342*. В. З. Радомысленскому

Осень 1936

Москва

Дорогой Вениамин Захарович!

   Моя дочь Кира Константиновна хочет изучить систему и помогать мне в моей работе. Она просит разрешения присутствовать на уроках студии.

   Я дал ей разрешение, сказал ей, чтоб она переговорила с Вами и с Зинаидой Сергеевной¹. Присоединяю свою просьбу.

  

343 *. Коллективу Оперного театра имени к. С. Станиславского

31 декабря 1936

Москва

Дорогие, милые друзья.

   Как я соскучился о вас, о деле, о театре!

   Как я часто думаю о вас и о скитальческой жизни, которую вам всем приходится вести¹. Я испытал ее в Америке два года и знаю, как она деморализует дело.

   Тем более надо быть строгим к себе, осторожным, чутким ко всему коллективу, тактичным по отношению ко всему делу.

   Берегите его. Мы как будто подходим к тому моменту, когда на нас придется многим оглянуться и попристальнее присмотреться к тому, что у нас делается в смысле искусства и работы над его психотехникой, о которой многие и не задумываются.

   Нам предстоит интересная работа по новой советской опере, которая меня увлекает. Это неправда, что либретто плохое. Из него можно сделать спектакль². Вот момент, когда вы все можете отличиться -- к торжественному юбилею и к моменту перехода театра в новое помещение.

   Пока же терпите, верьте и работайте в тяжелых условиях для того, чтобы после было хорошо. Я буду вам помогать и для этого стараюсь поправиться как можно скорее.

   Всех обнимаю и прошу беречь дело, не давать заводиться в нем тому, что его расстраивает.

Ваш К. Станиславский.

   С Новым годом, который посулил нам успехи! Желаю вам их достигнуть.

К. Станиславский

   1936 31/12

  

344*. Я. И. Боярскому

  

1936

Дорогой Яков Осипович.

   В программе, которую Вы прислали мне для прочтения, я не нашел сходства с так называемой "системой Станиславского"¹. Правда, попадаются отдельные фразы, слова, даже целые куски и мысли, взятые из моей книги, из записей моих уроков. Но им дается иное толкование, чем то, которое я имел в виду.

   Чтобы не запутаться вновь в бесконечном количестве изобретаемых систем, я вижу единственный выход: обратиться к единственно правильной системе -- к нашей человеческой, органической творческой природе. Пусть изучают ее и научаются развивать, а не калечить этот единственно правильный, естественный, творческий метод. Только этот путь приведет к желаемым результатам.

  

345. А. А. Яблочкиной

17 января 1937

Москва

Дорогая Александра Александровна!

   Болезнь лишает меня возможности приветствовать Вас, как бы мне хотелось. Могу лишь издали послать Вам дружеское и горячее поздравление с Вашим большим праздником пятидесятилетия сценической деятельности.

   Вспоминаю наше долгое знакомство с Вами, совместные выступления на подмостках¹; Вашу прекрасную артистическую деятельность; бережную охрану великих заветов, переданных Вам гениальными предшественниками; Вашу стойкую артистическую дисциплину. С почтением думаю о Вашей прекрасной общественной деятельности; о Вашей постоянной и трогательной заботе об артистах, которым Вы всегда были лучшим другом, особенно в период их старости².

   Все эти воспоминания вызывают во мне порыв искреннего восхищения. Он накапливался давно, а сегодня вырвался наружу, чтобы присоединиться к общим дружеским, сердечным приветствиям всех многочисленных почитателей, среди которых я претендую на одно из первых мест.

   Продолжайте еще долго делать то, что Вы до сих пор делали, и жить так, как Вы до сих пор жили. Это нужно для молодого, подрастающего поколения, которое хочет воспринять от прошлого все лучшее, что до них доходит.