая другим преследовать их цели, существуют еще такие случаи, когда члены общества помогают друг другу при преследовании каких-нибудь целей и, таким образом, их поведение вступает в еще более высокую фазу эволюции,

§7. Эти выводы из эволюционной гипотезы, как мы сейчас увидим, вполне гармонируют с основными нравственными идеями, которые добыты другими путями.

III.Хорошее и дурное поведение

§8. Мы можем заключить из предыдущего, что поведение, называемое нами хорошим, есть сравнительно более развитое поведение, а дурным поведением мы называем сравнительно менее развитое поведение. Мы считаем хорошим поведение, благоприятствующее самосохранению, а дурным — поведение, ведущее к самоуничтожению. Родительское поведение называется хорошим или дурным, смотря по тому, увеличивает ли оно или уменьшает своим влиянием на потомство шансы вида на выживание. И та форма поведения самым решительным образом называется хорошей, которая, благоприятствуя полноте жизни индивида и его потомства, не только не противодействует, но даже содействует полноте жизни других. Поведение, называемое хорошим, становится наилучшим, когда ведет одновременно к величайшей полноте жизни самого индивида, его потомства и его собратьев-людей.

§9. Оптимисты и пессимисты не согласны между собой относительно вопроса о ценности жизни; вопрос: хороша ли жизнь сама по себе? раз-

425

решается ими различно и, соответственно этому, понятия «хорошее» и «дурное» должны иметь неодинаковое значение. Но нельзя ли открыть и в оптимистическом утверждении (молчаливо делаемом всякий раз, когда слова «хороший» и «дурной» употребляются в обыкновенном смысле) и в открыто выражаемом пессимистическом утверждении (согласно которому слова «хороший» и «дурной» должны иметь обратный смысл) некоторое положения, которое, заключаясь в обоих утверждениях, могло бы считаться более достоверным, чем какое бы то ни было из них, и которое бы всеми признавалось?

§10. Да, существует постулат, на котором сходятся и оптимисты и пессимисты. Обе стороны принимают как самоочевидную ту истину, что жизнь следует считать хорошей или дурной, смотря по тому, дает ли она или нет излишек приятных чувствований. Оба этих антагонистических учения признают, что поведение должно вести к сохранению индивида, семьи и общества только в том случае, если жизнь приносит более счастья, чем несчастья.

§11. Анализ нравственных критериев, признаваемых различными школами, показывает, что все они приобретают свой авторитет от этого конечного критерия, независимо от того, будет ли он обусловлен совершенством природы, добродетельностью действия или правильностью мотива. Рассмотрим каждый из этих критериев отдельно и покажем, что все провозгпашаемые ими признаки похвальности поведения имеют производный характер.

§12. Странно, что такое отвлеченное понятие, как понятие совершенства, могло когда-либо приниматься за такое понятие, из которого можно развить систему нравственного руководства. Совершенное есть синоним хорошего в высочайшей степени; поэтому определить хорошее поведение

втерминах совершенства — значит косвенно определить хорошее поведение в его собственных терминах. Естественно, поэтому и выходит, что понятие совершенного, подобно понятию хорошего, может быть образовано только по отношению к целям.

§13. Перейдем теперь к тем моралистам, которые считают критерием добродетельность действия. Если добродетель первична и независима, то мы не можем представить никакого основания, почему бы должно было существовать какое-нибудь соответствие между добродетельным поведением и поведением, увеличивающим, в общем, количество приятных чувствований у самого субъекта, или у других, или и у субъекта и у других; а если нет необходимого соответствия подобного рода, то можно себе представить случаи, когда поведение, называемое добродетельным, дает, в общем, излишек страдания. А это невозможно, ибо анализ покажет, что понятие о добродетельном поведении не может быть отделено от понятия о таком поведении, которое, в общем, увеличивает счастье.

§14. Интуитивисты, приписывающие божественное происхождение имеющимся у нас чувствам склонности и отвращения к поступкам известного рода, не игнорируют и не могут игнорировать конечной зависимости хорошего и дурного от удовольствия и страдания. В какой бы степени человек ни руководствовался (на что он имеет полное право) показаниями

426

своей совести относительно характера известных поступков, все-таки он получил доверие к этим показаниям только благодаря тому, что заметил, что согласование с ними благоприятствует благоденствию его самого и других, а неповиновение им сопряжено, в конце концов, с увеличением страдания всех.

§ 15. То же самое приходится сказать даже и относительно тех, которые судят о поведении скорее с религиозной точки зрения, чем с точки зрения нравственной. Люди, старающиеся умилостивить божество причинением себе страдания или отказывающиеся от удовольствий, чтобы не оскорбить этого божества, поступают так, надеясь, благодаря этому, впоследствии избежать ббльших страданий или же достигнуть ббльших удовольствий. Если бы они думали, что положительное или отрицательное страдание здесь ведет к увеличению страдания и впоследствии, то они не поступали бы так, как теперь поступают. Они не считали бы своим долгом того, что теперь считают своим долгом, если бы за его выполнение им было обещано вечное страдание, а не вечное счастье. Мало того, если бы и существовали такие люди, которые бы верили, что человеческие существа созданы для страдания и что они должны продолжать жить для того, чтобы радовать своего творца зрелищем своих страданий, то и такие люди были бы принуждены пользоваться тем же критерием для суждения о поведении, ибо тогда целью их стремлений оказалось бы удовольствие их бога-дьявола.

§ 16. Следовательно, мы можем сказать в заключение, что никакая школа не может избежать того, чтобы не считать конечной нравственной целью известного желаемого состояния чувствования, называемого разными племенами удовлетворением, наслаждением или счастьем. Удовольствие, где бы то ни было, когда бы то ни было, какого бы то ни было существа или существ, есть неискоренимый элемент этой концепции. Оно есть такая же необходимая форма нравственной интуиции, как пространство есть необходимая форма умственной интуиции.

IV. Способы судить о поведении

§17. Все ходячие методы этики, независимо от того, каковы их отличительные черты и их специальные тенденции, страдают одним общим недостатком: они не обращают внимания на конечные причинные связи. Не то, чтобы они вполне игнорировали естественные последствия поступков, но они признают их только в отрывочной форме. Будут ли это школы теологические, политические, интуитивные или утилитарные, ни одна из них не возводит в основной метод отыскание необходимых связей между причинами и следствиями и выведение правил поведения из положений, формулирующих эти связи.

§18. Ныне существующей представительницей самой древней нравственной школы следует по справедливости считать ту школу, которая не признает другого правила поведения, кроме согласования с волей божества. Понятие, что те или другие действия сделались хорошими или дурными только вследствие божественного веления, равносильно понятию, что те или другие

427

действия не имеют, по природе вещей, таких или иных последствий. Если здесь нельзя констатировать отсутствия идеи причинности, то можно указать на игнорирование ее.

§19. Вслед за Платоном, Аристотелем и Гоббсом немалое число новейших мыслителей считают, что нет другого источника хорошего и дурного поведения, кроме закона. Они утверждают, что права являются вполне результатом договора, откуда необходимо следует, что и обязанности имеют такое же происхождение. Однако убийство, воровство, неисполнение обещаний, обман, подделка и т. п. — все равно, будут ли они запрещены законом или нет — приносят вред обществу пропорционально своей распространенности; не очевидно ли, что то же самое можно сказать и относительно всех мелочей человеческого поведения? Здесь опять мы сталкиваемся с теорией, обнаруживающей недостаточное понимание причинности.

§20. Не иначе обстоит дело и у чистокровных интуитивистов. Ибо утверждение, что только сверхъестественно дарованное нам чувство может сказать, какая вещь хороша и какая дурна, равносильно молчаливому отрицанию всякой естественной связи между действиями и результатами.

§21. Как ни странно, но даже утилитарная школа весьма далека от полного признания естественной причинности. Представители этой школы полагают, что в будущем, как и теперь, полезность должна определяться только из наблюдения результатов и что нет возможности узнать путем дедукции из основных принципов, какое поведение должно быть вредным,

икакое должно быть полезным.

§22. Если мы проследим до их крайних разветвлений последствия какого-либо действия, осуждаемого так называемой интуитивной нравственностью; если мы спросим, каковы будут результаты действия не для одного только индивида, но и для всех зависящих от него, то мы увидим, что, в силу неизбежной связи вещей, эти действия, понижая прежде всего жизнь того индивида, против которого они направлены, стремятся затем понизить жизнь всего его семейства и, наконец, жизнь всего общества, которому вредит все то, что вредит его членам.

§22а. Итак, все ходячие методы этики не обращают внимания на конечные причинные связи. Этика, имея стороны, подчиненные наукам физическим, биологическим, психологическим и социальным, может почерпнуть свои конечные объяснения только из тех основных истин, которые общи всем этим наукам. Так как нравственные явления суть часть агрегата явлений, образованного эволюцией, то мы должны рассмотреть их теперь как явления эволюции.

§23. Пользуясь выводами, содержащимися в предыдущих главах, посмотрим, какие данные могут быть из них почерпнуты.

V.физическая точка зрения

§24. Здесь мы должны ответить на вопрос, не обнаруживает пи поведение, рассматриваемое как группа комбинированных движений, основных черт эволюции все в большей и большей степени, по мере достижения им

428

своих высших форм; и не обнаруживает ли оно их в высочайшей степени, когда достигает той наивысшей формы, которую мы называем нравственной.

§ 25. Человек, даже на самой низкой ступени своего развития, обнаруживает в своем поведении гораздо более связные комбинации движений, чем высшие животные, а цивилизованный человек, у которого существует связь между прошедшими, настоящими и будущими движениями, превосходит в этом отношении дикаря. Затем, по мере того как поведение становится таким, которое мы называем нравственным, оно обнаруживает сравнительно все более прочные связи вежду антецедентами и следствиями — комбинированные движения становятся все более связными.

§ 26. Бессвязность малоразвитого поведения сопровождается его неопределенностью, так что последовательный ряд все более высоких стадий развивающегося поведения характеризуется возрастанием определенности координаций движений, образующих поведение. По сравнению с поведением животных человеческое поведение, даже на своих низших стадиях, обнаруживает гораздо большую определенность если не в комбинированных движениях, образующих единичные действия, то в приспособлении многих комбинированных действий к разнообразным целям. Нравственное поведение более определенно, чем безнравственное: добросовестный человек точен во всех своих делах.

§27. В последовательном ряде все более высоких форм жизни, наряду

свозрастанием разнородности строения и отправления, происходит также и возрастание разнородности поведений. Если поведение будет наилучшим в каждом частном случае, то, принимая во внимание бесконечное разнообразие этих частных случаев, действия должны также быть бесконечно разнообразными: разнородность комбинаций движений достигает крайних размеров.

§28. Возрастание связности, определенности и разнородности комбинированных движений есть средство для лучшего сохранения подвижного равновесия. На низших ступенях эволюции подвижное равновесие весьма несовершенно и непродолжительно, но с ходом эволюции, с увеличением силы и интеллигентности, оно становится более продолжительным и более устойчивым в борьбе с противодействующими силами; среди людей вообще оно отличается сравнительной правильностью и продолжительностью,

анаибольшей правильности и продолжительности оно достигает среди наивысших представителей человечества.

§29. Изображение нравственного поведения в физических терминах может показаться странным. Однако нам было необходимо употребить подобный прием, чтобы показать, что между нравственной эволюцией и эволюцией, определенной с физической точки зрения, существует полное соответствие.

VI. Биологическая точка зрения

§ 30. То, что с физической точки зрения было определено как подвижное равновесие, с точки зрения биологической мы определим как уравновешенность отправлений. У нравственного человека все его отправления совершаются в таких размерах, которые должным образом приспособлены к условиям существования.

429