Новый федеральный законоб усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения с. Белоцерковский

Сергей Белоцерковский, ведущий научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук, доцент.

Федеральный закон от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" <1> содержит ряд новых положений, направленных на усиление борьбы с организованной преступностью и ужесточение наказания для организаторов, руководителей и участников организованных преступных формирований. В соответствии с новой редакцией ч. 4 ст. 35 УК РФ "преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды".

--------------------------------

<1> Российская газета. 2009. N 209.

Новая редакция рассматриваемой нормы не нарушает иерархический принцип форм соучастия. Этот принцип заключается в том, что понятие организованной группы рассматривается как базовое для определения других более сложных форм соучастия, в том числе и преступного сообщества (преступной организации) <2>. Анализ правоприменительной практики показывает, что нередко организованная преступная группа трансформируется в банду или в преступное сообщество. В свою очередь, в преступное сообщество могут объединиться несколько организованных групп. В этих случаях сохраняются признаки организованной группы, но добавляются дополнительные признаки, характеризующие банду или преступное сообщество.

--------------------------------

<2> Далее для краткости будет использоваться только термин "преступная организация".

Изменения, внесенные в понятие преступного сообщества, заключаются, в частности, в двух основных положениях, заимствованных из определения организованной преступной группы, содержащегося в ст. 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности <3>, где она трактуется как "структурно оформленная группа в составе трех или более лиц, существующая в течение определенного периода времени и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, с тем, чтобы получить прямо или косвенно финансовую или иную материальную выгоду" <4>.

--------------------------------

<3> http:// www.un.org/ russian/ documen/ convents/ orgcrime.htm.

<4> Данное определение отличается от определения "организованной группы", содержащегося в УК РФ, тем, что не содержит признака "заранее объединились", а указывает на структурно оформленный характер такой группы и на мотивацию. Кроме того, указан нижний порог численности такой группы - три лица и более. Российское же уголовное право и уголовный закон любую группу традиционно рассматривают как состоящую из двух и более лиц.

Основанием для внесения таких изменений в отечественное уголовное законодательство являются положения ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, согласно которой "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" <5>.

--------------------------------

<5> СЗ РФ. 2009. N 4. Ст. 445.

Итак, во-первых, в определении преступного сообщества признак сплоченности заменен признаком структурированности. Впервые применил терминологию Организации Объединенных Наций и упомянул этот признак при определении преступного сообщества Пленум Верховного Суда РФ, который в п. 2 Постановления от 10 июня 2008 г. N 8 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)" разъяснил, что "под преступным сообществом (преступной организацией) следует понимать структурно оформленную преступную группу, которая, помимо присущих организованной группе признаков (часть 3 статьи 35 УК РФ), характеризуется сплоченностью и создана для совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп, созданное в тех же целях..." <6>.

--------------------------------

<6> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 8.

Судебное толкование признака структурированности пока отсутствует. Вместе с тем в ст. 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности "структурно оформленная группа" означает "группу, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура".

Представляется абсолютно логичным положить в основу судебного толкования данного признака именно это универсальное определение, одновременно отграничив его от признака устойчивости, понятия которого даны сразу в двух Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм" <7> и от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" <8>.

--------------------------------

<7> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 3.

<8> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 2.

Универсальный подход к определению признака структурированности необходим, поскольку практика борьбы с организованной преступностью и результаты криминологических исследований свидетельствуют о том, что организованные преступные формирования и, в частности, преступные сообщества (преступные организации) могут иметь самую различную структуру. С течением времени она может изменяться, приспосабливаясь к новым условиям. В связи с этим представляется, что наибольшие сложности при применении новой редакции ст. 210 УК РФ будут заключаться в доказывании именно этого признака.

Так, Европол разделяет структуры российских организованных преступных формирований, распространяющих свое влияние на государства - члены Европейского союза, на два главных типа. Наряду с традиционными иерархическими организациями существуют и так называемые свободные подвижные сети (свободные объединения), которые не имеют лидеров в строгом смысле, но состоят из относительно независимых членов, сгруппированных вокруг одной или более ключевых фигур. Примером такой структуры является "солнцевская" группировка, которая больше похожа на сеть многочисленных ячеек, действующих относительно автономно, чем традиционную иерархическую структуру. Она объединена вокруг ключевых лиц, являющихся не лидерами как таковыми, а "авторитетными" людьми внутри группировки. Группировка ориентируется на бизнес и избегает использования насилия. Традиционный инструмент российской "мафии" (применение насилия) заменен широким использованием структур легального бизнеса. Компании или даже целые экономические сектора могут косвенно находиться под контролем ее членов.

Свободные объединения представляют самую большую проблему для правоохранительных органов по той причине, что их почти невозможно идентифицировать, собрать о них информацию и противостоять им. То, что кажется единственной организованной преступной группой, часто является только маленькой ячейкой преступных структур, в которые может входить большое число свободно объединенных участников и группировок. Даже если такая ячейка ликвидируется, это ни в коем случае не затрагивает всю структуру, которая существует благодаря совместным действиям ее многочисленных легко заменяемых частей. Эти структуры могут стать чрезвычайно сложными и комплексными преступными системами, которым можно противостоять только совместными усилиями различных правоохранительных органов <9>.

--------------------------------

<9> Оценка угрозы российской организованной преступности (ROCTA), которая воздействует на государства - члены ЕС: версия для третьих сторон и стран // Доклад Европола. 2009. С. 16 - 18.

Во-вторых, в новую редакцию ч. 4 ст. 35 УК РФ включено указание на дополнительную (по сравнению с прежней редакцией нормы) цель. Для того чтобы быть признанными членами преступного сообщества, члены структурированной организованной группы должны объединиться не просто в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений (цель N 1), но и для получения в результате совершения этих преступлений прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (цель N 2), которая неразрывно связана с корыстным мотивом. Как и в определении организованной преступной группы, содержащемся в ст. 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, подобная оговорка законодателя сделана для того, чтобы отграничить организованную преступность от преступлений, пусть и тяжких (особо тяжких), но совершаемых не с корыстной целью, а по иным мотивам, в частности по мотивам политической, религиозной, расовой ненависти.

Однако криминальные реалии в разных субъектах Федерации существенно различаются. Поэтому представляется, что, например, при наличии корыстного мотива действия организаторов, руководителей и участников незаконных вооруженных формирований в том случае, если эти формирования являются структурными подразделениями преступной организации и это обстоятельство охватывается их умыслом, должны квалифицироваться по совокупности ст. 208 и ст. 210 УК РФ.

В новой редакции ч. 4 ст. 35 УК РФ применительно к объединению организованных групп, составляющих преступное сообщество, теперь указано, что такие группы должны действовать под единым руководством, а вместо словосочетания "организованной группой (организацией), созданной для совершения" использовано иное: "...организованной группой или объединением организованных групп... члены которых объединены в целях совместного совершения". Последний термин точнее отражает отмеченный выше случай трансформации обычной организованной группы (уже, стало быть, созданной) в структурированную, а также появление у созданной уже (но не для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений и (или) не для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды) новой цели, характеризующей субъективную составляющую именно преступного сообщества.

В новой редакции ч. 4 ст. 35 УК РФ несколько по-иному сформулирована цель организованной группы или объединения организованных групп, составляющих преступное сообщество. Их члены должны быть объединены в целях "совместного совершения преступлений". Однако это не означает, что все преступления совершаются ими совместно. Как и в других случаях сложного соучастия, может быть различным как количественный состав лиц, участвующих в совершении конкретных преступлений, так и роль члена преступного сообщества в совершении отдельного преступления. Более того, кто-то из членов такого сообщества может и не участвовать в совершении того или иного преступления.

В новой редакции ч. 5 ст. 35 УК РФ конкретизирована ответственность организаторов, руководителей и других участников организованных групп и преступных сообществ путем включения в нее исчерпывающего перечня норм Особенной части УК РФ, предусматривающих ответственность за создание организованных преступных формирований и участие в них (ст. ст. 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ). По совокупности с этими преступлениями организаторы и руководители несут ответственность за все совершенные организованным преступным формированием преступления, если они охватывались их умыслом, а их участники - за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.

Существенные изменения внесены в ст. 210 УК РФ, в первой части которой теперь указаны восемь самостоятельных видов организационной деятельности. В их числе - пять новых, совершенных лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп: 1) координация преступных действий; 2) создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами; 3) разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами; 4) раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними; 5) участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из перечисленных преступлений.

Отрадно, что законодатель наконец прислушался к криминологам, давно утверждавшим, что в России существуют два типа организованных преступных формирований: 1) преступные сообщества - органы, координирующие деятельность организованных преступных формирований, которые фактически руководят организованной преступностью и не участвуют в подготовке и совершении конкретных преступлений (например, "воры в законе"); 2) преступные организации - формирования, создаваемые для совершения конкретных преступлений, причем не всегда тяжких или особо тяжких <10>. В прежней редакции ст. 210 УК РФ эти два типа смешивались, в результате чего деятельность членов именно преступных сообществ оказалась не криминализирована. Можно даже утверждать, что криминализация такой деятельности является наиболее значимым результатом реформирования законодательства об ответственности за высокоорганизованную преступную деятельность, имеющую названные в ч. 4 ст. 35 УК РФ цели.

--------------------------------

<10> Криминология / Под ред. проф. А.И. Долговой. М., 2007; Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003.

Вновь криминализированные, самостоятельные виды организационной деятельности, включенные законодателем в диспозицию ч. 1 ст. 210 УК РФ, прописаны достаточно точно. Это - координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами, раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними. В частности, В.С. Овчинский определяет "воров в законе" и иных "криминальных авторитетов" именно как координаторов, обеспечивающих стабильность системы организованной преступности путем взаимодействия разных ее подсистем <11>, что вполне соответствует указанным в законе признакам.

--------------------------------

<11> Овчинский В.С. Криминологические, уголовно-правовые и организационные основы борьбы с организованной преступностью в Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1994. С. 25.

В связи с этим представляется, что содержание признака "координация преступных действий" намного шире содержания других признаков, которые также направлены на координацию преступных действий, но носят более определенный характер. Поэтому под координацией преступных действий следует понимать любые другие организационные действия "криминальных авторитетов", которые не охватываются другими признаками - создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами, раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними.

Необходимо также учитывать, что масштаб координационной деятельности того или иного "криминального авторитета" напрямую зависит от того, на какой ступени преступной иерархии он находится, и, следовательно, от объема имеющихся у него "полномочий".

Участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из перечисленных преступлений - еще один вновь криминализированный, самостоятельный вид организационной деятельности, содержащийся в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ. Криминологи давно подразделяют контакты между организованными преступными формированиями, их лидерами и "криминальными авторитетами" на два вида - конфронтационные и консолидационные <12>. Конфронтационные контакты ("стрелки", "разборки" и т.д.) - это ориентированные на силовое разрешение возникших конфликтных ситуаций, связанных с их преступной деятельностью, встречи между представителями различных организованных преступных формирований. Консолидационные контакты ("сходки", "конференции", "съезды") - это ориентированные на мирное сотрудничество и объединение встречи представителей организованных преступных формирований, "криминальных авторитетов" для решения широкого круга организационных вопросов, в том числе возникших конфликтных ситуаций, связанных с преступной деятельностью различных организованных преступных формирований.

--------------------------------

<12> Цит. по: Долгова А.И. Указ. соч. С. 346.

Общественную опасность представляют именно консолидационные контакты. Их преобладание в общем числе контактов между организованными преступными формированиями, их лидерами и "криминальными авторитетами" свидетельствует о дальнейшей консолидации организованной преступности, усилении ее позиций и ее негативного влияния. В связи с этим представляется, что данный уголовно-правовой признак криминализирует участие именно в консолидационных контактах, совершаемое в указанных целях.

Состав преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, вновь сконструирован как усеченный, и совершение хотя бы одного из перечисленных в диспозиции ч. 1 этой статьи деяний образует оконченный состав преступления независимо от наступивших последствий, если рассматривать в качестве последствия совершение сообществом запланированных преступлений.

Отсутствие в определении понятия преступного сообщества (преступной организации), содержащегося в ч. 1 ст. 210 УК РФ, указания на вновь введенные признак структурированности и дополнительную цель следует отнести к недостаткам юридической техники. В новую редакцию ст. 210 УК РФ включена ч. 4, предусматривающая уголовную ответственность за совершение деяний, предусмотренных ч. 1 данной статьи, лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии. Таким образом, впервые юридически признано существование такой преступной иерархии, а социальный статус получил юридическое закрепление в качестве особо квалифицирующего признака.

Для правильного определения специальных субъектов, предусмотренных в ч. 1 и в ч. 4 ст. 210 УК РФ, и доказывания их "статуса" необходимо иметь в виду следующее. При всем многообразии преступных сообществ и преступных организаций координирующей и управляющей "надорганизацией" продолжает оставаться сообщество "воров в законе". Высшее положение в его преступной иерархии занимают "воры в законе" - лидеры организованной преступной среды, активные криминальные деятели, доказавшие свою верность преступным идеям, связям, соучастникам и выполняющие широкие организаторские функции в преступной среде. В преступную иерархию также входят "положенцы" - лица, имеющие право принимать решения в отсутствие "вора в законе" и от его имени, и "смотрящие" - лица, наделенные правом принимать решения по определенному направлению или сфере деятельности <13>. Различия между ними, кроме объема "полномочий" и, соответственно, круга решаемых вопросов, заключаются в двух основных моментах.

--------------------------------

<13> Более подробно см.: Долгова А.И. Указ. соч. С. 351 - 369.

Криминальный титул "вора в законе" присваивается "сходкой" "воров в законе" и является пожизненным, в то время как "положенцы" и "смотрящие" назначаются "ворами в законе", и, соответственно, их место в преступной иерархии может с течением времени изменяться. Наиболее наглядно это проявляется в местах отбывания наказания в виде лишения свободы. Так, "смотрящий" за конкретным исправительным учреждением (в отсутствие "вора в законе" и "положенца") после отбытия срока наказания и освобождения автоматически утрачивает свой криминальный статус. Таким образом, "положенцы" и "смотрящие" являются специальными субъектами, предусмотренными в ч. 1 ст. 210 УК РФ, а "вор в законе" является специальным субъектом, предусмотренным в ч. 4 ст. 210 УК РФ.

Кроме того, широко применяемым является и такое понятие, как "криминальный авторитет". Оно носит многозначный характер и чаще всего употребляется либо как собирательное имя для лидеров криминальной среды без конкретизации того, кто именно имеется в виду - "положенец", "смотрящий" или "вор в законе", либо так именуется кандидат в "воры в законе", лицо, приближенное к нему и пользующееся его доверием, признанием криминальной среды <14>.

--------------------------------

<14> Долгова А.И. Указ. соч. С. 355 - 356.

Представляется, что "криминального авторитета" во втором значении этого понятия также следует рассматривать в качестве специального субъекта, предусмотренного в ч. 1 ст. 210 УК РФ <15>. Ошибочно было бы считать, что тот или иной "криминальный статус" доказать невозможно, поскольку его приобретение или наличие не имеет документального подтверждения, которое могло бы использоваться при доказывании по уголовным делам. Занимаясь широкой организационной деятельностью в криминальной среде, такие лица всегда так или иначе обозначают себя обладателями того или иного статуса. Вместе с тем совершенно очевидным представляется и то, что доказывать его наличие точно так же, как наличие или отсутствие статуса "должностного лица" в преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, было бы нереально.

--------------------------------

<15> Следует учитывать, что организованная преступность активно приспосабливается к новым условиям, в том числе и к изменениям законодательства. С этой целью может изменяться не только структура организованных преступных формирований и способы их преступной деятельности, но и иерархия, а также названия криминальных титулов.

"Криминальный статус" того или иного лица наиболее успешно может быть установлен в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности, результаты которой после их рассекречивания, приобщения к материалам уголовного дела и процессуального исследования будут являться доказательством его наличия. Вместе с тем наличие такого статуса получает и документальное подтверждение, например, в материалах личного дела осужденного по месту отбывания таким лицом уголовного наказания в виде лишения свободы, что также должно использоваться в ходе доказывания. Например, "вор в законе" в местах лишения свободы заявляет себя как таковой в общении с представителями администрации исправительного учреждения, что получает отражение в его личном деле осужденного, а о его перемещении в конкретное исправительное учреждение заранее известно администрации и оперативным сотрудникам. Кроме того, "воры в законе" подписывают направляемые ими в места лишения свободы "воровские прогоны" - своеобразные нормативно-правовые предписания для членов криминального общества и т.д.

В примечании к новой редакции ст. 210 УК РФ сохранен неудачный многозначный оборот - "освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления". Более точно и определенно было бы указать: "освобождается от уголовной ответственности за это преступление". Такая формулировка точнее отражала бы смысл примечания, который заключается в том, что лицо, добровольно прекратившее участие в данном организованном преступном формировании, освобождается от уголовной ответственности по ст. 210 УК РФ, но будет нести уголовную ответственность за совершенные в составе этого формирования преступления.

Пристатейный библиографический список

1. http:// www.un.org/ russian/ documen/ convents/ orgcrime.htm.

2. Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003.

3. Криминология / Под ред. проф. А.И. Долговой. М., 2007.

4. Овчинский В.С. Криминологические, уголовно-правовые и организационные основы борьбы с организованной преступностью в Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1994.

5. Оценка угрозы российской организованной преступности (ROCTA), которая воздействует на государства - члены ЕС: версия для третьих сторон и стран // Доклад Европола. 2009.

Статья: Организация преступного сообщества (преступной организации) (Быков В.) ("Законность", 2010, N 2)