- 290 -

причине не могли быть безболезненно для государства влиты в гражданский коллектив⁶⁵. Тут Спарта двигалась в том же направлении, что и вся остальная Греция. Платон в "Законах", отмечая эту обычную для греческой практики манеру удалять прочь неимущие массы, рекомендует делать это "в высшей степени дружелюбно и смягчать их удаление названием "переселение"" (735 e - 736 a). Это как раз то, что имело место в случае с парфениями.

Одно из самых ранних и лаконичных свидетельств о парфениях принадлежит Аристотелю. Он говорит, что они происходили от "равных", были изобличены в заговоре и отправлены основывать Тарент (Pol. V, 6, 1, 1306 b 29-31). Традиция, дошедшая до Аристотеля, была уже настолько глухой и невнятной, а само имя "парфении" настолько непонятным, что Аристотель даже и не пытается объяснить происхождение самого термина, отстраняясь от него словом "так называемые" (oiJ legovmenoi).

У Страбона мы находим две версии этой истории: одна восходит к Антиоху Сиракузскому, вторая - к Эфору. Вариант Эфора (ap. Strab. VI, p. 279-280) в главных своих чертах совпадает с тем, что конспективно наметил Ариcтотель. Если убрать

- 291 -

в сторону целый ряд деталей в рассказе Эфора, носящих явные следы литературной фикции, то окажется, что парфении в его изложении - это внебрачные дети, которые в большом количестве появились в Спарте во время затянувшейся на 19 лет Первой Мессенской войны. Происхождение их по-своему было безупречным, ибо их отцы и матери были спартанскими гражданами. Однако экономический статус парфениев оказался пониженным - их не допустили к участию в дележе вновь приобретенных в Мессении земель. А судя, например, по отношению к земле Гесиода, для парфениев, его современников, земля также являлась главным предметом их социальных надежд и вожделений. Государственный переворот, задуманный парфениями, Эфор объясняет именно ущербностью их экономического статуса. Юстин также говорит, что основной причиной недовольства парфениев была их бедность (III, 4)⁶⁶.

Важная деталь в рассказе Эфора - это поведение спартанской общины в отношении изобличенных заговорщиков. Даже по отношению к руководителям заговора карательные меры не применялись. Такое поведение спартанских властей противоречит известному стереотипу, характерному для классической Спарты. Так, в случае с заговором Кинадона все ядро заговорщиков немедленно было казнено (Xen. Hell. III, 3, 11), а террор в отношении илотов стал чуть ли не национальным спортом. Что касается парфениев, то, по словам Эфора, "лакедемоняне через отцов убедили их удалиться и основать колонию" (ap. Strab. VI, p. 280). Причем в случае неудачи их обещают принять назад и даже выделить часть новых земель в Мессении. Такое отношение государства к заговорщикам, конечно, свидетельствует о гражданском статусе парфениев, и, по-видимому, Аристотель не ошибся, называя их людьми, которые были из числа "равных" (ejk tw'n oJmoivwn ga;r h\san).

- 292 -

Еще один аргумент - это активная помощь государства в основании новой колонии⁶⁷.

Выселение происходило по обычным для колонизационной практики греков канонам. Из Дельф был получен оракул, определивший место будущей колонии. Вполне возможно, что дельфийский оракул посоветовал колонистам обосноваться не в Таренте, а в Сатирионе, находящемся в 12 км к юго-востоку от Тарента (Strab. VI, p. 279). Позднее, однако, был захвачен и Тарент. Здесь находилась лучшая гавань в Италии, защищенная с трех сторон морем и хорошо связанная с другими частями Италии. Водворение парфениев в Тарент происходило отнюдь не мирным путем. Местные япиги уже занимали это место, однако, судя по археологическим данным, еще до 700 г. Тарент был очищен от япигов.

И спартанское правительство, и сами колонисты, очевидно, прекрасно сознавали те трудности, с которыми они могут столкнуться в Южной Италии. Поэтому между ними был заключен договор, согласно которому, как пишет Эфор, "если они займут место, которое их удовлетворит, то они останутся там; в противном случае они по возвращении разделят между собой пятую часть Мессении" (ap. Strab. VI, p. 280).

В Киренской "стеле основателей" мы находим тот же самый сюжет - обещание государства в случае неудачи принять колонистов обратно. Он, скорее всего, был введен в текст клятвы как стандартное положение, обязательное для подобного рода документов⁶⁸. Указание же на мораторий в пять лет практически дезавуирует этот традиционный пункт⁶⁹. В "клятве основателей" есть еще