Литература по Идеологии / Современные идеологии
.pdfность. Одновременно концепция Сен-Симона повлияла на становление социалистического движения. Например, фабианский социализм первым записал в свою программу идею государственного планирования, которое противопоставлялось расточительности капитализма.
Оуэн выдвинул идею самоуправляемых трудовых кооперативов. На ее основе возник корпоративно-цеховой социализм. В его рамках промышленные
рабочие принимают самостоятельные решения о производстве и образе жизни в целом.
Фурье принадлежит идея фаланстеров, которая предполагает свободный выбор форм труда. Эта идея стала толчком для множества коммунальных экспериментов. Они пока еще не закончились.
Прудон вдохновлялся верой в равенство и свободу индивидов. Это послужило основанием считать его отцом социалистического анархизма ( см.: 1).
Разнородность перечисленных концепций не нуждается в доказательстве.
В то же время в них зафиксированы общие мотивы и конфликты будущего социалистического общества:
•провозглашение справедливости главной социальной ценностью переплетено с предложениями различных экономических реформ;
•идея достоинства отдельного работника сочетается с принципом сотрудничества и солидарности;
•идея централизованного планирования выступает в единстве с идеей промышленной демократии.
Данный комплекс идей можно считать знаменем и проклятием социалистического дискурса.
Дело в том, что Маркс определил множество перечисленных концепций и идей как « утопический социализм». Влияние марксизма на социализм было гигантским. От такого воздействия социализм до сих пор не освободился.
Поэтому всякое новое обоснование социалистической идеологии должно быть согласовано с наследством марксизма.
133
Разбор основных противоречий марксизма дан в предыдущей главе. Но они не отменяют силы марксизма. Она обусловлена тем, что его классики создали науку и религию одновременно, которые осветили дорогу возникающему рабочему движению. В марксизме содержится справедливая критика крайнего неравенства и нестабильности, характерных для капитализма. Маркс и Энгельс обратили внимание также на то, что капитализм стремится к всесторонней поддержке государства, одновременно провозглашая « свободу» общества. Разумеется, капитализм существенно изменился со времени деятельности Маркса и Энгельса. Поэтому многие их предсказания оказались ошибочными или неактуальными. Однако критическая традиция анализа общества остается по-прежнему продуктивной.
Например, в начале XX в. Д.А.Гобсон проанализировал методы
капиталистической эксплуатации колоний для создания новых рынков сбыта и повышения прибыли. В результате этого процесса сами рабочие развитых
капиталистических стран были включены в международную систему эксплуатации и становились косвенными участниками всеобщего грабежа. Он продолжается до сих пор, а рабочие развитых стран не собираются отказаться от части своих доходов в пользу « братьев по классу» стран отсталых. После
второй мировой войны контроль государства над экономическими процессами стал всеобщим явлением. Но он оказался связан с расширением социальной опеки. И пока жители развитых стран не собираются отказаться от пособий по безработице и других форм социальной помощи. Вмешательство государства в экономику стимулировало развитие империализма в международном масштабе.
Мир превратился в гигантскую систему оборота капиталов и финансовых спекуляций. Поэтому далеко не случайно, что со второй половины 1960- х гг. наступил ренессанс неомарксистской критики современного общества.
Эта критика не смогла преодолеть внутренних противоречий марксизма. В то же время появились многочисленные труды современных марксистов, описывающих свойства нео-
134
колониализма в странах « третьего мира», причины финансового кризиса государства и современные способы извлечения прибыли. Благодаря им даже
урбанизация и развитие пенсионного фонда стали полем деятельности новых отрядов капиталистов (см.: 2; 3).
Правомерность данной критики неоспорима. Но с ней связана
мнимонаучная теория о нарастании классовых конфликтов и поляризации общества, предшествующих общему краху капитализма. Эта теория является ложной. Неомарксисты ( особенно Франкфуртская школа) неплохо описывают механизмы, с помощью которых государство манипулирует массами и перекупает трудящихся на свою сторону. Эти механизмы начали широко
использоваться и в современной России по мере введения в ней демократии (см.: 4). Однако они не объясняют причины усложнения и дифференциации социальных классов.
Иначе говоря, марксизм стал жертвой собственного экономического детерминизма. Марксизм упрощает историю, недостаточно учитывает влияние
политики на общественную жизнь и предлагает иллюзорный образ будущего бесклассового общества, свободного от конфликтов. С другой стороны, экономическое истолкование социально-экономических процессов было
значимым шагом на пути формирования реалистической социальной и политической мысли. Для большинства людей экономические мотивы деятельности по-прежнему стоят на первом месте. Поэтому марксизм может
считаться зеркальным отражением прошлых и современных форм экономического индивидуализма.
Религиозный элемент марксизма выражается в надежде рабочих на освобождение от эксплуатации, отчуждения и нищеты в будущем бесклассовом обществе. Тогда как марксистские теоретики снабжают пролетариат «наукой», согласно которой его победа неизбежна. Капитализм неминуемо должен рухнуть под грузом собственных противоречий. Невозможно отрицать гуманистическое содержание такого образа будущего общества. Марксизм
стремился соединить экономический
135
исоциальный прогресс, осуществляемый при капитализме, с переходом к такому обществу, в котором всем индивидам будут обеспечены благосостояние
исвобода. В этом обществе не будет классового угнетения и эксплуатации. Тем самым исчезнут все проблемы, связанные с согласованием индивидуальной свободы с социальным равенством и солидарностью. Такой очерк будущего общества содержится во всех работах Маркса, начиная с « Экономическо- философских рукописей» и заканчивая « Критикой Готской программы». Поэтому противопоставление « раннего» и « зрелого» Маркса, характерное для различных модификаций марксистской ортодоксии и ревизионизма, ложно по определению. Прежде всего потому, что Маркс никогда не уточнял детали будущего общества и способы перехода к нему. Следовательно, Марксов
проект будущего общества был намного более утопическим по сравнению с утопиями ранних социалистов. По крайней мере в работах последних дан очерк реальных проблем и конфликтов будущего общества, не решенных до сих пор. На этом фоне марксизм может быть определен как смесь науки и религии, в основе которой лежит чувство социальной несправедливости. Эта смесь помогала вербовать в ряды сторонников марксизма « проклятьем заклейменные» трудящиеся массы. А для руководителей рабочего движения марксизм стал мощной идеологией, обосновывающей необходимость политической борьбы.
1.2. Политический раскол
Маркс сделал немало для того, чтобы обеспечить возникающие социалистические партии Западной Европы общей идеологией. Главная цель формулировалась предельно просто — общественная собственность на средства производства и распределения. Такая формулировка помогла
соединить разновидности социалистической веры в солидарность и самоуправление рабочих. Конкретными формами соединения были I и II Интернационалы — международные организации рабо-
136
чих. Их деятельность базировалась на общих интересах трудящихся и марксистской идеологии. Для выражения интересов и достижения поставленной цели создавались социалистические и социал-демократические партии. Наиболее сильные из них существовали в Германии и Франции. Вплоть до 1914 г. казалось, что авторитарно-бюрократические и социально- демократические тенденции рабочих партий не противоречат друг другу, согласуются с марксистской идеологией и базируются на ней.
Однако социалистическая вера была слишком неопределенной для того, чтобы полностью замкнуться в рамках одной-единственной политической доктрины и интерпретации марксизма. Рабочее движение в Великобритании и
США оставалось равнодушным к догматическим и революционным элементам марксизма. В этих странах акцент был сделан на мирное демократическое продвижение к поставленной цели. Причем фабианское общество в Англии (основанное в 1883 г.) первым отбросило и саму цель. Взамен предлагалось консервативно-прагматическое сотрудничество с государством, составной
частью которого выдвигалось государственное планирование и благотворительность. Германская социал-демократия была наиболее сильной и
в наибольшей степени содержала революционные элементы марксистской идеологии. Однако и здесь Э.Бернштейн уже в 1899 г. доказывал, что Марксов диагноз направления развития капитализма ошибочен, поскольку
отрицательные свойства капитализма преодолеваются с помощью демократических средств.
Социалистический анархизм был не менее мощной силой в рамках данного периода. Анархисты предлагали ряд насильственных и мирных средств для свержения существующего политического порядка. Что касается демократических институтов государства, то анархисты первыми начали систематически фиксировать их недостатки. Они также раньше всех остальных отметили авторитарно-бюрократические тенденции марксизма как политической доктрины. Анархисты сформулировали такую концепцию социального переустройст-
137
ва, при которой оно осуществляется снизу. И базируется на индивидуальной свободе и свободном сотрудничестве трудящихся. Маркс стал инициатором борьбы с анархистами, хотя последующее развитие коммунистических партий и социалистических государств подтвердило их правоту. I Интернационал рухнул в результате конфликтов между марксистами и анархистами. Влияние анархизма было наибольшим как раз в тех государствах (Россия и Испания), в которых политические режимы были наиболее репрессивными.
На рубеже XIX—XX вв. в ряде стран возникли также христианско- социалистические партии. Они руководствовались религиозной верой в
моральное возрождение общества и делали акцент на его мирные и эволюционные формы.
Первая мировая война и революция в России привели к полному преобразованию социализма и его политическому расколу на коммунистические и демократические формы. Русская революция произошла в результате совпадения множества исторических обстоятельств. Среди них
наиболее важную роль сыграла организация профессиональных революционеров, а не массовое движение пролетариата и трудящихся в целом. Кроме того, русская революция имело место в экономически и политически отсталой стране. Для приспособления марксизма к обстоятельствам
политической борьбы в ней Ленин осуществил наиболее ревизионистскую интерпретацию марксизма. Поэтому русская революция крайне слабо связана с
теорией и ожиданиями Маркса.
В то же время развитие русской революции обнажило наиболее слабый пункт марксистской политической теории — положение о том, что правительство есть только средство насилия в руках экономически господствующего класса. Тем
самым была затушевана роль государства и его аппарата сверху донизу как самостоятельного и независимого источника власти. Сталин продемонстрировал, до каких пределов может дойти абсолютное соединение экономической, политической и идеологической власти в руках государства ( см.: 5), Советское государство создало новые привилегированные классы.
138
А военно-полицейская тирания советской власти вышла за пределы всех гипотез относительно « временного характера» диктатуры пролетариата. Следовательно, неудача коммунистического эксперимента в России и других
странах Восточной Европы может считаться критерием окончательного краха ленинско-сталинской версии социалистической идеологии. Для этой версии характерна вера в то, что господство революционной партии над всеми сферами социальной жизни является исторической необходимостью. Маоистская и другие версии социализма пока смогли устоять. Поэтому преждевременно говорить о крахе всех авторитарно-бюрократических версий марксизма.
Они повлияли и на социал-демократию. Первая мировая война нанесла ей ряд чувствительных ударов. Рухнули все попытки объединить промышленных рабочих в борьбе против войны. А победа революции в России надолго обеспечила интеллектуальную гегемонию коммунистов. III Интернационал стал послушным орудием советских коммунистов. Они способствовали приходу Гитлера к власти и значительно ослабили влияние социал-демократии во всех европейских странах. СССР стал отождествляться с социалистическим обществом, успешно строящим коммунизм. А после победы над Германией Советский Союз провозгласил себя «вершиной мировой цивилизации». Многие европейские интеллектуалы (например, Б.Шоу, супруги Вебб и др.) поверили в этот образ. И даже сообщение о преступлениях сталинского режима не способствовало освобождению от иллюзий таких фигур, как Ж.-П.Сартр.
Короче говоря, идея международного братства рабочих как единого класса рухнула под напором авторитарно-бюрократических тенденций русской революции. Эта идея сошла со сцены и уже не занимает центрального места в социалистической идеологии. После победы революции в России идея о
различии путей строительства социализма в разных странах стала господствующей. Однако по мере развития империализма в период после второй мировой войны давление меж-
139
дународного капитала становилось все более ощутимым в разных странах, независимо от их специфики. Тем самым потребность придания социализму международного характера становится все более актуальной.
Социал-демократия потратила много времени для того, чтобы разрушить отождествление социализма с авторитарными коммунистическими режимами. Следует подчеркнуть, что эта работа не может считаться завершенной. Например, в современной России такое отождествление является стереотипом массовой психологии. И он базируется на веских основаниях. В обозримом будущем вряд ли удастся провести строгую границу между марксизмом, с одной стороны, и множеством его авторитарно-бюрократических интерпретаций, с другой. К ним относятся ленинизм-сталинизм, маоизм, титоизм, кастроизм, разновидности исламского, африканского, латиноамериканского и прочего социализма. На протяжении XX в. эти интерпретации были господствующими. После распада СССР произошло даже их усиление за счет имперских и националистических идеологий (см.: 6). И все же наиболее сильные из них уже рухнули, а остальные движутся к окончательному краху.
Социал-демократия развивалась медленно и на небольшом пространстве.
Постепенно некоторые социалистические партии приходили к власти в Скандинавии и Западной Европе. По мере становления еврокоммунизма даже коммунистические партии Запада начали заигрывать с демократией. Принципиальное изменение произошло в 1959 г. на съезде социалистической партии Германии в Годесберге. Впервые в истории германская социал-
демократия явно отбросила марксизм и высказалась за постепенные демократические реформы.
Однако положительное отношение к демократии — не панацея. Если
социализм связывает возможность достижения конечных целей с демократическими процедурами, то его практическое воплощение все в
большей степени зависит от множества случайностей. Конечно, демократическая ориентация противоречит коммунистическому догматизму и авто-
140
ритаризму. Одновременно она связана с уступками в пользу политического прагматизма. Требуется также культивирование толерантности в отношении
множества различных традиций и взглядов внутри самого социалистического движения.
1.3. Возможна ли социалистическая идеология?
Все сказанное позволяет сделать промежуточный вывод: выработка
собственно социалистической идеологии была и остается крайне рискованным делом. Главная опасность теперь исходит от политического прагматизма.
После прихода к власти в некоторых западных странах социалисты начали обнаруживать те же свойства и стереотипы мысли, которые характерны для либерализма и консерватизма. Тем самым угроза социалистическим идеалам со стороны реальной действительности ничуть не уменьшилась. Связь между теорией и политикой все более слабеет. Например, современные консервативные партии даже не упоминают имен Э.Берка и М.Оакшота, хотя руководствуются их идеями. В то же время существует строгая граница между консерватизмом и социализмом: « Социализм в принципе противостоит всем формам консерватизма, включая капиталистическое общество и либеральную философию « собственнического индивидуализма», которая поддерживает данное общество» (7,51). '
Но такое противостояние становится все более затруднительным. Политические партии ( включая социалистические) полностью перешли на содержание собственных правительств, а в России они стали целиком продажными ( см.: 8). Профсоюзы всесторонне приспособились к капиталистическим интересам и прибылям. Профсоюзы отстаивают идеал корпоративной организации общества. Для такой организации дифференциация и неравенство социальных групп и классов являются главными принципами. Тогда как социализм отстаи-
141
вает ценность равенства. Чем более эффективно развивается экономика, тем более политические партии и профсоюзы заинтересованы в том, чтобы «...сосать молоко капиталистической коровы» (7, 35). Вхождение профсоюзных
лидеров в состав политического истеблишмента стало постоянной темой журналистской и художественной критики. В постсоветской России
независимые от руководства предприятий и правительства профсоюзы так и не смогли возникнуть. Защищать отечественных рабочих от властно- управленческого произвола практически некому. Но они и не очень стремятся к независимости.
Короче говоря, современные социалистические партии и профсоюзы настолько приспособились к капиталистической рыночной системе, что ограничивают свои задачи « социальным обеспечением». Тем самым цель
преобразования капиталистического общества отодвигается в неопределенное будущее. Эта тенденция стирает уже и без того тонкую линию, отделяющую демократический социализм от либеральной социальной демократии. Что же остается от социалистической идеологии?
Марксизм в своих модификациях остается по-прежнему верным традиции критики капитализма. Однако экономическое и политическое поражение СССР
до крайности обострило проблему бюрократизации государственного аппарата. Не говоря уже о множестве других проблем, неразрывно связанных с государственным управлением экономикой и социальной жизнью в целом.
В социализме была сформулирована цель «общественной собственности на средства производства и распределения». Однако в СССР эту роль
выполняли государственный аппарат и руководство промышленных предприятий. В современной России эта функция осталась за ними по- прежнему. С другой стороны, для социал-демократических партий Запада указанная цель была и остается предметом чистой риторики. Едва они приходят к власти, как эта цель сразу забывается. По крайней мере даже национализация некоторых отраслей про-
142