6.3. Противодействие экономической преступности в инвестиционной сфере как приоритетное направление государственной политики

В условиях переходной экономики всегда актуализируется проблема теневой экономики. «Стремительный рост теневой экономической деятельности — одна из характерных черт рыночного реформирования России... Интересы субъектов теневой экономики распространяются на ключевые направления и отрасли экономической деятельности, включая процесс приватизации, финансово-кредитные отношения, внешнеэкономическую и экологическую сферы жизнедеятельности общества. Опасность экспансии теневой экономики заключается не только в нанесении материального вреда гражданам, обществу и природе, но и в заложенной в ней возможности трансформации экономико-правовой системы в целом»³⁹⁶. Следует отметить, что существенной составляющей теневой экономики является экономическая преступность³⁹⁷.

Переход к рынку, изменение политической системы общества усилили, расширили процесс коррупции (приватизация, появление нового класса депутатов, который у власти быстро портится, несоответствие действующего сейчас экономического законодательства новым экономическим реалиям, возможность быстрого и крупного обогащения, безнаказанность...). В 90-е годы появились новые сферы обогащения и прежде всего участие в финансовых и банковских аферах. К новым формам можно отнести так же открытие или пополнение счетов в зарубежных банках (по данным отдела по борьбе с преступностью в сфере внешнеэкономической деятельности МВД РФ на таких счетах к середине 1992 года находилось примерно 20 млрд. долл. США); приобретение недвижимости как в стране, так и за рубежом за счет частнопредпринимательских структур³⁹⁸. По данным ГУЭП МВД России, в 1993 году в сфере экономики выявлено 110 тысяч 408 преступлений, 23 313 из них — тяжкие, более 60 тысяч — хищения. Из 15 333 должностных преступлений 4 497 составляютвзятки³⁹⁹.

Следует согласиться с точкой зрения К. В. Привалова, что именно «организованная преступность за годы реформ не только стала главой одной из мощнейших экономических корпораций под названием теневая экономика, но и уверенно трансформирует свою экономическую власть во власть политическую» ⁴⁰⁰.

В связи с тем, что вопросы правового регулирования инвестиционной деятельности в целях оживления экономики сегодня для России стоят особенно остро, по мнению диссертанта, весьма актуализируется проблема противодействия преступным посягательствам именно в инвестиционной сфере.

В данной сфере широко распространены такие виды преступлений как завладение чужим имуществом или приобретение права на имущество путем обмана либо злоупотреблением доверием. Следует констатировать факт резкого повышения криминальной активности группировок выступающих под видом инвестиционных, кредитных, финансовых, страховых фирм. Это во многом обусловлено несоответствием установленных действующим законодательством оснований юридической ответственности за злоупотребления в этой сфере изменившимся формам и способам реализации криминальных интересов. Фирмы действующие в сфере теневого капиталооборота в условиях России умело применяют и зарубежный криминальный опыт. Усматривается рост фактов присвоения денежных средств и материальных ценностей путем умышленного, запланированного банкротства предприятий и коммерческих банков⁴⁰¹. Борьба с экономическими правонарушениями, и особенно с правонарушениями в сфере капиталовложений, должна стать одним из приоритетных направлений экономической политики современного российского государства.

Рассматривая обозначенную проблему, следует отметить ряд наиболее характерных правонарушений в инвестиционной сфере. В этой связи особо следует отметить правонарушения связанные с возникновением экстремальных ситуаций, весьма свойственных для экономики переходного периода. К таким экстремальным ситуациям, следует отнести, например, процедуру банкротства. Широкое распространение в современной России получил прием спланированного банкротства, для которого характерно то, что все долги реальны и процедура затевается не с целью избавления от кредиторов, а с задачей смены собственника активов предприятия. Этому способствует новый Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», вступивший в силу в марте 1998 г., ориентированный не на защиту интересов кредиторов, а на передел сфер влияния и собственности. Все ценные активы заблаговременно переводятся в другую организацию и затем одновременно должнику предъявляются требования по погашению обязательств, значительно превышающих оставшиеся активы. Далее после непродолжительной процедуры наблюдения, согласно пункту 1 статьи 49 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»⁴⁰²чаще всего вводится внешнее или конкурсное управление. На период указанных процедур собственником — менеджером предприятия становится арбитражный управляющий фактически, ограниченный только законом и проницательностью кредиторов. Как правило, управляющий назначается из заранее известного круга кандидатов с четко установленной программой. За редким исключением, внешнее управление завершается конкурсной распродажей. Итогом запланированного банкротства является смена собственника у первого предприятия и очищение ценных активов прежним собственником от долгов. Запланированное банкротство направлено против мелких инвесторов и третьих лиц-кредиторов.

Поскольку многие законы только вступают в силу и практика их применения накапливается довольно долго, то особый статус приобретают официальные комментарии и различные издания. Нередко ссылки на комментарии дают лишний повод для злоупотребления правом, С введением в действие Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»⁴⁰³получили распространение судебные разбирательства по признанию сделок недействительными. В соответствии с Законом в большинстве случаев инициаторами выступают арбитражные управляющие. Комментарии к закону «О несостоятельности (банкротстве)» предлагает контрагенту по сделке с должником доказывать свое незнание относительно признаков несостоятельности у контрагента по сделке⁴⁰⁴. Вместе с тем, и пункт 3 статьи 78, указанного Закона, и пункт 3 статьи 10 ГК РФ предполагают, что контрагент должника действовал разумно и добросовестно. Официальный комментарий к ГК РФ подчеркивает, что «добросовестность» участников гражданских правоотношений предполагаются. Из приведенной нормы следует, что сторона в споре, которая ссылается на то, что другая действовала «недобросовестно», должна доказать соответствующее обстоятельство. По аналогии этот тезис подтверждает и пункт 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 мая 1998 г. № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок». Статья 174 ГК РФ устанавливает, что сделка по указанным в данной норме основаниям может быть признана недействительной лишь в случаях, когда будет доказано, что контрагент по сделке знал или заведомо должен был знать об ограничениях полномочий органа юридического лица, заключившего сделку. В связи с этим указанное обстоятельство подлежит доказыванию. Согласно статьи 53 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания такого обстоятельства возлагается на истца, заявившего иск о признании оспоримой сделки недействительной.

Фактически комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)» дезориентирует суды (ведь изданы под общей редакцией заместителя председателя Высшего Арбитражного Суда) в отношении субъектов доказывания, что в свою очередь дает лишний повод арбитражным управляющим злоупотреблять правом в отношении добросовестных приобретателей.

В период перераспределения собственности практически все предприятия России обладают признаками несостоятельности в смысле статьи 3 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»⁴⁰⁵. Если предположить, что каждый контрагент заранее должен доказывать свое незнание относительно состоятельности или несостоятельности иного лица, то хозяйственная жизнь будет парализована. Тем более что это нарушает и конституционную презумпцию невиновности.

Обширное поле для злоупотребления правом создала презумпция о виновности кредитора, совершившего сделку с должником. Так называемое «предпочтительное удовлетворение требований отдельных кредиторов», сформулировано настолько расплывчато, что арбитражный управляющий может оспаривать любую сделку должника за шестимесячный период, предшествовавший возбуждению дела о банкротстве.

Типичным примером злоупотребления правом в процессе банкротства предприятий является предъявление исполнительного листа к исполнению должником, срок исполнения которого наступил после введения внешнего или конкурсного управления. Фактически предъявление такого исполнительного листа изменяет очередность погашения долгов перед кредиторами. Исполнение в пользу кредитора пятой очереди означает преимущественное удовлетворение перед остальными кредиторами второй и последующих очередей.

Еще одним поводом являются расчеты векселями по гражданско-правовым сделкам. Серьезные проблемы, вследствие слабо проработанной нормативной базы и отсутствия практического опыта использования векселей в материальном обороте порождают широкое пространство для злоупотребления правом. Одной из методологических посылок предупреждения использования прав во вред другим участникам инвестиционной деятельности является разделение понятий о векселе как о безусловном денежном обязательстве, как о средстве платежа (объект материального оборота) и как о ценной бумаге. Это позволит идентифицировать факт перехода векселя от одного держателя к другому, в том числе и к векселедателю в процессе его оборота и факт предъявления векселя к оплате⁴⁰⁶.

Наряду с вышеуказанными поводами для злоупотребления правом, достаточно часто встречаются и случаи с использованием пробелов в иных отраслях

права. Так, практика применения Федеральных законов «Об акционерных обществах»⁴⁰⁷, «Об обществах с ограниченной ответственностью»⁴⁰⁸, «О рынке ценных бумаг»⁴⁰⁹и сопутствующих им подзаконных актов Федеральной комиссии по ценным бумагам сопровождается большим количеством негативных примеров.

Отсутствие четких регламентов применения указанных законов и неоднозначное их толкование в ведомственных нормативных актах наряду с пробелами законодательства создает плодородную почву для проявления злоупотребления правом в отношении субъектов инвестиционной деятельности. В отсутствие законов и ведомственных нормативных актов характер норм права приобретают рекомендации, письма, телеграммы и разъяснения. В одном из крупных акционерных обществ уставный капитал оплачивался векселями третьей организации, выдававшей их работникам взамен заработной платы. Векселя приобретались у работников за наличные деньги через кассу. Налоговая инспекция одного из субъектов РФ издала разъяснение о применении пункта 10 Указа Президента РФ от 18.08.1996 г.№ 1212 «О мерах по повышению собираемости налогов и других обязательных платежей и упорядочению наличного и безналичного денежного обращения». Суть разъяснений сводилась к навязыванию организациям и гражданам-непредпринимателям, как субъектам имущественного оборота, при совершении операций с векселями только вариант безналичной предоплаты на банковские счета. Несмотря на явное противоречие разъяснений пункту 1 статьи 861 ГК РФ, письму ЦБР от 16 марта 1995 г. № 144/95 «О разъяснениях по отдельным вопросам «Порядка ведения кассовых операций в Российской Федерации» и условий работы с денежной наличностью», представителям реципиента пришлось дойти до федерального налогового органа России прежде чем была восстановлена законность. Типичный пример злоупотребления правом со стороны органа государственной власти против реципиента⁴¹⁰.

Злоупотреблением правом со стороны реципиента является сознательное нарушение норм права в процессе осуществления инвестиционной деятельности с последующей их разработкой. Например, сознательная не регистрация выпусков ценных бумаг закрытых акционерных обществ или утрата протоколов-решений коллегиальных органов управления (наблюдательного совета, правления, дирекции и т.п.) по крупным сделкам, сделкам с заинтересованностью и т.д.

Примером злоупотребления правом менеджеров реципиента против своей организации, мотивированное как неуплата налогов и иных обязательных платежей является постоянное поддержание небольшой задолженности по расчетам с работниками. Возможность такой операции появилась с принятием Федерального закона от 12 августа 1996 года. Новелла состояла в дополнении пункта 2 статьи 855 ГК РФ положением, в соответствии с которым приоритетное значение перед списанием со счета клиента банка денежных средств в погашение недоимок по налоговым платежам приобрели перечисление или выдача по платежным документам самого владельца счета денежных средств для расчетов по оплате труда с лицами, работающими по трудовому договору (контракту), а также по отчислениям в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования⁴¹¹.

Создание преимущества по расчетам с работниками образовало для организации — должника возможность выбора между выплатой заработной платы и перечислением в соответствующие фонды обязательных платежей, невнесение которых влечет уплату пени и штрафов. Кроме того, правила пункта 2 статьи 855 ГК Российской Федерации в новой редакции не исключают возможности прямого злоупотребления правом, включая искусственное поддержание задолженности по выплате заработной платы в целях уклонения от перечисления платежей в бюджет. Таким образом, достижение декларируемой законодателем цели с помощью предпринятого регулирования не было и не могло быть обеспечено, поскольку оно, по существу, не исключает произвольное определение очередности выплат, что не согласуется с принципом равенства всех перед законом (часть 1 статьи 19 Конституции РФ).

При этом новая очередность, введенная пунктом 2 статьи 855 ГК Российской Федерации, даже если бы она облегчала положение с задолженностью по заработной плате работникам коммерческих организаций, создает трудности с формированием доходной части бюджета, что может привести к задолженности по заработной плате работникам бюджетной сферы. Установление законодателем приоритета для той или иной группы граждан (будь то работники коммерческих и иных организаций или работники бюджетной сферы), при том, что платежи, отнесенные к каждой следующей очереди, должны производиться лишь после полного погашения всех предшествующих требований без какой-либо пропорциональности, противоречит принципу равенства всех перед законом. Дополнения и изменения пункта 2 статьи 855 ГК Российской Федерации не соответствуют, таким образом, критериям справедливости, особенно в условиях, когда недостаточность средств на счетах предприятий и организаций не является исключением. Кризисные явления в российской экономике, дефицит финансовых средств актуализировали положения пункта 2 статьи 855 ГК Российской Федерации, рассчитанные на сравнительно редкие ситуации, что повышает требования к законодательному регулированию указанных отношений⁴¹².

Фактически, отказ от приоритета обязательных бюджетных платежей нарушает логику построения пункта 2 статьи 855 ГК Российской Федерации, что создает не только неравенство при реализации прав и законных интересов различных групп граждан, но и конкуренцию конституционных обязанностей между выплатой заработной платы и уплатой налогов, поскольку четко не определен порядок и условия их исполнения. Установленная данной нормой очередность перечисления денежных средств может приводить к нарушению конституционной обязанности платить законно установленные налоги и сборы (статья 57 Конституции Российской Федерации⁴¹³) и формирует правовые условия для легального отказа от ее выполнения.

Конституционные обязанности выплачивать вознаграждение за труд и платить законно установленные налоги и сборы — не должны противопоставляться друг другу, так как установление жесткого приоритета для одной из них означает невозможность реализации, а следовательно, умаление равно защищаемых прав и законных интересов тех или других групп граждан, что не соответствует также статье 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации⁴¹⁴. До внесения поправок в статью 855 ГК РФ Конституционный суд России решением от 23 декабря 1997 г. № 21-П установил календарную очередность в списании средств, предусмотренную статьей 17 Федерального закона от 26 марта 1998 г. «О федеральном бюджете на 1998 год».

Нельзя путать со злоупотреблением правом восстановление прав. Типичными направлениями восстановления прав участника инвестиционной деятельности являются требования собственника о возвращении ему материальных ценностей, находящихся в чужом незаконном владении. Третий — возвращение неосновательно полученного имущества лицу, которому оно в действительности принадлежит (например, при выдаче перевозчиком по ошибке поступившего груза другому лицу вместо указанного в железнодорожной накладной получателя). При невозможности реального восстановления нарушенного права используется его эрзац — возмещение убытков, причиненных потерпевшему нарушением принадлежащих ему прав. Особенно актуальными в инвестиционной деятельности являются признание права и самозащита права. Необходимость применения указанных методов проявляется в случаях ущемления интересов участников инвестиционной деятельности. В частности, восстановление нарушенного права на честь, достоинство, а также деловую репутацию осуществляется путем возложения судом на нарушителя обязанности опровергнуть распространяемые им ложные сведения, ответить по статье 306 Уголовного кодекса РФ (заведомо ложный донос), возместить материальный ущерб или упущенную выгоду.

Вступление в силу Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» на первый взгляд закрыло много пробелов законодательства, но, в то же время, фактически, появились новые возможности злоупотребления правом как в отношении инвестора и реципиента, так и в отношении третьих лиц. Статья 10 указанного закона позволяет в судебном порядке исключать из общества с ограниченной ответственностью участников. В тоже время условия исключения, то есть лишения инвестора собственности, настолько расплывчаты, что могут быть реализованы в отношении любого участника. Судебная практика применения данной статьи еще не обобщена, но количество разбирательств, инициируемых владельцами более 10 процентов долей, нарастает.

Еще одна возможность злоупотребления правом против участников общества с ограниченной ответственностью, владеющих менее 33 процентов долей заключается в том, что участники, владеющие более шестидесяти семи процентов уставного капитала и располагающие значительными неликвидными активами, опираясь на часть 1 пункта 1 статьи 19 ФЗООО, могут принудить меньшинство делать постоянные дополнительные взносы.

После принятия ФЗООО остались недостаточно урегулированными и процедурные вопросы управления обществом. В отдельных случаях возможности злоупотребления в отношении инвестора даже расширились. Исполнительный орган по закону получил больше возможностей отдалить инвесторов (участников) от управления обществом. Статьи 34 и 35 позволяют исполнительному органу общества затянуть созыв общего собрания участников до разрешения вопроса в суде. В большинстве случаев этого времени бывает достаточно для легальной передачи любых активов в дружественные исполнительному органу структуры.

Совокупное прочтение пункта 5 статьи 46 и пункта 2 статьи 32 ФЗООО приводит к возможности постоянного злоупотребления со стороны участников или самого общества. В отличие от ФЗ «Об акционерных обществах», ФЗООО прямо предусматривает последствия нарушения заключения крупной сделки. Такая сделка является оспоримой и может быть признана недействительной по иску самого общества или любого его участника, независимо от размера его доли в уставном капитале общества. Следует обратить внимание на то, что Закон не ставит возможность оспаривания крупной сделки в зависимость от поведения контрагента, что может на практике привести к существенному нарушению прав и законных интересов широкого круга лиц, которые при заключении сделки с обществом не могут обладать всей полнотой информации, необходимой для достоверной квалификации сделки в качестве крупной, и не имеют возможности проверить соблюдение обществом особого порядка формирования его внутренней воли. Более того, ФЗООО по неведомой причине возлагает на контрагентов общества подобное бремя. Поэтому в случае предъявления обществом или его участниками исков на основании пункта 5 статьи 46, обстоятельства дела следовало бы оценивать в контексте ст. 10 ГК, устанавливающей универсальные пределы осуществления гражданских прав, и отказывать в иске при обнаружении в действиях общества или его участников элементов злоупотребления правом.

Постепенно получают распространение метод признания сделок недействительными в случаях подтверждения несвободы воли лица при совершении сделки. Достаточно доказать влияние заблуждения, обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя этой стороны с другой стороной, а также стечение тяжелых обстоятельств, и сделка будет признана недействительной⁴¹⁵.

Типичным способом злоупотребления стало искажение документов для голосования на собрании акционеров или собрании участников общества с ограниченной ответственностью. Совет директоров принимает решение об утверждении определенной формы и содержания бюллетеней или карточек для голосования. В ходе подготовки материалов для рассылки или для голосования по неизвестным причинам допускаются искажения существенных позиций, что приводит к искажению результатов голосования. Ввиду закрытого перечня нарушений, предусмотренных Федеральным законом «Об акционерных обществах» ⁴¹⁶, могущих быть предметом для оспаривания в судебном порядке решения такого собрания невозможно отменить. Вина возлагается на технического исполнителя и на этом все заканчивается.

Нередко возникает почва для злоупотребления правом и в процессе применения антимонопольного законодательства. Механический перенос жестких западных антимонопольных норм на негибкую промышленную структуру России оказывается губительным для развивающеюся слоя нормальных предпринимателей. Закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»⁴¹⁷сконструирован таким образом, что трудно досягаемыми для него остаются косные и не подвергшиеся организационно-правовым изменениям монополии. Федеральные законы «О естественных монополиях», «Об особенностях несостоятельности (банкротства) естественных монополий топливно-энергетического комплекса» принципиально не повлияли на ситуацию. Остальные субъекты экономической деятельности, объединяющие или сокращающие свои усилия для наибольшей продуктивности, вынуждены прибегать к хитроумным схемам просачивания сквозь пробелы законодательства. В то же время недобросовестные конкуренты нередко используют нормы антимонопольного права для нанесения ущерба своим соперникам.

Правовые варианты прекращения обязательств, в том числе прощения долгов дают широкий простор для злоупотребления правом. Наиболее распространенным стали вариации, классифицируемые как новация или отступное. Пострадавшими в результате таких операций оказываются не только участники инвестиционной деятельности, но даже государство. Иллюстрацией такого оборота событий может служить 1 Установление Президиума Высшего Арбитражного Суда России от 10 марта 1998 г. № 5624/97.

Из материалов дела видно что, в октябре 1996 ТОО «Спецстрой» обратилось в Хмельницкий филиал Челябинвестбанка с просьбой выдать кредит для выплаты заработной платы работникам товарищества и простой вексель примерно на такую же сумму. Номинальная стоимость векселя обусловлена стоимостью работ, выполненных ТОО «Спецстрой» для банка. Через шесть дней стороны заключили кредитный договор на всю испрашиваемую сумму. Срок договора всего 12 дней. В качестве обеспечения обязательства заемщика по возврату кредита стороны заключили договор о залоге указанного простого векселя, выданного банком заемщику в счет оплаты строительных работ. Далее проще простого. По соглашению сторон, достигнутому в день окончания срока по возвращению кредита, обязательство заемщика по возврату кредита прекращено предоставлением взамен исполнения отступного — передачей простого векселя выдавшему его банку по индоссаменту. Все бы закончилось благополучно, но на момент совершения сделки ТОО «Спецстрой» являлось предприятием-недоимщиком.

У налоговой инспекции возникли сомнения относительно правомерности отступного между товариществом с ограниченной ответственностью «Спецстрой» и Акционерным челябинским инвестиционным банком от 18.10.96. Иск был обоснован непогашенной недоимкой ТОО «Спецстрой» по обязательным платежам в бюджет и внебюджетные фонды. При таких обстоятельствах соглашение об отступном, по мнению истца, нарушает установленный Указом Президента Российской Федерации от 18.08.96 № 1212 «О мерах по повышению собираемости налогов и других обязательных платежей и упорядочению наличного и безналичного денежного обращения» порядок зачисления выручки предприятию-недоимщику за выполненную для банка работу. Действия сторон свидетельствуют о наличии умысла, они были направлены на неуплату налоговых платежей в бюджет, что противоречит статье 57 Конституции Российской Федерации⁴¹⁸. На основании статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации истец просил суд признать соглашение об отступном в порядке зачета взаимных требований ничтожной сделкой, совершенной с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности, а также взыскать с каждой стороны в доход Российской Федерации по 47 749 540 рублей.

Президиум Высшего арбитражного Суда РФ усмотрел в действиях сторон нарушение вышеуказанного Указа № 1212 с применением статей 187, 168 ГК РФ, согласно которых сделка, не соответствующая требованиям закона или иным правовым актам, ничтожна. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре — возместить его стоимость в деньгах. Поскольку простой вексель, переданный банком ТОО «Спецстрой» в качестве средства платежа за выполненные строительные работы, последним возвращен банку по индоссаменту в качестве отступного без оплаты, что свидетельствует о погашении векселя, то стоимость строительных работ подлежала взысканию с Челябинвестбанка в пользу ТОО «Спецстрой». Своевременное расторжение сделки, ущемляющей интересы подрядчика и государства, позволило восстановить законность и справедливость.

Много недоразумений порождает несовершенство нормативной базы, регулирующей исполнительное производство. При этом под угрозой нанесения ущерба находятся все участники инвестиционной деятельности без исключения. В настоящее время исполнительно производство базируется на Гражданском процессуальном кодексе РСФСР, Арбитражном процессуальном кодексе РФ, Федеральном законе «О судебных приставах» и Федеральном законе «Об исполнительном производстве». Типичным примером злоупотребления службой судебных приставов-исполнителей предоставленных законом им прав является самостоятельная реализация арестованного имущества по явно заниженным ценам⁴¹⁹.

Вышеприведенные примеры подтверждают, что существующее законодательство содержит достаточно норм, которые позволяют признавать незаконными даже легальные, на первый взгляд, сделки. Суды в таких ситуациях добиваются соблюдения Закона с учетом всех обстоятельств дела, руководствуясь принципом «не навреди»⁴²⁰.

По мнению диссертанта, реальное противодействие экономической преступности в инвестиционной сфере должно осуществляться по следующим основным направлениям:

1. Повышение роли государственного участия (что не предполагает исключительное использование императивного метода правового регулирования). Власть призвана создать действенную систему сдерживания участников инвестиционной деятельности от злоупотребления правом. Непосредственное участие органов власти и управления в процессе вложения, освоения, перераспределения инвестиций объективно не дает им оставаться в роли беспристрастных арбитров. Но проявление предпочтений в отношении того или иного участника инвестиционной деятельности неизбежно закрепляется в нормативных и ненормативных актах, появляется в правоприменительной практике и зачастую перерождается в злоупотребление правом. Выход из такой ситуации только один — формировать систему власти из компонентов, уравновешивающих друг друга.

2. Повышение активности государственного участия в экономических процессах, эффективное использование собственно экономических средств «оживления» экономики и поддержания должного уровня. Благоприятный, здоровый в целом экономический климат прямо проецируется и на сферу инвестиционных отношений.

3. Совершенствование нормативно-правовой базы предполагающее: а) приведение ее в соответствие с объективными экономическими процессами; б) унификацию законодательства; создание на основе множества разрозненных нормативно-правовых актов единых «Основы инвестиционного законодательства Российской Федерации». Указанные меры существенно облегчили бы деятельность добросовестных субъектов инвестиционных отношений, значительно упростили бы деятельность правоохранительных органов и соответственно стали бы существенной преградой на пути противоправных посягательств.