Раздел II. Основы теории текста

168

работы М.Н. Кожиной, М.П. Котюровой и др.), хотя В.В. Виноградов видел в идее полифонии М.М. Бахтина не диалоги автора и героев, а проявление разных ликов образа автора (ср. восприятие ученым книги «Марксизм и философия» [1930]).

Проблема образа автора в художественном произведении исследу­ется в литературоведении (с историко-литературной, эстетической и социально-психологической точек зрения) и стилистике художествен­ной литературы (в композиционно-речевом и стилистическом аспекте). В современной коммуникативной стилистике текста изучается языко­вая и концептуальная картины мира автора; многоаспектные проявле­ния образа автора в структуре, семантике и прагматике текста; рассмат­риваются модели смыслового развертывания художественных текстов разных типов в аспекте идиостиля; своеобразие текстовых ассоциаций и регулятивных структур, по-разному организующих познавательную деятельность читателя.

3.3.2. Образ адресата. Образ адресата — это 1) категория текстооб-разования, пронизывающая весь текст в силу его коммуникативной при­роды, определяющая его структуру, семантику, прагматику; 2) художе­ственный образ персонажа-адресата; 3) собирательный образ адресата (в поэзии это обычно современник автора или его потомок); 4) реальное лицо, к которому автор адресует свою речь.

В свете имеющейся лингвистической традиции (ср. работы А.А. Потебни, А.П. Якубинского, Л.В. Щербы, В.В. Виноградова и др.) и интенсивно разрабатываемой сейчас концепции языковой личности (ср.: [Караулов, 1987]) многое конкретизировано в представлении о собира­тельном образе адресата: соотношении категорий объективного и субъек­тивного, общего и отдельного, постоянного и переменного. Вместе с тем по-прежнему актуальной остается поставленная Н.Д. Арутюновой (1981) проблема параметризации фактора адресата и исследования его коммуникативной деятельности.

Образ адресата — читателя и слушателя — стали интенсивно изу­чать в последние годы в связи с разработкой коммуникативного подхо­да к тексту, хотя сами авторы не раз подчеркивали значимость данной категории в процессе текстопорождения и восприятия и интерпретации текста. Известны суждения О.Э. Мандельштама (ср. статью «О собе­седнике»), А.А. Ахматовой (цикл «Тайны ремесла»), Н.С. Гумилева (см. статью «Читатель») и многих других выдающихся поэтов и писателей о читателе. «Выражая себя в слове, поэт всегда обращается к кому-то, к какому-то слушателю. Часто этот слушатель — он сам, и здесь мы имеем дело с естественным раздвоением личности. Иногда некий мистический собеседник, еще не явившийся друг или возлюбленная, иногда это Бог, Природа, народ...

Раздел П. Основы теории текста

170

воплощениям благодаря силе художественного воображения. Сравним строки М. Цветаевой из цикла «Поэт», обращенные к себе, содержащие риторический вопрос:

Что же мне делать, слепцу и пасынку, В мире, где каждый и отч и зряч, Где по анафемам, как по насыпям, Страсти! где насморком Назван — плач!

На творческий характер деятельности адресата (читателя) не раз указывали исследователи (М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, Ю.М. Лот-ман, Д.С. Лихачев и др.). Так, по мнению Ю.М. Лотмана, «Текст... акту­ализирует определенные стороны личности самого адресата. В ходе та­кого общения получателя информации с самим собою текст выступает в роли медитатора, помогающего перестройке личности читателя, изме­нению ее структурной самоориентации и степени ее связи с метакуль-турными конструкциями» [1997, с. 204].

Особенно велика роль сотворчества в художественной сфере. «Чи­татель не только воспринимает изображенную писателем действитель­ность, он соотносит свое представление о ней с тем, которое ему предла­гает писатель.... Читатель как бы участвует в творческом процессе, "уга­дывая" за образом мысль, художественную идею писателя. Процесс читательского познания через художественное произведение есть про­цесс "узнавания". Это "сотворчество" читателя с автором и составляет суть эстетического наслаждения», — отмечал Д.С. Лихачев [1989, с. 55].

Таким образом, познавательная деятельность читателя направлена не просто на восприятие информации, заключенной в тексте, и пости­жение интенции субъекта речи (автора), но и на «сотворчество», о кото­ром писал В.В. Виноградов (1959), на то, чтобы продуцировать текст в меру своих возможностей и способностей, т.е. выступить, фигурально выражаясь, в роли «соавтора». В этой деятельности читателя, разумеет­ся, есть предел, связанный с искажением смысла текста. Данный предел объективирован самим текстом, включая все его уровни, прежде всего лингвистические. Именно лингвистический механизм смысловой акту­ализации ограничивает субъективность интерпретации.

Большое место в современных работах по теории текста занимает изучение типологии читателей. При этом ученые дифференцируют ка­тегории воображаемого читателя и реального. Известны зарубежные исследования в области рецептивной эстетики (Х.Р. Яусса, В. Изера и др., разрабатывающих теорию восприятия, в рамках которой выделяет­ся категория имплицитного читателя и исследуется программа потен­циального воздействия на него). Что же касается реального читателя, то исследование горизонтов его ожидания, анализ установок и интере­сов представляется актуальным.

171 Глава 3. Текстовые категории

Попытки выделить различные категории читателей предпринима­лись писателями и поэтами. При этом в основу их типологии обычно кладется аксиологический критерий, отношение читателя к произведе­нию и вероятность возможного взаимопонимания с автором. Так, Н.С. Гумилев в статье «Читатель» выделил следующие типы читателей: наивный, сноб и экзальтированный, а также читатель-друг. «Наивный ищет в поэзии приятных воспоминаний... Он хочет находить в стихах привычные ему образы и мысли, упоминания о вещах, которые ему нра­вятся. О своих впечатлениях он говорит мало и обыкновенно ничем не мотивирует своих мнений ...Сноб считает себя просвещенным читате­лем: он любит говорить об искусстве поэта. Обыкновенно он знает о су­ществовании какого-нибудь технического приема и следит за ним при чтении стихотворения». «Экзальтированный любит поэзию и ненави­дит поэтику. ...Он говорит о духе, цвете и вкусе стихотворения, о его чудесной силе или, наоборот, дряблости, о холодности или теплоте по­эта...» [Гумилев, 1990, с. 203, 204].

Читатель-друг наиболее приятен автору: «Этот читатель думает только о том, о чем ему говорит поэт, становится как бы написавшим данное стихотворение, напоминает его интонациями, движениями. Он переживает творческий миг во всей его сложности и остроте, он пре­красно знает, как связаны техникой все достижения поэта и как лишь его совершенства являются знаком, что поэт отмечен милостью Божь­ей. Для него стихотворение дорого во всей его материальной прелести...» [Гумилев, 1990, с. 204].

О.Э. Мандельштам в статье «О собеседнике» пишет о «конкретном слушателе, живом представителе эпохи» и «провиденциальном собесед­нике» [1994, с. 366], подчеркивая особую значимость для поэта обраще­ния «к более или менее далекому, неизвестному адресату, в сущности которого поэт не может сомневаться, не усомнившись в себе».

Несколько иной подход к типологии читателей наблюдается в ис­следовательской литературе. Г.Г. Молчанова (1988) дифференцирует читателей по глубине восприятия текста. Попытка разработать комму­никативный «портрет» носителя языка с опорой на когнитивный аспект личности представлена в работе О.Л. Каменской (1990).

Н.С. Валгина (2003) вводит категорию среднего читателя (к ней отнесен читатель, условно усвоивший программу средней школы). Ав­тор выделяет три типа адресатов: 1) соответствующие авторской ориен­тации, т.е. статусу среднего читателя; 2) не достигшие уровня знаний среднего читателя; 3) читатели, тезаурус которых превышает тезаурус автора [Валгина, 2003, с. 233]. В основу данной типологии положен уро­вень информационного тезауруса читателя.