2. Игротерапия как способ коррекции проблем детского воз­раста

В снискавшей почетную оценку классической работе Х. Джинотта цель игротерапии определяется как воздействие на базовые изменения в интрапсихическом равновесии ребенка для установления баланса в структуре его личности. Совершенствование структуры личности ребенка создает необходимые условия для лучшего познания ребенком мира, раскрывает возможности для творческого роста и более полной актуализации его внутренних потенций.

Поскольку для ребенка дошкольного возраста метод самонаблюдения еще не доступен, приходится искать обходные пути, одним из которых становится метод внешнего наблюдения сознания ребенка опытным психологом и объективирования данных этого наблюдения в речи.

Особый интерес представляет вопрос о психологической роли и характере ограничений и запретов, вводимых в игру ребенка в процессе игротерапии. Каким образом факты практического ограничения игры, отмечающиеся в практике игротерапии всех направлений, согласуются с пониманием игры как формы свободного самовыражения внутренней сущности ребенка?

В зарубежной практике игротерапии большинство представителей недирективной игротерапии склоняются к необходимости введения определенных ограничений. Х. Джинотт считает, что в игре надо различать два плана — символического и реального поведения, по отношению к каждому из которых стратегическая линия на ограничения должна быть различной. Если в отношении символического поведения в игре все запреты должны быть сняты, то реальное поведение ребенка лимитируется требованиями обеспечения безопасности терапевта и партнеров по игре законами этики и социальной приемлемости. Тем самым создаются необходимые условия как для сохранения терапевтической связи — установки одобрения, эмпатии и принятия ребенка со стороны терапевта, так и развития возможностей самоконтроля и саморегуляции — усиления и роста «эго». Ребенок в процессе игротерапии приобретает важный опыт сублимации в социально приемлемых формах по символическим каналам. Введение ограничений в игру ребенка составляет важное условие достижения конечного коррекционного эффекта. В связи с этим большая роль в игротерапии принадлежит технике формулирования запрещений и ограничений в игре.

В направленной игротерапии взрослый — центральное лицо в игре — берет на себя функции организатора игры и интерпретирует ее символическое значение. В ненаправленной игротерапии, особенно в ее индивидуальных формах, участие взрослого также представляется целесообразным. Здесь терапевт принимает на себя двойную функцию: во-первых, «идеального родителя», обеспечивающего ребенку полнокровное переживание чувства его принятия и родительского тепла и восполняющего дефицит позитивных детско-родительских отношений и, во-вторых, «равноправного партнера по игре», регрессирующего до уровня ребенка и пытающегося снять его сопротивление терапии, завоевав доверие ребенка уничтожением традиционной дистанции между ребенком и взрослым. Таким образом, участие взрослого «работает» в конечном счете, на ту же цель, что и ограничения в игре, — на установление и структурирование терапевтической связи.

Согласно противоположной точке зрения, уникальная роль терапевта наилучшим образом может быть осуществлена в том случае, когда терапевт остается «вне игры». Акцентирование значения установления аналитической связи очень важно для успеха игротерапии: новый характер и содержание связи между ребенком и взрослым в значительной мере обеспечивают достижение специфических коррекционных целей.

Недирективная игротерапия как форма коррекции составляет ядро терапии отношений. В качестве основного механизма достижения коррекционных целей здесь выступает установление отношений, связи между терапевтом и клиентом, в которой терапевт демонстрирует неизменное и полное принятие ребенка, его установок и ценностей и выражает постоянную и искреннюю веру в ребенка и его способности. В практике игротерапии сформулированы основные требования, регламентирующие процедуры и методы ее применения.