55. История указат. Мест. Формирование лично-указат. Мест. 3-го лица.

История указательных местоимений.

В исходной системе древнерусского языка различались три указательных местоимения: тъ, та, то; онъ, она, оно и сь, си, сѥ, которое могло выступать и в виде сей, сия, сиѥ. Каждое из этих местоимений имело свое значение и употреблялось лишь в определенных случаях: тъ, та, то — для безотносительного указания; онъ, она, оно — для указания на отдаленные предметы; сь, си, сѥ — для указания на ближайшие предметы. В истории русского языка такая трехстепенность не сохранилась, ибо указательные место-имения онъ, она, оно и сь, си, сѥ были утрачены в живом языке, хотя и сохранялись долгое время как архаизмы в определенных стилях речи.

Если обратиться к истории склонения указательных местоимений, то здесь прежде всего заслуживает внимания склонение местоимения тъ, та, то. Опять-таки в истории этого склонения можно отметить как полное сохранение одних древнерусских форм на протяжении всех эпох развития языка, так и изменение других форм, вызванное различными причинами.

Прежде всего в связи с тем, что форма И.п. ед.ч. м.р. тъ оказалась невыразительной в силу своей краткости, она, будучи достаточно известной в памятниках письменности, очень рано стала выступать в удвоенном виде тътъ и в эпоху падения ред. изменилась в тот. Эта форма и закрепилась в русском языке в большинстве его говоров как форма И.п. ед.ч. м.р.

Сложный путь развития прошла и форма Р.п. ед.ч. м., ср.р. того, имевшая, вероятно, первоначально взрывной звук [г] в своем составе. С этим звуком данная форма зафиксирована в ряде современных русских диалектов, и, можно думать, она выступала в таком виде как в старославянском, так и в древнерусском языках. Однако в современном литературном языке и в части говоров в этой форме теперь произносится не [г], а [в]: литературное [таво] (с изменением предударного [о] в [а] в результате аканья).

Как видно, изменение формы того началось с ослабления взрывного [г] и превращения его во фрикативный звук [γ]: форма [тоγо] отмечается ныне в северновеликорусских олонецких говорах и в части южновеликорусского наречия. Дальнейшее ослабление [γ] приводило в конце концов к его исчезновению и к появлению формы [тоо], также известной ныне в северновеликорусских диалектах. И наконец, в связи с тем, что русскому языку вообще не свойственно стечение гласных, между двумя [о] развился новый согласный, губной по своему характеру — согласный [в]. Форма тово появляется в памятниках с XV в., и параллельно с нею возникают и формы Р.п. ед.ч. других местоимений, имеющих исконно взрывной звук [г] в окончании (типа ево, моево, твоево, своево, нашево и т. д.).

Наконец, как и в истории И.п. мн.ч. личного местоимения он, она, оно, произошла утрата различных родовых форм в этой падежной форме и для указательного местоимения тъ, та, то. В различных диалектах русского языка в их современном состоянии можно обнаружить в И.п. мн.ч. или форму ти, или форму ты, но каждая форма выступает как единая для всех родов. В отличие от подобных диалектов литературный язык, а вместе с ним и часть говоров закрепили в качестве формы И.п. мн.ч. форму те, восходящую к др.-русск. тѣ, извлеченному в качестве основы из косвенных падежей множественного числа. Форма те точно так же является единственной формой И.п. мн.ч. для всех трех родов.

Утрата указательных местоимений онъ, она, оно и сь, си, се вызвала необходимость в развитии иных местоимений для выражения указания на более отдаленный и на ближайший предмет. Развитие языка привело к тому, что местоимение тот, та, то стало играть роль указателя на отдаленный предмет; роль же указателя на ближайший предмет стало выполнять местоимение этот, эта, это.

Местоимение этот, эта, это возникло путем сложения форм тот, та, то с указательной частицей е (из he, ср. белорусск. гэ), причем первоначально эта частица осознавалась как нечто самостоятельное, отдельное от местоимения. В силу этого при употреблении местоимения с предлогом последний повторялся и перед частицей, и перед местоимением: въ е въ то, на е на томь, съ е съ тѣмь. Подобное употребление и привело к образованию таких форм, как эфто, энто, эсто, широко отмечаемых в русских диалектах.

История личного местоимения 3-го лица

В древнюю эпоху в славянских языках не было личного местоимения 3-го лица, и его роль выполняло указательное местоимение и (муж. р.), я (жен. р.), ѥ (ср. р.); такую роль выполняло это местоимение и в ранний период истории русского языка.

Формы И.п. и, я, ѥ очень рано исчезли из языка, и на их месте укрепились онъ, она, оно, являвшиеся формами другого указательного местоимения древнерусского языка, склонявшегося так, как теперь склоняется устаревшее оный, оная, оное.

В истории русского языка это местоимение, как и все остальные, утеряло формы двойственного числа, а также изменило некоторые формы под влиянием чисто фонетических причин. Кроме того, в склонении этого местоимения были утрачены старые формы В.п. ед. и мн. ч. (т.е. ед.ч. муж.р. и, ср.р. ѥ, жен.р. ю; мн.ч.муж.р. ѣ, ср.р. я, ж.р. ѣ). Они были утрачены в силу их невыразительности и заменены формами Р.п.

Наконец, еще в дописьменную эпоху это местоимение развило одну характерную особенность в своем склонении, а именно прибавление начального [н] в косвенных падежах после предлогов (сов. предл. в, к, с выступали в виде вън, кън, сън. вън ѥмь, кън ѥмоу, сън имь).